Фортуна наоборот (джен)

Немногим ранее

Мысль проверить места, где уже побывал Тор, была здравой. Жаль только, пришла она слишком поздно…

Да и не ожидал Локи, что братец в самом деле сумеет найти камень и скрыть это, не оповестив все Девять миров и половину галактики о своем «подвиге».

Все-таки излишней скромностью Тор никогда не отличался. Впрочем, жизнь показала, что меняются не только люди, но и боги… Брат изменился, возможно, даже сильнее, чем сам Локи. Воистину Мидгард имел прямо-таки чудодейственное влияние на асгардских, в случае с Локи не совсем, богов.

Новый Тор его немного пугал… Потому как неизвестно, что мог учудить начавший использовать мозги по назначению Громовержец с силой камня Реальности. Впрочем, не сделай Тор этого, Локи было бы ещё страшней, но это не точно.

На этом метаморфозы, приключившиеся с Одинсоном в столь короткий срок, не закончились. Ещё бы, ведь Тор как будто бы стал слушать и видеть кого-то помимо себя! Причем, здесь Локи мучили смутные подозрения, что стать внимательней к окружающим братца вынудила именно его «кончина»… Конечно, в другом времени он тоже «умирал», но не так, чтобы Тору приходилось потом объясняться перед Фриггой.

Пожалуй, на этом фоне богу обмана стоило задуматься и о появлении у Тора зачатков скромности… Однако он этого не сделал. Хотя Локи и допускал, что благодаря слепой удаче, братец всё же мог наткнуться на камень, но поверить в то, что Тор сумел бы сохранить всё это в тайне — к такому жизнь его ещё не готовила. Ведь это же Тор — воплощение прямолинейности!

За исключением, быть может, того случая с шокером на Сакааре — тогда братец превзошёл сам себя, но это было уже давно и вообще не с ними…

Поэтому, отправляясь на Ксандар, планету, где пару лет назад произошла какая-то дикая история с «танцевальным батлом», отправившим в нокаут бывшего сподвижника Таноса — Ронана Обвинителя, максимум, что Локи рассчитывал там найти так это, какую-нибудь ниточку, ведущую к камню, ниточку, которую не разглядел Тор.

Обнаружив на месте характерное пепелище и ополовиненный город, Локи понял, что мысль проверить за Одинсоном пришла не только в его голову…

Ай да Тор, ай да Одина сын! Нашёл камень и даже, скорее всего, и отцу не потрудился об этом сообщить… Хотя, возможно, что тут братец в кои-то веки был прав. У корпуса Новы сил было больше, чем у Асгарда, как бы не было горько это признавать… Да и хранить столько камней в одном месте — неразумно, ведь Тор да и все остальные уверены, что Тессеракт в Сокровищнице, а Эфир у самого Одинсона…

Поэтому, быть может, неожиданно проснувшаяся у Тора логика и казалась верной… Ведь, прослышав о случившемся на Ксандаре и узнав, что Тор ушёл оттуда ни с чем, Танос должен был отложить свой визит туда. И всё равно следовало перепрятать камень! Титан, к сожалению, был умен, и потому рано или поздно догадался бы пойти по следу Громовержца.

Конечно, сам благородный Тор вряд ли бы пошел на кражу, а просто так ему бы камень не отдали. Сюда бы Локи! И почему только столь светлая мысль пришла к нему так поздно? Почему он недооценил Тора? Впрочем, сейчас самобичевание было не к месту.

Ксандар уже пал. Вокруг тлели обломки железа, и это тление давало надежду на то, что Танос не успел расправиться с войсками Асгарда, что, переместившись туда, Локи не обнаружит ещё одно пепелище.

Притом какая-то часть бога обмана уже тогда понимала, что всё кончено, и его чаяниям не суждено сбыться. Однако понимать одно, а увидеть воочию — совсем иное…

Как в бреду Локи шел по Радужному мосту, осторожно переступая через тела асов. Среди них были не только воины — нет, Танос всегда истреблял половину, половину покоренного народа, не делая скидку ни на пол, ни на возраст.

Со всех сторон слышался плач, крик и вой. Раненных воинов Танос не добивал, посчитав верно, что для установления баланса они не очень-то годятся. Вообще же все асы: и мужчины, и женщины — в разной степени, но были приучены держать меч, поэтому титану оказали сопротивление всем народом. И всё же не назвать произошедшее бойней было нельзя…

Не сразу, но Локи узнал постаревшего сразу на несколько столетий Фандарала. Напыщенный, самовлюбленный дамский угодник теперь напоминал лишь жалкую тень себя прежнего. Впрочем, глядя на него бог обмана чувствовал лишь легкую досаду на то, что едва ли не самого отвратительного дружка Тора пощадила судьба в лице Таноса.

Впрочем, может, так оно и лучше… Некоторые живые сейчас завидовали мертвым, что погибли в бою. Асгард пал, потому что они не сумели его защитить. Многих воинов сначала пленили, а уже после убили, лишив тем самым Вальхаллы. Это был закат эры богов…

Недалеко, у обрушенной колонны осел «Железный» старик Мартин, входивший в Малый Совет и слывший куда более древним, чем сам Один… Это был политик высочайшего класса, видевший, наверное, все взлеты и падения Золотого Царства, и вот сейчас в его глазах Локи видел слёзы.

Буквально на каждом шагу ему встречались безутешные женщины, оплакивающие своих родных, однако добило его неожиданно другое. Это был маленький с виду обычный светловолосый мальчик, однако он напомнил богу обмана Тора. И то, как отчаянно он звал свою мертвую мать, не понимая, что её больше нет — это было слишком. Здесь уже даже Локи не выдержал и отвернулся. Вот только и отворачиваться было некуда — всюду было одно и тоже, хаос, крики боли, слезы и смерть. Всё то, что оставлял после себя Танос.

Он опоздал. Снова. Перед глазами проплыла похожая картина из прошлого… Не спас… Это Локи их не спас. Дурнота подплывала к горлу, перед глазами мелькали красные мушки — это он виноват.

Потеряв точку опоры, бог обмана запнулся об что-то мягкое и растянулся на луже ещё не остывшей крови. Догадайся он хоть немного раньше — всё могло быть иначе… А сейчас что ему делать?

— Локи, — услышал он позади себя слабый голос Стража.

— Почему ты не сообщил мне? — в отчаянии бог обмана был готов обвинить кого угодно, и Всевидящий, не разглядевший угрозы у себя под носом, идеально подходил на эту роль… От дальнейшего выдвижения обвинений Локи удержало лишь то обстоятельство, что Хеймдалль был совсем плох. Он умирал. Танос нанёс Стражу куда больший урон, чем когда-то сам трикстер, использовавший Ларец Зим.

Темная магия больше не задерживалась в теле Хеймдалля и не успевала исцелять его, вытекая вместе с кровью на гладкую поверхность Моста.

— Ты был закрыт от моего взора… И мне жаль, Локи, но здесь ты ничего не мог поделать… Только умереть, твоё присутствие мало что изменило бы. Время твоей встречи с судьбой не настало. Покуда твоя роль ещё не сыграна, в отличии от моей…

— Нет, — не разделял подобный фатализм бог обмана. — Если бы только Танос знал, что Тессеракта нет в Асгарде… Если бы я… Нужно было раскрыться раньше, сказать Тору, да…

— Тогда пострадал бы другой мир или же Танос получил желаемое, и всё было бы куда хуже… — устало заметил Страж. — Поверь, Локи, это не самый плохой вариант.

— Я знаю, — прошептал Локи, помня о том, что устроили Хела и возрожденный им Суртур в прошлый раз. Хеймдалль прав: не всё потеряно. Асгард ещё можно возродить. Цела половина асов, на месте фундамент — как сказал тот зачинатель неудачных революций с Сакаара…

Только бы вновь не пришлось воевать с богиней Смерти — на сей раз Рагнарек вряд ли кто-то переживет. Можно сразу паковать вещички хоть на тот же Сакаар. Жаль только, на Тора теперь модуль покорности вряд ли сработает. Эфир сделал братца до неприличия могучим. А без Тора Локи будет скучно… Можно, конечно, выкрасть кого-нибудь из мстителей и превратить в гладиаторов, но это будет уже не то… Да и вряд ли кто-то из них вообще сумеет дожить до прихода Хелы, Танос восстановит «баланс» куда раньше…

— Асгард ещё воссияет, — слабым голосом уверил его Страж.

— Надеюсь, не в извечном пламени? — криво улыбнулся Локи.

— Я вижу… Тяжело то бремя вины, что лежит на тебе, Локи… Ты привнес достаточно зла, этого не исправить, но можно попробовать искупить. Осталось совсем немного. Сейчас не время корить себя, нужно бороться и побеждать. Не дай ярости затмить твой разум, и не трать время со мной. Лучше иди к Всеотцу.

— Один жив? — встрепенулся Локи, которого словно молнией прошибло. За всем произошедшим он уже успел мысленно попрощаться с отцом, новость же, что он жив потрясла его. Действительно, а как же иначе, если Хела до сих пор в заточении?

Бог обмана уже был готов рассмеяться от облегчения, когда Хеймдалль вернул его к реальности.

— Поспеши, — посоветовал Страж так, что Локи всё понял.

Ему придется смотреть, как Один умирает. Ещё раз. Менялись лишь обстоятельства, сама же история, словно издеваясь возвращалась на круги своя.

— Ты не прав, — в ответ на его немой вопрос прошептал Хеймдалль. — Просто пришло его время.

— Прощай, — стиснув зубы, вместо ответа бросил Локи и переместился в Сокровищницу.

* * *

Фальшивая перчатка, черная от копоти и с вывалившимися «камнями бесконечности» валялась где-то в углу. Очевидно, Таносу показалось забавным опробовать неповторимый оригинал на жалкой пародии.

Дальше же титану, видимо, стало не до веселья — Тессеракт тоже, о наглость, оказался ненастоящим. Осколки синего стекла и общие разрушения наглядно свидетельствовали о неудачной попытке добавить камешек в коллекцию.

Чаша с Вечным пламенем была опрокинута — выпущенное на свободу оно было остановлено… Вечным Холодом, сочившимся из треснувшего Ларца Зим. Пламя и Лёд, Жизнь и Смерть боролись друг с другом, и ни одна из стихий не могла победить. «Идеальный баланс!» — сказал бы Танос, и, Суртур возьми, был бы прав…

Зрелище, открывшееся Локи в Сокровищнице прекрасно олицетворяло ту борьбу, что велась во Вселенной, в Асгарде и в самом боге обмана. Жар, исходящий с одной стороны и холод с другой — обнажили его двойную сущность. Так он и застыл посредине — дитя двух миров, мечущийся из крайности в крайность, будучи не в силах остановить этот бег. Вечно второй принц Асгарда и законный наследник другого, даром ненужного трона…

Рука, что была покрыта йотунской синевой, скорее инстинктивно, чем нарочно простерлась в сторону Ларца; другая потянулась к Чаше, так что привычный, не обжигающий плоть зелёный огонёк сорвался с неё. Вскоре и огонь, и лёд оказались на своих местах, не угрожая больше стереть остатки Асгарда с лица Вселенной.

Только покончив с этим, Локи заметил, как катится по спине пот и дрожат колени… Не сразу, но он сумел взять себя в руки и вернуть привычный облик. И лишь тогда услышал тихое: «Локи», от которого внутри все перевернулось.

Один был здесь всё это время и наблюдал за ним. Несмотря на измученный вид, сейчас он улыбался ему. Видя это, Локи в бессильной злобе сжал кулаки, как наяву он слышал крики Тора, пытаемого Таносом при помощи камня Силы. Неужели, не обнаружив Тессеракт, проклятый титан решил вызнать его местоположение у поверженного Всеотца?

— Мне так жаль… отец, — проговорил Локи, с трудом заставляя себя поднять глаза. В том, что случилось с Одином был тоже отчасти был виновен он. Всеотец умирал, его силы были на исходе — пытки Таноса усугубили и без того печальное после смерти Фригги положение.

— Ты не виноват… Я знал, что этот день придет. Правда, не думал что так скоро. Садись, — кивком указал на место рядом с собой Один.

Этот простой жест на секунду вернул Локи в те времена, когда он только узнал правду, часть правды, о себе, затем напомнил о другом разговоре — уже о камнях, Рагнареке и его предназначении. Именно тогда Один передал ему Тессеракт, если бы только…

— Иначе быть не могло, — словно в ответ на его мысли, заметил Всеотец. — Фригга гордилась бы тобой, как я горжусь сейчас, сын.

— Прошу, не лги хоть сейчас… — отчаянно пытаясь сдержать слёзы, попросил Локи.

— Я говорю правду. Ты сделал всё, что мог, осталось совсем немного…

— Я позволил Таносу найти камень Силы прежде меня, без него он побоялся бы явиться сюда.

— Неизвестно, ведь у него был и камень Души.

— Но как? — новость о том, что титан собрал уже целых два камня, Локи перенёс стоически, хотя и не понимал, как подобное могло произойти… Старейшина говорила, что за обладание этим камнем нужно заплатить душой того, кого любишь.

Неужели этот ублюдок был способен кого-то любить? Перед мысленным взором промелькнула зеленокожая «дочь Таноса», одна из немногих к кому титан был благосклонен… Неужели она? Суртур, следовало подстраховаться и убить девчонку раньше — вряд ли Танос нашел бы кого-то ещё…

— Видимо, его не остановила цена, которую необходимо было уплатить за него, — Один устало прикрыл глаза. — Как меня когда-то.

— Кем ты собирался пожертвовать? — глаза Локи против воли округлились. — Хелой? Зря не решился, стольких проблем можно было бы избежать.

— Нет, Локи… — печально улыбнулся Всеотец. — Когда я случайно обнаружил камень, Хела томилась в заточении уже несколько веков. Да и вряд ли Камень бы принял ту жертву… Я любил свою дочь, но не то чудовище, в которое она превратилась.

— Тогда кого? — нехорошее предчувствие тисками впилось в его сознание, бог обмана почти кричал, надеясь, что Один сейчас развеет возникшие у него ужасное подозрение, однако тот этого не сделал.

— Прости, Локи… — видно было, что эти слова даются ему нелегко. — Ты должен был помнить Вормир…

— Нет! Нет-нет-нет, не может быть… Ты… ты лжешь… — он в ужасе попятился от Одина.

— Локи, я не сделал этого! — в отчаянии попытался дозваться до него Всеотец. — Я не смог! И не жалею об этом, хотя Камень не только бы сделал Асгард куда более Великим, но и мог помочь очень и очень многим.

— Ты поэтому не оставил умирать меня в Йотунхейме? Потому что родного сына тебе было бы жаль, а вот нежеланного внука не особо? — голос Локи сочился ядом, только он примирился с тем, что Один — его настоящий отец, и плевать, что по крови это Лафей, как вдруг всплывает такая правда. А он уж было решил, что его нельзя ничем удивить… Наивный…

— Так ты знаешь… — горестно вздохнул Всеотец. — Нет, Локи, я забрал тебя без всяких задних мыслей, просто потому что ты мой внук и я не мог оставить тебя умирать. Лафей был моим врагом, а Хела дочерью, пусть и чудовищной, но ты не был виновен в их грехах.

— Кажется, из нас двоих — ты больший бог обмана, чем я, Один!

— Локи, пойми, я не лгу! Я нашел камень многим позже!

— Но ты знал о нём, и оттого всё рассчитал! Браво, Всеотец, теперь я понимаю, почему Хела говорила о нашей схожести! Суртур возьми, а я думал, что во всем виноваты мои дурные йотунские гены! — Локи не выдержал и рассмеялся прямо в лицо становящемуся всё более бледному Одину.

— Я не прочил бы тебя в жертву, не люби я тебя!

— О, может, поэтому я до сих пор жив? Что ты никогда не любил меня, и потому оказался бесполезен для твоих планов?

— Ты должен вспомнить Вормир, — держась за сердце, проговорил Один. — Я снимаю с тебя заклинание…

— Ты… — Локи пораженно замер, прокручивая в памяти потерянное воспоминание.

Мрачная, утопающая в вязком тумане планета. Жуткое, начисто лишенное кожи лицо Хранителя… Отстраненные слова: «Да, эта жертва вполне подходит.» Затем гора, обрыв с неё, к которому зачем-то подвёл его отец. У Локи кружится голова, когда он смотрит вниз — там едва виднеются острые скалы… Стыд и боль в глазах Одина, которые маленький Локи не мог истолковать… А после короткое «Прости» и резкий толчок, из-за которого вышибло воздух из легких… Страх сковал его маленькое тельцы, сердце совершило бешеный кувырок, когда тот, кому доверял едва ли не больше всего, столкнул его в пропасть. Упасть в тот день Локи было не суждено, хотя теперь он знал, как именно начался его полет в бездну… Один, передумав, в последний момент успел ухватить его за краешек плаща. После он запомнил лишь то, как дрожал, вцепившись мертвой хваткой в отца. По суровому лицу Одина стекали слёзы, он просил прощения в то время, как исчезал, истончаясь, жуткий силуэт Хранителя…

— Напрасно ты одумался, — наконец совладав с обуревающими его эмоциями, произнес он.

— Локи, мне так жаль… Ты не заслуживал всего этого. Но я просто не мог относиться к тебе также, как к Тору… Для этого ты был слишком похож на Хелу — живое напоминание моего самого большого провала.

— И твоей слабости! — зло ощетинился бог обмана. — Хорошо, я ещё могу понять, почему ты не сумел пожертвовать мной! Но почему ты заточил, а не убил её, когда была такая возможность?

— Локи…

— Нет, из-за твоей слабости она мучила меня во снах все шесть лет! Из-за тебя Хела вот-вот вырвется на свободу, чтобы закончить начатое Таносом! Ты этого хотел?

— Прости меня… — на Одина было жалко смотреть, за пару минут он словно постарел на тысячу лет…

— Ты слишком много извиняешься, будто этим хоть что-то можно исправить!

— Нет, но мне и правда жаль, что так получилось. И хотя ты мне вряд ли поверишь, но, Локи, я любил тебя не меньше, чем Тора!

— Прекрати…

— Перед лицом смерти не лгут, Локи…

— Я бы лгал, будь у моей смерти лицо Хелы!

— Послушай, можешь мне не верить, но моё время уже на исходе… — по лицу Одина прошла тень. — Поэтому прими это от меня.

— Ты отдаешь его мне? Не Тору? — бог обмана не верящим взглядом посмотрел на протянутое копье, а затем на Одина, ища подвох.

— У Тора есть Секира и друзья, у тебя — только ты сам, — тут Один исхитрился и всё же вложил ему в руку копье. — Береги Тессеракт, — напоследок произнес он и растворился в золотой вспышке, так что растерянный Локи ухватил лишь пустоту на месте отца…

Именно в этот момент со стороны Моста раздался раскат грома, возвещая о прибытии Тора. И хотя бог обмана и не знал, как реагировать на только что здесь произошедшее — нужно было уходить.

Мало ли что решит братец, увидев его в порушенной Сокровищнице, в окружении тел стражей да ещё и с копьем Одина в руке… Он ещё не готов к встрече. Довольно на него сегодня семейных разборок.

Словно в ответ на его мысли, Локи начало затягивать в Хельхейм.

«Уж лучше бы с Тором объяснился… Тот хоть бы сразу молотом, или теперь уже секирой, по голове зафинтил, если бы с дуру решил, что это я отправил на тот свет Одина… А эта стерва…» — с тоской подумал бог обмана, отчаянно силясь вырваться из цепких когтей Хелы.

Однако ничего не вышло. Точнее свое тело он ещё с горем пополам переместил к Стрэнджу, а вот всё остальное… Попало прямиком к ненавистной мамочке. Оставалось лишь надеяться, что смертному магу хватит ума найти записи Старейшины — та уже вытаскивала его, когда Хела присосалась к нему чересчур сильно.

Ну, а пока… Нужно было тянуть время. Это Локи умел.

— Ты доигрался, малыш! — безо всякого приветствия в виде привычных устрашающих иллюзий начала Хела. — Выпусти меня и вместе мы отомстим Таносу!

— Неужели? — криво усмехнулся он, судорожно гадая, почему Хела до сих пор здесь, если Один мертв… Если только… Внезапная догадка пронзила его мозг. Ай да Один, каков подлец! Или хитрец… Локи ещё не определился больше ненавидит он отца или же наоборот восхищается им. Всеотец успел-таки перемкнуть заклинание, сдерживающее богиню смерти, на обладателя Гунгира…

Осознав, что теперь все ключи от Темницы в его руках, бог обмана вновь попытался использовать Тессекракт и уйти, однако ничего не получалось. Хела крепко держала его, блокируя все его потуги. После смерти Одина она стала сильнее, гораздо сильнее…

Однако сейчас у него был Гунгнир, вот только доставать его из магического кармана было опасно. Это все равно, что трясти куском свежего мяса перед лицом голодной волчицы…

— Выпусти ты меня раньше — ничего этого бы не было! Асгард бы не пал! Это ты виноват! — с этими словами она впилась ему в лицо своими острыми когтями.

— Суртура-с-два! Было бы ещё хуже! — Локи с трудом вывернулся из её захвата.

— О, мой бедный мальчик… — Хела притворно вздохнула. — Ты лжешь даже самому себе, маленький бог обмана. — Взгляни правде в глаза, ведь ты не Один, и потому не сможешь удерживать меня так долго. Я давно не даю тебе жить, так выпусти меня наконец и освободись сам.

— Заманчивое предложение, но я, пожалуй, ещё потерплю, — смиренно заметил Локи, бочком отодвигаясь от Хелы.

— Хорошо, но как ты одолеешь Таноса без меня? Это чистое самоубийство — пытаться остановить его в одиночку! — сменила тактику Владычица, неотступно следуя за ним.

— Я не буду один! — не выдержал Локи.

— Ты сейчас о своих друзьях, мстителях, и о Торе? — Хела зашлась в изъявительном смехе. — О, до чего же ты наивен и глуп! Да как только они узнают, кто ты — тут же плюнут в лицо! Ты один, Локи, и Гунгнир тебе не поможет! Отдай его и Тессеракт мне — законной наследнице Одина! Не быть тебе царем прежде меня, сын!

— Царем? — теперь настал черёд Локи хрипло рассмеяться. — Царь у нас теперь Тор. Мне просто дали копье, чтобы контролировал тебя, стерва!

— Как ты меня назвал? — его отбросило темной волной. — Идиот! Да Один же просто спустил на тебя грязную работу, лавры оставив Тору, как и всегда, верно? А ты ещё и, признайся, рад был этой подачке? — Хела откровенно издевалась, говоря это… Кругами она расхаживала над Локи, пытающимся принять вертикальное положение после удара.

— Закройся! — бессильно прошипел он.

— О, да у нас, как никак, выросли зубки! И что же ты мне сделаешь? Это моё царство, дорогой. Ты здесь гость… Пока что… — Богиня смерти сделала вид, что задумалась. — Но, знаешь, я могу обеспечить тебе постоянно проживание. Не так уж ты мне и нужен в реальном мире.

— Что? — отказался в это поверить Локи и зря…

Далее последовал короткий бой с заранее известным исходом, и вот уже Хела вовсю душит его.

— Прощай, малыш, — подарила ему безумную улыбку Владычица и уже собиралась бы «щелкнуть», как откуда-то издалека раздался голос Вонга:

— У тебя нет власти над ним, Хела.

Пожалуй, Локи и в страшном сне не могло привидеться, что он когда-нибудь будет так неописуемо счастлив услышать голос этого, в сущности, довольно бестолкового мага…

Это обстоятельство в своем рассказе, он, естественно, обошёл стороной. Впрочем, Вонг, Стрэндж и даже Плащ, кажется, и так всё это поняли и без слов.

После окончания рассказа Локи, завернутый в простивший ему и "тряпку", и угрозу сжечь Плащ, какое-то время сидел на диване и просто пил травяной чай, принесенный Вонгом, чувствуя, как понемногу отступает дрожь и становится легче дышать.

По идее, он должен был сейчас злиться за «неуместную заботу» на эту глупую тряпку и не следящего за собственным весом смертного, но этого не происходило. Какая-то часть Локи сейчас была безумно рада, что он не один, что Один и Хела ошибались…

Выслушав его с мрачным лицом, Стрэндж произнес что-то очень «лестное» в адрес его семейки, хлопнул по плечу и удалился смотреть «варианты будущего», потому как отчаянные времена требуют соответствующих мер.

Безумный смертный использовал камень так, как, наверное, никто до него, и это давало надежду. Прошло больше четверти часа, прежде чем Стрэнджа прекратило «мотать», Локи за это время уже успел более или менее успокоиться, хотя попыток выпутаться из хватки Плаща он так больше и не предпринял…

— Ну? — практически в унисон осведомились они с Вонгом, видя, что сам Стрэндж делиться увиденным не спешит.

— Сколько вариантов будущего ты видел? — Локи решил зайти немного с другой стороны.

— Четырнадцать миллионов шестьсот пять, — наконец сфокусировавшись на реальности, отозвался Стивен.

— И сколько удачных? — упавшим голосом поинтересовался Вонг.

— Только один, и, боюсь, он тебе не понравится, Локи, — посмотрев на бога обмана сочувствующим взглядом, ответил доктор Стрэндж.

— Я весь во внимании, Стивен, — со вздохом отозвался Локи. У него было довольно нехорошее предчувствие насчет всей этой затеи, однако деваться всё равно было некуда. Все-таки шанс, пусть даже, если он и один на четырнадцать миллионов, всё лучше, чем ничего. Если уж пропадать, так хотя бы с музыкой!