Пациент Х (гет)

Гермиона, истерично смеясь, опустилась на пол.

— Мы называем его «Пациент Х». Даже Азкабан не является для него достаточно защищенным местом.

— Это Пожиратель смерти?

— Можно и так сказать. Пока никто не знает, что он жив.

Как она могла не догадаться?

А он? Он наверняка знал ее имя. Было ли это выдумано специально, как очередное наказание для них обоих? Впрочем, даже если Волдеморт ее и заметил, то не показал этого. Точно так же, как и прежде, он абсолютно неподвижно лежал на кровати, укрытый одеялом и с вытянутыми по обе стороны корпуса руками.

Медленно поднявшись на негнущиеся ноги, Гермиона заставила себя снова взглянуть в лицо своего самого большого страха. В последний раз она видела Волдеморта во время Битвы за Хогвартс. Он практически не изменился: все та же белая, лишенная волос кожа, все то же змееподобное лицо с приплюснутым носом и все те же красные глаза. Да, ошибки быть не могло: перед ней действительно лежал Лорд Волдеморт.

Бледный, еще более худой, чем прежде, с порезами и кровоподтеками на лице. Алые глаза были пусты и смотрели в никуда. Оторвав взор от ненавистного лица, Гермиона перевела взгляд ниже. Тонкое одеяло было натянуто до середины узкой груди и вряд ли защищало от пробирающего до костей холода темницы. Видимо, авроров не заботило, тепло ли заключенному.

Гермиона сглотнула и отошла на несколько шагов назад, не спуская настороженного взгляда с Волдеморта. Так, как она повела бы себя с большой ядовитой змеей, готовой в любой момент совершить молниеносный бросок и растерзать ничего не подозревающую жертву. Идеальное сравнение. Девушка не питала иллюзий: Волдеморт был самым сильным темным волшебником современности, если не всех времен вообще.

Присмотревшись, Гермиона увидела легкое свечение мощной магии, связывающей его. Могло создаться впечатление, что в этом не было нужды. Единственный признак жизни, который подавал Лорд Волдеморт, хотя правильнее было бы сказать «бывший Лорд», — это редкое поверхностное дыхание. Но Гермиона как никто другой осознавала, что, когда дело касается Волдеморта, никогда ничего нельзя знать наверняка. Кому известно, на что способен даже скованный и лишенный палочки Темный Лорд.

Что же делать? Всегда такой рациональный, готовый выручить в любой ситуации разум лихорадочно перебирал варианты. Сейчас Гермиона могла выйти из комнаты, вернуться к профессору Симпсону и сказать, что отказывается. Возможно, ее бы даже поняли. Но никакой другой работы бы точно не дали. И что она скажет друзьям? Ведь она не имела права рассказывать им о своем «пациенте». Что не справилась в первый же день, что убежала, поджав хвост?

Если авроры не были бы полностью уверены в защитных чарах, они никогда не пустили бы к Волдеморту студентку. А раз Гермиона здесь, значит, бояться нечего. Да и кто она? Героиня Войны или ходячая энциклопедия, совершенно не приспособленная к жизни в реальном мире? Умная и начитанная, всегда и все знающая лучше всех, но на практике ни на что не годная? Одной из причин, почему она решилась стать волонтером, было желание доказать всем окружающим ее людям (в том числе и Гарри с Роном), что она способна на большее, чем вторые роли и выполнение заклинаний в закрытых классных комнатах или под защитой друзей. Нет, раз Гермиона взялась за эту работу, то выполнит ее и не позволит друзьям посмеяться над ней.

Подняв палочку, она снова приблизилась к кровати. Все ее тело казалось напряженной до предела струной. С чего же начать? Перед тем как прийти сюда и стать волонтером, она прочитала достаточно литературы об уходе за больными: как вымыть пациента, как правильно измерить температуру и пульс, как перестелить кровати и нанести мазь.

Но сейчас она не чувствовала уверенности. Сейчас она бы с радостью спросила кого-нибудь. Наверху. Там, где она очень хотела бы оказаться. Вместе с Хелен или с любым другим целителем. А не здесь, внизу, с самым ненавидимым на всей планете человеком.

Наверное, стоило начать с перестилания кровати. Вымыть и покормить его — это могло подождать. Гермиона еще не была готова. Ее дыхание было частым и поверхностным, на лбу выступил холодный пот.

— Сейчас я приподниму вас и пересажу на стул, — произнесла она высоким, дрожащим голосом. Вообще-то, ей не следовало с ним разговаривать, но прикасаться к нему без предупреждения казалось слишком опасным. А раз уж девушка сказала это вслух, то теперь ей следовало исполнить обещанное.

— Левикорпус, — пробормотала Грейнджер, и тело Волдеморта приподнялось над кроватью, а затем, повинуясь движению палочки Гермионы, опустилось на стул.

Тонкое одеяло сползло, лишая Волдеморта последней «одежды». Преодолевая неловкость, смешанную с отвращением, Гермиона бросила внимательный взгляд на своего пациента. За исключением надетого на бедра специального магического гигиенического нижнего белья, Волдеморт был абсолютно нагим. Сейчас, без своей обычной черной мантии, он казался похожим на настоящий скелет. Но поразило девушку не это: все его тело было в заживающих ссадинах, рубцах и порезах. Создавалось ощущение, будто его долго били ногами, а затем многократно прокляли Сектумсемпрой.

Не удержавшись, Гермиона наклонила Волдеморта вперед, осматривая спину Темного Лорда, и внутренне поежилась: та представляла собой сплошное месиво из порезов. Теперь девушка понимала, что являлось источником удушливого запаха, который стоял в камере: из-за отсутствия нормального притока воздуха некоторые раны, вместо того чтобы зажить, начали гноиться.

Чувствуя тошноту, Гермиона отвернулась. Кажется, Хелен говорила, что никто не хотел по своей воле приближаться к нему. И девушка вполне понимала тех людей. Но… она уже подписала контракт и потому не могла просто уйти и не вернуться. Раз Грейнджер взялась за эту работу, то, как и всегда, будет стараться качественно ее исполнить.

С помощью магии быстро перестелив постель, девушка задумалась. Если подойти к делу формально, то сейчас она должна снова уложить Волдеморта в кровать, затем заставить его проглотить содержимое бутылочек, убрать пыль в камере и на этом считать свою работу законченной.

Но его раны… Гермиона никогда не была жестокой, а, даже несмотря на то, что, казалось, Волдеморт ничего не воспринимал, находясь в состоянии комы, такого она не пожелала бы и своему худшему врагу. Мысль о том, что Волдеморт, в сущности, и являлся им, девушка отогнала.

Конечно, она читала о том, что нельзя использовать очищающие заклинания для ран, но не попробовать просто не могла. Выбрав один небольшой порез на лопатке, Гермиона взмахнула палочкой, шепча заклинание. С отвратительным шелестом тонкая кожа надорвалась, и из пореза выступила кровь. Там, где должна была исчезнуть только грязь, уже наполовину зажившая рана разошлась, увеличиваясь в размере. Да, так дело не пойдет.

Вздохнув, Гермиона набрала из крана воду в таз и призвала губку. Смочив ее продезинфицированной заклинанием водой (ледяной, ибо, судя по всему, целители считали, что теплую «пациент Х» не заслужил), она приступила к очистке ран.

— Я делаю это не ради вас, а ради себя, — проговорила Гермиона, глядя в пустые красные глаза. Конечно же, Лорд не ответил.

Приступив, девушка обнаружила у своего «пациента» еще одну проблему. Там, где она надавливала на кожу, та не сразу восстанавливалась. «Симптом дегидратации, или обезвоживания организма», — вспомнила Гермиона вычитанное где-то понятие.

Кажется, Хелен говорила, что последние пару дней к нему и вовсе никто не заходил. А те пол-литра воды, которые она ему давала? Достаточно ли это для взрослого человека? Едва ли. Пообещав себе подумать об этом позже, волшебница продолжила работу.

Несколько раз воду приходилось менять, но результатом Гермиона осталась довольна. После этого, морщась от омерзения, девушка смазала самые отвратительные на вид раны предоставленной Хелен мазью и уложила пациента на кровать.

Наколдовав Темпус, Гермиона нахмурилась. Эта процедура отняла у нее слишком много времени.

Должна ли она почистить ему зубы? И как?

— Откройте, пожалуйста, рот, я почищу вам зубы, — высоким и все еще дрожащим голосом выговорила она. Ноль реакции. Гермиона уже частично восстановила душевное равновесие и стала чувствовать себя немного увереннее. Если бы он хотел прыгнуть на нее и начать душить, то, наверное, уже сделал бы это.

Не будучи уверенной, как следует приступить к чистке зубов, она подняла Волдеморта, заставив его принять сидячее положение, и подсунула ему подушку под спину. С сомнением покусав губы, Гермиона раздвинула двумя пальцами его рот. Не слишком широко, только чтобы можно было просунуть щетку. К ее удивлению, зубы Лорда оказались ровными и белоснежными. Судя по всему, раньше Волдеморт скрупулезно следил за чистотой и уделял должное внимание гигиене.

Закончив с чисткой, Гермиона призвала бутылочку с питательной смесью и поднесла ко рту Темного Лорда.

— Не знаю, слышите ли вы меня, но вам необходимо выпить это. И будет лучше, если вы это сделаете добровольно.

К ее удивлению, Волдеморт на мгновение опустил и тут же поднял веки, как будто соглашаясь.

— Вы меня понимаете? — севшим голосом уточнила Грейнджер, но Лорд больше не подавал признаков жизни.

Скорее всего, это было лишь рефлексом, вынуждающим людей периодически моргать, но на Гермиону движение произвело двоякое впечатление. С одной стороны, она бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы он вообще не реагировал на окружающий мир, но с другой, хотя бы минимальное участие с его стороны могло существенно облегчить ее работу. Однако, опять же, более чем вероятно, что это было простым совпадением.

Встряхнув головой и заставляя себя сосредоточиться на своем задании, Гермиона надавила на нижнюю челюсть Волдеморта, приоткрывая рот и просовывая внутрь бутылочку, а затем стала понемногу вливать густую, коричневую субстанцию. Большую часть он проглатывал, и она была несказанно благодарна, что хоть какие-то инстинкты у него сохранились, часть же стекала вниз по подбородку, и девушка сразу вытирала пролившееся полотенцем. Повторив то же самое с бутылочкой воды, Гермиона с облегчением разогнулась.

Уложив Темного Лорда обратно, девушка натянула на него одеяло и собрала в тележку принесенные вещи. Закончив, Грейнджер наколдовала Темпус. Оказалось, что она задержалась на целых тридцать пять минут.

Только выйдя из камеры и измученно улыбнувшись аврорам, Гермиона поняла, в каком напряжении провела последние два с половиной часа.