L+L (гет)

Утром Рождества Шерил проснулась необычно рано. Кажется, её что-то разбудило — какой-то шум в гостиной. Вроде бы она вчера вечером проверяла дверь и окна? Она поглядела на крепко спящего супруга и, подумав, будить его не стала. Что там может быть? Сквозняк — или, может, крыса. Или гномы как-то в дом попали…

Шерил накинула халат, босиком вышла из спальни и, спустившись вниз в гостиную, замерла, увидев сидящего на диване человека.

— С праздником, сестрёнка, — сказал Леопольд. На нём была красная, расшитая серебряными снежинками мантия, и отороченный белым красный колпак.

Шерил выхватила было палочку, но та буквально вылетела у неё из рук, и Леопольд, поймав, спокойно сунул её в свой карман.

— Пошёл вон! — прошипела Шерил, сжимая кулаки.

— Не кричи, — предупредил он. — Бессмысленно. Я тут почти с самого рассвета, и не думаю, что существует звук, способный пробить наложенные на эту комнату заглушающие чары, — он взмахнул палочкой, и дверь за Шерил захлопнулась. — Ты не бойся, — добавил он очень благодушно. — Я принёс тебе подарок.

— Убирайся, — Шерил попятилась и упёрлась спиной в закрытую дверь. — Это мой дом! Я в Аврорат сообщу, что ты…

— …вломился к тебе без разрешения? — спросил он. — Сообщи. Меня даже оштрафуют — может быть. И то не факт. Но я заплачу, если придётся. Я тут ничего не брал и не ломал, из чар наложил лишь заглушающие — кроме штрафа, мне ничего не будет. Галеонов десять максимум. Могу себе позволить. Как я уже сказал, я принёс тебе подарок, — продолжал он. — Мне хотелось бы его вручить — и распрощаться.

— Обойдусь, — Шерил обхватила себя руками. — Убирайся по-хорошему.

— Что ты? — он даже не шевельнулся. — У меня ушло почти полгода на то, чтобы всё это собрать.

— Что собрать? — Шерил нахмурилась.

— Разные истории, — ответил он. — По большей части о тебе, но не только. Я тебе их покажу сейчас — не все, конечно, там их много. Только основное. Остальное здесь, — он кивнул на стоящую под ёлкой коробку в яркой красной обёртке, которой накануне — Шерил точно знала — там не было. — Думаю, пенсив у тебя найдётся, — продолжал Леопольд, неспешно поднимая свою палочку — Шерил вздрогнула, и он успокаивающе проговорил: — Не пугайся так — я тебе просто покажу кое-что из того, что приготовил. Начнём, полагаю, с одной очень старой… школьной истории, — он выпустил из кончика палочки дымное облако, а затем аккуратно на него подул. Дым сгустился, а потом в центре начала складываться картинка. — Вы ведь до сих пор с ней дружите? — спросил он, указывая на девушку в школьной мантии, целующуюся с невысоким темноволосым юношей. — Со Сьюзен? Она знает, почему этот милый молодой человек вдруг её оставил и начал избегать? Ты не рассказывала?

— Это школьная история! — нервно воскликнула Шерил. — Думаешь, она кому-то интересна?

— Полагаю, что весьма, — кивнул он. — И тот разговор между тобой и этим юношей… Думаю, что Сьюзен будет очень интересно обнаружить, на что способна её близкая подруга. Дело тут не в юноше, конечно — но неприятно выяснить, что твоя подруга когда-то рассказала твоей первой любви, что ты проклята и первый твой мужчина умрёт в страшных муках.

— Как ты узнал? — не выдержала Шерил. — Откуда?

— Это несущественно, — ответил Леопольд. — Я был аврором, помнишь? И ис…

— А потом тебя оттуда выставили, — зло перебила его Шерил.

— Это так, — кивнул Леопольд. — Но навыков вести расследование я от этого не потерял. Продолжим, — сказал он, развеивая облако, в котором его юная сестра что-то говорила тому темноволосому юноше, которого не так давно обнимала та, другая девушка.

Шерил так всё и стояла, глядя на появляющиеся внутри дымного облака картинки, и с каждой новой злилась всё сильнее. Да, всё это были мелочи, за которые даже не принимают заявления не то, что в аврорат, но даже в ДМП — но вот отношения с подругами они ей основательно попортят. Да что там попортят — она сама бы ни за что не подала руки той, что так бы с нею поступила. Но ведь у неё-то были основания для этого! Да, всё это было не особенно красиво, но кто же без греха? И ведь никому её поступки не вредили, а ей приносили пользу — почему она должна была заботиться о чужих интересах больше, чем о собственных? Но ведь это никому не объяснишь!

— Хватит, полагаю, — сказал Леопольд.

— И что дальше? — язвительно поинтересовалась Шерил. — Я закон не нарушала.

— Нет, конечно, — согласился он. — Как, заметь, и я.

— А вот это неизвестно, — она почувствовала себя чуть увереннее, да и злость ей придавала сил. — Как ты раздобыл их?

— О, поверь, — он улыбнулся. — Абсолютно добровольно. Закон не запрещает делиться с кем бы то ни было собственными воспоминаниями — вот со мною и делились. Так же, — продолжал он, улыбнувшись, — закон не запрещает отдавать кому угодно те воспоминания, которые касаются действующих в них лиц. В общем, — улыбка исчезла, — вот что я скажу тебе, сестрёнка. Если ты ещё раз хоть сама, хоть чьими-то руками сунешься в мою семью — я всё это разошлю тем самым лицам. А ещё отправлю каждому список адресатов, получивших такое же послание — закон, опять же, не запрещает сообщать кому бы то ни было имена тех, с кем вы ведёте переписку. Содержание раскрывать нельзя — если оно касается третьих лиц — но это и не нужно. Достаточно лишь пояснить, что эти люди тоже получили новости из прошлого — того же типа. Дальше, полагаю, они сами разберутся.

— Ты не посмеешь, — прошипела Шерил.

— Я? — Леопольд, похоже, очень удивился. — Почему, позволь спросить? После того, что ты сделала с моей дочерью, не думаю, что существует хоть какое-нибудь не нарушающее законов действие, которого бы я не совершил.

— То, что ты сейчас делаешь — шантаж! — Шерил зло сощурилась.

— В некотором смысле, да, — согласно кивнул он. — И ты даже можешь подать жалобу. И её рассмотрят. И будет суд. На котором всплывёт история с Альнаир — и как ты полагаешь, каким будет вердикт? Меня просто оштрафуют, — сообщил он ей неспешно. — Но представь, как на тебя будут все смотреть после такого? Заседание будет закрытым — как бывают все дела о шантаже — но ведь ты наслышана, например, о Гарри Поттере. И о его взглядах. Хочешь получить себе врага в его лице? А все остальные участники Визенгамота — полагаешь, они станут молчать? Да, они не будут иметь право рассказать о сути дела — но вполне довольно будет их презрительных гримас и предупреждения о том, что ты способна на любую подлость. Хочешь жить с подобной репутацией?

— Подлость?! — не выдержала Шерил. — Я сказала правду!

— Да, конечно, — он поднялся. — Кстати, я совсем забыл, — он опять заулыбался. — У меня же есть ещё один подарок. На сей раз последний. Ты так любишь правду, что было бы нечестно позволять тебе и дальше заблуждаться, — сказал он, снова выпуская дым из палочки.

Шерил фыркнула, но готовящаяся сорваться с её губ едкая реплика застряла у неё в горле, когда картинка проявилась внутри облака. Потому что там был Роджер — её Роджер! — и какая-то… Нет. Не какая-то. Она отлично знала эту женщину. Даже слишком хорошо… Они не то, чтобы дружили, но на праздниках встречались, а дружила Шерил с её сестрой. И довольно близко…

Шерил замерла, оцепенев, глядя на то, что проделывали там, в облаке, совершенно голые мужчина с женщиной. Роджер и сестра её подруги.

— Это не единственная, — сообщил ей Леопольд, развеивая, наконец, картинку. — Думаю, что я собрал не все — но и этого довольно, полагаю. И я не могу сказать, что не понимаю Роджера, — подмигнул он ей — и сказал неожиданно жёстко и сурово: — Не лезь в мою семью. Даже не подходи к моей жене и дочке.

С этими словами он выложил её волшебную палочку на диван и аппарировал, но Шерил этого не заметила. Некоторое время она вообще ничего не замечала, просто стоя у стены. Потом медленно сползла по ней и сначала села, а потом и легла на пол, подтянув колени к животу и обхватив их руками. Так… Так не могло быть. С ней такого просто не должно было случиться. У неё был идеальный брак! Роджер всегда был очень заботлив, никогда ей не перечил, всегда с ней советовался и, главное, всё всегда рассказывал! Где и с кем был, что там делал — абсолютно всё! В деталях и подробностях. Как же так? Когда… Когда он вообще успел? Она же знает о нём всё! Вообще всё! Как же… За что он с ней так обошёлся? Почему, почему её все предают?!

Шерил, наконец, заплакала, горько и отчаянно, сначала тихо, а потом сильней и громче. Она не знала, сколько пролежала так, рыдая — но, в конце концов, её силы кончились. Некоторое время Шерил лежала, всхлипывая, а потом замерла, просто глядя перед собой. Оттуда, где она лежала, Шерил видела ковёр и кусок дивана, под которым лежало что-то маленькое. Эта мелочь постепенно завладела её вниманием настолько, что Шерил поднялась на четвереньки — сил встать у неё пока не было — и, добравшись до дивана, сунула под него руку. Однако для того, чтобы дотянуться до непонятного предмета, ей пришлось буквально распластаться на полу — почему-то мысль просто достать палочку и призвать находку обычным Акцио вовсе не пришла ей в голову. Наконец, её пальцы чиркнули по шершавой поверхности, она ухватилась за нечто непонятное и вытащила его.

И уставилась на хорошо знакомую ей брошь, которую сама же подарила два или три года назад той самой сестре своей подруги. Кажется, как раз на Рождество.

Значит, это происходит и сейчас? То, что показал ей брат? Прямо здесь?

Она не услышала, как открылась дверь, и увидела Роджера, только когда он заговорил:

— А. Так ты всё знаешь.

Шерил вздрогнула всем телом и затравленно глянула на стоящего совсем рядом мужа. Нет, она не может, не может, не может потерять ещё и его!

— Нашла под диваном, — плохо слушающимися губами проговорила она. — Вот. Наверно, Аннис потеряла, когда в прошлый раз была у нас.

— Извини, что порчу Рождество, — сказал Роджер, и Шерил замотала головой. Нет. Пожалуйста, нет, только не сейчас! У них гости вечером и… — Но я больше не могу так. Я устал.

— Я сама всё сделаю, — в последней отчаянной попытке избежать неотвратимое сказала Шерил. — Если хочешь, ты можешь просто…

— Хватит, Шерил, — сказал он, забирая у неё брошку. — Я же вижу — ты всё поняла про нас с Аннис.

— Поняла что? — упрямо спросила Шерил, и он поморщился и повторил:

— Я так больше не могу. Это не дом и это не семья. Ты зациклилась на своей невестке и племяннице, и я больше не в состоянии слушать, как ужасно Лео поступил и как он мог так с нами обойтись. И каким чудовищем вырос Тайлер, и какая негодяйка Холли, что тебя не поддержала и живёт одна. Довольно. Я хочу опять нормально общаться с Тайлером и Холли — я, в конце концов, люблю их, они мои дети. Я хочу общаться с внуком. Наконец, я хочу жить вместе с человеком, которого интересует что-нибудь ещё помимо родственных обид, и который не устраивает мне многочасовые допросы о том, где и с кем я был, и что там делал. И потом, — добавил он, и Шерил в ужасе услышала в его голосе так ей знакомые когда-то, но уже почти забытые нежные нотки, — Аннис я люблю. Я всё не решался от тебя уйти — потому что тебе тяжело сейчас, а тут такое. Но я правда больше не могу. Да и не хочу, сказать по правде. В министерстве я, если захочешь, всё улажу сам — хотя всем нам будет проще просто тихо подписать бумаги. Добавь меня к твоему списку подонков и расскажи гостям, как я подло тебя бросил прямо в Рождество. Прощай.

С этими словами Роджер развернулся — и ушёл, оставив Шерил в идеально наряженной к вечернему приёму гостиной посреди осколков только что разбившегося вдребезги мира.