Обреченные (гет)

Солнце стояло еще высоко, когда стройная девушка с каштановой копной волос шагала к двухэтажному дому. Она шла по берегу океана, ощущая босыми ногами теплый песок сиднейского пляжа. Австралия вообще была солнечной страной — и именно сюда уехали родители Гермионы, когда она изменила им память. Она взглянула на дом, вздохнула и, собравшись с силами, зашагала по дорожке к дому. Рука предательски подрагивала, даже когда поднималась, чтобы нажать на звонок. Как вообще получилось так, что она боится увидеть собственную семью?

В течение семи лет Гермиона Грейнджер следовала своему предназначению — быть другом Гарри Поттера. С тех пор, как её, Гарри и Рона связал случай с троллем, она не задумывалась о других друзьях и другой судьбе, тогда она и не хотела жить иначе. Она участвовала во всех приключениях, в которые Гарри стабильно встревал, вплоть до противостояния с самым темным волшебником современности — Волдемортом. Нет, она не жаловалась, просто осознала, что больше так продолжаться не может. Даже отношения с Роном, зародившиеся в пылу сражений, сейчас тяготили её. И поэтому практически сразу после окончания битвы за Хогвартс, никому ничего не сказав, она села в самолет и умчалась за единственными родными людьми, которые у нее были несмотря ни на что.

Она довольно быстро разобралась, как снять с родителей заклинание забвения, но они оказались не слишком довольны сложившейся ситуацией. Минул не один долгий и тяжелый разговор о произошедших событиях, прежде чем ослаб узел непонимания, но обида до конца так и не прошла. Особенно тяжело проходили разговоры о Гарри Поттере.

— Ты что, любишь его? — спросил в первую очередь отец Гермионы, когда схлынула первая волна его недовольства «подвигом» дочери.

— Что? Нет! — воскликнула Гермиона, совершенно сбитая с толку этим абсурдным предположением. — То есть люблю, конечно, как друга.

— Тогда зачем всё это было нужно? Ты могла уехать с нами.

— Я… просто он… в смысле они бы не… Папа, я так давно дружу с Гарри, что оставить его в беде и просто уехать мне даже в голову не пришло.

— Ты просто променяла нас с матерью на дружбу с человеком, который тебя как следует защитить не смог. Вспомни чудовище на втором курсе или битву в вашем министерстве.

— Джон, достаточно... — мама вмешалась в перепалку до того, как Гермиона успела вспылить, раздраженная отцовским непониманием. — Пойдемте прогуляемся. Все-таки замечательное место, — мечтательно сказала она.

Гермиона частенько думала о Гарри. После битвы за Хогвартс у её друга вдруг оказалось столько дел, что он даже не заметил её отъезда. Очевидно, Джинни полностью завладела его вниманием. Хотя она, конечно, была за них только рада, просто почему-то легкая тень обиды сопровождала всякую мысль об этой парочке. Особенно, когда Гермиона думала — залез ли уже Гарри Джинни под юбку, хотя казалось бы, какое ей было дело?

Гермиона вместе с родителями вернулась в Англию только спустя месяц, и именно тогда она заметила несколько странных, следящих за ней людей, которые буквально растворялись в воздухе, стоило ей обратить на них пристальное внимание. Пока она оглядывалась в поисках очередного преследователя, страх не отпускал ее, ведь это могли быть пожиратели смерти, ускользнувшие от авроров.

Когда, оставив родителей в кафе аэропорта, Гермиона загнала одного из преследователей в угол и задала несколько наводящих вопросов, все встало на свои места, и вместо страха в душе шевельнулась чистая незамутненная радость.

— Гарри Поттер о вас волнуется, мисс Грейнджер, — сказал ей волшебник в сером костюме и буквально через секунду исчез.

После этого Гермиона вместе с родителями наконец вернулась в свой родной дом, где была так счастлива пока росла.

Стоило ей только разобрать чемоданы, Рон прислал сову, лишний раз подтвердив, что друзья за ней следили. Он не был доволен её отъездом, но быстро все простил, обратив только внимание на то, что мамина кухня и солнечный Сидней благоприятно сказались на внешнем виде Гермионы. Много времени с Гермионой Рон не проводил — был занят чем-то очень важным, правда, Гермиона так и не смогла понять, чем именно. За целый месяц они сходили всего на два свидания, каждое из которых вышло не слишком удачным. Гермиона в который раз заметила, насколько невоспитанно и неаккуратно может себя вести Рон. Он часто удивлялся, смеялся невпопад и показывал пальцем на те вещи, которые считал для себя странными, да и его поведение за столом оставляло желать лучшего. Несмотря ни на что, Гермиона решила, что даст ему еще один шанс, и пригласила к себе домой, чтобы нормально познакомиться с её родителями, но в самый последний момент от него прилетела сова. В письме он написал, что появились неотложные и очень важные дела в Норе, которых он никак не может избежать. Рон подвел её — опять.

Как только Гермиона вскрыла письмо — обида накрыла её с неимоверной силой.

— Важные дела? Значит, знакомство с моей семьей — не важное дело? — злилась она, комкая ни в чем неповинный пергамент. Радовало, что теперь можно было пользоваться волшебством без ограничений. Через секунду она достала волшебную палочку из кармана своего платья и с помощью Инсендио разделалась с неприятным письмом.

Она открыла окно, чтобы выпустить дым. Пепел еще не успел осесть на пол, а внизу, у входной двери раздался приглушенный хлопок. Гермиона резко дернулась, узнав звук аппарации.

«Неужели все-таки Рон нашел время?»— с надеждой подумала она и пошла открывать, как раз в этот момент прозвенел звонок, оповестивший жителей дома о госте.

На пороге стоял лучший друг, герой Второй магической войны.

— Привет, — улыбнулся он. — Платье?

Гермиона застыла. То, что Гарри пришел сам — без предупреждения, означало только одно — что-то случилось.

«Почему он пришел без Джинни? Как он вообще узнал адрес?» — эти вопросы крутились в её голове, пока Гарри разглядывал её с немного ошеломленным видом.

— Гермиона? Ты слышишь меня? — он хоть и был обижен за внезапный отъезд, но был рад её видеть загоревшей и поправившейся. Он хотел обнять её и уже потянул руки, когда заметил абсолютно отстраненный взгляд.

— Гарри, я рада тебя видеть, — произнесла Гермиона, наконец возвращаясь в реальный мир. Она улыбнулась и крепко его обняла. Он был все такой же: одежда словно с чужого плеча, взъерошенные, черные волосы и челка, которая всё равно не могла скрыть шрам в виде молнии.— Прости… я просто не ожидала тебя увидеть. И да — платье, а какие проблемы? Ты же видел меня в платьях и раньше.

— Всего три раза, и это были особые случаи, последний раз...

— А куда мне было надевать платье в прошлом году? На встречу в Беллатрисой?

Гарри рассмеялся, но улыбка его быстро угасла — видимо, он вспомнил обстоятельства встречи с кузиной Сириуса.

— Извини. Верно, ведь должен был прийти Рон. Он не смог. В Норе...

— Не объясняй, я просто хотела познакомить его с родителями... Но теперь знакомиться будешь ты, — закончила Гермиона и тяжело вздохнула.

Гарри сделал притворно-испуганный вид и сказал:

— Боюсь-боюсь.

— А вот я бы на твоем месте не веселилась. Мой папа… — договорить Гермиона не успела — в коридоре появилась её мать и, завидев гостя, заулыбалась.

— Гермиона, что же ты так долго держишь гостя на пороге, — затем мама с некоторым запозданием опознала визитера и всплеснула руками. — Гарри Поттер! Какой сюрприз. Вот уж Джон будет рад! Он давно хотел с тобой пообщаться.

Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону, пытаясь поймать её взгляд, но она повернулась к матери.

У него было не больше минуты, но он оценил внешний вид лучшей подруги, которую в последние месяцы видел только в теплых кофтах и джинсах, ремень которых каждый месяц странствий все сильней затягивался. Сейчас же на ней было платье приятного синего цвета, длиной чуть выше колен. А её волосы, вечно становившиеся причиной насмешек других девушек, были забраны в высокий хвост. Очень длинный, такой, что Гарри вдруг захотелось сильно потянуть за него.

«Зачем? Гарри Поттер?! Что за ребячество? Откуда такие мысли?!» — мысленно прикрикнул он на себя, быстро и в принудительном порядке избавляясь от странных мыслей.

— Добрый вечер, миссис Грейнджер.

— Гарри, проходи скорее, ужин на столе.

Гарри прошел в дом вслед за его хозяйками. Он осмотрелся. С первого взгляда это был обычный двухэтажный дом, подобных ему на улице стояло в ряд целых шесть штук. Внутри же дома было очень изящно и уютно — Гарри было с чем сравнить.

Дом Дурслей, в котором не было прожито ни одной счастливой минуты, раздражал. Дом Блэков, чей хозяин оставил неоднозначный след в душе Гарри, скорее тревожил. Дом семейства Уизли, где всегда что-то двигалось и летало, удивлял. Этот же дом со светлыми стенами, на которых были развешаны семейные фотографии, был действительно уютным местом. Здесь любили, ценили и уважали друг друга.

Непонятная тоска сжала его сердце. Он мечтал именно о таком доме — тихом месте, где он будет растить своих детей. С Джинни? Недавние обстоятельства поставили имя спутницы всей его жизни под вопрос.

Гарри прошел в кухню, обратил внимание, как кухонный гарнитур удачно сочетался с большим круглым столом, уже сервированным к обеду.

— Гарри, садись сюда, — любезно улыбнулась миссис Грейнджер, указывая на место рядом с окном.

Гарри кивнул ей и невольно отметил сходство матери и дочери, задумавшись, что и Гермиона в свои сорок так и останется хрупкой и женственной. Почему-то ему сразу вспомнилась Джинни — и ее мать.

Он сел, продолжая осматривать кухню. Он понял, что чувствует себя в абсолютной безопасности, словно снова оказался в Школе Чародейства и Колдовства Хогвартс. Были ли эти чувства связаны с девушкой, сидевшей напротив и пристально его изучавшей?

— Где твои очки?

— В кармане, сейчас я в линзах. Надевать их с помощью магии достаточно удобно, — улыбнулся Гарри. — Тебе нравится?

— Нравится, — кивнула Гермиона. — Гарри, так что ты здесь делаешь?

Она смотрела на Гарри, словно чего-то опасаясь, и это было удивительно проницательно с её стороны.

Ответить Гарри не успел — дверь на кухню открылась, и вошел высокий мужчина — отец Гермионы. Гарри поднялся, приветствуя хозяина дома. Стало неловко, что за всеми пережитыми приключениями он не спрашивал Гермиону о её семье. Не узнал даже имен родителей.

— Добрый вечер, мистер Грейнджер. Рад вас видеть и рад, что вы снова рядом с Гермионой.

— Мистер Поттер? Неожиданно, — отец Гермионы пожал гостю руку и оценивающе посмотрел, заставляя Гарри съежиться под строгим взглядом. — Благодарю, но не уверен, что могу ответить тем же. Мы рады вернуться в Англию и вновь обрести дочь, которую по вашей несостоятельности чуть не потеряли.

— Папа!

— Джон, прекрати!

Обе женщины строго посмотрели на мистера Грейнджера.

— А когда мне ещё удастся высказать всё так называемому герою?

— Папа, — воскликнула Гермиона. — Прошу тебя! Гарри, извини.

— Нет, Гермиона, он прав. Но я оправдываться не буду, я хотел уйти без друзей, один, но…

— Вы бы не выжили. Так?

Гермиона и её мать снова попытались заговорить, но их перебил резкий взмах рукой.

Гарри упрямо посмотрел на отца Гермионы.

— Вы должны понимать, что война коснулась и вашего мира. Без Гермионы мы бы не справились…

— Очень хорошо, что вы это понимаете. Гермиона чуть не погибла, стерла нам память о себе, провела черт знает сколько времени, скрываясь в лесах, подвергалась пыткам сумасшедших — всё это из-за вас. На нее смотреть было страшно — одни кожа да кости.

— Папа, перестань! — умоляюще простонала Гермиона, но её отец сегодня, кажется, не хотел её слушать, вымещая обиду за дочь на её друге.

— И всё ради чего? Ради сомнительного парня, который даже спасибо ей не сказал.

Гарри, всё больше мрачневший, кинул взгляд на Гермиону. Она стояла с виноватым выражением лица и смотрела куда угодно, только не на него. Правда в словах ее отца задела за живое. Ведь он действительно не сказал ей даже простого «спасибо», принимая ее помощь как должное. Неудивительно, что она так быстро сбежала. А ведь и сейчас он снова хочет просить её о помощи. Чёрт, как же неудобно.

— Так, всё! — громко сказала миссис Грейнджер. — Садитесь немедленно за стол. Джон, мы уже всё обсудили, давай больше не поднимать неприятных тем. Они поговорят и сами во всем разберутся. Без нас.

Все сели за стол, но мистер Грейнджер продолжал смотреть на Гарри волком и долгого молчания не выдержал:

— Наша единственная дочь могла погибнуть, и я сомневаюсь, что человек, освоивший пару заклинаний и прочитавший столько же книг, смог бы её действительно защитить без посторонней помощи.

— Я никогда не претендовал на роль великого волшебника, но защитить своих друзей я способен, — эти слова задели Гарри. Неужели и Гермиона считает его таким болваном? — Это вам Гермиона сказала про пару книг и заклинаний?

— Знаете, мне очень не комфортно, когда обо мне говорят в третьем лице, — Гермионе очень хотелось завершить разговор, который мог обидеть Гарри. — Я ведь ещё здесь.

Она поочередно посмотрела на мужчин и не стала задерживать взгляд на обиженном друге.

— Папа, мы все это обсуждали. Мы живы, давай уже закроем тему. Гарри...

Она внимательно посмотрела на него.

«Мальчик-который-вырос» — так теперь его можно было называть. И это было хорошо. Если честно, она устала нести за него ответственность, практически заменять мамочку. Гермионе хотелось стать просто девушкой, просто учиться и просто… иногда получать удовольствие от жизни. И все-таки странные предчувствия об истинной причине его прихода не покидали её. Сразу задавать вопрос об этом Гермиона не осмелилась, боясь нарушить хрупкое перемирие между Гарри и отцом. Однако, спустя несколько тихих минут Гермиона, не поднимая взгляда от тарелки, все-таки спросила:

— Гарри, так что насчет твоего неожиданного появления?

— Конечно. Да, — Гарри даже отложил приборы: — Мы с Джинни хотим обручиться.

— Какая радость, поздравляю! —заметила миссис Грейнджер.

Гермиона тоже обрадовалась за друзей, но если Гарри озвучивает эту новость в ответ на вопрос о причине его визита — значит, с помолвкой что-то не так.

— Джинни — это та, что из рыжих? — спросил вдруг мистер Грейнджер.

— Папа, подожди, — Гермиона отмахнулась от отца и снова уставилась на друга. — Гарри?

— Джинни хочет заключить магический брак и…

Гарри замолчал, ему было сложно говорить, когда на него так пронзительно смотрели. Всегда ли он чувствовал себя под взглядом Гермионы так неуютно, словно она пыталась заглянуть внутрь него и найти там остатки души Волдеморта? Предвкушая резкую реакцию, Гарри снова запнулся, пытаясь собраться с духом, чтобы продолжить.

— Что это значит?.. Магический — это как? — одновременно спросили хозяева дома.

Гермиона ответила им хорошо поставленным тоном всезнайки.

— Магический брак корнями уходит в средневековье, когда рабство людей было нормой. Его основа — полная нерасторжимость. Он заключается путём консуммации и проведения ритуала на крови. Супруги соблюдают верность — независимо от их желаний. Молодожены не могут друг друга предать на протяжении всей жизни и умирают в один день, если смерть произошла без противоестественного вмешательства. Помолвка регистрируется в Отделе Тайн Министерства магии. Чистокровные семейства заранее заключают подобные браки для своих детей, — Гермиона сделала глубокий вдох, переводя дыхание. — На самом деле, не очень приятная вещь, но подобный брак достаточно распространен среди магов.

Тон, выбранный Гермионой для повествования, был привычен для Гарри, но в сочетании с её внешним видом вызывал некий внутренний диссонанс. Слушая её, Гарри ощущал, словно кто-то легким пером щекочет его затылок, вызывая покалывание по всему телу. Так что, может быть, он и уловил суть, хотя и слушал весьма невнимательно.

— В чём проблема, Гарри? — он слышал голос Гермионы и понимал, что проблем нет. Просто он — грязное животное, готовое кидаться на всё, что носит юбку. Джинни может отдаться ему только после заключения помолвки — что и было сказано при первой и единственной попытке затащить её в постель.

— Гарри?

Гарри заблудился в своих мыслях настолько, что не сразу сообразил, почему Гермиона вопросительно на него смотрит.

— Кошмарная традиция, — кашлянул мистер Грейнджер.

— Да, согласен, но Джинни настаивает именно на этом, как и миссис Уизли.

— А ты не можешь отказать? — на этот вопрос Гермионы Гарри покачал головой. — Понятно. Так в чем проблема?

— Нам не дают разрешения — в Министерстве сказали, ритуал не может быть исполнен.

— Какова причина отказа? — спросила Гермиона, ощущая, что подобралась уже близко к выяснению цели визита друга.

— Говорят, что я уже… обручён и… Магия, как оказалось, может обручить сама — это, правда, очень редкий случай.

— С кем, Гарри? — сдавленным шепотом спросила Гермиона. Ему было не обязательно говорить, в данной ситуации было слишком мало возможных ответов. Неужели она оказалась связана с человеком, который любил другую? «Может быть, я ошибаюсь?» — подумала она с надеждой, с трудом удерживаясь, чтобы не скрестить пальцы .

— С тобой, — после некоторой паузы наконец сказал Гарри, внимательно глядя в лицо Гермионы.

— Это какая-то чушь? Между нами же ничего... И вообще, как это произошло?! — пораженно выдохнула Гермиона.

— Магия... — сказал Гарри виновато. Кажется, он и сам толком не понимал.

— Глупости, мы не давали согласия, да и когда, мы ведь всё время… — её руки, лежащие на столе, начали нервно сжимать скатерть.

— И твоя рыжая невеста в курсе, Гарри? — ехидно хмыкнул мистер Грейнджер, обращая на себя общее внимание.

— Это не смешно, они же, я так понимаю, не виноваты, — заметила миссис Грейнджер.

— Незнание законов не освобождает от ответственности, — возразил мистер Грейнджер. — Гермиона, мало того, что ты семь лет ему сопли подтирала, так теперь на всю жизнь с ним связана.

— Это неправда, папа. Неправда, — Гермиона вскочила и заметалась по кухне. — Гарри, но что-то же можно сделать, ты ведь любишь Джинни?

— Поэтому я и здесь. Мы не хотели огласки, поэтому не стали наседать на Министерство. За мной и так идет охота корреспондентов Ежедневного пророка. Семья Уизли тоже пока не знает, только Рон. Так что мы подумали, что, может быть, ты сможешь найти выход, — с виноватым видом сказал Гарри, наблюдая за её метаниями.

— Так! — глубоко вздохнула Гермиона. — Так, это просто ещё один экзамен. Завтра я приеду к тебе… к вам, и мы во всем разберемся. А пока… пока я пойду прогуляюсь, — Гермиона ошалевшим взглядом посмотрела на Гарри. Ей было необходимо проветриться и подумать — одной. Эта неожиданная новость просто оглушила её. Что-что, а разлучать влюблённых она не собиралась.

Гарри и сам был несказанно удивлён произошедшим в Министерстве. Да, они через многое прошли вместе, всегда были рядом, не предавали друг друга, но неужели этого достаточно? А как же любовь, желание, которое он испытывал к Джинни? Он вообще не мог вспомнить, когда смотрел на Гермиону иначе как на подругу и верного товарища. Почему-то, как возражение его размышлениям, вдруг вспомнились сегодняшние неправильные мыслями — стало очень неудобно.

Гермиона, кажется, тоже испытывала некую растерянность, учитывая, как быстро она засобиралась.

Гермиона молча вышла из комнаты. Гарри поднялся и пошел за ней, но остановился и наблюдал, как, уже успев надеть туфли на высоком каблуке, она открывала входную дверь.

— Гермиона, мне не понравилось, что ты уехала одна. Я волновался. Ты же знаешь, не всех пожирателей поймали, — эти слова вырвались изо рта торопливо, он боялся, что не успеет ей это сказать.

— Ты ведь мог поехать за мной, но сильно был занят и прислал авроров, — в сердцах отозвалась Гермиона и выскочила из дома, хлопнув дверью.

— Ей надо подумать, не обижайся, Гарри, — заговорила миссис Грейнджер за спиной Поттера.

Почему-то в глаза Гарри бросилась детская фотография, на которой Гермиона была запечатлена в балетной пачке, улыбающаяся и стоящая в какой-то замысловатой позе.

«Что я вообще знаю о Гермионе?» — подумал Гарри.

— Я думаю, Гарри, вам пора, — прохладно заметил мистер Грейнджер.

— Вы правы, — Гарри прощально и слегка через силу улыбнулся родителям Гермионы, вышел из дома семьи подруги-пока-ещё-невесты и аппарировал.

Он был раздражен, что Гермиона сбежала так ничего и не обсудив, расстроен из-за того, что оказался невнимателен к близкому человеку — вместо того, чтобы помочь Гермионе с её семьей, он остался, предпочтя её свиданиям с Джинни.

Появляясь перед Норой, ему хотелось только одного — задавить эти непонятные и неприятные чувства поглубже.

* * *

В Министерстве магии полным ходом шли разбирательства над Пожирателями смерти. Лицемерные судьи Визенгамота, собравшиеся полным составом, с демонстративным отвращением смотрели на преступников, когда как сами достаточно быстро и непринужденно подстраивались под любое руководство страны.

Несколько десятков глаз наблюдали над решением судьбы двух женщин, чьи мужья всё еще скрывались от правосудия. И только два волшебника во всем зале смотрели на них без осуждения и неприязни.

Чувства вины и утраты переполняли мужей осужденных женщин, и они мысленно поклялись в ближайшее время найти выход из положения.