Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Каникулы после первого курса и второй год учебы в Хогвартсе.

На начало летних каникул Май честно планировал много-много спать. Но, как и прочие его планы, этот был обречен на провал: оказывается, дрыхнуть больше десяти часов подряд он не мог физически, и уже на следующий день после прибытия из Хогвартса он загорелся жаждой оторвать задницу с постели и пойти сделать хоть что-нибудь.

Домашние задания в начале лета делать было откровенно лень и это больше смахивало на извращение, простого развлекательного чтива дома не водилось — хотя он и планировал к нему приобщить маму — и выходило, что надо опять стихийно искать себе развлечение. Он бы и рад поиздеваться над своим почти новым медным котлом — тот манил своими полированными боками как запах Амортенции! — но дома даже ромашки не было, а свои хогвартские запасы Май взять как-то не догадался, идиот.

Мариус натянул свои любимые брюки — не школьные, слава Салазару! — накинул легкую, уже слегка короткую мантию и выбежал из дома. С неба накапывал противный мелкий дождь — здравствуй, лето Туманного Альбиона, пришлось поплотнее запахнуть мантию, натянуть капюшон и посетовать, что так и не выучил Импервиус.

В квартале все было замощено древнейшим булыжником — наверное, он лежит еще со времен, когда Лютный возводили как квартал для голожопой богемы — и состояние у него было соответствующее: куча дыр и луж — хоть на метле передвигайся, так что привычный путь до «Кривого рога» больше походил на аврорскую полосу препятствий, мать ее так.

В "Роге" неожиданно не оказалось никого из приятелей, с посетителями вообще было не густо — стало даже на секунду обидно, что его никто не ждал с Хогвартса. Херня, конечно: они были просто заняты, летом только и остается, что мотаться по заказам, а заказчики себя в требованиях не ограничивали, могли хоть перья золотых грифонов заказать, и плевать им, что в Англии золотых грифонов ну просто нет — надо хреначить в Испанию или Грецию. Хорошо хоть порталы оплачивались контрактом.

— Джон! — окликнул он бармена и присел за стойку. — Как дела?

Хозяин сего заведения исподлобья зыркнул на Мариуса, сплюнул куда-то на пол — где-то внутри Мая начало умирать чувство прекрасного, если такое было — и наконец прогундосил:

— И тебе привет, Морганин ты сынок. Чего, оценками пришел выебываться? Срал я на них с фестральего полета. Коли брать ничего не будешь, пиздуй куда пиздовал и дальше.

— А я по поводу работы, — улыбнулся Мариус. — Или ты совсем обанкротился, старый хрыч?

— Поговори мне тут, щенок! Нет у меня работы.

Мариус скривился, не веря в сие утверждение и осмотрел таверну: куча стульев и столов были совсем новыми на вид, даже стойка подновлена, пусть и частично.

— Что, дебош опять устроили? — уже сочувственно спросил он. — Сто раз же такое бывало.

— Да чтоб тебя, фестралий выкидыш! Налет устроили, ясно? Я под аврорским колпаком уже неделю дохну, так что иди нахуй отсюда, пока сам не выгнал!

Мариус понятливо слинял, правда, под конец не удержался и показал Джону язык — будто впервые он под аврорским колпаком. Салазара ради, да такая херня каждые полгода случалась!

Кроме "Рога" в Лютном была таверна «Белая виверна», кабак убийц, «Однокрылый фестрал» и кабаре «Танец вейлы». Около последнего заведения работала мама, и на ту улицу он не совался, а вот "Фестрал" подходил — если у Джона наступали трудные дни — Мерлин, как звучит-то! — то все перебирались туда, хотя топать до него довольно долго. Но делать нечего — сам он никуда, кроме Косой не доберется, а ему нужен лес. Желательно, Запретный.

Еще Май небезосновательно подозревал, что именно владелец «Однокрылого фестрала» частенько стукачил через посредников на Джона аврорам — наверное, это был единственный шанс переманить хоть немного постояльцев у "Кабаньего Рога".

Мариус обреченно вздохнул и побрел в сторону кабака по узкой улочке. Хибары тут были одна хуже другой, оставалось удивляться силе чар, на которых держались эти развалины — и ведь там кто-то жил! За мутными и битыми окнами горели свечи, виделись неясные тени, древние старухи сидели и пялились на прохожих. Он завернул за угол и увидел, как уродец-барыга передавал пару флаконов приличному на вид господину, и поморщился: дурманные зелья никого до добра не доводили, он был очевидцем далеко не одной истории, когда нормальные парни и девушки превращались почти в инферналов из-за этой дряни.

— Чего пялишься, куколка? Тоже хочешь? — похабно улыбнулся уродец. Мракс вытряхнул в руку волшебную палочку и отставив средний палец — чтоб он сам свою хуйню пил! — дал деру. Позади послышались ругательства, но барыга один хрен с точки не уйдет, так что преследования можно не опасаться.

На обычном своем месте, недалеко от лавки Горбина стояла Мэри — все под обороткой, как она еще не сдохла от нее?

Она хищно на него глянула, потом в глазах мелькнуло узнавание, и она потеряла к нему всякий интерес.

— А, это ты, Май, — прокряхтела она. Мариус старался не пялиться на ее зеленые зубы — какие же они странные, в самом деле, где она откопала такую старуху? Никак беднягу держат при смерти?

— Доброго дня, — поздоровался он. — Не знаешь, Тед с Элли в Лондоне?

— Тут они, — скривилась она — хотя как такая морда может скривиться еще сильней, вообще не ясно. — Материли Джона и сношали его с кентаврами, а потом пошли к Тому.

— Ясно. Спасибо, — улыбнулся он и закинул ей в кисет пару сиклей. Мэри — тетка авторитетная, лучше ее даже без такой мелкой благодарности не оставлять. Тем более она худо-бедно помогла.

Дальше он прошел более-менее благополучно — не считать же мелкого карманника за беду? Оттянул его за ухо и только.

— Я тут с рождения живу, жмыр ты слепошарый, хоть смотри на рожи тех, кого обираешь!

— А я не смотрел, что ли, Май? — буркнула мелкая сопля. — Ты пиздец вымахал, хуй узнаешь. Нотации читать не будешь, нет? Тогда не порти мне дело, а то я завтра с голоду подохну.

— Может, поправить тебе чарами шмотье? Тогда сможешь на Косую сгонять, — спросил он. Мелкого стало жаль, хотя его имени Мариус не мог вспомнить.

— А давай. В аврорат же не засадят? — спросил он и сощурился.

— Да кому ты там нужен, — закатил глаза Мракс. — Прочтут нотацию, может пожрать что дадут, мне давали, во всяком случае, и отпустят с наказом быть законопослушным гражданином.

— Тебе давали потому что мордой вышел, — сплюнул мелкий. — Мне такое не светит. Давай сюда свою неведомую волшбу и иди.

— Вот же наглый сопляк, — деланно посетовал Мариус и наложил мамины любимые заклинания на обшарпанную мантию мелкого карманника. Восстанавливающие, разглаживающие, очищающие, прошелся очищающим и по волосам. Как мама расчесывает, их он понятия не имел, так что придется мелкому походить с соломой на башке.

— Зеркало не наколдую, — криво улыбнулся Май. — Так что придется тебе поверить мне на слово, что выглядишь ты более-менее прилично.

— Ага, спасибо, — буркнул сопляк. — Буду должен.

И пацан будто растворился в тенях — великолепный Дар, в Лютном он точно не пропадет. Только бы курьером не сделали — а то убьют ни за хер собачий.

Мариус зашел на крыльцо кабака и стянул мокрую мантию. Под мантией была обычная рубашка — стесняться нечего, правда, без мантии хотя бы накинутой на плечи Май чувствовал себя чуть ли не голым. Но мокрое тряпье противнее. Он мотнул головой и зашел в кабак.

Тед, Питер и Элли бросились в глаза сразу — хотя Мариус смог бы узнать их и в темноте, слишком уж давно они знакомы. Теплая компания собралась за круглым столом и беседовала с каким-то типом, судя по всему, совсем не местным. Май бы и постоял подальше — но и его без мантии легко было узнать, так что Тед махнул рукой и Мариус смиренно пошел к их столу.

— А я говорю, что этот склеп не вскроет и отряд разрушителей проклятий! — чуть ли не крикнул Питер. Благо, их стол был накрыт заглушкой.

— Ищите людей сами, но и монеты вы будете с ними делить, я сумму не увеличу, — отрезал тип. Мариус пытался припомнить, знакомая ли рожа у него, но нет — совершенно незнакомое лицо. Маглокровка?

— Будем все оформлять официально? — ехидно протянул Тед. — Тогда включим в договор страховку, я дохнуть бесплатно не собираюсь.

— А если без договора? — спросил мужчина.

— Тогда мы взламываем склеп, и продаем тебе добычу по рыночной цене, которую установят почтенные артефакторы, — улыбнулась Элли и задумчиво добавила: — Или оставляем себе.

— Значит, договор, — недовольно кивнул тип и заметил Мариуса. Май не растерялся и постарался приятно улыбнуться. Если этот хер не постоялец Лютного, лучше не выебываться. Тем более перед заказчиками друзей.

— Здравствуйте, сэр. Я нем, как фестрал, не переживайте.

— Зачем вам мелкий мажонок? Я и так уже согласился на договор! — перепугался он.

— Чтобы ты там не подумал, — вздохнула Элли. — Это просто наш хороший маленький друг, он студент Хогвартса. Не обращай на него внимания, мы просто договорились встретиться.

— Ладно, — промямлил тип. — Точно нем?

— Точно, сэр, — кивнул Мариус и присел наконец за стол. — Простите, что побеспокоил.

Он опять улыбнулся, и мужчина ожидаемо улыбнулся в ответ. Во дела. Мариус уже и не знал, как относиться к собственному виду, то ли проклинать матушку-природу и нечеловеческую кровь, то ли возносить ей молитвы. Смешно представить, как в ответ на оскал Питера этот тип тоже улыбнулся бы. Май пару раз глубоко вздохнул, чтобы не рассмеяться в голос и постарался скроить более-менее серьезную мину. Важные дела обсуждаются же.

Он посмотрел, как Тед отработанным движением достает из-за пазухи свиток с контрактом и деловито дописывает на нем пункты вроде страховки. Стороны с жутко серьезными мордами соглашаются с условиями и скрепляют договор кровью. Обычная практика — перо далеко не каждый дикарь умел в руках держать.

— Поглядеть на этот склеп мы уже завтра сходим, — напоследок сказал Тед. — А дальше глянем.

— Да, конечно, — покивал заказчик. — Буду ждать совы.

И ушел. Интересно, что там за склеп такой, и как давно Тед записался в расхитители гробниц?

— Май! — сразу дала волю эмоциям Элли и расцеловала Мариуса в обе щеки. — Ты опять вымахал, скоро меня догонишь в росте!

— Маму уже догнал, — фыркнул Мариус. — Но она совсем маленькая.

— Ничего, ей идет, — усмехнулся Тед. — Ну рассказывай, как Хогвартс?

И Мракс принялся уже в который раз рассказывать о своей студенческой жизни — не пропустил в рассказе и новых друзей. Все же ему неслыханно повезло оказаться в одном Доме с Малфоем и Блэк.

— Брутус частый гость в Лютном, странно, что ты еще всего пару раз видел, — хмыкнул Питер. — Осторожней с ними, не успеешь чихнуть, как окажешься кругом должен.

— Абраксас пока не успел обзавестись отцовской хваткой, — улыбнулся Мариус и сразу вздохнул. — Да и что с меня брать? Зельеваров много, даже у нас с десяток хороших найдется.

— Что-то я не помню, чтоб наши публиковались хоть где-нибудь. Вот херню какую сварить, чтоб дыру в башке сделать — это да, но там много мозгов не надо, главное белладонны побольше бахнуть в варево.

— А ты шаришь в теме, Пит, — прищурился Тед и дал другу подзатыльник. — Не учи ребенка плохому!

— Да этот ребенок любую дрянь на коленке сварит при желании, — насупился Питер. — Вот уж где вырожденцы в предках пригодились, Дар стал на диво силен, хоть у Морфина его не оказалось вовсе. Но передать смог.

— Единственное, для чего сгодились гнилые предочки, — вздохнул Май. — Давайте закончим мурыжить мою родословную? А то меня сейчас стошнит к дракклам. Я про нее и в Хогвартсе наслушался — сил нет, хоть, блядь, вешайся — и вырожденцы, и сирены, как я еще слюни-то не пускаю в каком-нибудь подвале?

— Ты по поводу сирен не парься, — махнула рукой Элли и погладила его по голове. — У меня вон дриада затесалась, и хрен с ней. Пусть о недостойных полукровках рассуждают чванливые хрычи, а ты их не слушай, потому что они могут над своей родословной только поплакать, иного толку от нее нет.

Мариус мог бы с этим поспорить — и Абри, и Вал были очень сильными магами. Хотя это же Блэки и Малфои — с них чуть ли не весь Туманный Альбион пример берет, а любая даже самая мелкая сплетенка о них обсуждалась месяцами, обрастая кучей подробностей. Вот Принц и правда мог только поплакать над своей родословной — потому что ничего у него больше не было, тоже вырожденец, если подумать, только с деньгами, а потому никто ему в лицо этого не скажет.

— Забыли, — мотнул головой Май. — Плевать. Не тролль и ладно. Лучше прогуляйтесь со мной по Запретному лесу, а?

— Чего ты там забыл? — чуть ли не жалобно протянул Тед. — Там же хуорны, оборотни, кладбище Хогсмида! Давай лучше к Кровавому озеру? Покопаешься в старых развалинах, поищешь клад как нормальный ребенок.

— Сам ищи клад, расхититель, сука, гробниц! — возмутился Май. Он бы и поискал, да там все ценное уже сто лет как растащили по антикварным и кельтским лавкам. Удивительно, что эти развалины еще никто не занял. Ибо ценности в них никакой не было, разве что археологи там иногда бухали, но у них много мест для пикников, так что с них не убудет. Да и любые руины наверняка у него вызовут желание сбежать без оглядки — зимние воспоминания все еще пробирали до дрожжи.

— Что за склочный ребенок? — поджал губы Тед, деланно всплеснув руками. И все равно видно, что он еле сдерживает улыбку, дракклов лицедей.

Элли отвесила Мариусу подзатыльник — видать, за склочный характер. Хотя как подзатыльник— еле мазнула по волосам рукой.

— Не выпендривайся, — строго сказала она. — Хотя Май прав, Тед, там ничего интересного, кроме озера нет.

— А как же кладбище? Одно из самых старых магических кладбищ на Туманном Альбионе?

— Ты точно егерь, а не разрушитель проклятий? — буркнул Мариус. — Сдались мне эти могилы, я люблю деревья, травы, и свежий воздух.

— Не кладбище, а захоронения, — исправила Элли. — Там ничего от них не осталось, просто камни. Чего тебе там надо? — с подозрением спросила она.

— Гидеон сказал, что там могут быть артефакты Меркурия, которые дают удачу в бою, — смутился Тед. — Один я туда не пойду, вас не уломаешь, и ты, Май, все дело мне обломал!

— Я сегодня прямо великий обломщик, Мордред вас дери. Одному обломал карманную кражу, второму — расхищение древних могил, — усмехнулся Мариус. — Так ты аппарируешь меня в Запретный лес? Отдохну от школы, обязательно составлю тебе компанию в твоем грязном дельце.

Май не стал говорить, что нет Гидеону веры в этом плане — он же своего парня угробил в этих блядских руинах, мало ему? Или потому и дал наводку сначала Теду?

— Больше верь Гидеону, чего он сам тогда не разворошил могилы? — закатила глаза Элли. — Наебал он тебя, как лоха.

— Он весь в заказах, — пожал плечами Тед и встал из-за стола. — Ну и чего ты сидишь, Май? Давай, поднимай свою задницу.

Мариус накинул на мантию согревающие чары — осушающих он, увы, не знал — и натянул ее на себя. Мокрая ткань неприятно прилипла к телу, и он перед аппарацией попросил Теда ее высушить, правда, сразу заткнул нос — после этих чар ткань воняла просто отвратительно.

— Готовься, — злорадно хмыкнул Тед, и Мариус понял, к чему: эта скотина вложила так мало силы в аппарацию, что Мракса чуть не вырвало на месте прибытия.

— Вот, блядь, — выругался он, и когда приступ тошноты прошел, подхватил Левиосой кусок грязи и отправил ее в наглую Тедову рожу. Тот, к сожалению, увернулся, но Май пообещал себе натравить на него какое-нибудь деревце. Деревья же любят Мариуса? Вот он поделится магией, а доброе деревце херакнет Теда по его пустой башке.

Он чуть постоял на месте, успокаиваясь, и улыбнулся другу. Впрочем, плана мести это не отменяло.

— Пошли, я помню, где в лесу есть красный мох. Там дальше пройдемся и наверняка еще много чего интересного найдем! — задорно сказал он и побежал к опушке. Очень уж давно он хотел пройти намного глубже в лес, чем водил его Огг. И счастлив он был сейчас едва ли не сильнее, чем после матча по квиддичу.

Аквамариновый цветок эльфов источал приятный сладковатый запах и Мариус еле-еле подавлял желание сунуть в корзину всю голову. Сдерживало только знание, что сделай он это, то пару часов пробудет в грезах. Коварные цветы добавляли в дурманные и обезболивающие зелья, или в снотворные — чтобы придать снам больше яркости.

Правда, цветы так просто собрать не получилось — в деревьях у поляны гнездовались импы. Тед, решивший выступить в роли охранника мраксовской задницы, эту напасть проигнорировал и оставил Мариуса самостоятельно с ней справляться, мантикоров выползень. Правда, во время шастанья по лесу Май потерял где-то мозги, и после Иммобилюса отправил в гнездо еще и Редукто.

— Идиот, — постановил Тед и с сожалением глянул на дырку, которая осталась после взрыва гнезда. От крови импов она стала ярко-фиолетовой. — Это же не меньше сорока галлеонов! Было.

— Да знаю я! — взорвался Май. — Простите-извините, я эту пакость еще не ловил, да и как-то внезапно все получилось.

— Ладно, — буркнул раздосадованный Тед. — Пошли, ты пока свои цветочки собирал, я зайца словил. Пожрем хоть нормально в утешение.

Вот теперь Май сидел, чувствовал себя идиотом, и наблюдал, как тушка зайца медленно покрывается аппетитной корочкой. И обещал себе не выключать мозги. Сорок галлеонов!

* * *

Мариус тихо зашел домой и упал на диван. Как же приятно вернуться к привычному укладу жизни, и он радовался этому уже две недели к ряду. За день он успел набрать трав для Мальпеппера, который стал лучше относиться к своему малолетнему поставщику после вести о его учебе в Хогвартсе: «Вот, Хогвартс это правильно, пацан, а егеря дохнут только так». И конечно, это лицемерное говно отправило его на очередные заработки, но все равно приятно. Тем более он ничего опасного не заказывал, хотя Май был уверен, что очень хотел. А после аптеки он заскочил в Кривой Рог — благо авроры там уже не бдели — и заработал еще галлеон мытьем полов и работой подавальщика. Ну как — работой. Он левитировал миски с едой и пинты с элем со стойки к столам. Джон, конечно, артачился от такого святотатства, но позволил не таскать все это добро лично, когда убедился, что Левиосой Мариус управляет лучше некоторых, в частности — лучше самого Джона. Хотя вообще Май мог при желании только палочкой махать. Заговорить швабру — десять минут, отправить пинту очередному выпивохе — пара секунд, и сиди себе плюй в потолок. Но такой наглости Джон ему бы точно не простил.

Он зажмурился и зарылся носом в ворот мантии — она все еще пахла гинкго, астрагалом и шипастой пеннатией. Запах был сладким и очень свежим. Мальпеппер явно варил зелья для разума. Оставалось надеяться, что целебные.

По Хогвартсу он немного соскучился. Точнее, не так — он соскучился по Вальбурге, Абраксасу, Каролине, и даже по Фелису. Да что там, он бы и Принцу обрадовался, правда после этого показал ему средний палец, но это такие мелочи, кого они волнуют?

Вальбурга, как и обещала, написала. Написала, мать ее так, что они уезжают в Испанию к дальним родственникам! И вернутся только в конце июля. Она даже извинилась. Май и завидовал, и радовался за нее одновременно. Малфой тоже отписался, что сейчас жутко занят — скрупулёзно перечислив эти самые занятия, конечно — и пообещал написать сразу, как он вернется на Туманный Альбион.

Мариус тоже был весь в делах, и вот завтра он планировал отправиться в Мунго и явить «свой чудесный лик под очи целителя». Направление он, благо, в школе не забыл.

Стоило еще встретиться с Сарой и Джекки — он видел их совсем мельком, те бегали от лавки до лавки и побирались. Стыдоба та еще, но не ему судить их и их умственные, Салазар помоги, способности. Они ведь не могут не знать, что побирушки обычно скоропостижно умирают на жертвенных алтарях. То, что какой-нибудь больной ублюдок еще не заказал себе их в виде жертв для какого-нибудь блядского ритуала — невероятная удача.

Он сам не заметил, как задремал на диване, свернувшись в калачик.

Министерство определенно перемудрило, когда выбирало разлом для размещения Мунго — в госпиталь можно было попасть либо через магловский мир, либо через камин. Пришлось переться через всю Косую Аллею к ближайшему бесплатному камину в «Дырявом котле», и хотя эта харчевня гордо именовала себя пабом, она была именно харчевней. Старой и стрёмной, в кабаках Лютного и то было уютнее.

Мариус отряхнул с мантии пепел и вышел из просторного камина. Он уже бывал в Мунго, так что не стал в очередной раз удивляться совершенной чистоте. И как они это делают? Что за чары?

Он глянул на табличку над привет-ведьмой и, не здороваясь с ней, отправился на пятый этаж. Каждый его шаг отдавал эхом, и Май почувствовал себя каким-то лишним в этом здании. Тут было слишком непривычно, и пахло странно — не то травой, не то озоном. Кажется, в прошлый раз он чувствовал себя лучше. Хотя тогда и народу в больнице было много больше.

Длинный коридор изобиловал различными табличками с незнакомыми фамилиями, и Мариуса это немного удивляло — уж что-что, а фамилии из Альманаха он успел выучить. А это значило, что в Мунго работало очень много полукровок и чистокровок, которые не набрали семь колен чистой крови — а оттого в Альманах не попали. Май прошел мимо десяти дверей, пока не увидел нужную фамилию на табличке: Шафик. Он нервно выдохнул и постучал в дверь. Оставалось надеяться, что сегодня он хотя бы просто узнает, какие проклятья на нем висят.

— Да заходи уже, — раздалось из-за двери.

Внутри кабинета уже не было так чисто, видно — тут человек и ел, и работал, а судя по пледу на кушетке, еще и спал иногда.

— Рад тебя видеть, Мракс. Ну как, не увеличилась в башке дыра?

— Вроде нет, целитель, — неловко улыбнулся Мариус. — Но я только-только в лесу был, и вообще с начала каникул оттуда не вылазил. Это не помешает?

— Нет, — ответил Шафик. — Мы же кровь будем проверять, а не головушку твою, так что все нормально.

— А я ведь проверялся в восемь лет, — вздохнул Май. — Почему тогда проверка ничего не показала?

— Потому что по благотворительной программе работали практиканты и неучи, — скривился целитель и порылся в куче пергаментов. — Мы посмотрели, кто тебя проверял, и уже надавали по башке. Ага! Вот и твоя карта. Так, ложись, расслабься. Я накину чары, которые помогут впасть в транс.

— Дурман? — с удивлением спросил Май. — Зачем?

— Транс, — терпеливо повторил Шафик. — Это не дурман. Не нервничай, так для проверки нужно.

Мариус хотел уже возмутиться, что нихрена не нервничает, но мысли уже вымело чарами. В голове стало необычно пусто, и Мраксу привиделся прекрасный лесной пейзаж с озером и красивыми-красивыми вековыми деревьями. Запахло чуть запревшей травой, водяными лилиями и холодной водой. Он ходил по берегу озера и собирал цветы с грибами, любовался на прозрачную водную гладь и обнимал стволы великолепных деревьев. Пожалуй, такого умиротворения он никогда еще не ощущал. Хотелось остаться у этого озера навсегда — так прекрасно там было. Но все быстро закончилось. Он открыл глаза, и вместо озера перед ним появилось лицо целителя. Густые брови сдвинулись к переносице, образовав морщинку, синие глаза внимательно вглядывались в ничего не понимающего Мариуса, а длинные каштановые волосы он почему-то дергал.

— Что такое, целитель? — спросил Май, когда опомнился.

Шафик помрачнел и вздохнул.

— Ничего мы тебе сейчас не снимем, сможем только ослабить, — сочувственно сказал он и погладил Мариуса по голове. Погладил! Не разлохматил волосы, слава Мерлину. Всегда бы так.

— Почему? — грустно спросил он. Не то чтобы он надеялся на такое простое решение своих проблем, но вот такой облом все равно был неприятен.

— Одно — очень сильное, а другое — совсем недавнее, — ответил Шафик. — После полной проверки узнаем их суть. Это займет где-то часок, посмотришь, или прогуляешься по больнице? На шестом этаже есть буфет.

— Я не голоден, — механически ответил Мариус. — И я хочу посмотреть! Вы же ритуалист! Никогда не видел работу ритуалиста.

— Ничего интересного, — хохотнул целитель. — Но смотри, коль тебе так интересно.

Для непосвященного и правда было неинтересно: переливание из фиала в фиал крови с добавлением каких-то зелий, непонятное махание палочкой с речитативом то на валлийском, то на латинице, потом капанье кровью на руны и рунные круги и сравнение результатов с какими-то таблицами в книгах. Но работал Шафик красиво — только этим можно было любоваться очень долго.

— Ну одно понятно: безумие. Люби ты как папаша и дед не высовывать носа из дома, то уже давно растерял бы все мозги. Проклятье кто-то из Мраксов получил пять колен назад, и можно будет попробовать его снять уже у твоих детей. Судя по всему, — хмыкнул Шафик, — его наложила дриада. И еще одно. Ты не замечал, что не можешь лгать?

— Иногда бывало, — задумчиво кивнул Мариус. — Но лгать не обязательно. Есть куча способов не говорить правду, соврать — не единственный из них.

— Ох, — вздохнул целитель и опять погладил Мариуса по голове. — Лютный жуткое местечко, если ребенок приходит к таким выводам. Но твоя правда. Так вот, врать ты не можешь, но вот откуда на тебе эта прелесть, я не понял.

— Целитель, — промямлил Май. Давно его так не трясло. Стало страшно. Узнай кто суть последнего проклятья, его жизнь может стать намного хуже. — А вы кому-нибудь расскажете?

— На мне клятва Гиппократа, — улыбнулся Шафик. — Так что без твоего разрешения никому ничего не скажу, хотя в карте записать придется, но ее без надобности никто не тронет, а сейфы у нас охраняются не хуже, чем в Гринготтсе.

— Как же стремно, — прошептал Май и вцепился в волосы. Появилось желание рвать, метать и плакать, а магия взвилась и явно намеревалась устроить выброс. Подавлять ее сил не было никаких.

— Тихо, тихо, ты сам сказал, что жить с этим можно, — стал успокаивать целитель. Губ коснулась склянка, судя по запаху гнилых яблок — успокаивающий бальзам. Май покорно выпил варево и прикрыл глаза.

— Одно дело жить с этим и не знать, а другое — знать, что задай тебе кто правильный вопрос — и на приличной жизни можно ставить крест. А ведь я только начал выбираться из всего этого, — прошептал Май. Хотелось расплакаться, но зелье приятно ударило в разум, и на него навалилось вселенское спокойствие. Он выпутал руки из распустившегося хвоста и положил их на колени. — Спасибо.

— Может, к мозгоправу? — обеспокоенно спросил Шафик. Мариус представил себе, что мозгоправ может увидеть в его дырявой башке и — спасибо зелью! — спокойно отказался:

— Не стоит, все нормально.

Воровство, нарушение современных законов Министерства о запрете кровной магии, приятельство с преследуемыми авроратом преступниками — а следовательно, и их укрытие, раз не сдал. Нет, ему не нужен никакой мозгоправ.

— Ну смотри, — пожал плечами Шафик. — Шкет, ты бы больше беспокоился о безумии Мраксов. Застрянешь больше чем на месяц в закрытом помещении — и станешь пациентом мозгоправа в любом случае. Я напишу Дамблдору об этом, пусть устраивает тебе досуг. И выпишу на всякий случай пару зелий. Сейчас они тебе ни к чему, а вот в Хогвартсе пригодится.

— Оно меня не беспокоит как раз из-за того, что с этим можно справиться, — выдохнул Май и провел рукой по непривычно распущенным волосам. Вот тебе и хваленая ленточка от Малфоя. И куда только делась? Он с оторопью заметил черный бантик на руке и едва не залепил себе по лбу рукой от стыда. — А врать я не смогу в любом случае, даже если очень захочется.

— Всякие проклятья бывают, это не самое страшное, поверь, так что кончай рефлексировать, — усмехнулся Шафик. — Далеко не один род угас из-за проклятий, а ты жив, цел, и даже не лежишь в отделении душевнобольных.

— Ваша правда, — кивнул Мариус. Он бы обрадовался — но зелье и радость успешно подавляло. Странно ощущать в голове штиль. За это он успокаивающий бальзам не любил — дурацкое варево, которое подавляет вообще все эмоции.

— Через пять минут у меня другой пациент, но если что — пиши письмо на имя Валента Шафика, — с улыбкой сказал целитель и указал на дверь. — И да, жду тебя через неделю, будем ослаблять второе проклятье, сделаем тебе больше пространства для маневров.

— Спасибо вам, — поблагодарил Мариус и вышел. Ну, он теперь хотя бы знает, что нельзя провоцировать людей на вопросы, на которые не захочется отвечать. Хуже было бы, застигни его врасплох вопрос вроде «а кем работает твоя мама?» ну не отвечать же честно, что проституткой? Да и обтекаемое «в сфере предоставления услуг» тоже звучит стремно.

Май дернул себя за волосы и в тысячный раз припомнил любимую присказку оборотней «живи с тем, что дано». Он жив, цел, не нуждается в мозгоправе, а значит, зря ноет. Хотя пожаловаться хотя бы маме жутко хотелось: она обязательно обнимет, обругает Морфина, и в очередной раз потратится на какую-нибудь сладость. То, что нужно. Осталось добраться до дома и дождаться, пока придет мама. Вальбурга как раз прислала книгу, которую сама уже прочла — оставалось надеяться, что романчик притупит самокопательство.

Он дошел до камина, достал из кисета щепотку пороха и буркнув «Дырявый котел» кинул ее под ноги. Вихрь изумрудного огня подхватил его и покружил по каминной сети. Куда более приятные ощущения, чем при аппарации, но Мордред, как же долго. Он сгруппировался и выпрыгнул на пол Котла. Вот уж где точно нужен кто-нибудь, кто будет махать шваброй! Май споткнулся об бутылку из-под какого-то дешевого пойла, и раздраженно ее пнул. Запах тоже не скрашивал ощущений: будто тут уже пару лет посетители не просыхали.

— Ой, как ужасно, — донёсся сбоку голос какой-то дамочки. Мариус повернулся на звук и увидел парочку в странной одежде. — И весь этот мир такой?

— Нет, конечно, — ответили ей. — Есть места еще хуже.

Дамочка ахнула и взяла за локоть мужчину. Она больна? Зачем она так хватается за кого-то?

— Не ломайте комедию, миссис Брук, — раздраженно буркнула ее собеседница. Май наконец узнал голос — это была профессор Меррисот. И видимо, она устраивала экскурсию для маглов, точнее, родителей маглокровки. Он поспешил свалить на Косую Аллею — ему было очень неловко стоять рядом с маглами. Иногда казалось, будто у них не хватает руки или ноги, что они до ужаса неправильные. Интересно, в их глазах он тоже неправильным будет?

* * *

Время до конца июля проходило пусть и однообразно, но оттого хуже не стало: с обеда домашние задания — чтоб им гореть ярким костром — потом прогулка — тут уж куда занесет, а до полуночи он махал шваброй в "Кривом Роге". Тревожно ждал маминого прихода, кормил ее и ложился спать. И каждый день ждал новых писем от друзей — Вальбурга грозилась вернуться на Туманный Альбион как раз в конце июля, да и Абраксас обещал не отставать. И Май безумно ждал момента, когда сможет их увидеть.

И в конце июля на самом деле пришло письмо. Только не от друзей, а от Дамблдора.

Мариус минут пять на него пялился — вот уж чего он точно не ожидал. Ведь это был не список учебников, а вполне себе личное письмо. Май с опаской его раскрыл, и прочел — по мере прочтения он чувствовал, как начинают трястись руки, а рот все никак от удивления не закрывается.

В каком-то сиротском магловском приюте обнаружился его кузен — по крайней мере, мальчик тоже умеет говорить со змеями. И Дамблдор просто жаждет познакомить предполагаемых родственников тридцать первого июля у Фортескью в полдень.