Самый сложный план (джен)

Личное судно Вейдера носило название «Гнев Императора». Конечно, такое название больше подошло бы суперразрушителю, чем кореллианскому грузовику, но названия космических аппаратов в Империи пока что цензуре не подлежали, и каждый космический странник мог написать на борту своего корыта всё, что угодно. А название было весьма многозначительным — во-первых, оно было транскрипцией двух слов на тускенском, записанным буквами ауребеша. Таможенники каждый раз ломали глотки, пытаясь его произнести, и в итоге не выдерживали и звали протокольных дроидов. Потому что собственного письменного языка у тускенов нет, а их устный язык весьма сложен в произношении, так как состоит в основном из согласных.

Но те немногие жители Галактики, которые знали этот язык, понимали и многозначительность термина. Во-первых, он был отсылкой к древнему титулу в Империи ситхов (причём этот титул примерно соответствовал статусу Вейдера при Палпатине). Во-вторых, буквально мог переводиться с тускенского двояко: либо «Нечто столь же ужасное, как проявление императорского гнева», либо «Нечто, вызывающее у Императора гнев одним своим существованием». Анакин, разумеется, имел в виду второй смысл, но формально предъявить ему было нечего, даже тем, кто понимал язык. Наоборот, изъявление верноподданнических чувств налицо.

Дромунд-Каас почти не охранялся. Один Звёздный Разрушитель типа «Имперский» на первый взгляд был явно недостаточным для охраны столь важного объекта. Но во-первых, этим Разрушителем была «Сингулярность» — экспериментальный стелс-корабль, практически невидимымый как визуально, так и для приборов. Внезапный ионный и турболазерный удар «из пустоты» мог существенно повредить даже превосходящего по силам противника. Во-вторых, её дополнял весьма мощный и современный сенсорный массив на самом Дромунд-Каасе. В-третьих, главной защитой системы Дромунд была полная неизвестность для остальной Галактики, помноженная на уникальные таланты местных жителей. Словом, здесь Пророки, как и в политике, сделали ставку не на победу в открытом столкновении, а на сенсорное превосходство — на то, чтобы знать о противнике всё, одновременно не давая о себе узнать ничего.

В трюме «Гнева Императора» сблизились четыре особи исаламири, и созданные ими пузыри слились в один, который полностью укрыл собой корабль. Вейдер стал на несколько часов обычным человеком — но и его выявить через Силу стало совершенно невозможно. Невидимости таозинового амулета он в этой ситуации не доверял — и правильно делал. От глаз Пророков могла спасти лишь полная изоляция.

Конечно, оставался вопрос, как обойти обычные сенсоры. Используя Силу, Анакин, конечно, был лучшим пилотом в Галактике, но когда его от неё отрезали… скажем так, лётчиком он всё равно оставался неплохим, но и близко не того класса, который требовался для обхода сенсорной сети последнего поколения. Но он это предвидел, и своевременно обзавёлся дроидом-пилотом серии GD16. Эта четырёхрукая машина и в базовом программировании была вполне себе неплоха, но Вейдер заплатил за модификацию для разведывательных операций, а потом сам занялся усовершенствованием процессоров и дообучением нейросети — гоняя бедолагу дроида на таких режимах, которые разработчикам и присниться не могли. Это было долго, сложно, больно, несколько раз машина сходила с ума и её приходилось сбрасывать к заводским настройкам и начинать всё сначала. Но в итоге он получил электронного монстра пилотажа, способного водить грузовик на уровне начинающего джедая — компенсируя отсутствие доступа к Силе электронной реакцией и огромной базой данных. Вейдер, помимо прочего, имел доступ к любым военным секретам Империи — он знал все коды обнаружения, все стандартные и экстремальные режимы, тончайшие нюансы работы сканеров и пассивных сенсоров. И всё это он загрузил в своего пилота, создав профессионального взломщика имперских космических крепостей. Он разве что на Объект не сумел бы проникнуть — после того, как там похозяйничал Таркин, установив какую-то совершенно безумную, но при этом удивительно эффективную сеть безопасности. Но до Дромунд-Кааса, к счастью, Уилхуфф пока не добрался, и тут всё работало стандартным образом — в соответствии с имперскими протоколами. Пророки в большинстве своём не сильно разбирались в технике, поэтому не пытались указывать небольшому гарнизону, как их охранять. Покойный Блэкхоул разбирался отлично, но его больше не было.

Поэтому «Гнев Императора», ведомый GD16, успешно вышел из прыжка за местной звездой, которая поглотила всё излучение Кронау, затем на минимальной тяге обогнул её, скрывая излучение двигателей в короне звезды, и по инерции направился к планете, иногда корректируя курс малой тягой. Его обшивка поглощала радиоволны (во всяком случае, боковые лепестки диаграммы направленности — под главные лучи он ни разу не подставился), а тепловое излучение реактора сбрасывалось через квазиплазму. На скорости в триста километров в секунду он достиг планеты за семь дней, аккуратно затормозившись об её гипертень, и той же малой тягой выровнял относительную скорость до нескольких десятков километров в час, после чего тихо вплыл в атмосферу на ночной стороне Дромунд-Кааса, на репульсорах.

Планета была велика. Не масштабов газового гиганта, конечно, но по сравнению с большинством планет, пригодных для жизни — очень велика. Она почти вдвое превосходила в диаметре Корускант, что означало, что её площадь была больше в четыре раза. По её поверхности было разбросано множество мелких континентов (или больших островов), на которых почти отсутствовали пустыни, зато было множество болот. Планета производила огромные объёмы биомассы. Редкие человеческие поселения в её необозримых джунглях просто терялись. Здесь очень легко было прятаться, но очень трудно кого-то искать. И даже Великая Сила, универсальный навигатор для других ситуаций, здесь выручала не всегда — большое скопление жизни, осквернённой Тёмной Стороной ещё с тех пор, как здесь порезвился Вишиейт, создавало солидную помеху даже для ясновидения. Пророки могли видеть сквозь эту тьму, и даже использовать её для усиления своих способностей — но то Пророки, они здесь тысячу лет тренировались. Всем остальным сгусток мрака очень сильно мешал.

Не говоря уж о том, что в местных лесах среди прочей живности обитали исаламири — Миркр был их родиной, но, как и у многих других форм жизни Галактики, далеко не единственным домом. Из-за этого большие участки леса просто выпадали из восприятия.

Ну и тот «маленький» нюанс, что Анакин сейчас был в принципе лишён доступа к Силе. Перед ним лежала огромная хаттова ПЛАНЕТА. Тем, кто привык пересекать световые годы одним нажатием кнопки, очень трудно представить, насколько огромным может быть этот крошечный шарик, повисший в пустоте. Её можно обыскивать столетиями, и увидеть лишь небольшую часть.

А у Вейдера столетий не было. В лучшем случае сутки, а скорее — несколько часов.

Тем не менее он твёрдо верил, что оказался здесь не зря. Должен существовать способ найти то, что ему требуется. Как и Пророки, он знал, что видения Силы могут обманывать, но они никогда не бывают полностью ложны. В них всегда есть смысл.

У него была только одна наводка — на миг мелькнувшее лицо форсъюзера. Женщины. Он был уверен, что никогда не встречался ни с кем похожим, но в то же время, где-то, когда-то давно её видел. Возможно, опосредованно — в виде голограммы, картины, фильма или статуи…

Возможно, это что-то из истории. Проблема в том, что Анакин Скайуокер при всех своих достоинствах был очень плохим историком. Соответствующие уроки в Ордене казались ему запредельной нудятиной. Палпатин, вероятно, опознал бы это лицо с первого взгляда, но как раз его тут меньше всего надо.

Поискать в Голонете? Вейдер был неплохим хакером, и вероятно, смог бы взломать местную станцию, чтобы обеспечить себе выделенный канал… вот только не было на Дромунд-Каасе терминала Голонета. Не прокладывали — в рамках тех же беспрецедентных мер секретности.

На «Сингулярности» был собственный гиперволновой передатчик межзвёздного радиуса действия, как и на любом «Имперском». Но даже Вейдер не был настолько отчаянным, чтобы на грузовичке пытаться ломануть Разрушитель. Тем более — Разрушитель, оптимизированный под максимальную информационную безопасность. Блэкхоул на операциях в Голонете ворнскра съел.

Да, но ведь Дромунд-Каас — бывшая столица Империи. И столичный город — Каас-Сити — никогда не был восстановлен после падения Империи. Когда сюда пришли через пару тысяч лет Пророки, они не стали восстанавливать разрушенный мегаполис — им бы на это не хватило ресурсов — а создали несколько куда более скромных поселений в джунглях. Руины до сих пор не тронуты, там нет стражей, только дикие звери. В столичном городе должны быть библиотеки, университеты и прочие хранилища знаний. Само собой, эти хранилища в основном сгнили… но то в основном. А отдельные, изготовленные из высокопрочных материалов, вполне могли сохраниться.

Он сделал несколько витков над бывшим городом, производя глубинное сканирование. Компьютер сформировал голографическую карту, где подсветил зелёным все скопления «долгоживущих» материалов, сочетавших физическую прочность с химической стойкостью. Три тысячи лет назад таких материалов было известно намного меньше, чем сейчас. Но сейчас это как раз было Вейдеру на руку, поскольку сужало круг поиска. Сохранилось только то, что действительно очень хотели сохранить. К счастью ситхи верили, что их столица простоит много тысяч лет, и потому не жалели средств на долговременные конструкции, чтобы увековечить себя и свои деяния в памяти потомков.

Они сильно пожалели о таком тщеславии, когда пришлось в спешке уходить с Дромунд-Кааса, спасаясь от наступавших войск Республики. Они, конечно, ударили по планете, уходя, но слабо и неприцельно. Боевых кораблей у них к тому моменту оставалось совсем мало — эвакуационный флот в основном состоял из транспортов, с несколькими слабыми пушечками для защиты. Хотя и мощнейшие орудия той седой древности не шли ни в какое сравнение с современными турболазерами. Так, например, Имперская цитадель, дворец Вишиейта, превратилась в гору щебня и покореженного металла, покрытую сверху коркой лавы — по ней били основательно. Но если бы аналогичную обработку производил ИЗР, на месте здания остался бы только чистенький аккуратный кратер — без всяких следов, что тут вообще что-то стояло.

Тем не менее, даже древних пушек хватило, чтобы уничтожить большинство надземных хранилищ информации. А вот подвалы остались практически нетронутыми — обвалилось менее трети общей площади потолков. Оставшиеся две трети превышали квадратный километр. Как и положено настоящему замку тёмного властелина, Цитадель располагала весьма глубокими и протяжёнными подземельями. А что в таких подземельях по законам жанра должно храниться? Во-первых, конечно, несчастные пленники, ожидающие жестокой расправы. Во-вторых, жуткие чудовища, созданные изуверским ритуалами или найденные в тёмных глубинах космоса. В-третьих — несметные сокровища. Ну и в-четвёртых, конечно же, архивы, со всеми зловещими тайнами тирана.

Поскольку Вейдер в недавнем прошлом сам был архетипичной правой рукой архетипичного повелителя тьмы, он знал, что в этом вопросе сказки почти не лгут. Ему лично и пленников пытать и казнить доводилось, и чудовищ укрощать. Вот разве что в сокровищах он ни разу так и не искупался. Палпатин, будучи злодеем современным и экономически подкованным (без этого было бы невозможно вести многолетнюю игру с Торговой Федерацией) предпочитал хранить деньги на безналичных счетах, а не в виде монет и слитков. Впрочем, Вишиейт вполне мог оказаться более старомодным в этом вопросе, и будь Вейдер обычным мародёром — у него был бы неплохой шанс разбогатеть здесь. Но если что и объединяло джедаев с ситхами — так это полное безразличие к финансовым вопросам (которое, конечно, легко проявлять, если тебя бесперебойно снабжает средствами Сенат, или хотя бы гранд-мофф Таркин). Ему здесь нужно было только знание — и он его нашёл.

Ему пришлось сжечь почти весь боеприпас, чтобы прожечь шахту в подземелья. Тибанны осталось выстрелов на двадцать, не больше. Он мог бы значительно сэкономить, если бы применил для расчистки завала Силу. Но в его ситуации оставаться незаметным — гораздо важнее, чем хорошо вооружённым. Против ИЗР его грузовик всё равно не потянет, будь он хоть трижды летучим арсеналом.

Вейдер понимал, что его действия могут показаться кому-то противоречивыми. Он отчаянно боится, что его увидят в настоящем, потому постоянно прячется под полем исаламири — но почти такую же вероятность, что его увидят в будущем, он предотвратить не может, а потому и не парится.

Но к счастью, никому давать объяснения не требовалось. А своя логика в них была. Предвидение будущего — вещь ненадёжная. У Пророков может быть видение насчёт Вейдера. Может не быть. Может быть, но в такой смутной и метафорической форме, что они ничего не поймут. И самое главное, даже если видение будет, даже если поймут правильно и вовремя — можно сделать вид, что ничего не было.

А вот ощущение его тёмной ауры в настоящем, причём не где-то, а у них под боком — это вещь неизбежная и совершенно однозначная. До какой бы степени Пророки ни верили в Избранного — в возможности Сидиуса они верят тоже. Они будут ВЫНУЖДЕНЫ доложить об этом Императору в первую же секунду. Иначе он может посчитать их бесполезными, или того хуже — тайными союзниками беглого ученика.

Поэтому лучше им повода не давать. Да и самому сохранять свежую голову, не поддаваясь зову Тёмной Стороны.

И даже когда Вейдер спустился в тоннели, следом за ним всё равно ехала роботизированная тележка с исаламири. Правда, всего с одним, так что радиус поля был невелик, но при соблюдении минимальной осторожности — этого хватало. Нет эмоций — есть покой.

В третьем по счёту архиве он наконец нашёл то, что искал. Лицо, которое явилось ему в видении.

Джедай Митра Сурик, иначе известная как Изгнанница. Как и более знаменитый Реван, соратницей которого она была — весьма противоречивая фигура, из тех, кого позднее назовут «серыми джедаями». Отступила от Ордена, но на Тёмную Сторону не пала, хотя периодически подвергалась её искушениям. Умерла почти четыре тысячи лет назад от руки Лорда Ситхов Скорджа… на Дромунд-Каасе. В Каас-Сити. В Имперской цитадели.

Получается, Сила всё же привела его куда надо? Он искал подсказку, а нашёл сам ответ?

Анакин задумчиво провёл ладонью по заметно отросшим волосам. Что могло от неё остаться? Призрак или голокрон? Если Митра и создавала собственный голокрон, то вряд ли взяла бы его на Дромунд-Каас, в логово главного врага. Она бы оставила его на одной из планет Республики, там, где смогут найти джедаи, а не отобрать ситхи.

Значит, призрак? Хаттова задница! Час от часу не легче — возможно, Митра уже давно пытается с ним связаться, но не может этого сделать из-за амулета и/или исаламири! Возможно, стоит ему отослать тележку на десяток метров в сторону — и с ним заговорит будущий учитель (если она может свободно перемещаться по руинам Цитадели, а не привязана к какому-то одному месту в ней). Но одновременно с этим Император получит уведомление от Пророков.

А если для контакта с ней нужно и амулет снять (вполне вероятно — он-то призрака увидеть с амулетом сможет, а вот призрак его — нет) — тогда Сидиусу никакие предупреждения не понадобятся, он сам сразу увидит блудного ученика. И попытается подчинить. Получится или нет — это уже другой разговор (учитывая, что Вейдер в любой момент мог шагнуть обратно в поле исаламири, а захват его воли — процесс не мгновенный), но о свободных путешествиях по Галактике придётся забыть.

«Выйду под амулетом и проведу поисковую медитацию. Попробую ощутить её присутствие, а заодно проверить векторы угрозы для себя. Это допустимая степень риска. Не факт, что за десять минут под амулетом Пророки успеют меня нащупать. Они тоже люди, им тоже нужно спать, есть, развлекаться. Не могут они проверять всю планету круглые сутки».

Проверка особой уверенности не добавила. Он явно ощутил чьё-то присутствие, но без прямого контакта не мог сказать, Изгнанница это, или какой-то посторонний форсъюзер. Цитадель стара. Чувствительные к Силе разумные умирали в ней не один, и даже не десять раз. Аура Тёмной Стороны Дромунд-Кааса давала достаточно энергии, чтобы призраки могли существовать много тысяч лет, даже после того, как ситхи отсюда ушли. Да это место должно быть просто переполнено всякими духами!

Векторов агрессии или потоков внимания, направленных в его сторону, он тоже не обнаружил. Если за ним и следили, то очень аккуратно.

Подумав минуты три (очень много для порывистого ситха), он нашёл решение. Взяв с корабля двусторонний комлинк с голографическим проектором, он один терминал взял в руку, а второй положил на пол — отойдя шагов на тридцать, чтобы тот вышел из поля исаламири.

Он щёлкнул переключателем, и над вторым комлинком появилась его голограмма в полный рост. Призраки Силы могут видеть неодушевлённые предметы — если те, конечно, дополнительно не скрыты в Силе.

— Митра Сурик, — заговорил он в комлинк, и объёмная проекция повторяла его слова, — если вы меня слышите, пожалуйста, сосредоточьте своё внимание на этой области. Проявите свой образ возле моего коммуникатора через десять минут. Я здесь, в катакомбах, но я укрыт от вашего восприятия, так же, как и вы от моего. Через десять минут я предприму некоторые действия, в результате эта невидимость станет односторонней — вы по-прежнему не сможете меня видеть, но я смогу увидеть вас, если вы будете здесь, и услышу всё, что вы захотите сказать. Я же вам буду отвечать по-прежнему через эту голограмму. Начинаю обратный отсчёт. Это сообщение будет повторяться каждые пятьдесят секунд.

Над голограммой Вейдера возникли голографические цифры отсчёта времени. Когда 10:00 сменилось на 9:10, голограмма снова заговорила:

— Митра Сурик, если вы меня слышите, пожалуйста…

Двенадцать повторов. Хотелось надеяться, что этого хватит. Если нет — можно попробовать ещё один раз. А потом… поворачиваться и лететь куда-то ещё. Джедай должен быть терпелив, но он-то не джедай уже давно.

К счастью, испытывать терпение долго не пришлось. Когда он вышел из зоны действия исаламири с амулетом в руке — его уже ожидала бледная тень женщины. Той самой, что явилась в видениях.

Неопределённого возраста — ей с равным успехом могло быть и тридцать, и пятьдесят лет. Красивой её нельзя было назвать, но симпатичной — вполне. Короткая стрижка, лёгкая тканая броня, не сковывающая движений, и очень серьёзный, внимательный взгляд. Этого человека можно было любить или ненавидеть, можно было уважать или презирать, но вот игнорировать её точно мало у кого получилось бы.

Она смотрела в сторону голопроектора, не обращая никакого внимания на скрытого амулетом Вейдера.

— Я вижу тебя, — сказал ситх. — Ты и есть Митра Сурик?

— Когда-то меня так звали, — вздохнула призрак. — Сейчас я просто тень древних времён.

— Очень полезная тень. Ты сражалась против самого Вишиейта…

— И проиграла…

— Ты нанесла поражение Триумвирату Лордов Ситхов. Хочешь и дальше преуменьшать свои заслуги — пожалуйста, меня не волнует, кем ты себя считаешь. Мне важно только одно — можешь ли ты дать качественное обучение человеку с большим потенциалом в Силе?

Это, конечно, была лёгкая провокация, но Митра на неё не среагировала никак.

— Могу, — спокойно ответила она. — Кто этот человек?

— Я. Когда-то меня звали Анакином Скайуокером, сейчас меня больше знают, как Дарта Вейдера.

— Ты ситх…

— Да, но я желаю убить Императора. Если ты не знаешь — он не менее могуществен и отвратителен, чем Вишиейт твоего времени. Тебе не в первый раз выбирать меньшее зло. Ты уже заключала союз с Лордом Ситхов.

— Да, со Скорджем. И это стоило мне жизни.

— Скордж предал тебя не из подлости. Он увидел в Силе, что ты не победишь, и пожертвовал тобой, чтобы вернуть доверие Императора — и оставаясь его правой рукой, подготовить против него новую, более результативную атаку…

Вейдер мысленно позавидовал тому Гневу Императора. Вишиейт не владел контролем сознания (или может, владел, но не на таком уровне, как Палпатин). Ему можно было солгать, его можно было подставить. С Сидиусом такое не работало — капитуляция перед ним означала сдачу на всех уровнях.

Джедай слабо улыбнулась.

— Приятно услышать, что умерла не напрасно. Жаль, что этого откровения мне пришлось ждать четыре тысячи лет. Этот новый Император — твой учитель?

— Бывший. Он никогда не давал мне полных знаний, кормил объедками со своего стола. Почти всё, что знаю, я знаю с тех времён, как был джедаем, плюс кое-что освоил инстинктивно, на прорывах ярости. Мне нужно глубокое понимание Силы вообще и Тёмной Стороны в частности.

Сурик кивнула, явно приняв какое-то решение.

— О Силе вообще я могу рассказать — и показать — очень многое. Но я никогда не была по-настоящему тёмной. Тем не менее, я смогу указать тебе путь — где найти недостающие знания, не подвергаясь ещё бОльшим искушениям.

— Ты можешь свободно путешествовать по Галактике?

— Не совсем. Я не из тех призраков, которые могут появиться на любой планете. Даже весь Дромунд-Каас мне недоступен. Я привязана к этим руинам.

— Чем же ты мне поможешь? Я не смогу пройти всё обучение в катакомбах, даже с амулетом меня рано или поздно почуют.

— Моя особая способность — та, из-за которой меня некогда боялся Орден, а Крея возлагала на меня большие надежды — формирование связей в Силе. Я могу создавать эти связи, изменять их, разрушать. Я могла бы разорвать свою связь с Дромунд-Каасом в любой момент, но это было бы самоубийством, так как без энергии этой планеты я бы давно распалась, слилась с Силой навсегда. Но если ты достаточно велик в Силе, если хватит энергии, я смогу сформировать связь с тобой. Я буду питаться от тебя, и смогу последовать за тобой в любой конец Галактики.

До Вейдера постепенно начало доходить, ЧТО он нашёл.

— А связь «учитель-ученик» ты тоже можешь разорвать? — осторожно поинтересовался он.

— Если ты имеешь в виду свою связь с Императором, то нет. Я могу формировать лишь те связи, в которых сама участвую, каналы между третьими лицами мне недоступны. Но, — она даже на голограмме заметила в движениях Вейдера проступившее разочарование, — я смогу показать тебе, как САМОМУ разорвать эту связь, и руководить тобой в процессе.

— А также вне процесса, — усмехнулся Вейдер. — Ты ведь получишь надо мной ту же власть, что была у Сидиуса?

— По природе — ту же, но значительно более слабую. Не забывай, что я слабее Сидиуса. Тут важен не только инструмент, но и рука, что его держит. Моя рука призрачна. Тем не менее, определённые ограничения я тебе ставить смогу. Как понимаешь, я не могу выпустить на свободу полностью обученного Лорда Ситхов совсем без контроля. Я уже один раз имела дело с такими…

— Что ж, — кивнул Вейдер. — Такая сделка меня устроит. Остаются два… скорее технических вопроса. Можешь ли ты установить эту связь сквозь защиту таозинового амулета, и как на неё подействует поле исаламири?

— Про исаламири я знаю. У тебя одна из них с собой? Понятно, почему часть тоннеля для меня невидима… А вот про таозиновый амулет я не слышала…

Вейдер вкратце изложил, чем именно он сейчас прикрыт.

— Так, ну с полем исаламири особенных проблем не будет. Попавший в него канал деактивируется, но не исчезает. Как не пропала твоя связь с твоим Императором. Как только ты выходишь из поля, связь сразу восстанавливается. Для формирования связки, правда, тебе понадобится выйти из поля, работать с тобой, когда ты под полем, я не смогу. Что касается таозинового амулета… Можно воздействовать, но нельзя видеть, говоришь? Я сама не смогу подключиться к тебе вслепую. Но если ты, фигурально выражаясь, протянешь мне руку — сам произведёшь некоторую поисковую активность, то я смогу ухватиться за твои энергетические «щупальца», вышедшие из-под прикрытия амулета, и уже через них ощутить тебя.

— Ну давай попробуем… — Вейдер прикрыл глаза и устремил поток Силы в сторону призрака.

— Ничего себе, — пробормотал женский голос в его голове. — Ты вообще знаешь, сколько у тебя Силы, Скайуокер? Ты бы самого Вишиейта смог узлом завязать! При надлежащем обучении, конечно… ни с чем подобным я не встречалась.

— Мне и нужно завязать кое-кого, не уступающего вашему Вишиейту, — проворчал Вейдер. — Я уже говорил тебе об этом.

— Честно сказать, тогда я это приняла за преувеличение и бахвальство. Многие молодые ситхи считают себя величайшими и непобедимыми. Тёмная Сторона способствует росту самомнения. Но сейчас… это впечатляет.

— Хорошо, что ты впечатлена, — буркнул ситх. — Надеюсь, ты меня впечатлишь не меньше. Ничего, если я сейчас зайду в поле исаламири? Не хочу слишком долго светиться за его пределами, пусть и с амулетом. Ты сможешь последовать за мной в космос?

— Пока ты в поле — не смогу, но как только ты оттуда выйдешь, меня сразу притянет к тебе — хоть через всю Галактику. Но я бы на твоём месте не спешила. Если ты действительно собираешься бороться с учителем, тут есть ещё одна вещь, которая тебе очень поможет. А заодно и мне…

— Что за вещь?

— Голокрон одного моего… Сказала бы «друга», но при жизни мы друг друга не знали. Познакомились уже после смерти — я в виде призрака, он — в виде Хранителя голокрона. Он умер задолго до моего рождения, но нам нашлось, что обсудить. Я могу раскрыть тебе практические приёмы, которые помогут сразиться против Императора и победить. Он же может объяснить тебе, ЗАЧЕМ сражаться, помочь выйти на правильный путь.

— Мне нужна только практика. Идей я наслушался достаточно, ещё в Ордене.

— Разве? — женщина прищурилась. — Знаешь, когда-то я так думала. Что мотив не имеет значения, важны только цель и средства её достижения. Но на путях Силы нельзя просто так делать то, что тебе хочется. Если у тебя нет внутренней цельности, если тебя не ведёт никакая идея, тобой слишком легко манипулировать. Поверь, я это испытала на собственной шкуре, и это был крайне болезненный урок. Однажды тебя спросят «Зачем это всё?», а просто задушить спрашивающего не получится. И пока ты будешь искать ответ — тебе его аккуратно подсунут на блюдечке.

— Пока что мне на блюдечке подсовываешь ответ только ты… Ладно, где тут лежит этот голокрон?

— Не тут. Он в Тёмном Храме, в нескольких десятках километров от Каас-Сити.

— Хорошо, что в паре десятков, а не в паре тысяч… и как его звали?

— Лорд Кел-ет Ур.

Для большинства разумных визит в Тёмный Храм представлял бы собой смертельно опасное приключение. Вишиейт заключал в нём духи своих павших противников — тех, кого он не мог или не хотел развоплотить окончательно. За тысячу лет господства бессмертного Императора таковых набралось немало — и среди них попадались весьма… впечатляющие личности. Даже Дарту Вейдеру пришлось бы нелегко, будь он здесь один. Пусть он и был могущественнее всех заточённых, вместе взятых, но древние ситхи знали толк не только в физическом, но и в психологическом насилии. А к последнему нервный Анакин всегда был крайне уязвим. А переход на Тёмную Сторону ещё никому психической стабильности не прибавлял.

Но для Анакина, сопровождаемого тележкой с исаламири, это были просто старые руины. Он вошёл в Храм и вышел оттуда, словно простой турист на заурядной экскурсии. Даже терентатек, устроивший там своё логово, не стал для пришельца ни проблемой, ни причиной сколь-нибудь существенной задержки. Дело в том, что эти жуткие монстры охотятся на существ с повышенным уровнем мидихлориан, выслеживая их по возмущению в Силе. Вейдер под полем исаламири, был для них… не то, чтобы совсем невидим, как для призраков — всё-таки обычные чувства у терентатеков тоже были, и довольно острые. Но вот неинтересен — точно. От него не исходило запаха добычи, поэтому он просто прошёл мимо зверя, даже не разбудив его. С исаламири вообще очень многое становится проще — неудивительно, что эта ящерица так ленива и флегматична. Прежний Вейдер непременно вызвал бы чудовище на бой, чтобы доказать себе, что может победить его. Нынешний не видел смысла усложнять себе жизнь.

Тем не менее, когда Вейдер, уже на корабле, в сотне парсеков от Дромунд-Кааса, выслушал историю светлого лорда, он оказался весьма разочарован.

— Этот человек даже не сражался с Вишиейтом, в отличие от тебя. Он просто выдумал какую-то совершенно нелепую идею и был за неё зарезан, как банта на бойне. Какую помощь в моей миссии может оказать подобный слабак, если он даже не попытался сразиться за ценности, в которые верил?

— И тем не менее, — заметила Митра, — он одержал победу, которая гораздо важнее любого сражения. Он вернулся к свету. В конце жизни. После того, как несколько десятилетий провёл во тьме.

— Да, это тоже своего рода подвиг, — вынужден был согласиться Вейдер. — Такое требует и воли, и смелости. За это его можно уважать. Как и за то, что он не побоялся раскрыть своё учение перед Вишиейтом. Но к сожалению, это не та воля и не та смелость, которые нам сейчас нужны.

— Ты не понимаешь, — вздохнула Сурик. — Да, возродившихся ситхов было гораздо меньше, чем падших джедаев. Но за тысячелетия их тоже набралось достаточно. Вспомнить хотя бы Ревана, моего наставника. И тем не менее, Кел-ет Ур сделал нечто уникальное, чему в истории аналогов нет. Подумай, ученик. На протяжении этих тысячелетий, что лежат между моим и твоим веком, ситхи и джедаи сходились между собой только в одном — Тёмная Сторона подобна сильнодействующему наркотику. Да, от неё, как от любого губительного пристрастия, в принципе возможно отказаться — но лишь в принципе. За это всегда придётся заплатить огромную цену — вход за кредит, да выход за тысячу. Это возможно только с посторонней помощью. Это повлечёт долгую и болезненную «ломку», причём любой рецидив обрушит тебя на ту же глубину, с которой ты начинал (если не глубже). И уж точно тебе придётся отказаться ото всех способностей, полученных на Тёмной Стороне. Просто так, по мимолётному капризу, на это не идут. Только тяжёлая личная драма способна выдернуть тёмного форсъюзера из плена дурмана и заставить решиться на подобную жестокую перековку. Но что мы видим у Кел-ет Ура? А ничего подобного мы не видим! Его жизнь была на удивление спокойной для Лорда Ситхов. Ему не приходилось выжигать целые планеты или вырезать всю свою семью, чтобы порадовать Императора. Он просто так взял и ушёл с Тёмной Стороны. Потому что захотел этого. Потому что решил, что свет даёт больше могущества. Теперь понимаешь, почему Вишиейт его испугался до дрожи в коленках?

— Теперь — понимаю, — медленно кивнул Вейдер. — Если бы о таком стало известно в Республике… да джедаи бы оспаривали у ситхов право его казнить!

— Именно, ученик, именно! Причём аргументация у обеих сторон была бы одна и та же — «иначе слишком многие захотят попробовать».

— А джедаев напугало бы ещё и то, что вернуться к свету можно с ТАКОЙ мотивацией…

— Ситхов тоже. Опять же, те и другие всегда единодушно твердили, что жажда могущества ведёт во тьму. Просто отношение к этому было противоположное.

— Слушай, так может быть, он и не возвращался? Просто вообразил себя светлым… так, как он это понимал. Я всё-таки больше готов поверить двум тысячелетним традициям, чем одному мертвецу.

— Ну, он действительно не возвращался — вернуться можно туда, где ты уже однажды был, а Кел-ет Ур никогда светлым и не был — до своей трансформации. Он с самого начала обучался как ситх, он даже не общался в жизни ни с одним джедаем. Но тем не менее, тьмы в его духе нет — во всяком случае, в той части, что вложена в голокрон. Мы, призраки, чувствительны к таким вещам.

— В таком случае нужно выяснить, знает ли он сам, каким образом у него получился такой лёгкий и безболезненный переход. Если да, то он действительно будет великим союзником… Но если нет… что толку от самого великого достижения, если его невозможно повторить?

Если Вейдер сможет вернуться к свету с такой же лёгкостью, то Император в ту же секунду потеряет над ним контроль. Сидиус властвует над Тёмной Стороной, не надо всей Силой в целом. А самому Вейдеру абсолютно плевать, какого цвета плащ на нём будет, когда он воткнёт меч в сердце учителя.

И он далеко не один с такой позицией. Многие бывшие джедаи, сломленные Инквизиторием, обманутые Палпатином, павшие самостоятельно из-за отчаяния и страха, совсем не рады своему падению, но уверены, что оно необратимо. Если грамотно разыграть этот козырь… да Палпатин останется чуть ли не один на своём чёрном троне! А против армии джедаев даже величайший ситх не устоит — даже в Силе количество имеет значение.

Не зря Вишиейт испугался учения Кел-ет Ура, совсем не зря. Как опытный наркоторговец, которому показали антидот, мгновенно снимающий зависимость…

— Нет, — грубо оборвала его мечтания Митра. — Сам светлый лорд этого не знает. Я говорила с ним много веков. Он был очень удивлён, узнав, что у кого-то могут быть с этим проблемы. Но тем не менее… вместе с ним и с тобой мы сможем раскрыть эту тайну. Я уверена.

Он с детства был слаб, он познал унижения.

Изгой в этом мире искал Силы суть,

И в книгах волшебных найдя утешение,

Ступил на извилистый магии путь.

Он не просил, не просил помочь —

Он видел свет, он знал ответ.

Он не хотел, не хотел, но ночь

В его душе оставит след!

Ты Черный Маг — ты обречен,

Такая плата, таков закон!

И вот он хозяин своих заклинаний

И солнечный день обратить может в ночь,

Но время пришло, и нет больше желаний

И магия больше не в силах помочь.

Он не просил, не просил помочь —

Он видел свет, он знал ответ.

Он не хотел, не хотел, но ночь

В его душе оставит след!

Ты Черный Маг — ты обречен,

Такая плата, таков закон!

Черный балахон

Не спасет тебя от страшных снов.

Погребальный звон

По твоей душе колоколов.

Велика цена,

Ведь знание — это власть,

Кто взлетел наверх,

Может низко пасть.

Надо собрать волю в кулак,

К свету лицом встав, сделать шаг,

Ну, а пока ты Черный Маг!