Как друг (гет)

Q.V. Уже три новые главы и почти нет комментариев. Я понимаю, многим приходится читать с начала, мне тоже пришлось, аж целых два раза, но все равно хотелось бы знать, интересно ли развивается история, есть ли какие-то вопросы. Жду^^

Утром следующего дня Пэнси и Милли получили официальные письма из Министерства магии о том, что программа реабилитации пройдена. Такие же письма пришли Блейзу и Грегу. Бруствер решил, что если выдать только два помилования, то это может вызвать подозрения, поэтому Гойл и Забини также попали в списки «прилежных» волшебников, хотя, справедливости ради, следует отметить, что с ними практически не было проблем. Теми, кого в списках не было, оказались Малфой и Нотт-младший.

Разумеется, в течение часа после получения писем Паркинсон и Булстроуд, уже вся магическая Британия была в курсе, что две подруги скоро станут полноправными членами общества.

Однако, дружественная солидарность действовала в обе стороны: чтобы не вызывать у Малфоя подозрений, Нотт также пока не мог рассчитывать на возвращение доброго имени. Чем был несказанно возмущен, ведь он приложил все усилия, чтобы его получить. Нет, визиты к Полумне его не напрягали, была бы его воля, то он проводил бы сутки напролет рядом с ней, но вот статус поднадзорного уже порядком надоел и хотелось избавиться от него как можно скорее. Раз уж эти безнадежные подружки внушают Министерству доверие, то находиться по ту сторону, когда они по эту, он считал оскорбительным.

Ближе к обеду письмо с приглашением в кабинет Рональда Уизли получил и Малфой. Гермиона ушла с рассветом, сколько он ни уговаривал ее задержаться. Ночь была великолепной, спал он крепко, «провожал» Гермиону отчаянно, поэтому когда пришло время окончательно подниматься из постели, был в наилучшем расположении духа. Если бы не это все, то письмо от рыжего куратора вызвало бы волну гнева, в данный же момент он просто пробежался глазами по тексту и пошел выбирать, что ему надеть, чтобы не запариться не столько от жары, сколько от компании такого душнилы.

Естественно, Тео, который только вернулся из больницы, прознал, что Драко тоже получил приглашение в Министерство и расстроился. Не хватало еще ему единственному из их «потока» остаться в дураках, поэтому он наскоро собрался и сам отправился к Полумне, чтобы выяснить лично, за какие такие заслуги все вокруг получают плюшки, а он вынужден оббивать пороги Министерства чуть ли не со слезами. В своей голове он называл это бюрократией, до конца не разобравшись в значении этого слова.

Полумна не ждала его так скоро, все-таки просила не приходить, пока вместо лица котлета, поэтому от увиденного слегка сморщила нос. От Тео это не укрылось, и он загрустил, хотя куда уж сильнее, ведь в своей голове он уже нафантазировал, что никогда не получит реабилитацию и будет судиться ради заветной бумажки с печатью.

― Тео, зачем ты пришел? ― спросила Полумна, едва за ним закрылась дверь.

― Я пришел за своим письмом, ― тут же ответил он. ― В волшебном мире информация очень быстро расходится во все стороны, и мне стало известно, что кое-кто уже получил реабилитацию.

― Ну придет и твое время, Нотт, прояви терпение, ― сказала Полумна, стараясь не смотреть на еще не спавшие отеки.

― Я не разделяю твоего оптимизма, ― сказал он строго. ― Решение министра зависит также и от тебя. Ты уверена, что подала все необходимые документы и отчеты?

― Что, прости? ― Полумна была слегка сбита с толку. ― Мне показалось или ты решил предъявить претензии?

― Решил предъявить, ― заявил Тео. ― Почему нет? Я разве хуже Паркинсон или Гойла?

― А причем тут они? ― нахмурилась Полумна, поднимаясь с места.

― Потому что они все уже белые люди, а я нет, ― не унимался он, отчего выглядел так мило.

― Не ты один, ― сказала Полумна. ― Еще Малфой.

― Драко вызвал Уизли, ― сообщил Тео. ― Уверен, и его полное восстановление в правах не за горами.

― Не торопи события, ― сказала Полумна. ― Ты не можешь знать, зачем его вызвали.

― А зачем еще? ― не унимался Нотт. ― Послушай, Лавгуд, я не хочу, чтобы ты думала, что наши отношения это какой-то мой коварный план, я…

― Я так не думаю, ― сразу возразила Полумна.

― Возможно мои поступки как-то показали тебе, что я действую ради какой-то личной выгоды, ― продолжал Тео. ― Несомненно, она есть, но касается не реабилитации, а тебя. Когда я тебя увидел, сразу потерял голову, но сейчас мне обидно, что все другие уже могут жить обычной жизнью, а я нет. Через час и Драко сможет открыто общаться с Грейнджер, а я так и буду ходить с клеймом…

― Успокойся, Тео, никто не даст Малфою реабилитацию, скорее наоборот, ― выпалила Полумна, устав слушать причитания Нотта-младшего, который после ее слов вмиг пришел в себя и широко распахнул глаза. По лицу Полумны было видно, что она сболтнула лишнего, поэтому Тео понял, что нужно срочно остановить Драко от визита в Министерство.

― Ладно, пойду, вызовешь, когда будут вопросы, мне надо лечить лицо, ― без умолку болтая, Тео покинул кабинет Полумны. Она с минуту стояла, размышляя над тем, что ей делать. Затем решила все же догнать его, не хватало, чтобы он спутал все карты.

Тео же, едва покинув кабинет куратора, припустил со всех ног в холл Министерства, где на свою удачу увидел платиновую макушку. Драко уже поздоровался с охранниками на входе и отдал палочку для описи. Увидев Тео, он улыбнулся. Видок у друга был тот еще, но он знал, почему и это забавляло. Однако не получив ответной улыбки и заметив, что друг несется к нему слишком быстро, он напрягся. Когда зрительный контакт между ними был полностью установлен, Малфой увидел в глазах Тео беспокойство, не говоря уже о том, что тот жестом показывал, что дела плохи, водя рукой себе по горлу, словно его режут. Драко огляделся по сторонам, все поведение Тео было ясно без особых толкований, поэтому собрав в кулак всю невозмутимость, он обратился к охране с просьбой вернуть палочку, сказав, что передумал идти к куратору. Охранник не спешил ее отдавать, поэтому Малфою ничего не оставалось, как выхватить ее силой, развернуться и направиться к выходу. Однако покинуть Министерство он не успел, путь ему преградили пятеро волшебников в форме охраны, а также Рон Уизли и Невилл Долгопупс. Драко посмотрел на Тео, к которому уже подбежала обеспокоенная Полумна, и в ту же секунду его скрутили.

Тео поспешил в гущу событий, параллельно выкрикивая фразы: «За что?!», «Произвол!», «Вы не имеете права!». Полумна пыталась его остановить, схватив за руку, но он так резко на нее посмотрел, что она вмиг убрала руку. Тео было не остановить, он кричал, ругался, полез спасать Малфоя и, естественно, тоже был схвачен. Двоих друзей увели из холла, чтобы не смущать других волшебников.

К Полумне подошел Невилл. Она зло на него посмотрела, виня его в том, что с него начался весь этот бедлам, ведь именно он разнес откровения Милисенты, не дав Гермионе сначала проверить ее слова, а уже потом просвещать министра.

― Что это был за спектакль? ― сказал он с усмешкой. Полумна смерила его гневным взглядом. Вся эта ситуация раздражала, потому что рушила все то, что только начинало строиться. Ей было обидно за себя с Тео, но больше за Гермиону и Драко, потому что вся эта работа здорово мешала личной жизни, а вместе они не могли существовать, потому что всегда был кто-то, кто норовил все испортить.

― Знаешь, Невилл, ― сказала она строго и со всей серьезностью. ― Между нами все кончено раз и навсегда. Не смей больше говорить со мной на тему наших отношений, потому что их больше нет.

Не дав ему возразить, она развернулась и умчалась прочь, потому что только что рухнула ее последняя надежда на нормальную жизнь.

* * *

Тем временем Гермиона прибыла в Азкабан. Когда Люциусу Малфою сообщили, кто ждет его в комнате для встреч, он испытал легкое волнение. Неужели Драко так скоро добился для него каких-то послаблений? В затею с сыном он особо не верил, точнее не верил в благо для себя, а вот то, что Драко как-то расположил к себе грязнокровку, и она в знак благодарности или по доброте душевной решила улучшить его жизнь, немного верилось, ведь он помнил, как в целом Золотое трио отнеслось к их семье на суде, как Поттер рьяно защищал Нарциссу.

Сейчас ему было любопытно, он вошел в комнату с гордой осанкой, хотя держать спину прямо с каждым разом было все труднее. Гермиона встретила его с легкой полуулыбкой, задавая встрече дружелюбную атмосферу, в которую, впрочем, оба не верили. Все же Люциус заметил, как с последней встречи эта девушка изменилась. Он не видел ее несколько лет, снимки в Пророке не в счет, и теперь понимал, почему Драко решил наладить с ней контакт. Если бы не ее кровь, то изъянов в ее внешности практически не было.

― Добрый день, мистер Малфой, ― поприветствовала Гермиона, жестом указывая на стул по ту сторону стола. Люциус постоял для приличия пару секунд, затем присел.

― Чем обязан такой чести, мисс Грейнджер? ― спросил он, вкладывая в голос как можно больше безразличия.

― Есть разговор, ― ответила она, решив сразу переходить к делу. Долго находиться в этом место было сложно, да и компания была не особо приятной. То, что здесь она, а не дюжина авроров с разрешением на непростительные было полностью заслугой Драко. Точнее Гермиона решила попробовать все сделать с меньшей кровью именно потому, что не хотела, чтобы он сильно страдал. ― Министерству известно, что в вашем доме есть помещение, скрытое магией, где вы храните различные темные артефакты, в том числе нечто принадлежащее Волдеморту.

От услышанного имени Люциуса бросило в холодный пот, почему-то именно имя, а не все предложение в целом больше всего пугало. Даже теперь, когда Темного Лорда не существовало ни в каком виде.

― Но это абсурд! ― возмутился он, тряхнув головой для убедительности. ― Кто наплел вам эту несусветную чушь?

― Тот, кому можно верить, мистер Малфой, ― Гермиона старалась держаться строго, хотя внешний вид этого некогда статного мужчины нагонял жалость. ― Я уверена, вы можете долго уверять меня и Министерство, что нас ввели в заблуждение, что на вас кто-то клевещет, но у меня, к сожалению, нет столько времени, хоть это вас совершенно и не волнует, но что должно волновать, так это то, что времени практически нет у вашего сына.

― В каком смысле? ― встревожился Люциус, и Гермиона поняла, что попала в цель. Здесь в Азкабане единственной надеждой отца на хоть какое-то будущее был сын, вот уж кому он точно не желал зла. Гермиона надеялась, что их семейные узы все также важны, как и несколько лет назад. И судя по всему, не ошиблась. ― Вы не посмеете навредить ему!

― Мистер Малфой, проявите благоразумие, ― продолжала гнуть свою линию Гермиона. ― Жизнь и благополучие Драко зависят от вас.

― Разве ваше Министерство применяет пытки? ― Люциус был в ужасе. Гермионе стало не по себе, но раз А было сказано, то само собой пришло время и для Б.

― Речь не о насилии, Мерлин упаси! ― девушка закатила глаза. ― Просто для молодого волшебника с такой фамилией даже случайное нахождение в неблагоприятном районе в окружении пары темных артефактов уже будет губительно, а вовремя вышедшая статья в Пророке о том, что Малфой-младший пойман во время подготовки к ритуалу по некромантии не оставит никаких сомнений у только начавших спокойно жить волшебников в том, что дело Министерства правое.

― Но, мисс Грейнджер, ― Люциус растерялся полностью, он с ужасом смотрел на Гермиону, переваривая услышанное. Он думал, что понял ситуацию с ней и Драко, но теперь ему казалось, что он кругом не прав. ― На днях тут был мой сын, он сказал, что своим визитом обязан вам, что у вас…дружеские отношения, что вы добры к нему… По его виду, мне даже показалось, что он влюблен в вас. Выходит, что его чувства не взаимны?

Гермиона на миг потеряла дар речи. В голове пронеслось «влюблен в нее», сердце забилось чаще, но она надеялась, что щеки не покраснели. Это был бы полный провал, однако находиться тут дальше стало практически невыносимо. Она понимала, что ее двойная игра верх цинизма и бессердечности, но пути назад не было, она целеустремленный человек.

― Это суть моей работы, сэр, ― наконец проговорила она, ругая себя последними словами за это напускное равнодушие. ― Вам ли не знать, насколько хорошо я выполняю задания. Дружба с Драко позволила мне подойти ближе остальных. Одно слово руководства и от вашего сына не останется ничего, а ваш род канет в небытие.

― Мисс Грейнджер, вы открылись для меня с новой стороны, ― произнес Люциус спустя пару мгновений. ― Я так понимаю, что выбора у меня нет. В таком случае в обмен на информацию пообещайте безопасность для Драко.

― Боюсь, вы неправильно нас поняли, ― десять очков Гриффиндору за хладнокровие. ― Это не сделка.

― Да не убьете же вы его в самом деле! ― все еще не верил он, борясь с собой за последнюю карту в своем рукаве: информацию о той комнате.

― Если есть хоть малейший шанс возвращения Волдеморта и того ужаса, который он творил, ― Гермиона была уже на финишной прямой, она это чувствовала и шла до конца. ― Мы готовы на многое, тем более что такое жизнь одного опального волшебника взамен благополучия сотен тысяч.

Люциус как-то жалобно вздохнул и рассказал, что со времен штаба Волдеморта в мэноре остались кое-какие вещи, которые он спрятал в подземелье замка в комнату с различными артефактами. Из вещей, принадлежавших Темному Лорду, там был блокнот, куда колдун записывал свои мысли. Сам по себе блокнот не содержит души, либо какой-то его части, чтобы возродить его, однако в блокноте заключена часть его сознания, которая помогает советами, если записать в него вопрос. Магия помогает выстроить план для достижения цели, а цели, как известно, бывают разные. Важный момент, что комната наделена чарами сродни магии Выручай-комнаты, поэтому просто так ее не найти. Ее может призвать только глава дома.

― Почему вы не раскрыли эти данные раньше? ― спросила Гермиона, прокручивая в голове полученную информацию.

― А разве это что-нибудь для меня бы поменяло? ― спросил Люциус, глядя ей в глаза. ― С нами тогда итак обошлись лояльно: Драко оставили на свободе, Нарцисса уехала, а про себя я на тот момент не думал.

― Я боюсь, что сокрытие такой информации может негативно сказаться на вашем дальнейшем пребывании здесь, ― констатировала Гермиона.

― Лишь бы это не сказалось на Драко, ― ответил он, ее сердце пропустило удар. ― Все же я не думаю, что ошибся в своем сыне, а вот вы меня поразили. Надеюсь, вы понимаете, что он тут не причем?

― При всем уважении, сэр, ― начала говорить она, но осеклась, увидев поднятую бровь Люциуса. ― Это оборот речи, не более. Так вот, в начале нашего разговора вы спросили, откуда у меня информация. Откуда еще она может быть, как не от вашего сына.

― Он никогда не был там и не собирался пользоваться… ― запричитал Люциус, потому что Гермиона уже встала из-за стола и направилась к выходу. ― Мисс Грейнджер, Драко ни в чем не виноват, не трогайте его, прошу! Вина полностью на мне, он ничего не знает…

Под крики Люциуса Малфоя Гермиона покинула комнату допросов. Едва за ее спиной закрылась дверь, она сделала шаг в сторону и прислонилась к стене. Тяжело дыша, она смотрела перед собой. Информация была важная, нужная, интересная, но в голове стучала только одна фраза, как на повторе: «Мой сын влюблен в вас».

Оставаться в Азкабане было тяжело, впервые не из-за общей атмосферы, а из-за себя самой, но куда не пойди, избавиться от себя не удастся, поэтому Гермиона быстро вернулась в свой кабинет, закрыла двери на все замки и устало упала в свое кресло. Прокручивая в голове разговор с Люциусом, она словно смотрела на себя со стороны, и это было так противно. Задания она хорошо выполняет, таким и был ее план. Что за мерзкая карьеристка?! Почему Люциус так быстро пошел на попятную, почему не облил ее гадостями с ног до головы, почему все оказалось так легко и сложилось в цельную картину? От себя самой было тошно, поэтому Гермиона встала, расправила плечи и направилась к министру, чтобы поскорее сообщить все, что узнала и отойти от этого дела, предоставив другим возможность действовать дальше. Следовало только выяснить, что будет с Драко, но вряд ли, учитывая обстоятельства, его ждет хороший финал.

Министр ждал Гермиону. Увидев ее, он улыбнулся.

― Из Азкабана сообщили, что Малфой старший не в себе, ― тут же поделился он. Гермиону передернуло. ―Я так понимаю, ты его расколола?

― Да, сэр, ― кивнула Гермиона. ― Без особого труда.

Далее она поведала министру все, что узнала про блокнот Волдеморта. По ходу повествования Бруствер постоянно хмурился, очевидно, представляя масштабы влияния данного артефакта.

― Получается, что туда можно записать любую цель, и он проложит план достижения? ― подытожил Кингсли.

― Если верить словам Люциуса, то да, ― подтвердила она. ― В плохих руках это может означать возвращение если не самого Волдеморта, то кого-то ему подобного.

― Он с ума сошел, хранить у себя такую вещь? ― больше для себя самого сказал Кингсли.

― Может он не собирался ею пользоваться, ― предположила Гермирна, но невольно заступилась за Малфоя. ― Он сказал, что это скорее для страховки.

― Не говори, что поверила ему, Гермиона, ― министр посмотрел на нее с полуулыбкой.

― Не поверила, но и не думаю, что после Азкабана он захочет заниматься снова темными делами, ― сказала она. Гермиона никогда не тушевалась перед министром, всегда говорила открыто, это он в ней и ценил.

― Но тем не менее, лучше, если эта вещь и Мерлин знает что еще в этой комнате, будут в руках Министерства, ― сказал он. ― Все-таки от мысли, что нечто темное спрятано в доме Малфоев, немного не по себе.

― Согласна, ― кивнула Гермиона. ― Берем Люциуса и прямиком в мэнор?

― Верно! ― согласился Кингсли, наскоро наколдовав записку, которая через мгновение исчезла. ― Нет смысла тянуть с этим, можем отправляться в замок, Люциуса доставят прямо туда.

В коридоре к ним присоединились Рон и Невилл, у них был такой праздный вид, что Гермиону начало подташнивать.

У входа в мэнор ожидали несколько авроров и Люциус Малфой собственной жалкой персоной на фоне величественного особняка, хранившего тайны его семьи столетиями.

Гермиона очень волновалась перед встречей с Драко, что он скажет, как отреагирует на появление отца, будет ли зол, что они явились без предупреждения. Вопросы витали в голове, пока они подходили к замку. Когда же они вошли, Гермиона сразу вспомнила, что совсем недавно была здесь, в этой гостиной, и от этого лицемерия ее изнутри всю разрывало. Казалось, что она сама от себя не ожидала такого аморального поведения, такой низости и коварства. На Люциуса она старалась не смотреть, хотелось быстрее покончить с этим, пока не явился Драко. «Наверно он где-то в дальнем крыле, раз до сих пор не пришел», думала она.

Когда все спустились в подземелья замка, министр жестом указал Люциусу, что он может приступать. Малфой старший закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но ничего не вышло. Он попробовал снова, но никаких дверей не появилось.

― Что происходит? Где комната? ― спросил нервно Рон. Люциус уничтожил его взглядом. Гермиона начала прикидывать в голове варианты, почему у Малфоя не выходит вызвать комнату.

― Нам нужен Драко, ― больше для себя самой произнесла Гермиона. ― Почему его так долго нет? Эльф уже должен был доложить…

― Его тут не будет, Гермиона, ― ответил Невилл. Она резко на него посмотрела, затем на Рона, тот покраснел и отвел глаза. Следом она устремила взор на министра, но тот лишь пожал плечами.

― Где Драко, сэр? ― спросила она у Кингсли, стараясь не выдать волнения.

― Их с Ноттом еще утром свинтили в Министерстве, ― ответил Рон. ― Он до сих пор там, в камере.

Гермиона медленно перевела взгляд на Люциуса, тот, казалось, что-то понял и слегка усмехнулся. Гермиона же мысленно ругалась нецензурными словами, поминая на чем свет стоит Рональда Биллиуса Уизли, прекрасно понимая, что схватить Малфоя его идея целиком и полностью.

― Думаю, Люциус Малфой нам больше не нужен, сэр, ― она вернула голосу строгость и обратилась к министру. ― Мы можем вернуться в ваш кабинет?

Кингсли кивнул, параллельно махнув аврорам увести Люциуса. Впрочем, Гермиона обогнала их и первой вышла на улицу. Ситуация была патовая, Рон загубил все просто катастрофически. Как выйти из всего этого с меньшими потерями, она не представляла, голова разрывалась от боли, но больше от волнения, потому что она знала, что в камере с Драко никто не будет церемониться.

― Девчонка строит тебя, Кингсли, ― усмехнулся Люциус, проходя мимо министра.

― Твоего сына она уже построила, ― парировал Бруствер, Малфой сразу поник. Через мгновение его увели.