Наследие. Дикая охота (джен)

Вылазку в Хогсмид Северус решил предпринять под Оборотным. Потом, подумав, смешал вместо этого свежее зелье Невнимания. Оно заставляло ваши черты лица расплываться, а наблюдатель — за счет почти неуловимого запаха — получал легкое ментальное воздействие: забудь, это неважно. А то вдруг он решит-таки трудоустроиться? Или, например, приобрести недвижимость? Любой, с кем придется контактировать повторно, насторожится: зачем это новому знакомому скрывать лицо? Скверная же память в худшем случае — предмет огорчения, а никак не повод обратиться в аврорат.

С одной стороны, Северус напоминал себе идиота, который со странным упоением наступает и наступает на лежащие перед ним грабли, точно ожидая какого-то отличного от традиционного результата. С другой — с мазохистским удовлетворением каждый раз получал эти удары.

С третьей — эти удары лучше, чем что либо, помогали ему чувствовать себя живым.

Для легализации нужны документы и деньги. И с тем, и с другим Малфой помог. Но для легализации комфортной нужны были также место жительства и работа — чтобы, соответственно, источник денег не иссякал. Можно, конечно, было и в Малфой-мэноре скрыться до скончания веков, но что-то подсказывало: он, Северус, повесится в выделенных покоях через неделю.

А может, и раньше.

Итак, зелье Невнимания, Хогсмид, новая работа. Северус проглотил зелье и аппарировал.

Зимний Хогсмид был, по обыкновению, прянично-прекрасен. Спускающиеся сумерки и легкий снегопад только добавляли ему шарма. Добротные двух-трехэтажные домишки с черепичными крышами, широкие витрины, подсвеченные зачарованными огоньками, романтически-ажурные фонари... А также обжимающиеся по углам студенты, студенты с предательски позванивающими в сумках бутылками огневиски и уже чуть пьяные студенты, вышедшие на улицу освежиться.

Можно потерять место и даже жизнь, но вытравить из себя самого брюзгливого профессора Хогвартса, видимо, нереально. Тогда, только заступая на должность, он был таким же нудным моралистом?

Вызвать воспоминания о себе-прежнем становилось все труднее. Это, слава Мерлину, не касалось базовых умений или самодельных заклинаний. Но мысли и чувства, что сопровождали приобретение этих привычных, в общем-то, вещей, будто померкли в памяти. Так, например, Северус помнил, что именно он изобрел заклинание Сектумсемпра, помнил, что снабдил его пометкой "от врагов" — и то, что Гарри Поттер ухитрился применить это заклинание на Драко Малфое. Кажется, именно Северус нашел их тогда — в противном случае вряд ли Малфою удалось выбраться из этого происшествия без потерь. Но — где он их нашел? Когда? И — самое странное — что он при этом испытывал?

Считать ли это признаком разрушения мозга, как у зомби, которых подчиняют гаитянские бокоры? Или это рассеянность, свойственная всем призракам? Но он же не призрак, да и лет прошло не так много...

Северус поежился, поднял воротник пальто и еще раз огляделся.

"Три метлы", кто бы там сейчас не хозяйничал, ему не подходят. От такого официанта клиенты разбегутся в момент. Почтовая служба тоже не представляет интереса.

Аврорат? Трижды ха-ха. Это здание Северус обошел по большой дуге. Хотя непосредственно в Хогсмидском отделении он в свое время не отмечался. Вроде бы.

"Сладкое Королевство"? Снова мимо. Кафе мадам Паддифут? Северус даже не сдержался и фыркнул, представив, как вокруг его мрачной фигуры вьются романтически настроенные студентки. Более бредовое зрелище выдумать сложно.

Магазин писчих принадлежностей Писарро? Скучно, но возможно. Вон и объявление о наборе сотрудников висит. "Зонко"? Снова бред. "Дэрвиш и Бэнгз"? Северус никогда особо не любил артефакты. С другой стороны, он вполне сможет себя выдать за юного неопытного приказчика. Ладно, возможно.

Магазин одежды — бр-р! Во времена Северуса он назывался "Шапка-невидимка", но теперь его, судя по всему, перекупили и переименовали: на вывеске гордо значилось "Очаровательные мантии". Через "чар" художник "проткнул" стилизованную волшебную палочку, выпускающую сноп искр. Искры, как и положено хорошим чарам, мигали алым, золотым и нежно-голубым попеременно. Если Северус решит остаться в деревне, посетить эту лавку придется, но работать тут — нет уж, мастью не вышел.

О, филиал "Флориш и Блоттс". Еще один довольно неплохой вариант для работы. Из плюсов — неограниченный доступ к литературе. Из минусов — придется просить у Малфоя помощи. "Флориш и Блоттс" без опыта работы и рекомендаций не брали ни за что и никогда. По крайней мере, так было раньше.

Кажется, раньше он тоже обходил Хогсмид в поисках работы. Северус тогда делал ставку на свой талант... Его прогнали из "Зелий под заказ", "Частной лаборатории Мандрейка" и даже с аптечного склада ингредиентов — а больше ничего, хотя бы отчасти связанного с зельеварением, в Хогсмиде не было. Ему было восемнадцать, и самым ценным его имуществом был "Реестр ядов и сильнодействующих зелий" в переплете из драконьей кожи, выигранный им когда-то на межшкольной олимпиаде. Чтобы продолжать исследования и публиковать статьи, требовалось работать в зарегистрированном учреждении. Вчерашнего выпускника, пусть и с отличными Ж.А.Б.А. и дипломом с подписью Борджиа, никто не ждал. А у Малфоев были нужные связи, пусть и в определенном кругу...

Придется, видимо, на этот раз задвинуть амбиции подальше и ухватиться за любую работу.

И тут Северус замер. В самом конце улочки, буквально на границе деревни, появился двухэтажный двухэтажный дом, которого раньше — раньше не было. Ветер поскрипывал вывеской в форме котла. Под эмблемой скрещенных кости и волшебной палочки значилось: "Аптека Арвела Присколла". Из окон лился мягкий золотистый свет, рисуя на снегу причудливые узоры — все подоконники изнутри были уставлены разномастными горшками с вьющимися, ползущими, цветущими и даже плодоносящими растениями.

Три скругленных по углам широких каменных ступени. Северус поднялся и потянулся к ручке двери.