Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Расшифровку знаков клятой формулы пришлось искать в стародавних учебниках, слой пыли с которых взяло только три очищающих. Май выпал в осадок и материл идиотские анахронизмы от предочка — тридцать четыре капли, две щепоти, котила, киаф. Ему стало даже интересно, с какой радости Корвин записывал формулу именно так — в его время на островах уже использовали вполне понятные Мариусу меры вроде унций и пинт.

Дело было в библиотеке, рядом сидел Абри, и на каждое возмущение Мариуса весело фыркал.

— Статер! — едва не прошипел Май и захлопнул учебник. Благо, он уже все выяснил. — И где я его возьму, чтобы сравнить вес? Одолжу маховик и сопру под шумок античных войн?

— Еще один справочник, — едва не пропел Малфой. — Хотя идея с маховиком мне тоже нравится.

Копаться в пыльных учебниках и справочниках, которые никто уже лет сто не трогал, надоело. Да и противно, будто в драконьем навозе искупался. От очищающего кожа на руках уже засохла так, что трескалась, а количество пыли, которое Мариус проглотил за последние пару дней, било все рекорды. Но делать было нечего, и он поплелся к стеллажам, попутно улыбнувшись Фраю. Чтоб этому ебнутому каталоги, которые он никому не давал, кто-нибудь запихал в глотку.

Май рылся в книгах и уже в сотый раз наткнулся на современный справочник с французской системой мер. Он на него глянул, отложил на край полки и вздохнул. На Туманном Альбионе небось и через полвека продолжат все мерить драхмами да унциями, когда за заливом будут уже во всю пользоваться граммами и миллилитрами. Из-за неприязни Принца к Мариусу и тому, что он смесок, ход в гильдию Великобритании ему закрыт — не то, чтобы он сам туда рвался. Много чести этим чванливым ублюдкам! — но в Европе все публикуют в других мерах. А это научные работы, статьи, патенты и учебники. Стоило переучиваться уже сейчас, но он не хотел заглядывать так далеко вперед. Авось, Принц помрет, и Май спокойно найдет работу на Туманном Альбионе?

По другую сторону стеллажа кто-то завозился. Мариус аккуратно вытащил пару книг, и через щель увидел сосредоточенное лицо братца. Тот держал в руках книженцию о не очень славных подвигах Салазара Слизерина. Мариус нахмурился. Он листал ее после прочтения дневника Корвина. В книжонке обыденная жестокость раннего Средневековья выставлялась едва ли не жутким варварством с поеданием младенцев, хотя все свои великие деяния Слизерин совершал в компании Гриффиндора, Рэйвенкло и Хаффлпафф. Прокололся только в одном — пришиб пару маглокровок. В книге писалось, что те оказались отпрысками довольно знатных магловских родов — его выходки едва не привели к войне. Мариус был почти уверен, что Слизерин и магловские выскочки просто не определились, кто из них знатнее и родовитее. Засим, поставив точку в споре, Слизерин их прикончил. И из-за крестьянских детей вряд ли кто-то стал бы затевать такую бучу, даже добрейшая по легендам Хаффлпафф — они и без Слизерина помирали только так. Черная смерть, лепра, нома, оспа, куча войн и казней по любому чиху — Слизерин мог не портить себе репутацию. Мунго тогда еще не родился и вряд ли кто-то оплачивал маглорожденным лечение.

Май вернул книги на место и обошел стеллаж. Том забрал жизнеописание Слизерина с собой, прошел вдоль рядов огромного отдела Истории Магии, дошел до архива Хогвартса, и зарылся в ящики с картами и хрониками. Мариуса даже передернуло — там было столько пыли, что ему жутко захотелось наколдовать Тому головной пузырь.

Ему было уже давно интересно, чем занимается братец и зачем ему нужна Жидкая Удача, но Том ясно дал понять, что ничего рассказывать не собирается — даже когда Мариус отпинался от варки, то не стал уговаривать и объяснять, зачем это надо. Хотя это могло помочь — вдруг он решил добиться увольнения Фрая? Май бы на это никаких сил не пожалел!

В то время Том все-таки чихнул, взял стопку пергаментов, поговорил с драккловым библиотекарем, с высокомерной миной дождался записи в карточке, и гордо ушел. Мариусу очень хотелось за ним проследить, но у него и своих дел хватало — добить, наконец, рецепт Корвина, сварить партию зелий на продажу в Хогвартсе и яд по заказу Гампа, полчаса поторчать на опушке Запретного леса и написать эссе по гербологии. Он проводил взглядом карточку Тома, которую Фрай положил в ящик, и тряхнул головой. Стырить ее у Фрая было невозможно. Май захватил с полки справочник, вернулся в читальный зал и глянул на Абри. В одиночку точно невозможно, но он и не один. Главное провернуть все так, чтобы другу не впаяли отработки.

— Мракс, у тебя грязные руки! — сказал Фрай и наставил на него палочку.

— Конечно, они грязные, — с кривой улыбкой ответил Май и кинул на себя очередное очищающее. Кожу опять неприятно стянуло. — Там вековые слои пыли, а перчатки я как-то не додумался взять.

— Молоко на губах не обсохло, чтобы мне перечить, — рыкнул библиотекарь. Даже отправил жалящее, но Май просто отошел, и то угодило в первокурсника с Гриффиндора. Хоть бы нажаловался на Фрая Дамблдору!

Май вернулся за стол к Абри и задумался. Это было бы неплохой причиной для отвлечения внимания, а Фрай не то чтобы великий маг — каждый раз даже ему может быть лень запирать ящик заклинаниями.

— Абри, — отвлек он друга и для надежности потянул за рукав мантии. — Нужна помощь.

— Что? — спросил тот, не отвлекаясь от своего чтива. — Тут есть описание очень интересных чар, можно их добавить в наш проект…

— Абри! — возмутился Мариус. — Надо вытурить Фрая из библиотеки, я хочу глянуть картотеку.

— Зачем? — наконец поднял взгляд друг и приподнял брови. — Вряд ли он хранит там фамильные драгоценности.

— Откуда у него фамильные драгоценности? — усмехнулся Мариус, но больше прохаживаться по происхождению библиотекаря не стал. — Мне нужна карточка Тома. Интересно, что он взял, и не смотри так на меня, сам он не скажет! Фрай только что лупанул по гриффиндорцу жалящим, может, дадим ему галлеон, чтобы он Дамблдору нажаловался? Тот отвлечет Фрая, а мы…

— Стоп, — покачал головой Абри. — Никуда не годится. Фрай далеко не первый год тут ошивается, и наверняка жалящим лупит с самого начала. Думаешь, никто не жаловался?

— Мордред, — разочарованно цокнул Май. — Ты прав, это никуда не годится.

— Могу помочь иначе. Ты останешься тут, пока Фрай обедает, а я могу отвлечь его перед выходом, чтобы он не использовал Гоменум Ревелио.

— Тогда тебе придется и вернуться с ним, — подумав, ответил Май. — Обед пропускать не хочу.

— Ну, мой дорогой Май, тут ничего не поделать, — светски улыбнулся Малфой и стукнул стопкой пергаментов по столу. — Либо так, либо думай сам. Но твой план никуда не годится.

— Поесть я могу и на кухне, — сдал Мариус. — Обед только через полчаса. Мерлин, мы с утра глотаем тут пыль, как я до этого докатился?

— Да будет Вечность Корвина светла, — с придыханием сказал Абри. — Ведь именно его писанина заставила тебя совершить этот воистину героический поступок. А то взял книжки — и сразу в клубную комнату, свою нору или гостиную.

— В прошлом году я отсюда не вылезал, — возразил Мариус и скривился. СОВ, будь они неладны. — И каждый вечер едва не плескался в рябиновом отваре, этот ублюдок мне по десять следов от жалящего оставлял. Это за одно посещение!

— Он воспылал к тебе горячей любовью, — хмыкнул Абри. — Внимание привлекал. И все же, глянь эти чары, вроде их легко освоить, а Фестус может баллов накинуть за них.

Через четверть часа Абри демонстративно хлопнул книгами и пошел к стеллажам, а пока за каждым его действием следил Фрай, Мариус тихо шмыгнул под стол. Народ из библиотеки потихоньку выходил, и Фрай не обратил на него внимания.

— Мистер Малфой, еще немного такой возни — и я подумаю, что вы забыли, как выглядят буквы. Куда вы ставите Мортимера? Его в раздел ЗОТИ!

— Простите, сэр, — прозвучал виноватый голос Абри. — И я забираю Палласа.

— Вы раньше не могли сказать? Сейчас обед, я не буду ничего оформлять.

— У меня разрешение от профессора Слагхорна, сэр. Это нужно для послеобеденных занятий, — протянул друг.

— Любит ваш декан всякую дракклову чушь подписывать, — проворчал Фрай. — Быстро оформим и выметайтесь из библиотеки.

Библиотекарь что-то пробубнил себе под нос, и Абри кашлянул. Май понадеялся, что это и есть условный знак, чтобы подглядеть за снятием чар с ящика, где хранились карточки. Он выглянул из-за стенки стола и довольно улыбнулся. Запирался ящик артефактом, и открывался довольно замысловатым движением, но запомнить его не составило труда. Мариус спрятался обратно и сжал в руке палочку. Он не знал, поможет ли Протего против поисковых чар, но перестраховаться на случай, если Фрай все же их кинет, стоило.

Сейчас Абри должен был зависнуть у выхода с книгой и письменными принадлежностями — они заранее сняли с чернильницы чары непроливаемости в надежде, что Фрай не будет церемониться и толкнет Малфоя, чтобы тот поторапливался. В противном случае Абри должен сам в него врезаться. Так и так Фраю суждено отмываться от чернил.

Май порезал палец фибулой, нарисовал на ладони руну Вуньо и влил в нее как можно больше магии. Мордред, стоило давно своим набором рун обзавестись — надоело постоянно протыкать пальцы, — но вечно что-то было нужнее.

У выхода из библиотеки зазвучали громкие шаги, глухой удар и проникновенная ругань:

— Да докси вам под мантию, мистер Малфой! Чем вас на чарах учат? Кучка тупых неучей, неужто зачаровать чернильницу на непроливаемость не умеете?

— Сэр, мы меняли на ней чары из-за проекта, — виновато протянул Абри. — Простите, пожалуйста. Наверное, они пришли в конфликт и слетели.

— Ну и что теперь делать? — пробормотал тот и хлопнул дверью. Получилось. Май даже понадеялся, что чернила у Абри самые качественные и их никакое очищающее не возьмет.

Он выждал еще пару минут и выбрался из-под стола. Дальше дел было всего ничего: запирающие артефакты редко отличаются замысловатостью, чтобы несчастные владельцы не шарахнули по ним в сердцах Бомбардой. Он припомнил движение палочкой и аккуратно их повторил. Можно было и чистой силой продавить, но тогда это будет заметно.

Ящик плавно выдвинулся из стола, и Мариус облегченно выдохнул — сигналок не стояло. Он быстро нашел весьма толстую карточку Тома, пробежался взглядом по последним страницам, и едва не схватился за голову.

Легенды основателей, жизнеописания Салазара Слизерина и Годрика Гриффиндора, искусство строительства тайных помещений в магических зданиях, древние замки и их устройство. Куча подобной зауми — Том набрал добра на две страницы карточки. Была еще книга по химерологии, и отдельно про магических змей. И кто ему дал допуск в запретную секцию? Последними братец взял школьные хроники за XVI и XVII века. Именно тогда Корвин учился и работал в Хогвартсе.

Мариус восхищенно цокнул. Он даже не представлял, сколько работы проделал Том. Ведь ему самому вся информация досталась почти даром. Но это не отменяло того, что брат искал Тайную Комнату, и наверняка Жидкая Удача ему нужна как раз для того, чтобы побыстрее ее найти. И Мариус был бы не против — это тайник их общего предка, не взирая на происхождение Тома, в конце концов! — но… Мариус считал именно себя наследником и Слизеринов, и Мраксов в первую очередь. Том может глянуть, Мордред с ним, но первым найти комнату Май просто обязан, это именно его добро. Да и неведомое чудище заранее пугало — лучше он сам все разведает, а потом покажет Тому. Все же речь шла о питомце Слизерина, а тот жил далеко не в самые гуманные времена, с него станется припрятать тварь куда более опасную, чем смеркут.

Он быстро переписал все последние страницы с карточки Тома, удобно развалившись за библиотекарским столом — давно хотелось! — и положил на место. Артефакт вновь запер ящик, и Мариус вернулся под стол в читальном зале.

Отвадить Тома от Тайной Комнаты было невозможно — если тот загорался идеей, то делал все для ее достижения, и заветное зелье он точно получит. Если не от Лестренджа, то от Эйвери или Мальсибера, а может, и Нотта. Или сам найдет. Мариусу оставалось только ускориться, но чуял он, что времени достаточно. Все же никто не варил Феликс Фелицис заранее — оно делалось исключительно на заказ, и пока покупателей не накопится больше трех, то даже не начинало вариться. А пока Том просто накопит знания, и уже с ними Жидкая Удача сработает как надо.

Он достал из сумки бульварный романчик и погрузился в чтение. Редко когда найдется свободных полчаса, а у него остатки мозгов уже плавились от размышлений и учебы.

* * *

Через несколько недель — Мариус с вялым удивлением отметил, что Темпус показывает конец ноября, — руки все же дошли до зелья Корвина. Варилось оно меньше часа, но идти в одиночку на поиски приключений он не хотел. Скучно, да и по рецепту выходило, что оно для питья не предназначалось. Пришлось дожидаться, когда Малфою и Блэк выпадет честь патрулировать коридоры после отбоя. Он за это время успел даже чары хамелеона освоить, чтобы не светиться. Они были уровня академии авроров, но после так просто получившегося Патронуса любые чары давались немного легче. Все же уверенность в себе — очень важная штука, Фестус им часто про это талдычила, но трудно поверить, что у шестикурсника может получиться то, что учат уже после школы. А поди ж ты, получилось, пусть и не сразу. Мариус собой очень гордился, даже маме про это написал.

В заветный час Вальбурга и Абраксас зашли в гостиную после клубов и сели на свои обычные места. Мариус их ждал уже не меньше получаса, пусть и успел за это время подготовиться к заседанию клуба зельеваров.

— Ты будешь его пить? — с сомнением протянул Абри, углядев в руках Мариуса флакон с мутным зеленым варевом. — Выглядит той еще дрянью.

Зелье и правда было с осадком — ныне такие уничтожались и считались неправильными. Май, когда только сварил его, долго сверлил котел взглядом. Это было его первое зелье, которое получилось с осадком. Но выходило, что осадок там тоже не просто так остался. Стоило перелить зелье во флакон и направить в него прямой свет, как нерастворенные частички ракушек из Черного Озера едва заметно заискрились.

— Нет, — покачал он головой и потряс флакон. Его споро забрала в свои загребущие ручонки Вальбурга и стала разглядывать. — Я точно не знаю, как оно работает, но пить это точно не нужно. Думаю, оно должно реагировать на близость чего-то.

— Ладно, походим и узнаем, — кивнула Вальбурга. — Я возьму. Давай свои чары, и вперед.

Май кинул в себя чары хамелеона и дернул Вальбургу за прядь волос. Он уже наигрался с ними перед зеркалом, но все равно странно видеть, как собственная рука постоянно меняет цвет.

— Тебя видно немного, — оглядев его, вынес вердикт Абри. — Будто невидим под дождем.

— Все равно успею скрыться за вами, — ответил Май и дернул за хвост уже Абри. — Идемте уже.

Хогвартс днем и Хогвартс ночью воспринимались совсем разными замками. Днем тут было много детей и света, и неважно, что за его стенами — война или очередное восстание. Он дарил неоценимое чувство безопасности, ощущение дома и уюта. Обычные каменные коридоры окрашивались всеми цветами радуги благодаря витражам на окнах, над высокими потолками парили привидения, портреты бегали друг к другу в гости и веселили студентов. Отовсюду звучали детские голоса и смех.

Ночью это был великолепный, но мрачный средневековый замок. Стрельчатые потолки давили своим величием, темные проходы завораживали, и каждый шаг отдавался гулом в стенах. Через окна пробивался лишь слабый свет луны, а вдалеке мерещились неясные тени. Но именно такой Хогвартс нравился Мариусу чуть больше. Плохое влияние Тома, не иначе. Днем тут было слишком шумно и светло.

Они прошли по подземельям и поднялись на первый этаж. Май глянул на флакон в руках Вальбурги и прошептал:

— Смотрите, оно посветлело.

— Наверное, чем ближе к цели, тем светлее оно будет, — предположил Абри. — Пройдем первый этаж, а то тут Дамблдор любит ходить, а потом хоть на Астрономическую башню.

— Давай без башни, — хмыкнул Мариус. — В прошлом году меня туда слишком часто приглашали.

— Сходил бы, — лукаво улыбнулся Малфой. — Ветер, звезды, поцелуи.

— Девица или парень, который не может произнести ни слова, — продолжил Май. — Нет, пусть сначала в разум войдут. Я, конечно, польщен, но не настолько.

— А зачем слова? — удивился Малфой. — Берешь и…

— Или тебя, — ехидно вставила Вальбурга и подкинула флакон на пару ярдов вверх. Зелье вновь посветлело. — Нам наверх.

Вскоре Май снял с себя чары, и они еще час ходили по пустому Хогвартсу — удивительно, даже никаких парочек не встретили! — и следили за зельем. То почти побелело на пятом этаже и заметно нагрелось. Май забрал его у Вальбурги и побежал вперед. В конце коридора был очень объемный барельеф со змеей, и если тайник на этом этаже, то более символичного места не сыскать.

Он не ошибся. Стоило приблизиться к змее, как флакон с зельем чуть не обжег руку и засветился ярким холодным светом. Только что делать дальше, Мариус не представлял.

— Это тут! — сказал он, когда друзья подошли и на пробу произнес на парселтанго: — Откройс-ся.

Ничего не открылось, но змея шевельнула длинным языком.

— Думаю… — Абри нахмурился, провел по змее рукой, и щелкнул ее по языку. — Может, сказать что-то другое?

— Что? — спросил Мариус, но не отводил взгляда от барельефа. Мелькнула идея, и он, не особо раздумывая, откупорил флакон и вылил зелье на язык змее. Та облизнулась, и широко раскрыла пасть. Там оказалась небольшая ниша. — Вау. Это самый интересный тайник из всех.

Вальбурга взяла из ниши свиток пергамента и развернула.

— Настоящий пергамент. Из кожи, — удивленно пробормотала она и сразу хмыкнула: — Что ж, Май. Надеюсь, ты помнишь вторые имена всех своих предков, начиная от некой Саманты Слизерин и ее мужа Ардена Мракса.

— Чего? — охренел Мариус и выхватил из рук подруги пергамент. — Он издевается?

Очередное задание было в том, чтобы из букв вторых имен предков получить название следующего места, где будет очередной тайник. Опять переться в Гринготтс, ну Мордред его прокляни.

— Я помню имена своих предков и их краткую историю жизни, начиная с Арманда Малфоя, — похвастался Абри. — Мать с отцом мне их порой рассказывали вместо сказок на ночь.

— Я тоже многое знаю о своих, — заметила Вальбурга. — Нужно помнить о корнях, чтобы не посрамить память предков и не приуменьшать их деяния.

— Но мне откуда о них знать? — хмуро спросил Май, не говоря о том, что ему на своих предков было по меньшей мере плевать, а ближайшие вызывали чуть ли не ненависть из-за проклятья. — Меня воспитывал не Морфин Мракс, а Лукреция Феркл. Я знаю о жизни деда с ее стороны, но о Марволо только читал в газетах.

— Альманах Магических древнейших родов? — с сомнением протянул Абри. — Но я не уверен, что даже в самых давних томах найдется что-то про твоих первых предков.

— Это не первые, — тряхнул головой Май. — До этого Мраксы были друидами и, как полагается, не вели записей. И не нужно Альманаха, я видел семейное древо.

— Так ты коренной житель, — рассеянно сказала Вальбурга и глянула на него с сочувствуем. Она даже к мнению давно померших предков прислушивалась, ей наверняка туго давалась мысль, что кто-то не почитает всю свою родню до тридцатого колена. — Если древо есть, то все упрощается. Можешь переписать его? Я помогу с шифром.

Еще в пасти лежал овальный кусок стекла с тонкой рунной вязью по ободу. Без всяких пояснений, но вряд ли Корвин сунул его в нишу просто так. Май положил его в сумку, и змея закрыла пасть.

— Мы героически прошли очередное испытание и заслужили отдых, — с зевком сказал он и отворил тайную дверь к винтовой лестнице за одним из портретов. — Даже профессорам и Принглу не попались. Спасибо вам, — улыбнулся он, повернувшись к друзьям.

— Да ты сам все сделал, — проворчал Малфой. — Может, вместе встретимся на каникулах и займемся шифром?

— Можно, — пожал плечами Май. — Обычно зимой я с Гидеоном околачиваюсь, но мама написала, что прорва народа из Лютного отправилась в Европу наемниками. Гидеон такое точно не пропустит, если платят хорошо.

— Значит, решено, — улыбнулся Абри.

* * *

В лаборатории стоял шум от множества кипящих котлов, и Май носился от одного к другому, чтобы ничего не пропустить, а заодно руководил Эйвери, которому впаяли отработку за драку в коридоре. Сам Мариус никаких отработок не получал, но Слагхорн с какой-то радости решил, что он будет просто счастлив варить зелья для Больничного крыла. Спорить с профессором ему все еще было не по чину, так что оставалось только смиренно принять решение декана, авось, он что-то получит за свою благотворительность.

— Мариус, — позвал его Эйвери. — Где корень мандрагоры?

— У меня нет, я почти не варю целебные зелья, — рассеянно ответил он. — Возьми у Слагхорна в кладовке.

— Нет! — вздрогнул тот. — Он знаешь, какой злющий был? А тебе он ничего не сделает.

— Так нечего было такое заковыристое проклятье отправлять в его двоюродного племянника, пусть он хоть трижды гриффиндорец, — фыркнул Май и снял перчатки. — Ладно уж, спасу тебя от нашего ананасового ужаса.

— Спасибо, — выдохнул Эйвери. — Только перекинь на меня сигналки, а то пропущу чего.

— А кто сказал, что я ими пользуюсь? — удивился Мариус. — Смотри на цвет зелья и следи за запахом.

Лаборатория, которую ему когда-то отвел Слагхорн, была смежной с личной зельеварней самого профессора, и разделяла их только дверь. Слагхорн ей иногда пользовался, если ему срочно что-то было нужно, но в основном ей пользовался сам Мариус, когда тырил ингредиенты из кладовки профессора. С третьего курса он уже ничего не воровал, но по привычке зашел тихо, даже не хлопнув дверью, и шмыгнул в кладовую. Он быстро нашел сушеный корень мандрагоры, взял банку, и по привычке переставил остатки так, чтобы пустое место не было заметно. Вышел Май тоже бесшумно. И потому его чуткий слух — спасибо сиренам, музыкальному народцу, — уловил голоса в кабинете профессора.

Подслушивать Май любил еще с детства, когда мел полы в пабах и тавернах, а потому подошел к двери и прислушался к разговору. Даже заглушек не накинули, взрослые, блядь, маги!

— Эребус очень талантливый мальчик, но он маг разума, а не зельевар, Эдвард, — довольно серьезным тоном сказал Слагхорн. Прозвучало два глухих стука, будто бокалы поставили на стол. Май удивленно моргнул. Маг разума? Кто бы мог подумать.

— И, тем не менее, он Принц, — скрипуче не согласился его собеседник. Голос Мариус узнал — Эдвард Принц собственной сволочной персоной. Он уже заявлялся к Слагхорну, да и в Лютном бывал. — Он не может опозорить всех нас. Ему на роду написано быть частью нашей династии зельеваров. Мы это уже обсуждали.

— Но проект мистера Мракса объективно лучше и полезней, Эдвард, — вздохнул декан. Мариус еще больше напряг слух. Тут еще и его обсуждают. Он же не пил Жидкой Удачи, и не рисовал на себе руны, с чего такое везение?

— Гораций, ты вроде жаловался, что хочешь летом отправиться в кругосветное путешествие, но зарплата профессора не позволяет? — усмехнулся Принц. — Я могу тебе помочь, но в Лиссабон должен отправиться мой племянник.

— Не такой ценой. Мальчик очень талантлив, а ты сам знаешь, что хорошие проекты там всегда имеют успех. Я точно говорю — зелье Мариуса задает очень высокую планку для его возраста, — извиняющим тоном ответил Слагхорн. Май улыбнулся. Он и без такой похвалы считал себя хорошим зельеваром, но все равно было приятно.

— Гораций, парень — смесок сирены. Он задурманил тебе голову внешностью и голосом, но сам по себе вряд ли представляет что-то особенное, — не согласился Принц. Мариус перестал улыбаться. Сразу появилось желание ворваться в кабинет и доказать охуевшему выродку, кто тут не представляет собой что-то особенное. Но он не стал, конечно. Только пару раз глубоко вздохнул и продолжил подслушивать. Наверняка зелье, где нужна была мандрагора, уже испортилось, так что торопиться некуда.

— Что ты, он всего лишь четверушка, и не забывай, пожалуйста, что мы в Хогвартсе. Тут не принято говорить об этом, — немного сердито ответил декан. — Эдвард, ты забираешь у мальчика шанс найти учителя и прославиться.

— Он Мракс, его дед и отец уже достаточно прославились, — отозвался тот. — В Лютном мальчишка водится с самыми отвратительными дикарями, которые там только есть, и по слухам ему покровительствует Гамп. У него нет никакого будущего, Гораций.

Стоило, наверное, польститься, что сам глава гильдии зельеваров им интересовался. Но в виски уже била глухая ярость, так что польститься никак не выходило. Только желание вмазать по старой морде увеличилось до размеров Хогвартса.

— Ну и что? Он уже учится в Хогвартсе, лучшей рекомендации не придумать.

— Не хочешь в путешествие? Тогда как насчет оплаты обучения твоей внучке? Она вроде тоже маг разума? Может заниматься вместе с Эребусом на каникулах. И рождественских, и летом. Я нанял лучших учителей.

— Эдвард… — тихо отозвался Слагхорн и замолчал. Мариус сжал банку с проклятыми корнями и костерил Эйвери на все лады. Лучше бы сам сходил, пережил уж как-нибудь злющего Слагхорна! Сердце билось набатом от волнения. Конечно, декану куда важнее родная внучка, чем талантливый, но просто ученик. Но чувство грядущего предательства это не уменьшало.

— Я рад твоему предложению, — все же ответил Слагхорн, и у Мариуса от обиды сжалось сердце. — Но еще раз подумай. Мариус ничего не сделал Эребусу и тебе, за что ты так с ним?

— Он все равно ничего не добьется, его место там же, где и остальных смесков, — пренебрежительно ответил Принц. — Красивая мордашка и приятный голосок, а за душой только непомерные амбиции. Он, как и любой нелюдь, может задурить мозги даже такому опытному профессору, как ты. Но я никогда не дам себя обмануть. И пусть Эребус посредственный зельевар, но он никогда не уступит место, которое его по праву, какому-то нелюдю и Мраксу. Хуже смеси не придумать.

Можно было больше не подслушивать, да и не хотелось — все самое интересное было уже сказано.

Мариус все так же тихо зашел обратно к себе и уже там банка в его руке взорвалась. Он даже боли от впившихся в ладонь осколков не чувствовал, так злость и обида были сильны. Он взмахнул здоровой рукой, и огонь под всеми котлами погас.

— Где и остальных смесков, — глухо повторил он. — Небось его в борделе обобрали, вот и злится.

— Мариус? — обратил на себя внимание Эйвери. — Зелье уже испортилось, его можно исправить?

— Съебись, — попросил Май и отправил в котел Эванеско. Собственные эмоции никак не поддавались контролю, а желание проклясть Принца увеличивалось с каждой секундой. Теми самыми проклятьями, которые показывали «отвратительные дикари».

— Риддлу не понравится, что ты опять ругаешься, — робко заметил Эйвери.

— И что? Я его старший брат, а не наоборот. Пошел прочь.

— А отработка?

— Слагхорн может идти нахуй. Уйди, Эйвери, пока я тебя не проклял.

Тот быстро свалил, явно не желая ссориться с братом своего кумира, и правильно сделал. Как только дверь захлопнулась, Мариус стукнул Бомбардой по пустому котлу и схватился за голову. Довольно легкий путь к обучению ему только что закрыли. Как бы не было обидно, но Принц был прав: с будущим у него беда. На данный момент как раз из-за этого уебка, но смеска сирены без рекомендаций и поручительства никто не захочет обучать. Как раз из-за того, что они якобы одурманят, обманут, и еще драккл знает что. Хотя Мариус даже при всем желании ничего подобного не смог бы сделать. Вот Империо наложить или зелье подлить — пожалуйста, но это может любой сделать, если захочет.

Через полчаса он придумал, что делать с новой информацией, и готовил себя к тяжелому разговору с деканом, заодно доварил зелья — это успокаивало. Как раз в это время в его вотчину и зашел Малфой. Наверняка ему Эйвери пожаловался.

— Что-то не похоже, что у тебя приступ, — подтвердил его подозрения Абри.

— У меня нет приступа, я был просто очень зол, — пояснил Мариус и быстро нашинковал прыгучую луковицу. Закинуть ее в котел, и зелье будет готово.

— Почему?

Май все честно — а как иначе? — рассказал, но планами делиться не стал.

— И ты сам не пришел рассказывать? — хмыкнул Малфой. — Ты вполне можешь получить Обливейт, узнай Слагхорн, что ты слышал разговор.

— Пусть ставит заглушки, мать его Моргану!

— Это его кабинет, он чувствует себя там в безопасности, — пожал плечами друг. — И мне даже жаль Принца.

— С какой радости? — неприятно удивился Мариус. Вся семейка заслуживала как минимум мгновенного яда, но никак не жалости.

— Это сколько у него неуверенности в себе? — хмыкнул Абри.

— Меня больше интересует, с чего он вообще взял, что его кто-то собирается одурманивать, — фыркнул Май и убрал котел с плиты. — Как и Слагхорна, Мерлин помоги. Нет, с самоуверенностью у него все отлично.

— Значит, много страхов. Тебе полегчало?

— Немного, — натянуто улыбнулся Май. После душевных излияний и правда, слегка полегчало. — И я…

— Ну, тут любой бы шансом воспользовался. Только на Обливейт не нарвись.

— Постараюсь, — тряхнул головой Мариус. Все же Слагхорн так себе маг разума, он кривым Обливейтом может и половину учебного года стереть. Май призвал с полки настойку бадьяна. Не идти же с окровавленной рукой к профессору? Тот, небось, в обморок грохнется.

Абри ушел, и Май прикинул свои шансы на успех. Конечно, просить отправить на конференцию его самого он не будет — это верный способ получить Обливейт промеж ушей и презрение декана до самого выпуска. Но надавить на жалость и добропорядочность…

Он, не таясь, дошел до кабинета декана и прислушался. Тот кряхтел, охал, двигал стул и стучал бокалом о стол, но не разговаривал. Принц, видимо, успел уйти.

Вздох, и уверенный стук. Оставалось надеяться, что он сделает все правильно, и декан поведется на шантаж. Эмоциональный шантаж, но все же.