L+L (гет)

— Я её помню совсем маленькой, — Лорелей вдруг улыбнулась. — Ей было лет четырнадцать, наверное, когда Крис её привёл.

— Он привёл её в б… к вам? — изумился Леопольд — и усмехнулся. — Да уж.

— Он же просто в гости, — она тихо рассмеялась. — Мы её всему учили — как одеваться, краситься… она хорошая. Нет, ты знаешь, кажется, я буду рада её видеть, — сказала она вполне уверенно. — Пойдём?

— Иди сюда, — Леопольд попытался было подхватить дочь на руки, но той сейчас вовсе не хотелось просто так сидеть, так что она вывернулась и просто крепко взяла его за руку, пообещав:

— Я не буду убегать. А куда мы идём?

— Мы идём знакомиться со старым маминым другом, — сказал он, и Альнаир радостно заулыбалась: маминых друзей она ещё не видела ни разу. Только папиных и общих.

Скабиор стоял к ним полубоком, но смотрел на парня за прилавком, и поэтому они подошли к нему вплотную незамеченными.

— Здравствуй, — сказала ему Лорелей. Он мгновенно обернулся, и на его лице отразилось изумлённое и радостное выражение. Лорелей улыбнулась ему тепло и радостно и продолжила: — Я хочу вас познакомить, можно?

— Можно, — решительно сказал он, тряхнув головой.

— И тебя, — добавила Лорелей, обращаясь к стоящей рядом Гвеннит Долиш, в чьих глазах только теперь мелькнуло узнавание, перешедшее в радостную улыбку. И прежде, чем Лорелей сказала что-нибудь ещё, Гвеннит, просияв, воскликнула:

— Лорелей! А я тебя не узнала! — и, раскрыв объятья, первой обняла её. Лорелей ответила, а Альнаир громким шёпотом спросила у отца:

— Это и есть друг? Да?

— Сейчас узнаешь, — пообещал он, не желая торопить события и разглядывая Скабиора. Тот ответил, впрочем, в точности таким же оценивающим взглядом и ухмылкой, в которой читалось нечто вроде «О, какая встреча!».

— Это Леопольд Вейси, мой муж, — женщины расплели объятье, и Лорелей, наконец, принялась их знакомить. — Хотя вы, наверное, знакомы.

— Есть немного, — ответил Скабиор, протягивая руку Леопольду.

Тот пожал, конечно, и несколько секунд они мерились силой, глядя в глаза друг другу. Скабиор уступил первым — ухмыльнулся и ослабил хватку с таким видом, будто говорил: «Уступаю, ладно уж», и Вейси стало весело. Всё-таки в его работе был один крохотный, почти незаметный, но досадный минус: она не предполагала равных схваток. Ну не со студентами же ему было соперничать! А он, как оказалось, скучал по этому ощущению внутренней борьбы — той самой, что порой случается в аврорской работе, например, во время допросов, или в разговорах с теми из свидетелей, кто не очень-то желает говорить.

— Леопольд, — сказал, наконец, Вейси.

— Кристиан, — ответил Скабиор — и, переведя взгляд на Альнаир, с огромным любопытством разглядывающую его, заулыбался вполне по-человечески и повторил, теперь протягивая руку ей: — Я Кристиан. Как тебя зовут?

— Альнаир Лорелей Элизабет Вейси, — по всей форме представилась она, чинно отвечая на рукопожатие. — А вы кто?

— Я — очень старый друг твоей мамы, — ответил он.

— Очень-очень? — уточнила Альнаир, и он кивнул:

— Ужасно старый. А ещё я оборотень.

— Правда? — глаза Альнаир расширились от удивления и любопытства.

— Чистая, — кивнул ей Скабиор. — И руководитель всего этого, — он сделал неясный жест. — Если хочешь, я вам всё здесь покажу.

— Хочу! — кивнула Альнаир и тут же спросила: — А у вас тут есть лошадки?

Лошадей — а также гиппогрифов и пегасов — она любила больше всех других животных, делая некоторое исключение разве что для котов и книззлов, но и то лишь потому, что первые жили у них дома, а вторые были и у крёстных, и у бабушки. Познакомил с "лошадками" её Драко Малфой, взяв однажды двухлетнюю Альнаир покататься на пегасах, и девочка, как тогда влюбилась в них, так до сей поры и оставалась верна своей страсти и уже отлично держалась в детском седле, пускай и не без помощи защитных чар.

— Нет, лошадок нет, — ответил Скабиор, и Альнаир разочарованно вздохнула. — Здесь вообще животных нет — но есть много всякого другого. Любишь яблоки?

— Не очень, — совершенно честно сказала Альнаир, вызвав этим дружный смех у взрослых.

— Честность — лучшая политика, — провозгласил Скабиор немедленно и спросил полуутвердительно у Леопольда: — С Гвеннит вы знакомы?

— Да, конечно, — кивнул тот.

— Зато незнакомы с ними, — вмешалась сама Гвеннит и поманила к себе ужасно похожих друг на друга и на неё саму мальчиков. Да, всё верно: дети оборотней всегда на них похожи. И всегда мальчишки. Красавцы вырастут… — Кристиан и Джон, — представила она их Леопольду.

— Здравствуйте, — сказали они почти хором, и Леопольд, как и положено, первым протянул им руку и проговорил, пожимая руку сперва старшему, а затем и младшему

— Рад знакомству.

— Арвид тоже где-то здесь, — сказала Гвеннит. — Подойдёт попозже… Думаю, что, если мы устроим вам экскурсию, он найдёт нас.

— Мы шли завтракать, — сказала Лорелей, переводя взгляд с Гвеннит на мальчиков. И добавила, не удержавшись: — Какие они уже взрослые!

— Джону скоро будет шесть, — сказала Гвеннит. — А Крису уже девять.

— Меня можно Нари называть, — тут же сообщила братьям Альнаир. И добавила, подумав и поглядев на Гвеннит и Скабиора, — всем. И вам тоже можно.

— Спасибо, — улыбнулась Гвеннит. — А я Гвен. И я тоже оборотень.

— Ух ты! — восхитилась Альнаир, и Гвеннит кивнула с важным видом:

— Да-да. Теперь ты знаешь целых двух оборотней. Пойдёмте завтракать? — предложила она всем. — Здесь много вкусного — вы что предпочитаете?

— Яичницу! — мгновенно заявила Альнаир — а Леопольд с огромным удовольствием подумал, что его дочь, похоже, лишена ненужного стеснения. — А у вас есть такие маленькие сосисочки? — спросила она с надеждой.

— Большие точно есть, — ответил Скабиор. — Про маленькие не скажу — не знаю… но мы спросим. Если нету, можно ведь порезать большие.

— Это не то, — Альнаир вздохнула. Интересно, где она видела эти «маленькие сосисочки»? У Малфоев? Мерибет вообще сосиски не любила и вряд ли стала бы кормить ими ребёнка…

— Зато у нас есть маленькая морковка, — сказал Скабиор, и Альнаир сморщила нос, однако комментировать его слова не стала: основные правила хорошего тона она уже усвоила. — Яблоки ты, говоришь, не любишь… я даже и не знаю, что тебе предложить ещё такого маленького.

— Яйца! — засмеялась Альнаир, состроив хитрую гримаску.

— Кстати, есть такое, — радостно ответил Скабиор.

Альнаир озадаченно нахмурилась:

— Правда есть? Маленькие яйца? По-настоящему?

— Маленькие и в крапинку, — Скабиор кивнул — и на него обрушился поток вопросов:

— А как это? А чьи?

— Попался, — улыбнулась Лорелей.

— Перепелов, — ответил Скабиор девочке. — Такие маленькие птички — мы их разводим.

— А мне можно посмотреть на них? — тут же попросила Альнаир.

— Можно — когда придёшь в гости, — согласился он и предвосхитил следующий вопрос: — А когда — спроси у мамы с папой.

— Мама, можно? — Альнаир тут же умоляюще заглянула Лорелей в лицо. — Можно в гости? Пойдём, да? Пожалуйста!

— Пойдём, — ответил вместо жены Леопольд. — Если нас, конечно, тоже пригласят, — не удержался он от колкости.

— Мы всегда аврорам рады, — ухмыльнулся Скабиор. — Даже, если они гости. Приходите, разумеется, — добавил он уже нормальным тоном. Значит, мисс — яичницу из маленьких яиц, — продолжал он голосом заправского официанта — они как раз дошли до одного из маленьких кафе, и Скабиор, остановившись у самого большого столика, галантно отодвинул один стул, — а что будут миссис с мистером?

— Овсянку, — ответила за них обоих Лорелей, садясь. — Можно с яблоками и с мёдом.

— Яичница, две овсянки, и остальным — яичница с беконом и колбасками, — сказал Скабиор, когда все расселись. — Пить что будете?

— Кофе с молоком и чай для Нари, — не сдержала смеха Лорелей.

— Я тоже хочу кофе, — безнадёжно воскликнула девочка.

— А цикорий хочешь? — спросил он. — С молоком и сахаром.

— А его разве едят? — озадаченно спросила Альнаир.

— Его пьют, — ответил Скабиор. — Вместо кофе.

— Это вкусно, — сообщил ей Джон. — Я хочу!

— И я, — сказала Гвеннит.

— Тогда я тоже буду, — решила Альнаир.

— Три кофе с молоком, один обычный и три цикория, — перечислил Скабиор. — Ну и сладостей каких-нибудь… Ты что любишь? — снова обратился он к Альнаир. — Печенье, булочки, конфеты?

— Я люблю мороженое, — сообщила девочка. — И овсяное печенье. И пирожные. И печенье с изюмом.

— Кто же ест с утра пирожные? — удивился Скабиор. — Печенье, значит. Понял. Сейчас всё будет, — он развернулся и исчез внутри кафе.

— Она такая замечательная! — сказала Гвеннит, глядя на Альнаир, и в её голосе едва уловимо, кроме радости звучала то ли зависть, то ли сожаление.

— Ты хотела дочку? — сочувственно спросила её Лорелей, ласково касаясь её плеча.

— Ну… немного да, — призналась Гвеннит с лёгким вздохом. — Наверно, это правда: чем больше у тебя есть, тем больше тебе хочется.

Они рассмеялись.

Скабиор мужественно держал натиск Альнаир, к которой уже присоединился младший Долиш, и умудрялся отвечать на все сыплющиеся на него вопросы, а Леопольд, слушая их всех, думал о том, как было бы хорошо, если бы эта случайная встреча не стала единичной, и у Лорелей появилась, наконец, среди подруг волшебница. Гвеннит, правда, была младше, но, во-первых, ненамного, а во-вторых, в их возрасте такая разница уже не так существенна — в конце концов, дети-то у них ровесники, и знакомы они уже давным-давно… Как бы это было здорово! Он всё время ощущал нечто вроде вины или сожаления о том, что у Лорелей, по сути, нет равных ей подруг — есть, конечно, те две магглы, но ведь это же совсем не то. Она никогда не сможет рассказать им о себе по-настоящему. А вот эта молодая женщина замечательно подходила на эту роль!

С ярмарки они вернулись только затемно, нагруженные покупками и подарками.

— Мы же пойдём завтра смотреть фейерверк? — оказавшись дома, первым делом спросила Альнаир. — Папа, ну пожалуйста!

Фейерверком должно было сопровождаться закрытие ярмарки, и, глядя на умоляющее выражение лица дочери, Леопольд, ненавидевший вообще выбираться из дома в воскресенье, ответил:

— Да, пойдём. Если ты сейчас поможешь мне разобрать сумку, а потом дашь нам с мамой отдохнуть.

Альнаир энергично кивнула и тут же спросила:

— А можно, я рассажу Циссе? Я могу даже переночевать у неё! — великодушно предложила она. — Мы позовём бабушку, и я ей тоже расскажу… можно?

— Можно, — согласился Леопольд, понимая, что ей, конечно же, хочется рассказать обо всём пережитом кому-то.

А ему очень хотелось побыть в тишине с Лорелей.

— Тогда давай разбирать сумку! — сказала Альнаир.

Разбирать было что. Они и сами купили немало — а кроме этого, получили в подарок несколько баночек малинового желе и джема («Ты сказала, что не любишь яблоки. А что скажешь о малине?» — спросил Скабиор у Альнаир. Нари малину любила — и получила эти баночки, моток той странной, с виду похожей на плотную ткань субстанции, напоминающей по консистенции высушенное варенье, и мешочек сушёных ягод), желе из сидра — это уже вручили Лорелей — и большой пирог с яблоками и корицей. Альнаир ещё достались в качестве подарка большая игрушка в виде очень милого волчонка, о чьём оборотничестве напоминали только вертикальные зрачки и пушистая кисточка на хвосте, обрастающая шерстью при попадании лунного света рубашка и корзиночка с перепелиными яйцами, уютно уложенными в гнёздышко из сена и лёгких мягких пёстрых перьев. Ещё Вейси купили пару женских сумок — поменьше и побольше — и три пары кожаных перчаток, по паре на каждого.

— Папа, — Альнаир, аккуратно выставив на стол последнюю баночку малинового желе, посмотрела на отца, — а вы отпустите меня в гости к Джону с Крисом?

— Отпустим, — пообещал Леопольд. — Они тебе понравились?

— У них плот есть, — с восторгом сообщила Альнаир. — И озеро. У дома.

— Это аргумент, — кивнул Леопольд. — Но это будет точно не сегодня. Идём, я отправлю тебя к Малфоям, — сказал он, подводя её к камину — пользоваться им самостоятельно Альнаир пока что запрещалось, так что Вейси сам бросил туда горсть пороха и сам же назвал адрес. И когда она исчезла в зелёном пламени, блаженно улыбнулся и, чувствуя, как расслабляются его плечи, позвал:

— Лей! — она подошла, и он, притянув её к себе, опустил подбородок к ней на плечо и прошептал: — Это был хороший день. Но я невероятно соскучился. По тебе.