L+L (гет)

Чтоб осуществить свой план, Леопольду требовалось время — впрочем, кое-что он сделать мог уже сейчас.

Например, рассказать о произошедшем матери и её родне.

А ещё отцу с племянником.

Что и сделал уже на следующий день, с работы отправившись к ним в дом камином.

— Так что, — резюмировал он свой коротенький рассказ, — как вы понимаете, Альнаир к вам больше не придёт. Я запрещаю. Приходите к нам — а ей здесь делать нечего. По крайней мере, — добавил он, — до тех пор, пока Шерил здесь живёт. Им не место в одном доме.

И ушёл, не дожидаясь их реакции.

Лорелей он рассказал об этом почти сразу, хотя и собирался подождать до вечера — слишком грустной и несчастной он её нашёл.

— Полагаю, Шерил скоро будет искать другой дом, — сказал он утешающе. — Нари больше с ней не встретится.

— Новый дом? — переспросила Лорелей, поднимая на него глаза.

Они сидели в гостиной на диване — вернее, сидел Леопольд, а Лорелей полулежала у него в объятьях.

— Я думаю, что да, — он осторожно, двумя пальцами взял маленькую прядку у виска жены и заправил её ей за ухо. — И Тайлеру так, кстати, будет проще. Я не представляю, как они живут с ней.

— Лео, так нельзя, — неожиданно твёрдо сказала Лорелей, садясь.

— Как нельзя? — он даже не понял. — Лей, родная, что ты?

— Нельзя выгонять её из дома, — Лорелей серьёзно и непривычно строго посмотрела на него. — Никого нельзя. Я так не смогу. Я не хочу жить с этим.

— Лей, — он совершенно растерялся. — Лей, она…

— Я знаю, что это такое, — Лорелей сжала его руку. — Знаю, как это, когда тебя выставляют из дома на улицу. Лео, я не хочу ни с кем такого делать.

— Ты не делаешь, — попытался успокоить он её. — Это же не ты, а я, и…

— Это всё равно, — она стиснула пальцы. — Лео, это… Ну, пожалуйста. Пожалуйста, не надо. Это невозможно, так нельзя! Она там живёт всю жизнь…

— Ну, она не нищенка, — он отчаянно искал какие-нибудь аргументы. — Купят себе что-нибудь или…

— Ты не понимаешь, — с непонятным ему отчаянием проговорила Лорелей. — Потерять свой дом… Ей и так досталось, и…

— Лей, ты что, — ошарашенно спросил он, — ты её… жалеешь?

— Ну… я… да, — она смутилась и опустила голову. — Ей плохо, — она спрятала лицо на его груди, и теперь её голос звучал приглушённо. — Да, я понимаю, что она не очень-то хороший человек, но ей правда плохо. Из-за нас. И я не могу прогнать её из дома. Нельзя так.

— А так, как она, можно? — не сдержался он. — Помнишь, какой вчера вернулась Нари?!

— Да! Нет… нет, нельзя! — воскликнула она, опять садясь. — Но и так… так тоже. Лео. Ну, пожалуйста, — прошептала она умоляюще. — Пожалуйста… Пойми…

— Тебе Тайлера не жалко? — спросил он, подумав. — Представляешь, как они живут? Особенно сейчас, когда у них младенец. С младенцем вообще сложно — а у них там рядом Шерил. Обиженная на них и на весь мир. Я не думаю, что она простила сыну то, что он поделил тогда дом. Лей, — он взял её расстроенное лицо в ладони и провёл большими пальцами по скулам. — Вас нельзя с ней сравнивать. Она не останется на улице — у неё есть деньги, и есть муж. Вообще, я полагаю, что им отдадут тот дом, в котором жили мы с тобой когда-то, помнишь?

— Но она там прожила всю жизнь, — возразила Лорелей, однако ему уже послышались в её голосе неуверенные нотки.

— Ты считаешь, она не заслужила наказания за то, что сделала вчера? — спросил он серьёзно.

— Я… — она судорожно вздохнула. — Я же… Мы же ведь не судьи, Лео.

— Понимаешь, — он положил ладонь ей на лоб и медленно повёл её назад, скользя по волосам, — мы не судьи, да. Но оставить то, что она сделала сейчас, без последствий, значит поощрить её продолжить. Безнаказанность в таких делах всегда ведёт к развитию содеянного. Что она сделает в следующий раз? Проклянёт Нари? Или, может быть, тебя? Меня? Ты можешь предсказать? Шерил хватит сил и на смертельное проклятье. А уж артефакт какой-нибудь подкинуть — даже сил не нужно. Только деньги — в Лютном, как ты знаешь, этой дряни полно на любой вкус. Шерил нужно останавливать сейчас, пока не случилось настоящая беда. Ты понимаешь?

— Да, — прошептала Лорелей. Её подбородок задрожал, и она, зажмурившись, спрятала лицо у него на плече и заплакала. — Просто это… Так ужасно…

— Это несравнимо, — возразил он, баюкая её и гладя. — Тебе было всего шестнадцать лет, у тебя не было ни кната и ты почти что не умела колдовать. И была одна на целом свете. Шерил давно не шестнадцать, у неё есть муж и деньги. И её, скорей всего, не выставят на улицу, а отселят в гостевой дом.

— Я понимаю, — прошептала Лорелей. — Но она… Ты сам говорил, что… Что они живут все вместе… На что им жить теперь?

— Они взрослые, — он пожал плечами. — Шерил с Роджером. Найдут, на что. В конце концов, Роджер пишет приличные спортивные обзоры — его не просто так считают лучшим специалистом по гонкам на гиппогрифах и пегасах, — и не думаю, что он делает это бесплатно. А Шерил… Мозгом нужно пользоваться, — сурово сказал он. — Нельзя делать зло тому, кто вообще ни в чём не провинился. Альнаир ни в чём не виновата — а досталось ей. Нельзя такое поощрять. Понимаешь? Дальше хуже будет. Не плачь, — попросил он, целуя её волосы. — Она совсем того не стоит. Просто вспоминай про Нари — и о том, что она больше никогда ей ничего не сделает.

— Она только разозлится, — еле слышно прошептала Лорелей. — И…

— Она побоится, — возразил он и пообещал: — Я поговорю с ней. Она больше ничего не сделает. Увидишь.

Она постепенно успокоилась, и они ещё долго так сидели, обнявшись — Лорелей, в конце концов, незаметно задремала, а Леопольд глубоко задумался. О том, что он, оказывается, так и не знает до конца жену — и о том, что, может быть, разговор с матерью окажется сложнее, чем он думал.

Впрочем, говорить ему с ней не пришлось. Мерибет появилась у них ближе к вечеру — одна, несмотря на то, что вроде бы должна была забрать внучку у Малфоев, к которым та ушла после обеда. Одного взгляда на неё ему хватило, чтобы понять, что она всё знает. И что он совсем не представляет, что ему с этим делать.

— Как ты, дорогая? — спросила она вскочившую ей навстречу Лорелей, ещё сонную и, наверное, поэтому слегка испуганную.

— Почему я? — спросила Лорелей. — А где Нари? Вы её не привели?

— Я хотела прежде поговорить с вами без неё, — сказала Мерибет, подходя к Лорелей и сперва беря её за руки, а затем и обнимая. — Мне так жаль, — сказала она горько. — Прости.

— Почему я? — повторила Лорелей непонимающе. — Это Нари… Но при чём здесь вы? Это же не вы сказали ей и…

— Это я воспитывала Шерил, — ответила Мерибет. — И, значит, сделала её такой.

— Вы воспитали Лео! — воскликнула Лорелей. — Вы совсем не виноваты! — она чуть-чуть отодвинулась, заглядывая ей в лицо.

— Виновата, — грустно и спокойно сказала Мерибет. — Может быть, моей вины не так и много, но она здесь есть — родители всегда отвечают за своих детей, когда те делают подобное. Я не объяснила ей чего-то очень важного — а теперь, похоже, поздно.

— Всё ты объяснила, — сказал Леопольд, подходя к ним. — Мне, по крайней мере. Шерил доставалось точно то же самое.

— Не все всё понимают одинаково, — возразила Мерибет. Она словно постарела лет на десять за те трое суток, что они не виделись, и Леопольд почему-то ощутил себя немного виноватым. — Я всё понимала — до тех пор, пока она не стала мстить ребёнку.

— Что с ней будет? — тихо спросила Лорелей.

— Мы с Колином купили дом для них, — ответила она. — В Джерси, не очень далеко от побережья. К концу недели они переедут.

— Вы с папой? — удивлённо спросил Леопольд.

— Да, мы с папой, — она взглянула на него спокойно и вдруг чуть-чуть, едва заметно улыбнулась. — Это наш дом. И наша общая вина — то, какой выросла Шерил.

— В смысле, — медленно переспросил он, — ваш дом? Мама?

Улыбка Мерибет стала несколько заметнее. О да… Она предполагала это удивление. Сказать по правде, она и сама тоже… удивилась.

Всё произошло как-то само собой. Несколько часов назад Колин пришёл к ней — неожиданно и без предупреждения, и по его лицу она увидела, что случилось что-то по-настоящему серьёзное. И вовсе не хорошее.

А потом он рассказал ей всё, и они долго сидели на веранде, глядя на мирное и голубое море.

— Я не понимаю, — наконец сказала Мерибет. — Она ведь не была такой. Когда-то.

— Я не знаю, — сказал Колин. — Я… совсем не ожидал. И, — он сделал паузу, — мы с Тайлером решили, что они должны уехать. Знаю, что ты скажешь, но…

— Пожалуй, — медленно произнесла она. — Это следовало сделать давным-давно. Может быть, вообще с самого начала.

— С самого начала? — переспросил он.

— Сразу после свадьбы. Их. Но… Мне так хотелось видеть их и жить всем вместе, — она вздохнула и посмотрела на него. — Колин, что мы сделали не так? — спросила она горько. — Наши дети друг друга ненавидят, наша дочь мстит нашей внучке и своей племяннице за то, кого избрал себе в супруги наш сын… Когда мы так ошиблись? И в чём?

— Не мы! — пылко возразил он. — Бет, не мы. Ты их никогда не учила ничему подобному. А я… Я когда-то поддержал её, — он сглотнул и перевёл взгляд вдаль, на море. — Я помню. И ты помнишь. Может, если бы тогда…

— Тогда всё уже случилось, — покачала головой она. — Это просто следствие. А в чём причина, я не знаю. Но, — она вздохнула глубоко, и её голос зазвучал спокойнее, — так или иначе, нужно что-то делать с тем, что есть. Им, конечно, нужно переехать — но нельзя их просто выставить из дома. Мы с тобой позволили им жить, по сути, за наш счёт — и не можем разом обрубить всё.

— Я думал было отдать им гостевой дом, — сказал Колин осторожно.

— Это слишком близко, — возразила Мерибет. — Это будет пыткой — жить так рядом, но больше не иметь возможности вернуться. Нет, нам нужно купить им новый дом. Другой. Подальше и в совершенно другом месте. А дальше, — она задержала дыхание ненадолго, — пусть живут, как знают. Может быть, мы даже сможем видеть их. Посмотрим.

— Купить дом? Нам? С тобой вдвоём? — изумлённо повторил он, глядя на неё во все глаза.

— Что бы ни было меж нами, мы родители, — ответила она. — И наравне отвечаем за детей.

— Хорошо, — сказал он торопливо. — Ты права, конечно. Я найду…

— Я знаю неплохое место, — сказала Мерибет. — Когда я искала этот дом, мне там понравилось. Можно посмотреть им что-то в Джерси, недалеко от побережья.

— Джерси, да, — кивнул он. А потом спросил, замирая от собственной смелости: — Ты так говорила… Бет. Я давно об этом думаю. Очень давно. Ещё с самого развода, но тогда мне не хватило смелости. Позволь сказать?

— Ты уже начал, — в её голосе звучало удивление. — Что такое, Колин?

— Ты всегда любила этот дом… мой. Наш… дом, в котором мы с тобою жили, — взволнованно заговорил он. — Да, я помню то, что ты сказала — но ведь дело же не в доме, а во мне. И ведь, по-хорошему, это мне следовало уходить тогда. И Тайлер… У них ведь малыш. Майкл. Правнук… — он облизнул пересохшие губы и чуть улыбнулся. — Может быть… Мне кажется, всем бы было лучше, если б ты туда вернулась. В дом. А я могу переселиться в гостевой дом, или просто что-нибудь купить — я думал, может, где-то в городе. Большом. Сидеть, смотреть на магглов… как они там ходят. Ну, а что — я давно не занимаюсь фермой или садом, да и книззлы — я забыл уже, когда возился с ними.

— Колин, что ты говоришь? — Мерибет смотрела на него с огромным удивлением и недоверием.

— Я говорю, что всем бы было лучше, если б ты вернулась, — твёрдо и уверенно сказал он. — Тайлеру и Лире пригодится помощь… А я так боюсь испортить Майкла, — признался Колин. — Ты вырастила такую удивительную Нари — а я… Я боюсь, — повторил он. — И толку от меня им всем немного… И мне там тяжело.

— Почему? — спросила Мерибет.

— Я слишком привык считать его твоим, — ответил он. — Наш дом. Тебя там слишком не хватает.

— Что же, — произнесла она неторопливо, глядя на него очень внимательно. — Если дело только в этом, то это поправимо куда меньшими затратами. Я тоже по нему скучаю.

— Ну вот и возвращайся! — воскликнул он. — А я съеду. Найду квартиру только — но это быстро, думаю…

— Зачем так сложно? — спросила Мерибет с улыбкой. — Дом действительно большой. Я думаю, что места может хватить всем. Как ты считаешь?

— Я… Я не понимаю, — совершенно растерявшись, пробормотал он.

— Я действительно скучаю, — повторила Мерибет. — Мне кажется, в нём хватит места нам двоим. Если тебя это устроит.

— Ты… вернёшься? — неверяще спросил он. — Ты снова будешь жить…

— …там, в этом доме, — ответила она и сказала снова: — Если тебя это устроит. Тем более, там Майкл. Думаю, я знаю, какие комнаты хотела бы занять… Если ты желаешь такую соседку.

— Бет, — прошептал он. — Я… Я желаю. Да. Ты… Это лучшее соседство из возможных. И Тайлер так обрадуется! — он нервно стиснул свои руки.

— Что ж, тогда я перееду, — сказала Мерибет, удивлённо думая о том, как порой бывает просто изменить всё. Или почти всё.

...Лорелей, наконец, заулыбалась широко и радостно и, обняв Мерибет, спросила:

— Вы решили снова вместе жить?

— В определённом смысле, — она кивнула и добавила, как будто извиняясь: — Я всегда любила этот дом и очень по нему скучаю. А мой нынешний получит Нари, когда захочет жить самостоятельно.

— А если она всё-таки решит остаться во Франции? — спросил Леопольд.

Он не знал, как относиться к этой новости. Нет, отец, конечно, изменился, и он точно будет счастлив. Но вот мать… Впрочем, это точно его не касается, одёрнул он себя. Уж чему-чему, а тому, чтобы не лезть в чужую жизнь, что бы он о ней ни думал, Вейси научился.

Ну, или по крайней мере должен был.

— Тогда она продаст его и купит другой — где захочет, — легко ответила Мерибет. И спросила сына: — Ты разочарован?

— Удивлён, — ответил он. — Но, наверно, это хорошо. А свадьба будет? А то прошлую я не застал.

Лорелей хихикнула, и это словно прорвало плотину — они расхохотались, громко, весело, до слёз, сбрасывая напряжение последних суток.

— Это слишком, — возразила Мерибет. — Я даже не могу представить, как на нас посмотрят в министерстве после нашего развода.

— Хочешь, я их заколдую? — предложил Леопольд. — Или сотру память после?

— Это разве не противозаконно? — уточнила Мерибет, и он махнул рукой:

— Так я легонько.

Они снова рассмеялись, и она сказала:

— Речь о свадьбе не идёт. Я просто возвращаюсь в этот дом. В конце концов, там живёт мой внук с семьёй. И надеюсь, Нари будет приходить к нам, — проговорила она полувопросительно.

— Конечно, будет, — успела прежде Леопольда Лорелей.

Она казалась теперь радостной и оживлённой, но Леопольд достаточно хорошо знал свою жену, чтобы видеть, что под этим всё равно таится грусть.

Но что он мог с этим поделать? Разве что не делиться с ней своими планами. Да, пожалуй, Лорелей не стоит знать деталей. Но как странно… Кто бы мог подумать, что она вдруг пожалеет Шерил? Да ещё в подобной ситуации. Что же должны были сделать с ней родители, если это до сих пор так её мучит?

Хорошо, что он давно не в аврорате. Неизвестно, что он сделал бы, столкнувшись с ними. С Ферклами.