Звёздный капитан (джен)

Пишу эти строки по просьбе моей любимой жены для потомков, которым может быть интересна история моих странствий.

Генри Артур Чейдвик.

Ма’Феранские войны 2210 г. КЗС «Небула».

— Человек за бортом! — раздался громкий крик в интеркоме моей каюты.

Послышался топот множества ног и приказы вперемешку с руганью. Я тяжело вздохнул и приготовился, поудобнее усаживаясь в своём кресле, так, чтобы сразу вскочить при появлении адъютанта.

Капитан всегда должен быть готов, не важно при каких обстоятельствах. С другой стороны, я не мичман-первогодка, который обязан срываться со своей койки по первой же команде. Для меня такое поведение неприемлемо и, скорее, вызовет ещё больше вопросов. А их вскоре будет много.

Была и ещё одна причина по которой я не спешил, точнее, даже две. Уже неделю мы висели на орбите газового гиганта со скучным названием «Атроцио-5». Корабль под моим командованием назывался «Небула» и формально, по документам, являлся фрегатом. На деле это был переделанный транспорт. Не самый изящный, не самый быстрый, в общем, во многом не самый. Но кое-что было важно, особенно в текущих обстоятельствах, возникших после крика о «человеке за бортом».

Как ни крути, это был космический корабль. Без палубы, без открытого борта, без рей или парусов. Словом, выпасть «за борт» — довольно сложно. Это было первой из двух выше озвученных причин, вторая вытекала из первой — вокруг был не суровый, однако столь хорошо знакомый океан на Земле. Снаружи простиралась лишь космическая пустота. Для неё неважно, умеешь ли ты задерживать дыхание или дрыгать ногами. Нет поверхности, не за что зацепиться, а перепад давления убивает за секунду. Тот, кто оказался там без скафандра — гарантированно труп.

Поэтому, повторюсь, я поудобнее устроился в кресле и принялся ждать. Не сочтите меня каким-то кровожадным маньяком, которому плевать на свою команду. Скорее, напротив, мне, в отличие от многих коллег, не безразличны судьбы моих подчинённых. И меньше всего на их месте мне бы хотелось видеть, как капитан суетится и бегает, давая волю эмоциям. Этот урок я усвоил очень давно.

Мой адъютант, молодой и полноватый, что странно, учитывая питание на корабле, человек по имени Донавал должен был доложить мне незамедлительно — это была его прямая обязанность. Ожидание, откровенно говоря, затягивалось. Я уж было подумал: не сам ли Донавал умудрился вывалиться. Когда двери, наконец, открылись, на пороге оказался запыхавшийся адъютант.

— Капитан, человек за бортом! — повторил он, тяжело дыша, и произнёс хоть какое-то объяснение произошедшему. — Какие-то проблемы в стыковочном доке.

Молча я поднялся и быстро пошёл к месту происшествия. Произошло что-то странное, это я знал точно. Суицид, несчастный случай… Убийство. Это даже не так важно. Слухи — вот что имеет значение. На Небуле триста двадцать человек, из них тридцать девять, включая меня, мичманы и старшие офицеры. Соответственно, двести восемьдесят матросов, не считая труп за бортом. Любое волнение среди них может закончиться неизвестно чем, в том числе — бунтом. А волнения могли и быть, времена тогда были предельно неспокойные.

* * *

Для большего понимания контекста предлагаю свой взгляд на происходившие тогда в Земном Содружестве события.

На 2210-й год власть Земного Содружества охватывала почти сотню планет и бесчисленное количество космических объектов. Начавшаяся в первой четверти двадцать первого века космическая экспансия постепенно охватила не только Солнечную систему, но и шагнула гораздо дальше. То были времена богатые на события: колонизация Венеры, Лунная катастрофа, первая встреча с инопланетным разумом, и последовавшая за этим война первого контакта.

Человечество встало на колею безостановочной экспансии, расширяясь невиданными доселе темпами. За то же время, что ушло на заселение Солнечной системы, Земное Содружество обзавелось ни много ни мало полусотней колониями!

Такой «спринт» не мог закончиться ничем хорошим. Катастрофа случилась в 2179-м, когда пропала экспедиция Ронского — один из самых амбициозных проектов за всю историю. Последовал долгий, затяжной кризис. Проекты по колонизации сворачивались, экономика стагнировала, а на границах, особенно на «северных», бушевали войны. Правительство менялось одно за другим, зачастую даже не отрабатывая весь свой срок, но кризис только усугублялся.

Множество старых нерешённых проблем привели государство в упадок и стагнацию, чем моментально воспользовались старые враги. Моллюски-Ма’Феранцы, с которыми уже была крупная война в 2184-м, решили забрать себе то, что не смогли в прошлый раз. Всё Содружество умывалось кровью, отражая удар за ударом. Каждый корабль, что можно было переделать под военные нужды, был модернизирован. О добровольной вербовке в армию и флот забыли уже на второй месяц войны. А в это время на Земле продолжались бесконечные политические дрязги.

Земля с самой зари космической эры была особым местом для каждого человека. Священным, если такое сравнение уместно. Люди могли колонизировать какие угодно райские планеты, но каждый мечтал жить именно на старой доброй Матушке-Земле.

Грозившая из-за этого проблема перенаселения была решена предельно радикально — только первые два ребёнка землянина имели право остаться и жить на планете. Всем остальным выплачивалась денежная компенсация и предлагалось переселение. Как правило, в миры весьма отдалённые, которые почти всегда были местом, так скажем, неприятным.

Такая политика создавала широкий спектр для недовольства самого разного рода. Человечество, по факту, разделилось на две касты: земляне и космониты, они же колонисты. И не было среди последних ни одного, кто не мечтал бы это изменить.

Учитывая все беды, обрушившиеся на нас, колонии давно бы провозгласили независимость, но шла война. У космонитов были ресурсы, но не было верфей, инженеров, не было лидера, который объединил бы сотню планет. Только из-за этого Содружество всё ещё существовало. Или мы вместе сражаемся, или умираем по-одному.

Наше будущее зависело от того, будет ли преодолён затянувшийся кризис, который всё углублялся: выборы президента в 2209-м году, проводившееся в парламенте Содружества, закончились стрельбой и потасовками. Всё это очень быстро переросло в настоящую гражданскую войну. К счастью, пока за пределы Земли она не шагнула, хотя определённые брожения уже начинались. Поэтому меньше всего мне, как капитану корабля, нужны были какие-либо волнения, которые могли закончиться неизвестно чем.

* * *

В стыковочном шлюзе собрались несколько офицеров: первый лейтенант, старший инженер и боцман. Вместе с ними стояла парочка поникших матросов. Донавал остался снаружи, следя за тем, чтобы любопытные не вздумали подслушивать.

— Ну? — нетерпеливо спросил я, видя замешательство всех присутствующих.

— Повторите то, что рассказали мне, — скомандовал матросам первый лейтенант Фаррел.

— Мы хотели выпить, — начал один из них: уже немолодой мужчина с некрасивым, множество раз сломанным носом, — здесь кроме нас никого не должно быть…

— А дежурный офицер где был? — уточнил я.

В стыковочном шлюзе, как и любом другом ключевом помещении, коих на Небуле было не так много, всегда должен быть хотя бы мичман.

— Ушёл, пересменка… Они всегда уходят за полчаса до неё, — тихо и немного испуганно сказал матрос.

Его страх можно было понять. Он был завербован насильно, и даже самый юный мичман мог приказать высечь его электрокнутом за малейшую провинность. А клевета в сторону офицера (даже если это не так) каралась намного строже.

— Лейтенант, — обратился я к Фаррелу, — проконтролируйте потом, чтобы эта «традиция» канула в лету. Что дальше было?

— У нас есть место, там, чуть у стены, — матрос указал куда-то в дальний от входа угол. — Камеры его не видят, мы обычно там и пьём.

Его коллега по несчастью бросил на него гневный взгляд. Похоже, кто-то сболтнул лишнего. Не было необходимости упоминать, что камеру необходимо переместить. Очевидно, что это сделают и без моих комментариев.

— А Смит, — матрос посмотрел на шлюз, — испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги. Он рассказал, что знает код от шлюзовой двери и что, если мы заберёмся внутрь, нас никто не увидит. Он подошёл к панели, разблокировал дверь, открыл её, и тут взрыв, такой глухой удар. Другая дверь была открыта, Смита вынесло туда. А потом автоматика запечатала шлюз и… Ну вот.

Он развёл руками, показывая, что больше ничего не знает.

— На гауптвахту обоих за распитие алкоголя, и найдите, откуда они его взяли, — приказал я и подождал, пока вызванные боцманом матросы из службы безопасности их уведут. — Тело уже достали?

— Я послал заняться этим, — ответил Кереньев: старый, весьма упитанный боцман, который, похоже, уже смирился с тем, что никогда не пойдёт на повышение.

Кивком показывая, что услышал его и более не задерживаю, я повернулся к старшему инженеру Ворстону:

— Найдите причину, по которой не сработала автоматика. Немедленно и без лишнего шума. Фаррел, — лейтенант вытянулся по струнке, — официальная версия — неисправность. Слухи пресекать. Буду у себя в каюте, жду ваших докладов.

Развернувшись, я пошагал прочь, ругая себя за то, что не сдержался и сказал лишнего. Не нужно было показывать, что я уверен в том, что произошедшее — не случайность. Неважно: офицерам или матросам — это была ошибка. Как минимум, нужно было дождаться рапорта инженера.

И всё же я знал, что что-то не так. Любой, кто хоть раз работал со стыковым шлюзом, знает, что наружная дверь автоматически закрывается, когда открывается внутренняя, иначе внутренняя не откроется вообще. Почему не сработала автоматика? Почему наружная дверь вообще была открыта? Много вопросов, и рядом с моей каютой уже ждал тот, кому я был рад перепоручить поиск ответов.

На любом корабле есть служба безопасности: где-то больше, где-то меньше. На Небуле это был один офицер и пять матросов. В отличие от всего остального экипажа, капитан не мог их назначать по своему вкусу: кого прислали из адмиралтейства, тот и будет служить.

Это наделило службу безопасности весьма мрачной репутацией государственных агентов и шпионов. Особенно среди матросов. Их можно было понять, ведь кто знает, кого назначили на корабль? Может быть, по приказу адмиралтейства офицер в чёрной форме здесь именно по их душу.

Правда, как обычно, была где-то рядом. Капитан всегда был в курсе того, кто к нему назначен и с какой целью. Чаще всего он и передавал приказы прибывшему офицеру. Миф про «плохих государственных шпионов» просто был слишком удобным способом перенести недовольство с конкретного капитана на абстрактный государственный аппарат. Не могу сказать, что мне нравилась такая практика, но кто будет слушать капитана недофрегата, получившего звание только полгода назад?

Возле моей каюты стоял уже весьма немолодой мужчина с высокими залысинами, тщетно скрываемыми под чёрной, под стать форме, фуражкой. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, выдавая в нём профессионала, который службу ставит выше собственного «Я».

Это был Евгений Лютцев, на корабле он был вторым лейтенантом. Хотя по выслуге превосходил Фаррела как минимум в несколько раз. В чём была причина такого отсутствия интереса к карьерному росту не знал никто.

Жестом я пригласил его к себе в каюту. Мы оба выдержали вежливую паузу, давая друг другу время сесть и собраться с мыслями.

— Вы в курсе произошедшего? — спросил я.

— Не больше вашего, капитан, — нейтрально ответил Лютцев.

— Сейчас Кереньев достаёт тело, и мне хотелось бы, чтобы было проведено полное медицинское освидетельствование. Возможно, причина всего лишь в алкоголе.

— Даже самая крепкая водка не отключит автоматику, — заметил лейтенант.

— Да, — согласился я, — поэтому поднимите досье на эту троицу. Политические взгляды, враги, друзья, мотив к суициду. Проверьте записи с камер. Разумеется, всё должно быть максимально тихо.

— Разумеется, — в тон мне ответил Лютцев, встал, коротко поклонился и вышел.

Я тоже решил не оставаться в каюте и, выждав пару минут, отправился на мостик.

* * *

Задача, порученная мне, была предельно ясной: система Атроцио находилась на фланге вражеских флотилий, и тут периодически появились отдельные корабли противника.

Сложно представить, чтобы в век космоса кто-то использовал курьеров, тем не менее, эти перемещения крайне заинтересовали командование. Понаблюдать и разобраться в происходящем было поручено мне.

Газовый гигант мной был выбран не случайно. На его поверхности свирепствовали электромагнитные бури, а орбита была сплошь усеяна лунами и астероидами. Идеальная маскировка, позволяющая спокойно наблюдать за всей системой.

— Капитан на мостике! — объявил Фаррел, по уставу прикладывая руку к фуражке.

— Что-нибудь новенькое на радаре?

— Космический кит, капитан, — отрапортовал Фаррел и вывел на главный экран изображение.

Перед моими глазами предстало огромное существо, судя по данным, не менее нескольких сотен километров в длину, вальяжно плывущее по известным только ему делам. Эти создания питались светом и, как правило, обитали в туманностях или на орбитах умирающих звёзд. Где и при каких обстоятельствах зародилась эта форма жизни, биологи так и не смогли дать ответ. Большая часть китов была очень старой: они «родились» ещё до того, как на Земле вымерли динозавры. Самая молодая особь, которую исследовали земные учёные, была ровесницей человека как вида. Если их не тревожить, то они не представляли абсолютно никакой угрозы. Поэтому я ещё пару минут постоял на мостике, наблюдая за корабельными системами, и, откланявшись, пошёл обратно.

Не успел я пройти и пары шагов, как запиликал мой коммуникатор. Из него раздался голос Ворстона:

— Капитан, я нашёл причину поломки. Если вас не затруднит, подойдите в шлюзовой отсек правого борта.

— Скоро буду, — ответил я и быстро набрал сообщение Лютцеву.

Впрочем, это было лишним: судя по постовому возле дверей в шлюз, Лютцев уже был на месте. С помощью медицинского дрона он изучал обезображенное тело Смита. Евгений встретил меня взглядом и покачал головой, давая понять, что ещё не готов что-либо доложить.

Старший инженер Эрик Ворстнон, так же тут присутствовавший, как раз снимал скафандр, оставив зачем-то перчатку. Я не сразу понял, что он что-то в ней держит.

Бедняга выглядел очень измученным не только потому, что случившееся выпало на конец его вахты. Дважды этого голубоглазого блондина, моего ровесника, повышали до лейтенанта и дважды разжаловали обратно в мичманы за проступки. Его служба на Небуле была решающей: возможно, ему наконец дадут это повышение. А тут как назло Смит с этим шлюзом. Можно только представить ту обиду, что бушевала внутри у Эрика.

Он протянул мне тонкий продолговатый предмет, сантиметров тридцать в длину. Я попытался его взять и сразу же одёрнул руку — он был обжигающе холодным.

— Что это? — спросил я, подавляя в себе желание наорать на инженера за то, что тот не предупредил о холоде.

— Титановая отвёртка, если не ошибаюсь, — ехидно улыбаясь, ответил Ворстон. — Инвентарный номер кто-то оплавил, но такие, как эта, есть только в машинном отсеке.

Мой, вполне очевидный вопрос, упредил Лютцев:

— Смит и его дружки там не работали. К отвёртке доступа у них не было.

— Этим был заблокирован один из датчиков, таким образом, автоматика шлюза считала, что дверь закрыта, — продолжил объяснять Эрик, — крепили с умом и пониманием того, как работают двери шлюза. Я проверил: с этой штукой внутри их можно было закрыть только в ручном режиме.

— Благодарю вас, — искренне сказал я и, ещё раз взглянув на беднягу, добавил. — Идите, отдохните. Это приказ.

Ворстон благодарно кивнул и, оставив отвёртку в перчатке на столе, ушёл. Когда захлопнулась дверь, заговорил Лютцев:

— Никаких следов алкоголя, наркотиков или иных веществ. Даже лекарств. Никаких имплантантов, нервная система в порядке настолько, насколько это возможно для алкоголика.

Последнее замечание было не совсем корректным, но Евгений слыл ярым противником алкоголя, поэтому ничего удивительного не было.

— Похоже, он действительно не знал, что со шлюзом что-то не так.

— Как и его дружки, — согласился Евгений. — Они пробудут на гауптвахте ещё неделю. Я решил, что с учётом произошедшего этого более, чем достаточно.

Распитие алкоголя — это как минимум две недели, никак не меньше, но спорить мне не хотелось. Лютцев, с его опытом работы, прекрасно сам об этом знал. Если он так решил без обсуждения со мной, то, значит, уверен в своих действиях.

— Проверьте, что там с этой отвёрткой, кто её владелец, кто её получал и один ли это человек, — приказал я.

— Так точно! — как обычно, абсолютно нейтрально, ответил лейтенант.

Мне ничего не оставалось кроме как направиться в каюту. Что-то меня смущало. Какая-то незначительная, но очень важная деталь. На полпути я уже почти понял, что именно, поэтому ускорил шаг, и беда была тому несчастному, что в узком коридоре стоял у меня на пути.

Меня интересовали видео с камер наблюдения. Просматривать многочасовые записи нужды не было: требовался конкретный момент, произошедший около часа тому назад.

На экране передо мной стояли шестеро: двое матросов, боцман, старший инженер, первый лейтенант и молодой мужчина, лет тридцати, в капитанском кителе; из-под его фуражки торчали чёрные, непокорные расчёске, волосы. Глядя на самого себя, я подумал, что для капитана выгляжу, как растрёпанный воробей, к тому же весь какой-то неровный и нескладный.

— …Смит, испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги, — раздался голос в записи.

Вот оно! Я принялся отматывать запись на тот момент, когда случилась катастрофа. Матрос достаточно точно описал всё произошедшее, но как я ни вслушивался, никаких шагов не слышал.

«Никакая аппаратура не идеальна, возможно, Смит действительно что-то слышал», — подумалось мне.

Нужно было проверить записи с камер, что стояли в коридоре. Это оказалось не так уж и просто: на Небуле были сотни практически одинаковых проходов. Прежде чем мне удалось найти искомое, прошло часа три. За это время в каюте побывал Донавал с подносом еды, которого я усадил рядом, в надежде, что он найдёт нужную мне запись. Затем, появился Лютцев, наверное, зашедший с докладом. Только с его помощью и получилось найти нужную запись.

На ней отчётливо было видно, что в то время, как в шлюзовом отсеке собирались Смит и компания, к дверям аккуратно приблизились двое матросов с какой-то увесистой коробкой. Услышав шум внутри отсека, они быстро ретировались. Лютцев ткнул пальцем в коробку, что они несли:

— Это скафандр. Мои люди нашли его в вентиляции. Инвентарный номер не совпадает с нашими, похоже, его кто-то тайком пронес.

— Арестуйте этих людей, — приказал я.

* * *

Полностью картина произошедшего сложилась только к тому времени, как корабельные часы показали семь утра по земному времени. Ни я, ни Лютцев так и не прилегли, держась исключительно на стимуляторах и неимоверном количестве кофеина.

Но прежде чем поделиться открывшейся информацией с остальными, мне нужно было проверить один важный нюанс. Уж больно история, рассказанная виновниками, была фантастической.

Для этого я под взгляды, которые прочесть иначе как «капитан, вы ужасно выглядите», команды поднялся на мостик. Первый лейтенант Фаррел, успевший за прошедшее время отстоять одну вахту, сдать её, отдохнуть и теперь только-только принявший новую, взирал на меня с огромным непониманием. Возможно, стоило его посвятить в то, что задумал, но, во-первых, у меня не было никаких сил в сотый раз это всё проговаривать, а во-вторых, если я ошибался, то подобные россказни уничтожили бы мою репутацию на корню.

Небула, по моему приказу, тщательно сканировала окружающие её астероиды и луны. Разумеется, всё это было проделано ещё по прибытию, неделю назад, и судя по всему, сильных изменений не произошло.

— Сканирование закончено, капитан, — доложил Фаррел. — Результаты…

— Не важно, что с этим астероидом? — я ткнул пальцем прямо в экран, показывая на небольшую алую точку, среди множества других таких же, но серых точек.

— Ошибка сканирования, слишком высокое содержание металла! — отрапортовал отвечавший за это мичман.

— Сейчас проверим. Фаррел, сойдите с нашей орбиты и медленно облетите его.

Пол едва заметно вздрогнул, когда заработали двигатели. Небула не слишком изящно, зато очень аккуратно двинулась к цели. Через пару минут искомый астероид стало видно через курсовые камеры.

Считаю нужным уточнить, что Небула, не имела огромных прозрачных экранов, открывающих красивый вид на окрестности, столь популярных в массовой культуре. А её рубка не вздымалась над остальным корпусом, намекая, на чём нужно сосредоточить огонь, а была надёжно укрыта в корпусе наряду с орудийной цитаделью и системами жизнеобеспечения.

Серо-коричневый, километров триста в диаметре, он ничем не выделялся среди своих собратьев, по крайней мере на первый взгляд. Штурман, выполняя приказ, сбавив скорость, принялся его облетать. На камерах проносился скучный, однообразный пейзаж поверхности, щедро усыпанной кратерами.

Мне пришлось до боли в глазах смотреть на экраны. Я примерно знал, что искать, но не представлял где.

— Стоп, — скомандовал я, краем глаза увидев искомое. — Кратер, левый верхний угол, включите прожектора.

Ярче местной звезды вспыхнули корабельные огни, освещая нужный участок. Все в рубке ахнули, увидев несколько соединенных металлических конструкций — простенькую космическую базу, принадлежавшую контрабандистам, о которой я узнал от допрошенных матросов.

Не только я заметил чудесные маскировочные свойства орбиты «Атроцио-5». Первыми на них обратили внимание именно контрабандисты. Их крохотные, одноместные, абсолютно незаметные для корабельных систем, шлюпки сновали между астероидами и лунами в поисках «клиентов». Экипажам человеческих судов, что здесь оказывались как и я, продавали алкоголь и наркотики, моллюскам-Ма’Феранцам, залетавшим раз в несколько недель, какие-то околонаркотические специи. Где-то открыто, где-то, как на Небуле, с помощью ухищрений.

Матросы, которых допрашивал Лютцев, поведали, что в оговорённый срок они, облачившись в контрабандный скафандр (при тщательном обыске таких обнаружилось аж пять штук), заранее выведя из строя привод шлюза, выходили в открытый космос и просто забирали прилепленные магнитными держателями к корпусу корабля ящики. Оплачивалось всё электронными деньгами, часть груза уходила на взятки, часть оставляли себе, остальное продавали дуракам вроде покойного Смита по заоблачным ценам.

Вовлечёнными по итогу оказалось шестнадцать матросов и двое, уже бывших, мичманов. Но это всё спустя несколько дней разбирательств и допросов.

А в тот момент я, выдыхая словно после длительного погружения, скомандовал:

— Орудия к бою, ни один корабль не должен покинуть базу. Подготовьте шаттл с штурмовой командой.

— Есть сигнал, с нами пытаются выйти на связь! — доложил один из мичманов-операторов.

— Соединяйте! — дождавшись, пока в динамиках кто-то взволнованно засопит самым громоподобным своим голосом, я провозгласил: — С вами говорит капитан флота Земного Содружества Генри Чейдвик. Немедленно сдавайтесь и гарантирую вам честный, справедливый суд! Даю пять минут на размышления, после этого никаких переговоров вестись не будет!

Ждать капитуляции пришлось три минуты двадцать две секунды.