Обретшие будущее (гет)

— Хэй, Поттер! А ну подъем! А то я тебе сейчас очки сломаю!

— Не понял.

Гарри сел в кровати и выжидающе уставился на Драко. Невилл сонно поднимался со своей кровати.

— Не обращай внимания, Га-а-арри… — он широко зевнул. — У него с утра плохое настроение.

— Непривычно играть роль шпиона в твоих рядах, Поттер, — огрызнулся Малфой. — Я вот вчера отцу написал, что ты меня чуть не отравил, хорошо, что он меня снабдил безоаром. Так отец под руководством Темного Лорда отписался, чтобы я тебе взамен сломал очки. Надеюсь, я не получу задания истребить тебя.

Драко кивнул на лист пергамента на своей кровати. Невилл, укутавшийся в одеяло, уже склонился над ним.

— Я отвык от построений, — перевел тему Гарри, натягивая брюки. — Напомни, с какого курса их можно пропускать?

— С шестого. Будем надеяться, Гермиона знает об этом.

Сонные, они вышли в гостиную, и Гарри привычно уселся в кресло лицом к Гермионе. Та ожидала первокурсников, которые все собирались.

— Как вы? — заботливо спросила она.

— Нормально. И морально, и физически, — отмахнулся Гарри.

— Драко?

Гермиона смотрела на него с участием. Драко пожал плечами.

— Спать хочется. Не от Росы! — сразу добавил он, когда увидел, как у Гермионы вытягивается лицо. — Я с утра запустил в гостиную сов. Хорошо бы, чтобы домовики убрались тут раньше, чем закончатся пары. Я намекну им.

Совы слизеринцев тоже были культурными. Они не летали по всей гостиной, творя бардак, только чинно сидели на каждой горизонтальной поверхности. Увидев Буклю с письмом, Гарри поднял руку, и сова плавно взлетела и опустилась к нему.

— Как у них дела? — ради шутки поинтересовался он у совы. — Надо им написать, чтобы крепче привязывали письма…

Гарри в непонимании уставился на свиток в его руке. На белой изнаночной стороне значились четкие слова «Маме, Сириусу, бабушке».

— Это же я писал… — он показал друзьям нераскрытое письмо. — Букля вообще нашла выход из замка?

— Я не думаю, что дело в ней, — Драко покрутил в руках его письмо. — Совы летели отсюда стаей, она не могла отбиться. Все принесли почту… Кроме нее.

Букля ласково ущипнула его за палец, словно осознавая свою вину. Гарри оглядел сов, но ни одна не приземлилась перед ним.

— Не может быть, чтобы они не прислали ничего.

Из спальни первокурсников вышел сонный Руди и, увидев письмо в его руке, бросился к нему.

— Что мама пишет? — любопытства ему было не занимать.

— Ничего, это наше письмо, — Гарри растерянно пожал плечами. — Должно быть, Букля не нашла выход из замка… Ну, а как еще объяснить?

Друзья пожали плечами. Гермиона поднялась с дивана и повлекла за собой за локоть Драко.

— Всем доброго утра! — поздоровалась она со всеми пятью курсами. — Сегодня первый день учебы. Прошу не забывать, что на пары каждый курс отправляется в сопровождении своего аврора. Расписание занятий вам, как всегда, выдадут за завтраком. Приходим к девяти, но к половине десятого каждый курс уже должен быть в своем кабинете. Лишние учебники не брать! — мягко обратилась Гермиона к девочке-первокурснице, которая набрала с собой полную сумку книг. — Все как всегда. Уроки учим, на обеде не задерживаемся, стараемся получить на парах как можно больше баллов для факультета. Драко, я что-нибудь забыла?

— Мне кажется, нет, — покачал он головой. — Однако еще раз хочется напомнить. Если кто-то из знакомых вам людей ведет себя странно — сообщите нам с Гермионой, чтобы не случилось, как вчера… Не беспокойтесь, все дело было вовсе не в хогвартской еде. Теперь точно все, — они с Гермионой переглянулись. — Выходим.

Ответственное дело старост было выполнено, теперь оставалось довести детей до Большого Зала. Глядя, как спокойно за ними идут все пять курсов, Гермиона успокоилась и стала вести себя увереннее. Гарри шел с ними впереди, оставив брата с его курсом. Пусть приучается ходить один.

Авроры встретили их снаружи — наряд сменился, теперь это были другие ребята, но тоже очень молодые, только приступившие к выполнению обязанностей.

— Мистер Поттер! С вами все в порядке? — выступил вперед главный среди них.

— Да, сэр, — по форме ответил Гарри.

— Не было ли никаких происшествий больше? — обратился он к старостам.

— В эту ночь никаких происшествий не было.

Аврор махнул рукой своему наряду, и его подчиненные выстроились вокруг детей. Двое остались у двери в гостиную, чтобы сопровождать шестой и седьмой курсы. Так они и пошли по коридорам.

За годы, проведенные на Слизерине, Гарри привык к ровному звуку шагов, эхом разносящимся по коридорам. Дисциплина и только дисциплина — вот чего не хватало Аврорату, когда он пришел на пост начальника. Он прекрасно выстроил свои подразделения, именно так, как и требовалось. Слизеринцы напоминали Гарри те времена.

Пустой Большой Зал снова встречал их ароматами дымящихся блюд. Теперь студенты садились так, как было положено, и Руди с сожалением ушел в начало стола. Молча они приступили к завтраку.

В девять часов двадцать минут по расписанию окна Большого Зала распахнулись, и влетела почта. Сотни сов начали кружить над столами, выглядывая своих хозяев. Гермиона опять ткнула Драко в ребра.

— Нам пора за расписаниями для ребят, — предупредила она и вытащила его из-за стола. — Пошли уже!

Невилл и Джинни поймали собственных сов и начали распаковывать подарки и читать запоздавшие письма. Гарри с некоторой тревогой уже выглядывал сову, которая увидит в нем адресата. Но последние совы опустились, а он опять сидел перед пустой тарелкой. Сердце сжималось — почему они ничего не писали?

Вернулись Драко и Гермиона и принесли им их расписания. На их местах уже сидели ожидавшие их совы. Гарри бросил взгляд в начало стола, чтобы проверить, не пришло ли что-нибудь Руди, но брат встретил его таким же растерянным взглядом.

Снейп за столом преподавателей читал свое письмо, а потом бросил на него такой взгляд, что Гарри сразу понял, что-то случилось. Он хотел пойти и поговорить с зельеваром, но вовремя спохватился — в Зале могли быть студенты, присланные Темным Лордом следить за ним. В этот же миг в окно влетела еще одна сова. Она искала его.

— Поттер… — глухо позвал его Драко, не отрываясь глазами от своего письма, которое только открыл.

Большая серая сипуха села перед ним и протянула лапу, а после взмахнула крыльями и улетела обратно. Толстый конверт с огромной красной печатью лежал перед ним. Гарри раскрыл его и почему-то медленно начал разворачивать письмо. Это было уведомление.

«Уважаемый мистер Поттер!

Сообщаем Вам, что первого сентября в семь часов вечера на площадь Гриммо, дом 12, был совершен налет, в результате которого площадь Гриммо была уничтожена…»

Гарри похолодел. Сердце словно сжал ледяной кулак. Каждое слово отдавалось эхом в разом опустевшем мозгу. Холодный голос в голове, тоном которого было написано письмо каким-то министерским работником, повторял одно-единственное слово — уничтожена…

Джинни, заглянувшая в письмо у него в руках, побледнела и подняла на него глаза. Он ничего не видел — только ужасающие строки бежали перед глазами.

«Ваша семья не была найдена аврорами, прибывшими на место происшествия. Чары, запущенные внутрь дома, показали пустоту. Аластор Грюм сообщил, что в доме никого нет. К сожалению, проникнуть в дом не представилось возможным, так как на нем все еще лежат охранные чары. К трем часам дня второго сентября за Вами явится наряд авроров и сопроводит к месту происшествия.

С искренними соболезнованиями,

Секретарь Аврората»

Соболезнования…

Теперь в глазах прыгали сине-красные пятна, сердце, казалось, перебралось в голову. Гарри отпустил листок, и он упал в салат.

Неужели мертвы? Или Он забрал их? Иных вариантов не было…

Эвелин так смеялась, когда он ее подбрасывал на руках. Маленькая красавица резвилась вовсю в свои три года; с тех пор, как она научилась ходить, ее редко видели ползающей. Она — его радость, его младшая сестренка, смех которой сейчас звенел в его сознании… Неужели она растерзана тем, кто желал получить лишь его?

Сириус, крестный и отчим… Всегда защищавший его, понимавший. Всю жизнь разрешавший ему делать то, что запрещала мама. Веселый Бродяга, верный друг, почти родной отец… Неужели растерзан псами Волан-де-Морта в попытках защитить семью, которую так любил?

Мама… Горечь выделялась во рту при воспоминании о ней. Не один раз ей удалось избежать смерти. Каково ей было видеть смерть любимой дочери, мужа, свекрови? Слабая женщина, ставшая сильной ради своих родных. Неужели жестоко унижена, а потом убита?

Бледные лица родных проплыли перед его внутренним взором. Внутри нарастало колючее инистое напряжение! Гарри вскочил со скамейки и сделал несколько шагов назад, глядя с ужасом на письмо, написанное беспристрастной рукой какого-то министерского чиновника, для которого смерть его родных, людей, ради которых он готов был жертвовать жизнью, была всего лишь очередной жертвой. Что-то говорили друзья, Джинни повернулась к нему, но не встала с места. В глазах ее были слезы, кажется, она его звала. На него смотрел весь зал. Голоса друзей прорывались к его сознанию словно сквозь подушку, приложенную к ушам. Рядом мелькнуло знакомое до боли лицо… Руди стоял рядом и растерянно, испуганно смотрел на него.

— Гарри, что мама написала?

«Мама, Руди? Я бы сам отдал десять своих жизней, сто — да тысячу! — лишь бы еще раз увидеть хоть пару строк, написанных ее красивым, чуть косым почерком»

— Гарри, что тебе мама написала?

Драко хотел привстать, но Гермиона крепко сжала его руку, чтобы не дать совершить ошибку — за ними следил весь Зал. Джинни прятала слезы в ладонях, тянулась к Руди рукой, пыталась что-то сказать, но мальчик стоял с надеждой, что старший брат ему что-нибудь скажет. Он даже глядеть не хотел на письмо, которое Невилл убрал дрожащими руками обратно в конверт.

Крепко сжав кулаки, так, что кровь от впившихся в ладони ногтей закапала с ладоней, Гарри прикрыл глаза. Ради Руди, которому он был теперь единственным родным и близким человеком. Ради брата, который смотрел на него сейчас заполняющимися слезами глазами. «Ну же, прийти в себя, как тогда.!»

Он сделал два стремительных шага к мальчику и крепко обнял его. Обнял, хотя обычно они не демонстрировали братских чувств на людях. Сморгнув яростную пелену с глаз, он промолвил:

— Мы одни, Руди… Теперь только одни.

Голос, которым он это произнес, напугал даже его самого — такие ненависть и лед в нем звучали. Руди всегда отличался сообразительностью… Брат прижался к нему и заревел — что ж, детям это можно. А он взрослый. Будущий глава Аврората. Он может только ненавидеть и мстить.

Постепенно он пришел в себя, теперь им владела та самая ненависть, которую он чувствовал в последний раз очень давно. МакГонагалл стояла за своим столом, держась за сердце. Снейп смотрел на него холодно и безразлично. Гарри с усилием велел себе брать с него пример.

Авроры в коридоре тоже получили свои послания. О чем-то и они переговаривались, потом главный вышел в зал и подошел к нему.

— Мои соболезнования, мистер Поттер… Это тяжелая утрата.

— Они не мертвы, — произнес он, сдерживая порывы ярости. — Пока я не увижу это собственными глазами.

— Простите, мистер Поттер. За вами обещали приехать в три, — сказал, потупившись, аврор. — Но, если хотите, мы можем вас переправить в Аврорат уже к полудню. Мистер Грюм обещал, что лично отправится с вами в ваш дом…

— Было бы неплохо, — сдержанно ответил Гарри.

Аврор кивнул и быстро ушел в коридор. Слизеринцы, уже прознавшие о случившемся, стали один за другим подходить к нему. Он не слушал их соболезнований. Руди он усадил рядом с собой — брат прижимался к нему и прятал лицо в его мантии. Джинни думала что-то сказать, но передумала, потом все же решилась, но уже без необоснованных соболезнований.

— Мне нужно ехать с тобой?

Он посмотрел на нее несколько замутненным взглядом. Полыхнула и погасла какая-то мысль о ее безопасности.

— Там может быть опасно, — дернул головой он. — Теперь береги себя, как можешь. Я не допущу даже, чтобы ты уехала на Рождество отсюда. Здесь безопасно. Здесь и оставайся.

Джинни была по натуре вспыльчивой, но сейчас, зная о боли его потерь, не стала возражать, только обняла и заплакала в плечо. Гермиона давно сидела, скрывая собственные слезы за волосами. Драко потрясенно на него смотрел и не знал, что сказать. Невилл только хлопнул его по плечу и сгорбился над своей тарелкой.

— А ведь камины были отключены… — вдруг вспомнил Гарри и крепко сжал зубы. — Специально… Чтобы они не ушли.

— И антиаппарационное поле просто так не снять, — покачал головой Малфой. — Я могу с тобой пойти?

Гарри бросил взгляд на него, размышляя о его предложении.

— Да. Только ты.

Прозвенел звонок, и студенты засобирались на уроки. Гермиона спохватилась и встала, утирая слезы.

— Я… поведу первокурсников, — она крепко обняла Гарри и Руди, затем Драко. — Родные мои, берегите себя там.

— Удачи, — тихо пожелал им Невилл. — Мы будем ждать вас до ночи.

Джинни тоже встала из-за стола, но ее Гарри поймал за руку.

— Прости. Я не могу сейчас подвергать тебя опасности. Хочу быть за тебя спокоен.

— Я понимаю…

Она крепко обняла его.

— Последишь за Руди? — шепотом попросил он, когда Джинни приблизилась. — Он не должен это видеть.

— Конечно… К полудню я приду сюда.

Она подхватила сумку и, утирая слезы, ушла строиться у дверей вместе со своим курсом. Кребб и Гойл. Гарри вдруг вспомнилось, что Волан-де-Морт сейчас обитает у Кребба дома.

— Невилл!

Друг кивнул.

— Я понял, Гарри.

И отправился вслед за ними. Она была на курс младше, но от этого мало что менялось.

К их столу бежала МакГонагалл. Она утирала глаза платком и, в общем-то, не обращала внимания на то, что выглядит непредставительно.

— Мистер Поттер, я… Мерлин, я даже не знаю, что сказать, чем помочь… — она шумно высморкалась. — Мерлин, мне так жаль! Не ходите сегодня на уроки, мы запишем это как-нибудь в этих… В их протоколах. И Рудольф тоже. И мистер Малфой, он, насколько я понимаю, с вами идет…

— Спасибо, профессор, — Гарри отвел глаза и крепче прижал к себе плачущего брата.

МакГонагалл еще немного постояла с ними, не зная, что сказать.

— Крепитесь, Гарри! — вздохнула она и медленно пошла к выходу.

Так они и остались сидеть, пока зал не опустел. Исчезли со столов тарелки и недоеденные блюда, остались только их письма, пестреющие белым цветом на темно-коричневом столе.

— Мама жива ведь, Гарри?

Гарри не нашел в себе силы смотреть в глаза брату, когда отвечал.

— Мы можем только надеяться.

— А Эви? Папа? Бабушка?

Он не ответил. Многое Гарри отдал бы, чтобы узнать хотя бы, живы ли они. Руди снова спрятал лицо в его мантии, крепче обнял. Так проходили часы.

Во время урока в зале появился еще один человек и, подумав, прошел к ним. Это была Пандора, о которой Гарри в свете последних событий успел забыть. Она прошла к ним и робко остановилась рядом.

— Мне жаль, Гарри… Слухи разносятся быстро, — она прижимала к груди многочисленные книги, взятые из библиотеки. — Мне хотелось бы тебе помочь, но… я не могу.

Гарри промолчал. Он слышал ее слова, но не был до конца уверен, что сможет придумать достойный ответ. Чтобы не видеть ее сочувствий, он уставился на свои руки. Но вместо него ответил Драко.

— Спасибо тебе, — он отодвинул для нее скамью. — Мы верим в лучшее пока что. Как ты устроилась в замке?

— Спасибо, — Пандора присела на краешек скамейки и робко улыбнулась. — Мне очень здесь нравится. Профессор МакГонагалл выделила для меня на седьмом этаже просторный кабинет, который переделали под комнату. Вместо двери там висит портрет какой-то женщины, я потом покажу. Так что, можно сказать, и у меня теперь есть своя гостиная. С утра и до конца занятий у студентов я учусь самостоятельно, а по вечерам у меня уроки с преподавателями. Профессора Снейпа поставили надо мной, чтобы курировал меня, — она опустила глаза, покачав головой с улыбкой. — Но ему не хочется, я же вижу. Потому стараюсь не навязываться.

— В нашем мире непростая ситуация, — счел нужным предупредить ее Драко. — Идет война. И Снейп — наш главный шпион в стане врага. Я не прошу прощать его за все, но попробуй понять. Ему очень нелегко сейчас.

— Я понимаю. Он великий человек. — Пандора отвела глаза, глядя куда-то сквозь стену в задумчивости. — Редко на свете встречаешь людей, которые способны так беззаветно и верно служить своим убеждениям.

Они о чем-то еще говорили. Гарри не прислушивался, по-прежнему глядя куда-то сквозь свои руки.

Неужели они с братом теперь одни? Неужели история все же обернулась так, что возмездие и смерть настигли их семью, которая не должна была жить? Значит ли это, что и Руди, который не должен был родиться, грозит беда?

* * *

Авроры, прибывшие за ними, были угрюмы и молчаливы — то самое подразделение «Альфа», которое побывало в таких жутких местах и передрягах, что стало легендарным. Его численность составляла около тысячи человек, и это были не юнцы, а зрелые, закаленные в боях мужчины. Олдридж, чей старший сын вчера был на страже гостиной Слизерина, выступил вперед.

— Мистер Поттер, мне велено проводить вас в Аврорат.

Аврор смотрел на него с сожалением.

— Мне мало что известно, мистер Поттер, но Аластор вышел из вашего дома побелевший как полотно. То, что там было, его напугало. Да и вид самой площади вызывает даже у самых опытных наших бойцов потрясение. Ваш дом устоял, потому что на нем была масса охранных заклинаний, древнее семейство, старинные чары… А так на месте площади Гриммо теперь огромная воронка.

Гарри только кивнул, сжав руку брата.

— Не брали бы вы мальца, — сочувствующе закончил фразу Олдридж. — Оно и вам, и нам спокойней будет.

— Он не пойдет, — кивнул Гарри.

За дверями Зала их уже ждала Джинни. Вторая пара закончилась, но она убежала раньше всех, чтобы успеть перехватить Руди. Невилл стоял рядом с ней. Гарри на минуту отошел от авроров.

— Последишь за ним? — он подтолкнул брата к ней. — Говорят, там просто ужас. Не след ему видеть все это.

Джинни кивнула и положила руки на плечи Руди. Гарри присел перед ним на корточки и взял за руки.

— Знаешь, мы по роду гриффиндорцы, — он попытался растянуть лицо в улыбке. — Мама всегда говорила, что надо верить в лучшее. И быть смелыми. Пока есть надежда — не сдавайся и верь. Я вернусь вечером, жди и слушайся Джинни.

И повернулся к нему спиной. Авроры выстроились вокруг них с Драко и повели в сторону директорского кабинета. Попасть в Министерство они должны через каминную сеть.

Министерство изменилось. Настала война, и теперь об этом напоминал каждый уголок холла — повсюду стоят авроры, тычут своими артефактами и детекторами лжи в каждого. Палочки наготове. Люди ходят уставшие, измученные. И везде атмосфера страха. Стены пестреют объявлениями о розыске.

Их повели в кабинет начальника Аврората — туда и Гарри, и Драко могли найти дорогу с закрытыми глазами. Секретарь, которого не помнил ни тот, ни другой, встал с места, когда они вошли в приемную. Олдридж прошел с ними.

— Марк, я привел их.

— Мистер Грюм уже ждет, — кивнул секретарь и указал им на дверь.

Олдридж остался в приемной. Драко и Гарри, переглянувшись, вошли.

Обстановка в кабинете была немного иной, чем помнил Гарри. На стенах висело больше портретов, больше кресел стояло у противоположной стены. Стол завален всякими бумагами, печатями, перьями. Грюм стоял у окна, на их шаги обернулся.

— Поттер, — он устало оперся о стол. — Наконец-то.

— Вы узнали, кто отключил наши камины? — сразу спросил Гарри.

Двум главам не нужно было пояснять что-то друг другу — думали они одинаково.

— Да, — рявкнул Грюм и нервно начал ходить из угла в угол. — Поганец пробрался слишком глубоко в наш отдел. И ведь знаешь, что страшно, Поттер?

— Что мы не знаем, кто друг, а кто враг, — продолжил за него Драко.

— Верно, парень!

Грюм махнул палочкой, и на стол вылетели три бокала с огневиски.

— По одной — и пойдем.

Гарри глубоко вздохнул и махом выпил. Грюм уже ждал у камина их.

— Каминную сеть наладили к девяти часам вечера. Но едва первый проверяющий туда попал — он сразу же обнаружил такую картину… — Аластора передернуло. — В этот же момент в наш отдел запоздало стараниями еще одного подставного пришло оповещение о нападении на Гриммо, дом двенадцать. Увиденное ошеломляет и с первого взгляда, и со второго… Вперед.

Гарри первый зачерпнул Летучий Порох. В горле пересохло.

— Гриммо, двенадцать.

Остальное происходило с ним, точно в дурном сне.

Под ногами хрустнуло стекло, и Гарри открыл глаза. Он стоял посреди своей гостиной, которую помнил в деталях, но не мог узнать. С потолка посыпался песок и каменная крошка — дом, хоть и выдержал, дышал на ладан. На стенах пестрели черные отметины от заклятий. Кое-где обои и впрямь обгорели — там был пожар. Лестница стояла полуобрушенная, на ней лежали картины и фотографии в рамках.

— Мама?

Голос эхом разнесся по дому, тишина давила на уши. Может, остались хоть какие-то следы, которые могли ему что-то сказать? И Гарри бросился вглубь дома.

Под ним несколько раз чуть не провалился пол — он успевал отпрыгивать в сторону и падать на разломанную мебель. Бока, ушибленные об обломки, саднили, но эта боль была ничем для него.

— Сириус!

В коридоре на втором этаже шли ожесточенные бои. Гарри медленно поднимался по лестнице, касаясь каждой подпалины на стенах. Он был уверен, сюда они убегали от погони… И загоняли себя только дальше в угол.

Он закрыл глаза и поднял палочку.

— Esto momentum…

— Лили, беги! Беги, Лили!

Сириус поставил мощные Щитовые чары, но они разбились от мощного напора силы Того, Кто шел внизу. Он пришел за ними лично, значит, они были обречены… Где-то сзади кричала Эви, Лили в панике выкрикивала его имя.

— Сириус! Сириус, там Он!

Его отвратительное лицо только показалось из-под завалов, которые устроил Сириус. Бродяга попятился, с ужасом глядя в глаза Темного Лорда, отливающие красным огнем. Палочка вырвалась у него из рук и упала Ему под ноги на лестницу. Все было потеряно.

Гарри споткнулся и открыл глаза, чары рассеялись. Под его ногой валялась волшебная палочка Сириуса. Подобрав ее, он поднялся еще на шаг и заглянул за угол коридора, боясь увидеть там растерзанные, жестоко убитые тела родных.

Никого. Только разбитая дверь, за которой не виднелось ничего. Сжав палочку, Гарри ступил вперед.

— Бабушка? Эви!

Пустота. Тишина. Холод.

Чары, которые применил Гарри, использовались очень редко. Чары Временного видения — их использовали, чтобы увидеть по вещественным, еще никем не тронутым доказательствам преступления, что же случилось на самом деле. Чары были довольно известны, однако, опасны для жизни. Для того чтобы действовали, нужно было кровное жертвоприношение, чары отнимали не только силу, но и энергию. Это ослабляло использующего их человека. Могло привести и к смерти. Чрезмерные знания всегда опасны для жизни.

Царапины на руке от осколков в гостиной уже не хватало. Гарри разжал ладонь, которой сжимал свою палочку, и вторично чиркнул по вене осколком стекла, поднятым еще внизу.

— Esto momentum…

— Сириус, сынок!

Вальпурга и Лили стояли в дверях и звали его. Сириус бежал, как мог, за его спиной взрывались картины, стены стреляли камнями, в них оставались огромные рытвины.

— Лили, палочка! Где твоя палочка?

— Нет! — Лили в ужасе прижимала к себе Эви. — Она внизу, на каминной полке…

— У меня есть! — Вальпурга захлопнула за сыном дверь. — Коллопортус! Я сражусь сама с убийцей Регулуса! Уходите!

— Это его не задержит, вперед, вперед!

Они бежали еще дальше, куда вел коридор. Но у всего есть конец, тупик.

— Завал! Мама, сделай завал!

Гарри упал, идя с закрытыми глазами по коридору. Перед ним находилась целая груда обломков. Трепеща всем сердцем, он начал звать их по именам. Рука, в которой он держал палочку, немела, заклинание все еще тянуло на себя кровь.

— Мама! Сириус! Эви!

Завал был сделан качественно, но уже кем-то разбросан и создан заново, он явственно это ощущал. Может, им удалось продержаться дольше?

— Бабушка?

За завалом ему послышался какой-то звук — что-то упало дальше по коридору… А вдруг они живы, но ранены? Вдруг все настолько плохо, что они даже не могут позвать на помощь, а последняя палочка, которая у них была, сломалась? Отчаянная надежда вызвала в нем огромную силу. Гарри продирался сквозь завалы, не обращая внимания на гвозди, торчавшие из досок, на осколки стекол, режущие кожу.

— Мама! Сириус!

Он упал на пол, когда зацепился штаниной брюк за какой-то гвоздь, но это его не остановило.

— Esto momentum!

— Его не остановить этим!

— Лили, мама, сюда!

Они исчезли за поворотом коридора, в темных закоулках своего дома. Лили отчаянно прижимала к себе дочь.

— Что здесь, мама? Что это за место?

— Это хранилище старых артефактов нашей семьи, кладовка!

Вальпурга была в панике. Лили, выглядывающая в коридор, вскрикнула, когда завалы были разворочены одним мановением палочки. Ее лицо побледнело, Эви на руках притихла, вжимаясь в маму.

— Беги, женщина… Беги… Твое время истекло.

— Оставь нас!

Лили в слезах захлопнула перед ним дверь, как четырнадцать лет тому назад…

Гарри мутило, когда он уперся лбом в доску, когда-то бывшую дверью. Она перегораживала проход на уровне его лба — больше преград не было. У него остались силы только на одно заклинание, дальше было опасно для жизни.

— Esto momentum!!!

— Ищи, мама, ищи что-нибудь! Должно же быть что-то стоящее!

За дверью торопливо копошились. Темный Лорд стоял перед последней преградой, и на его лице было написано ужасное торжество. Жажда крови, какой он всегда отличался.

Звуки за дверью затихли, слышались только тихие рыдания Лили. Неужели они смирились со своей судьбой? Этого он позволить не мог…

Дверь разлетелась в щепки, и он безбоязненно шагнул во тьму последней комнаты. Визг, страшный, пробирающий до костей, разнесся по всему дому…

Гарри сидел на коленях перед комнатой. Ему было все очевидно, осталось лишь сделать тот же последний шаг, что отделял Темного Лорда от торжества, а его — от беспросветного отчаяния. Собравшись с силами, он встал и зашел, сморщившись от ужасного запаха.

Сперва он опирался о стену, пока не заметил что-то липкое на руке. Свет палочки ярко осветил последнюю комнату. Не сдержавшись, Гарри упал на колени, и его вырвало.

Стены покрывала кровь. Красная, густая, запревшая, один запах которой вызывал отвращение. Здесь тоже не было ни одного целого шкафа или картины. Но все их обломки покрывала кровь.

Его донимали сухие рыдания, такие глубокие, что Гарри не мог вздохнуть. Он валялся на полу, залитом вонючей кровью, и плакал как Руди. Ногтями впивался в деревянный пол, которого и видно толком не было. Занозы загонялись прямо под ногти, но он не чувствовал этой боли. Он стучал лбом об пол, отчаянно желая, чтобы сознание покинуло его.

Эви… Мама… Сириус… Бабушка.

В коридоре раздался шум, но это пробирались Грюм и Драко, деликатно задержавшиеся в кабинете начальника Аврората. Гарри не заботило, что он услышит от них. Лучше бы они оставили его тут.

— Мерлин…

Драко первым вошел в комнату, сдерживая рвотный позыв. В ужасе он оглядывал комнату. Грюм зашел вторым.

— Ублюдок…

Они молчали, не зная, что сказать. Грюм не выдержал первым и вышел. Драко еще немного постоял и прошлепал по лужам крови к валяющемуся на полу другу.

— Поттер… Вставай, Поттер… Гарри! Нельзя тут больше находиться. Дом уничтожат. Скоро прибудут магловские власти. Грюм должен уничтожить дом.

— Я должен попрощаться, — глухо ответил Гарри, не двигаясь с места.

— Не с кем.

Друг крепко сжал его за плечи и поднял на колени. Гарри чувствовал, как весь обтекает кровью, но ему было все равно. Так они и направились к выходу из комнаты.

Но не все оказалось так просто. Потому что сзади из помещения, не проветриваемого даже вентиляцией, на них налетел ледяной ветерок.

«Гарри Поттер… Недавно ты очень неучтиво со мной обошелся… Нравится ли тебе мой ответ? Каково тебе теперь ощущать, что всему виной — ты? Ты снова почти один… Что ж, ты хотел играть со мной бесчестно… Признаю, зная будущее, каждый мой шаг, ты легко мог обойти меня. Но не победить… Я не сразу убью тебя, Гарри Поттер. Мои глаза следят за тобой везде… Я буду видеть, как ты медленно сходишь с ума от осознания собственного ничтожества. Я буду наблюдать, как ты встречаешь каждую новую смерть близких тебе людей… Мои люди уже охотятся за ними. Тебя не убило зелье — что ж, тем лучше, отчаяние справится не хуже Черной Росы!.. Война разгорелась заново, Гарри Поттер. По твоей вине. Твой мир пожрет огонь, а твои близкие падут, как скот. Маглолюбцам место в самых низинах мира… Прощай, Гарри Поттер! До новых встреч!»

Холод, налетевший на них, снова сменился теплом. Драко оглядывал комнату на предмет скрытых ловушек, но Гарри так не волновало неожиданное сообщение Темного Лорда.

— До новых встреч! — зло ответил он и вышел вперед, крепко сжимая палочку.

Грюм хотел что-то сказать, но онемел, когда увидел его всего в крови, с двумя палочками в руках. Гарри просто прошел мимо к балкону, с которого открывался вид на улицу.

Огромная воронка простиралась перед ним, и их дом действительно стоял в самом ее центре. Больше не было милых, знакомых улочек, поросших ивами и дубами, старых домов, добрых соседей-маглов. Яма, полная золы и пепла, черная, оплавленная. Никто не успел, наверное, и спохватиться… Огонь сжег все, что он так любил на этой улице. Дома, деревья, соседей.

Гарри отошел от окна и оглядел в последний раз свою гостиную. На его памяти он здесь провел очень много дней рождений: своих, Джинни, собственных детей, потом маминых, брата, сестры, бабушки… Стены, помнившие каждый его день, проведенный в этом доме, стояли, испещренные рытвинами и подпалинами, кое-где обрушенные. Рядом лежали перевернутые, поломанные стулья, немного в стороне стол, за которым мама очень любила сидеть. Чернильное пятно покрывало часть пола, перо, измятое и поломанное, лежало частично под столом. Поддавшись внезапному порыву, Гарри подошел и перевернул стол, как положено. Под ним тут же обнаружился обрывок листа бумаги, с одной стороны исписанный. Гарри сдул с него пыль.

«Дорогой Гарри!

Прошло так немного времени с момента вашего отъезда, а в доме уже одиноко. Обязательно отпишись, куда поступит Руди! Сириус нас с бабушкой с ума сведет — говорит, что его сын — настоящий гриффиндорец, но мы считаем, что Слиз…»

Гарри прикрыл глаза, по щекам все же пробежали несколько скупых горячих капель.

— Слизерин, мама. Руди выбрал Слизерин.

Грюм немного постоял, потом вышел вперед и положил ему руку на плечо.

— Пошли, парень. Пора.

Драко молча подал ему руку, чтобы помочь забраться по лестнице. Вместе они вернулись к камину. Из разбитого горшка на полу каждый зачерпнул по горсти. На этот раз Грюм и Драко ушли первыми. Гарри немного помедлил. Сердце опять сжалось, в глазах появилась влага. Гостиная дома, живого, как и многие старинные дома, словно просила его не уходить. Даже дом стал ему здесь родным, и Гарри чудилось, что он оставляет на погибель живое, раненое, молящее его о помощи существо.

— Прости, — сказал он в пустоту, сжав зубы, чтобы запереть поток слез, рвущихся наружу. — Прощай, мама… Прощайте, родные.

И шагнул в камин, не в силах больше слушать сквозняки, гуляющие по коридорам, звучавшие почти живым воем.

Камин выбросил его в кабинете Грюма без сознания.

* * *

После возвращения в Министерство Гарри плохо помнил, что происходило вокруг. Все лица примелькались перед глазами в одно размытое пятно, вместо слов он слышал неясный лепет. Грюм совершенно не жалеючи наливал ему до краев бокал за бокалом, и каждый парень вливал в себя. Огневиски был старым проверенным способом забыться на время. Драко сидел перед ним, опустив голову на руки, и тоже изредка выпивал.

— Зачем уничтожать дом? — задал Гарри первый осмысленный вопрос, когда чувства уже притупились, а сознание пока не полностью замутилось.

Грюм, сидевший в своем кресле и заполнявший какие-то бумаги, удивленно поднял на него взгляд.

— Ты где был, парень, я тебе об этом еще пару часов назад рассказывал.

Гарри поднял на него непонимающий взгляд и стал ждать ответа. Грюм только вздохнул и убрал огневиски в стол.

— Конспирация… А как ты думаешь, как иначе? Воронка ни с того и ни с сего образуется посреди города, населенного маглами, а в самом центре — целый дом стоит!

— Дом живой, его нельзя уничтож… уничтожать, — язык заплетался, Гарри говорил с трудом.

— Это война, парень, — Грюм покачал головой. — Многие живые дома будут уничтожены. Этот ублюдок не видит святости ни в чем, а из-за него у нас остается все меньше культуры от прошлого. Народ не помнит своей истории — разве это нормально?

— А чары Невидимости?

— И как ты представляешь себе сохранить конспирацию особняка в физическом плане? Земля на метр просела. В Лондоне объявлено военное положение: маглы пока не понимают, что за взрыв прогремел в центре Лондона, а их следование расследует все версии. Фадж отправился утрясать это дело с магловскими властями и приносить соболезнования, предлагать помощь с расследованием — он притворится, будто это дело рук не магов. Иначе власти маглов перестанут нас покрывать. Слишком много жертв на совести волшебников.

Грюм снова опустил глаза в бумаги.

— Маглам скажут, что это был теракт. Вскоре этот район снова будут застраивать. От ядерной радиации его очистит Отдел Тайн, и магловские власти скроют факт взрыва ядерной бомбы.

— Так это была она? — глухо спросил Драко.

— Прототип, еще и очень слабый. Но Поттер… Если его не остановить, нам всем конец.

— Я должен сохранить этот дом… Там столько знаний, столько ценных артефактов и книг…

— Все вынесено уже, — ответил Грюм. — Авроры по моему приказу переместили всю вашу библиотеку сюда. Люциус обязался забрать ее на днях. Дом не спасти, Поттер.

Гарри опустил глаза на руки, в которых до сих пор находилось скомканное, пыльное письмо Лили. Драко глянул на него и опять спрятал взгляд. Думы его одолевали ужасные, чего стоили только воспоминания.

— Все, хватит напиваться, — глава Аврората встал с кресла. — Идемте, Поттер, Малфой. Вам пора в Хогвартс. Весь Аврорат тебе соболезнует Поттер. Многие теряли близких. Прекрати раскисать и думай, как теперь заботиться о Рудольфе. Теперь он на тебе, а опеку на несовершеннолетнего… уж как-нибудь да оформим наперекосяк. Люциус предложил оформить вас на него, но сам понимаешь, как это будет выглядеть…

Гарри и Драко молча встали и прошли к камину. Грюм глубоко вздохнул и вышел из кабинета.

Они попали в кабинет к МакГонагалл. Директор только откуда-то вернулась и на зеленые сполохи пламени обернулась к камину. Увидев вернувшихся ребят, схватилась за сердце.

— О, Мерлин… Поттер, Малфой, что произошло?

Гарри вдруг вспомнил как выглядит — весь в крови, своей и… чужой, в порванной одежде и с двумя палочками в двух руках. Малфой выглядел так, словно вывалялся в муке.

МакГонагалл сделала пару шагов вперед.

— Живы? — с какой-то глупой надеждой спросила она.

Гарри не стал ни качать головой, ни отвечать, просто вышел из кабинета. За их спинами раздался тихий всхлип.

Студенты и авроры, увидевшие их, в ужасе и непонимании расходились в разные стороны. До гостиной оставалось совсем недалеко, когда им встретился осунувшийся Снейп.

— Поттер… — он оглядел их и думал задать вопрос по поводу их вида, но спросил другое. — Как вы?

— Бодр и весел…

— Пройдите в мой кабинет. Сейчас же.

Снейп, когда он притворялся шпионом, был таким скотиной. И все же они с Драко свернули с намеченного пути.

Профессор закрыл за ними дверь и устало привалился к парте.

— Мертвы? — даже без надежды спросил он.

— Тел нет, — вместо друга ответил Драко и сглотнул. — Только лужи крови.

— Я слышал, он устроил жестокую расправу… Но также там остались и несколько Пожирателей. Лорд растерзал их в той же комнате… Люциус был там. Его призвали разрушать дом, взрывать улицу… Он думал, что Блэкам удалось уйти — в такой ярости был Темный Лорд, когда вышел. Не сердись на Люциуса, Поттер.

— Не на что, — сглотнул Гарри. — Там и все подразделение «Альфа» не справилось бы.

Снейп прошел к своему столу и достал огневиски и три бокала.

— Помянуть бы, — он тщательно прятал от них глаза.

Осушив еще один бокал, Гарри все равно не почувствовал себя лучше. Хотелось выть, как раненной собаке.

— Знали бы вы, в каком состоянии был Люциус, когда Лорд отпустил его сегодня в пять часов утра, — Снейп закупорил бутыль и передал ее Гарри. — Это вам, Поттер. Крепитесь.

— Крестный, ты сказал, что там были убиты несколько Пожирателей? — спросил Драко, о чем-то думая. — Ты можешь взять с Гарри образцы крови и просчитать, кто это был и чья там была кровь. Может быть, так мы хотя бы будем знать…

— Это глупо, но давайте, Поттер…

Пока Снейп снимал с него «образцы», Гарри взахлеб пил из бутылки. Становилось легче. Приходил сон. И хотя он знал, что завтра будет еще больнее, он пил, чтобы забыться хотя бы на этот день.

Позже Драко помог ему дойти до гостиной, и оба они ввалились туда уже после отбоя. Слизерин словно и не собирался спать — студенты, как назло, все сидели в гостиной в полной тишине. Увидев их, многие заахали. Джинни подскочила с места, в ужасе разглядывая их. Гермиона обняла Руди, чтобы не дать ему посмотреть на брата. Гарри был ей очень благодарен.

— Гарри, что…

— О Мерлин, Гарри, что случилось?

— Где вы были? — Алистер Дейн взволнованно вышел вперед, оглядывая их. — Мы соболезнуем…

Невилл встал и решительно пошел к ним.

— Пошли, — его пальцы клешнями впились в локти того и другого. — В душ, живее.

Необходимость смыть с себя весь ужас сегодняшнего дня ощущалась почти физически, и Гарри долго тер кожу и раны до собственной крови. Контрастный душ немного отрезвил, это было единственное место, где он мог дать волю слезам.

Взяв себя в руки, Гарри вернулся в гостиную. Невилл уже постарался усовестить большинство и разогнать по спальням. Оставалось едва ли десять человек — Паркинсон, Кребб и Гойл, Булстроуд, несколько семикурсников и друзья. Зареванные глаза Руди заново напомнили Гарри о новой ответственности. Брат бросился к нему и крепко обнял. Последний родной человек на свете…

Девочки беспокойно ждали хоть пары слов, Невилл, ничего хорошего не ожидая, смотрел на огонь. Гарри пытался из себя выдавить хоть какие-то слова, но преуспел в немногом.

— Там… Было ужасно.

— А мама? — Руди крепко сжал в кулаки ворот его чистой рубашки. — А папа?

Он промолчал.

— Бабушка? — Гарри тоже смотрел на пламя, чтобы не видеть слез брата. — Эви?

Джинни молча опустила голову, скрывая слезы. Драко тоже пришел к ним, Гермиона робко присела рядом с ним и вдруг обняла.

Сил разговаривать больше не было. Не было сил даже жить как прежде. Гарри знал — он не вправе напиваться, когда Руди с ним. А откуда черпать силы для себя и для него? Он не знал.