Самый сложный план (джен)

Нет в мире более утомительной и неблагодарной работы, чем повелитель Галактики с неограниченными полномочиями. Это Палпатин теперь знал точно — на собственном опыте.

С тех пор, как он провозгласил себя Императором, ему не требовалось совершать никаких преступлений, чтобы подхлестнуть Тёмную Сторону в себе. Нет, он конечно продолжал убивать, предавать, подставлять и совращать — и получать от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Но теперь он делал все эти замечательные вещи исключительно по политической необходимости. Мрака в мыслях и чувствах у него и без этого хватало. Достаточно было всего лишь несколько часов в день посидеть на троне, выслушивая отчёты и просителей, отдавая распоряжения и подписывая указы. К концу рабочего дня он чувствовал в себе столько ненависти, что казалось, мог одним движением ладони сокрушить половину Корусканта.

Впрочем, не всегда казалось. Он проверял пару раз на далёких планетах. Действительно мог. Расколоть их до ядра пока ещё не удавалось — всё-таки размер имел значение, что бы там ни говорил мастер Йода. Но очистить планету, словно спелый фрукт, содрав с неё атмо-, гидро— и иногда литосферу — на это Шторм Силы, рождённый из его ярости, был уже вполне способен. После какого-нибудь особо длительного заседания в Сенате — уж точно.

И самое обидное даже не то, что он сам добивался подобной ситуации. Для Лорда Ситхов «Хотели как лучше, а получилось как всегда», «За что боролись, на то и напоролись» — нормальные рабочие моменты. Это джедаи (во всяком случае после Руусанской реформации) предпочитали не делать, если не были уверены в результате. Ну и досиделись со своим недеянием — пока они гадали, «как бы чего не вышло», у Палпатина всё как раз вышло. Ситхи же знают, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает (и то не всегда).

Другое бесило Императора до зубовного скрежета, до самых глубин его тёмной души — то, что он не просто загнал себя в эту гнусную дыру, именуемую галактической политикой, но и продолжал загонять всё глубже. Конечно, Сенат и до его рождения представлял собой на девяносто процентов пустую говорильню, на девять — место для обмена взятками и составления заговоров, и лишь на один процент — сколь-нибудь полезную организацию. Но даже этот единственный процент настоящей работы был весьма значимым в масштабах Галактики, так что сенатор, канцлер, а затем и Император Палпатин неустанно трудился, чтобы с ним покончить. Впрочем, даже со всем могуществом Великой Силы, со всеми своими деньгами и влиянием он бы вряд ли смог что-то сделать, если бы сто квадриллионов жителей Галактики не шли ему с такой радостью навстречу в этом деле. Да, он растлевал и разлагал Республику изнутри — таков был Великий План ситхов. Но как же охотно она под ним растлевалась и разлагалась! Сенаторы были просто счастливы избавиться от остатков ответственности, переложив на новоявленного Императора всё принятие решений — ведь среди них неизбежно будут тяжёлые и непопулярные, а это чревато риском не быть избранным или назначенным повторно. Если ты ничего по сути не решаешь, то и менять тебя нет причин, не так ли? Себе же лучшие разумные Галактики оставляли только мелкие приятные пустячки, такие как громадные зарплаты, бесплатный служебный транспорт вплоть до личных звездолётов, бесплатное жильё в лучших районах Корусканта, ну и конечно, многомиллиардное «жалование» от лоббистов. Своих избирателей они привыкли считать законченными идиотами, демократию — всего лишь удобным способом манипуляции населением. Не то чтобы господа сенаторы были совсем далеки от истины в этом вопросе. Но подконтрольные Палпатину СМИ потихоньку раскрывали народу глаза на факт полной бесполезности Сената. Так что совсем скоро он сможет прикрыть эту лавочку, не встретив ничего, кроме аплодисментов. По его расчётам и по ощущению в Силе оставалось лет десять, не больше.

Да, это будет его безоговорочная победа — но победа дорогой ценой. Да, он уже сейчас имеет фактическое право единолично принимать решения за всю Галактику. Но это значит, что на нём лежит также и обязанность принимать эти проклятые решения.

Да, конечно, часть из них можно передоверить молодому злому чиновничеству, которое он взрастил. Великий Визирь, моффы и гранд-моффы, адмиралы и гранд-адмиралы, КОМПОНП… Их можно было обвинить во многом (и уж Палпатин постарался, чтобы пунктов обвинения было побольше — иначе как их контролировать), но только не в лени и не в трусости. В отличие от разжиревших и отупевших сенаторов эти ребята не боялись ответственности и не чурались никакой работы, если она сулила ещё кусочек власти. Но это также означало и то, что с них глаз спускать нельзя. Нужно постоянно стравливать между собой, поддерживать баланс между страхом и агрессивностью, создавать заговоры и разоблачать заговоры, уничтожать слишком амбициозных и недостаточно амбициозных, чересчур популярных и чересчур непопулярных, слишком умных и слишком тупых.

Нет, это всё не было для него проблемой — в том смысле, что он не боялся запутаться в интригах и допустить ошибку. Благодаря Великой Силе он всегда был на несколько шагов впереди всех возможных конкурентов. Ни один политик, бизнесмен или мафиозный босс с нормальным уровнем мидихлориан не мог ему противостоять — точно так же, как ни один пилот, не владеющий Силой, не мог представлять опасность для Вейдера. Сама по себе форс-чувствительность ещё не была кнопкой «Я победил!» ни в одной профессии. Да, с её помощью новичок-дилетант мог на равных противостоять профессионалам, но именно что на равных — шансы выиграть были у обоих. Но Сила, плюс врождённый талант, плюс профессиональное обучение, плюс годы опыта — это совсем другой разговор. Против такой комбинации один только профессионализм не тянет.

Но даже игра с полной уверенностью в победе утомляла, раздражала, выматывала — и это БЫЛО проблемой. В особенности для Лорда Ситхов в уже преклонном для человека возрасте. Да, Тёмная Сторона Силы давала могущество, которое даже вообразить сложно. Единственное, чего она не давала — это здоровья. Да, она могла снимать симптомы любых заболеваний, в том числе и возрастных. Но не устраняла причину — сами эти заболевания. Да, в свои семьдесят Палпатин всё ещё мог дать фору любому юнцу по силе, скорости, гибкости и остроте чувств. Но каждое использование такого «форсажа» ещё больше разрушало его тело, вынуждая ещё больше обращаться к Силе, чтобы компенсировать его недостатки, что в свою очередь ускоряло износ, и так далее… Смертельная спираль.

Опять же, когда юный Шив Кос Палпатин только принял имя Дарта Сидиуса, он прекрасно знал, что так и будет. Он понимал цену и был готов её уплатить. Всё-таки основной аспект Тёмной Стороны — это причинение вреда во всех формах, разрушение, мучение и убийство. По-настоящему исцелять с её помощью научился только один разумный — мастер Плэгас. Но он был уникумом даже для мууна и Лорда Ситхов. Сидиус никогда не тешил себя надеждой, что сумеет повторить его достижения в манипуляции мидихлорианами. С таким даром можно только родиться. Но Палпатин нашёл свой собственный ключ к бессмертию — более доступный, требующий всего лишь высокого уровня мидихлориан и хорошего владения Силой. Ни на то, ни на другое Сидиус никогда не жаловался. К тому же исцеляющие техники Плэгаса при всём их могуществе ничем не могли помочь, если тело пациента было размолото в кашу, или сожжено в пепел, или пролежало мёртвым так долго, что в нём не осталось уже ни единой живой клетки. А техника Сидиуса (на самом деле Дарта Андедду, но сейчас Палпатин полагал себя её единственным законным владельцем) — могла. Так что в определённом смысле он давно уже превзошёл учителя — не в искусстве, но в ремесле, не по совершенству навыков, но по практическим результатам.

Но у техники Андедду тоже был один маленький недостаток. Чтобы применить её, требовалось умереть. А расставаться с телом, доставшимся ему при рождении, пусть даже оно порядком износилось и доставляло своему владельцу массу неудобств, Палпатин был ещё не готов.

«Если не пользоваться Силой вообще — лет тридцать ещё поскриплю, — мысленно заключил он, выслушав очередной доклад дроида-диагноста. — Я не в такой уж плохой форме для своих лет. Тёмная Сторона Тёмной Стороной — а доступ к лучшим врачам и лекарствам Галактики тоже кое-что значит».

Если наоборот — пользоваться на полную катушку, постоянно разжигая в себе боевое безумие, каждую неделю истребляя по планете — то и пятьдесят лет, пожалуй, не предел. Вот только уже через пять лет такой развесёлой жизни он превратится в трясущуюся развалину, а через десять — станет в буквальном смысле живым трупом, движимым только собственной ненавистью, как печально известный Дарт Сион.

Конечно, ни та, ни другая крайность в его положении недопустимы. Нужно как-то умудриться проскользнуть между ними, пройти по лезвию бритвы. Силой пользоваться — но так, чтобы вреда от неё было поменьше, а пользы, наоборот, побольше. Скользить по поверхности, избегая погружения в глубины Тёмной Стороны. Да, это замедлит его развитие как ситха, но куда ему спешить? Соревноваться не с кем, конкурентов не осталось. Не считать же таковым Дарта Ариста, право слово. Он даже на уровень своего прототипа выйдет лет через пятнадцать в лучшем случае. А Тиранус и в лучшие свои годы не был Сидиусу соперником. Палпатин знает каждую его мысль, каждое движение задолго до того, как сам Арист до них додумается. Да, этот ученик — совершенный, идеальный инструмент в руках учителя. Намного лучше в этом плане, чем все три предыдущих ученика Сидиуса. Но чем-то большим, чем инструмент, ему не стать никогда.

Полная противоположность Вейдеру, с которым ни на миг нельзя расслабиться. Избранный, дитя мидихлориан, творение Плэгаса, никогда не был Палпатину до конца понятен. Император применил все средства, какие только знал, чтобы сдержать его дикую, необузданную мощь. Промыл мозги, повязал кровью, сделал уродливым калекой. Заковал в броню, что ограничивала движения и непрерывно причиняла муки. Да что там говорить, Вейдер по сути даже дышать мог лишь с разрешения своего учителя. И всё равно Палпатина не покидало ощущение, что он катается на бомбе, причём часовой механизм уже запущен. Так что когда он услышал о гибели третьего ученика, то ощутил даже некое подобие облегчения. Конечно, это был утраченный шанс. Ему теперь никогда уже не расшифровать пророчество об Избранном. Никогда не найти способ использовать настоящую силу Анакина. Но с другой стороны и он сам больше не рискует стать элементом исполнения этого пророчества.

Конечно же, он не поверил докладчикам на слово. Сам лично всё прощупал вдоль и поперёк. Но всё выглядело достаточно чисто и достоверно. Связка «учитель-ученик» была цела, но на другом её конце теперь никого не было. Все мысли и чувства, что он пытался посылать по этому каналу, уходили в никуда. Аналогичные пустые связки остались у него после смерти Плэгаса и Тирануса. Правда, эти двое не пропали бесследно. Прежде, чем связь с ними оборвалась, Палпатин в полной мере ощутил их агонию — прочувствовал распад сознания, что пыталось ухватиться за любую опору в материальном мире, как утопающий хватается за соломинку. Стоило ожидать, что агония Избранного будет ещё сильнее и мучительнее.

С другой стороны, Тиранус погиб от обезглавливания, а Плэгас — от Молний Силы, что обрушил на него сам Палпатин. У обоих мозг был жив какое-то время. Вейдер же, если был в момент взрыва близко к реактору, мог умереть мгновенно, просто распавшись на атомы и даже не успев понять, что умирает.

Да, его оберегала сама судьба — но судьба в Силе не есть нечто абсолютно предопределённое и непобедимое. Затратами большего количества Силы её вполне можно переломить — уж кто-кто, а Палпатин это знал, ведь он сам практически «вручную» изменил будущее для Ордена джедаев. А добровольное жертвоприношение такого сильного джедая, как Рам Кота — вполне могло стать соответствующим рычагом.

И сейчас это совершенное логическое построение внезапно разрушилось как карточный домик.

Потому что давно мёртвая связка Силы, соединявшая его с Вейдером — внезапно натянулась до предела… и разорвалась. Исчезла.

Лопнула струна, рухнула стена,

Но звенит ручей, но шумит сосна,

Но сегодня ты принимаешь бой,

Нету стен — есть мир за твоей спиной.

Наползает мгла, умирает свет,

Вот он — твой зарок, вот он — твой ответ

Раз пришла пора, расплатись собой.

Боли нет — есть мир за твоей спиной.

Хлещет кровь из ран, зло стучит в висках…

Замирает жизнь кораблем во льдах,

Меч ещё в руке, ты ещё живой —

Смерти нет — есть мир за твоей спиной!

Само собой, Палпатин не собирался так просто сдаваться, пусть даже по позвоночнику пробежали мурашки, а ощущение в Силе было — в чёрную дыру падать и то веселее. У бомбы под названием «Избранный» не просто начался отсчёт — теперь эта бомба падает прямо ему на голову.

Забыв обо всех прежних ограничениях, которые сам себе поставил (или точнее, забив на них), Император глубоко погрузился в медитацию. Не вполне ситхский метод — Тёмные Лорды предпочитали постигать себя и Силу через активное действие. Сидеть с закрытыми глазами и пялиться на узоры света и тьмы под веками — это скорее для джедаев. Но на всякий случай нужно было владеть и этим методом. Тренировочных дроидов для такого глубокого погружения во мрак не хватит, даже если целый батальон на металлолом разнести — а искать серьёзного противника некогда. Он вот-вот сам к Палпатину явится.

Ни-че-го! Совсем. Ноль. Ни малейшего отзвука личности Анакина — хотя Палпатин прекрасно знал ощущение в Силе от ученика, его, как говорят невежды, «ауру». Но не могла же нить сама по себе оборваться!

Одно из трёх. Либо ученик оборвал связку с того света, став призраком Силы, либо вернулся к свету, либо овладел Сокрытием Силы высочайшего уровня. Третье наиболее вероятно. Чтобы снова стать джедаем, у Анакина бы мотивации не хватило — уж об этом Палпатин позаботился. А призраки Силы не могут осваивать новые техники, хотя порой способны воспроизводить то, чем владели при жизни. И то немногие.

А это значит, что помимо самого Вейдера, следует также опасаться его нового учителя. Который тоже к Императору явно дружелюбных чувств не питает… И сам владеет такой же техникой сокрытия.

Нужно атаковать первым — это единственный шанс. Сидеть во дворце и ждать, пока благодарный Вейдер свалится на голову — верная смерть.

Но как, если не посредством Силы, найти в Галактике одного человека среди квадриллионов?

Это двадцать пять тысяч лет считалось невозможным. Это, собственно, стало основной причиной создания Инквизитория. Выследить джедая мог только другой джедай. Космос немыслимо, непредставимо огромен — и за исключением столь же огромной и всеобъемлющей Великой Силы других способов отыскать в нём нужного человека просто не придумали. И если этот способ по каким-то причинам перестаёт работать…

Хотя… Силу тоже можно использовать разными способами. Даже если Сила не может найти Анакина, она вполне может найти людей, которые видели Анакина, или говорили с ним, или слышали о нём. Даже если они не знали, что говорят именно с Анакином Скайуокером или Дартом Вейдером. Можно произвести поиск по чертам лица, по характерной походке, выражениям, тембру голоса.

Этот метод, называемый косвенным поиском в Силе, одинаково ненавидят что джедаи, что ситхи. Пророки Тёмной Стороны изредка его практикуют, но лишь в самых крайних случаях. Потому что нужное-то он находит, но сколько при этом «ложных срабатываний»… Особенно когда речь идёт о поиске человека. Люди составляют подавляющее меньшинство жителей Галактики — то есть их гораздо меньше, чем всех инородцев вместе взятых, но гораздо больше, чем представителей любой другой отдельно взятой расы. Около процента галактического населения, то есть квадриллиона разумных — чистые люди, и ещё целый процент — все близкие к людям расы, то есть их потомки, естественным или искуственным путём эволюционировавшие в отдельные виды.

А теперь, спрашивается, сколько разумных из этих двух квадриллионов чисто случайно (просто в силу игры генов) окажется точными двойниками любого разыскиваемого человека? Если ваш ответ — «несколько миллионов» — считайте, что вам ещё очень повезло. Ваш мозг может попросту сгореть от такого избытка информации — Великая Сила предохранителями не оборудована. Мастер Плэгас и его наставник, мастер Тенебрус, могли пользоваться этой техникой несколько чаще и легче, но тут следует сказать спасибо их физиологии — будучи мууном и битхом соответственно, они имели более сложно устроенные мозги, чем люди, и могли эффективно обрабатывать большие объёмы информации. У Палпатина такого преимущества не было.

Но Великая Сила — это не поисковая программа, какие в ходу на некоторых технически развитых планетах. Она выдаёт результаты не в виде биографических справок требуемых людей аккуратными колонками. Она играет, намекает, пугает видениями. Восприятие этого потока очень зависит от свойств мозга того, кто к нему подключается, видения разных людей во время одного и того же сеанса медитации могут существенно различаться, а уж существ двух разных биологических видов — тем более. В этом, кстати, заключалась фундаментальная ошибка Тенебруса и Плэгаса — они оба взяли учеников не из собственного вида, из-за чего не могли толком просчитывать их поведение, несмотря на весь свой интеллект. Палпатин, кстати, на первых порах допустил ту же ошибку — с забраком Молом. Но быстро это исправил, избавившись от него на Набу. Два следующих ученика уже были его собственной расы.

Так что вся соль в том, чтобы правильно сформулировать вопрос, вызвать у себя нужные ощущения. Сосредоточиться не на Вейдере, как биологическом объекте, а на Избранном, как метафизической сущности, на тех изменениях в судьбах, которые он производит и которые может произвести, двигаясь в пространстве и во времени. Не на том, как он лично влияет на отдельных людей, а на том, как их двигает сама Сила, чтобы подстелить своему любимчику красную дорожку…

Конечно, об этом лучше и безопаснее спросить у Пророков. Они на таких вещах как раз и специализируются. Но… нельзя. Их религиозные заморочки могут привести к тому, что они даже жизнью пожертвуют, но Избранного не выдадут. А Палпатин поймёт, что ему скормили ложную информацию, только когда его голова отделится от тела. Нет, в таком деле можно доверять только самому себе. И то с осторожностью.

Пришлось отменить все визиты и мероприятия, сославшись на дурное самочувствие. Это ему ещё со временем аукнется, пресса непременно подхватит и раскрутит тему о потере дееспособности, но сейчас первое дело — безопасность. Медитация заняла почти сутки. Может быть, он бы управился за несколько часов, если бы не необходимость параллельно с поиском в Силе — поддерживать вокруг себя «поле бдительности», чтобы Вейдер не подкрался незаметно.

Да и не только Вейдер, если на то пошло. Желающих прикончить Императора всегда найдётся с избытком, и службы безопасности далеко не всегда и не всех могут отсеять. Любой настоящий ситх не может полностью расслабиться никогда в жизни. Даже в день своей величайшей победы — Плэгас это на себе узнал.

Когда Палпатин наконец вынырнул в реальный мир, у него был вид «краше в гроб кладут». Это погружение стоило ему пары лет жизни… но оно того стоило.

Потому что теперь он знал имя человека, который может указать ему, где искать невидимого Вейдера.

Гранд-мофф Уилхуфф Таркин.

Картинка сложилась. Крайне неприятная картинка. Требующая крайне неприятных действий.

Конечно, Палпатин был бы рад прилететь к Таркину лично. Промыть ему мозги и заставить лично выложить всё, что известно. И об источнике его невероятных талантов.

Но во-первых, сейчас у него не было на это времени. Во-вторых, он не смог увидеть в будущем, чем именно закончится его визит к Таркину — но тень смерти в облаке вероятностей разглядел вполне отчётливо.

Как он сам говорил Вейдеру в начале его обучения: «Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность».

Отсидевшись в массажно-душевой камере, выпив лично разработанный коктейль стимуляторов — как раз для таких случаев — он стал отдалённо похож на человека. И немедленно связался с Дартом Аристом:

— Ученик, чем ты сейчас занимаешься?

— Готовлюсь к высадке на Камино.

— Бросай всё и вылетай на Тарбек. Твоя задача — устранить Уилхуффа Таркина. Любой ценой и любым способом.

Удивление ученика выразила лишь слегка приподнятая бровь.

— Так точно, мастер Сидиус. Осмелюсь уточнить, что мне делать с Пятьсот Первым Легионом? Я могу взять их с собой на усиление, оставить здесь до моего возвращения, или приказать штурмовать Камино самостоятельно. Я оценил задачу и полагаю, что они здесь и без меня справятся, с другой стороны…

— Ты с ними ещё не очень сработался, насколько я понимаю?

— Так точно. Мои приказы они выполняют, однако не более, чем того требует обычная армейская дисциплина. Это подразделение слишком предано лично Вейдеру, его неофициальное прозвище — «Кулак Вейдера». Лично я бы рекомендовал его полностью распустить и создать новую элитную группу штурмовиков с теми же задачами. Чтобы превратить его в «Кулак Ариста» мне понадобится, по предварительным оценкам, месяцев шесть. Это может оказаться невыгодно…

— Как ты оцениваешь, эта преданность может стать причиной их участия в мятеже?

— Разве что если лично Вейдер вернётся из Хаоса… Мастер, вы же не имеете в виду…

— Имею. Когда будешь вылетать в систему Скарифа — взорви крейсер с ними. Планету потом возьмёшь другими силами, когда усмиришь каминоанцев — заставишь их вырастить новую, лично тебе преданную партию.

По лицу Ариста пробежала едва заметная тень. Впрочем, может быть это была просто помеха на линии Голонета.

— Выращивание аналогичной партии займёт не менее пяти лет. Я бы рекомендовал собрать новый состав Легиона из призывных штурмовиков, это быстрее…

— Неважно. Это уже на твоё усмотрение. Сейчас избавься от них и забудь, — до Палпатина с опозданием дошло, — только не говори мне, что они базируются на твоём суперразрушителе…

— Никак нет, мастер. Они всё ещё на личном ИЗР Вейдера, так что с их устранением проблем не возникнет. Спишем всё на диверсию каминоанцев.

— Отлично. Заодно и от лояльных ему флотских избавишься, — спасибо Силе, что клоны оказались столь упорны и недоверчивы, Арист не успел с ними сойтись достаточно близко, чтобы перевести на собственный флагман. Не то чтобы Сидиус жалел денег на постройку ещё одного «Возмездия», но готовый к бою корабль мог пригодиться прямо сейчас. У Таркина в последнее время тоже привычка на суперразрушителях летать.

— Один вопрос, мастер. Могу ли я нанести ущерб конструкции Объекта, если возникнет такая необходимость?

— Постарайся этого избежать при прочих равных, мне бы не хотелось лишний раз объясняться со Звездой. Но если будет выбор между повреждением Звезды и тем, чтобы дать Таркину уйти — бей не колеблясь. Вплоть до взрыва реактора.

— Слушаюсь, мастер Сидиус. Отбой. Начать прыжок, — последнее уже адресовалось кому-то за кадром.

Императорских дворцов на Корусканте было два. Чтобы не путать, местные жители неофициально прозвали их «Зиккурат» и «Гора». Зиккурат был перестроен из бывшего Храма джедаев, Гора — из бывшего Президентского дворца. Палпатин предпочитал не ломать то, что и до него хорошо работало. Поэтому Гора, как и при Республике, использовалась в основном в административных целях, а Зиккурат — для ритуальных.

В Горе разместилась целая армия чиновников, которая занималась тем, что превращала словосочетание «Император Галактики» из почётного титула в реальную рабочую должность. Собственно, эта армия непрерывно оккупировала дворец уже в течение десяти тысяч лет. И хотя вооружена она была только бумажками и датападами, а из боевой техники — лишь протокольными дроидами, она всё ещё оставалась гораздо страшнее, сильнее и опаснее любой армии с танками и бластерными винтовками. Палпатин, конечно, её расширил, произвёл некоторые кадровые перестановки, добавил людей, преданных Империи и ему лично, но основной состав трогать не рискнул. Канцлер там или Император, а внезапно обнаружить себя недееспособным не хотелось в любом статусе. Конечно, на крайний случай у него был резервный офис с резервным бюрократическим аппаратом. Но даже Великая Сила не могла гарантировать, что он с первого дня заработает так же хорошо, как и основной.

С балкона Зиккурата Палпатин выступал перед народом, впитывая его ненависть к врагам Империи, энтузиазм, восторг и преклонение. И наоборот, усиливая в людях эти эмоции, если они были недостаточно искренними. В подвалах же бывшего Храма, как утверждали городские легенды, периодически проявлялся мстительный дух Дарта Сидиуса. Там проводились ритуалы и эксперименты, которым не нужды были лишние свидетели.

А что у этих двух зданий было общего — так это почти абсолютная неприступность. Их и раньше было довольно-таки непросто взять штурмом, но, как доказал Анакин с тем самым Пятьсот Первым, в принципе возможно. Но Президентский дворец и Храм показались бы бумажными по сравнению с тем, во что их превратили десять лет имперского строительства. Сейчас это были, пожалуй, две самые мощные для своих размеров наземные крепости в обозримом космосе. А конкретно Гора — так без всяких оговорок о размерах, потому что её габариты в трёх измерениях превышали 20*10*3 километра. Это пропорции суперразрушителя, только ни один «супер» не может себе позволить генераторы силового щита размером вчетверо больше самой конструкции. На крышах и по периметру обоих дворцов располагались сотни зенитных орудий, ракетных и торпедных шахт. На нижних уровнях — гигантские демпферы сейсмических толчков. В самих зданиях запасов пищи, воды и воздуха хватило бы на несколько лет — причём не только постоянному персоналу, но и ежедневным гостям.

Когда Бевела Лемелиска спросили, что понадобится для гарантированного уничтожения этих двух зданий, он что-то посчитал на датападе и сказал: «Если без учёта планетарного щита, только их собственные оборонительные возможности — два астероида, на Зиккурат тридцати километров в диаметре, на Гору — восьмидесяти. Оба оборудовать силовыми щитами или обшить дюрасталью. А если с учётом планетарного щита и системного флота, я вообще не знаю, что их может разрушить. Разве что Объект, когда будет достроен».

Наземный штурм тоже выглядел бесперспективным. Даже без учёта того, что любая из крепостей могла просто закрыть все двери, поднять щиты — и колупай её пехотным оружием хоть до угасания местного солнца. Допустим, вовремя закрыться не удалось. Допустим, войска мятежников успешно ворвались внутрь, смешавшись с толпой мирных законных посетителей. И даже танки и артиллерию с собой протащили каким-то образом (замаскировали под туристические автобусы, ага!). На это есть внутренние перегородки, не уступающие в прочности и толщине внешним стенам. На это есть десятки тысяч прекрасно обученных солдат внутренней стражи. На это есть множество ловушек и скрытых огневых точек. Наконец на это есть великолепная информационная сеть, позволяющая Императору мгновенно узнать, что происходит в любом уголке каждого из дворцов. Как выразился Траун после посещения Зиккурата «По-моему, у вас уже сам дворец — часть системы безопасности дворца. Причём не самая большая и не самая важная».

Словом, если только Вейдер не раздобыл где-то случайно завалявшееся супероружие, атаковать дворец «в лоб» он не будет. А может ли он раздобыть супероружие? В Галактике ещё оставалось несколько артефактов такого рода, но все они были вычислены Пророками Тёмной Стороны и охранялись специальными частями и доверенными агентами Палпатина. Император на всякий случай лично проверил каждую «ниточку» — нет, везде всё спокойно. То же самое и с новейшими разработками на ту же тему. Да и применение супероружия по Корусканту создало бы такое возмущение в Силе, что Сидиус его бы учуял заранее за несколько часов минимум.

Тайно просочиться в покои учителя, чтобы по старой доброй ситской традиции убить его в поединке на мечах, лицом к лицу? Ох, хорошо бы Вейдер выбрал этот путь! При личной встрече его никакое Сокрытие Силы его не спасёт — Палпатину не понадобится и минуты, чтобы снова вернуть контроль над ним. А прикончить Тёмного Лорда с одного удара — ха, пускай попробует. Сидиус всё же не настолько ещё стар.

Внезапно тёмное озарение молнией пронзило сознание. При всём могуществе, Палпатин, как любой человек, должен спать. Обычно это не представляло проблемы, так как Сила охраняла его днём и ночью, он бы вскочил на ноги за доли секунды при малейшем дуновении угрозы. Но если Вейдер научился быть невидимым в Силе… на этого «идеального» часового больше положиться нельзя.

С помощью той же Силы Сидиус мог долго не спать. Неделю, две, даже месяц. Да теоретически — вообще хоть всю оставшуюся жизнь. Только вот это опять же ускорит износ организма. Это не выход… во всяком случае, более чем на пару суток.

С другой стороны, насколько Сидиус знал своего ученика, Вейдер не будет месяцами сидеть в укрытии и ждать, пока учитель выдохнется от избыточных предосторожностей сам. Траун мог бы, но стилю Анакина это слишком противоречит. Если джедаи и ситхи были в чём-то согласны между собой, так это в важности терпения. Именно этого Избранному никогда не хватало. Если он оборвал связь, значит готов атаковать немедленно. Это было своего рода предупреждением учителю, вызовом на бой, демонстрацией силы.

Но как, забрак его забодай?!

Ощущение близости смерти становилось всё гуще и тяжелее с каждой минутой, но никак не удавалось разобрать, откуда же оно исходит. Сила в своей характерной манере издевалась над ним, показывая всё, что угодно, кроме того, что позарез нужно. Главное — не поддаваться этому гипнозу, не чувствовать себя заранее обречённым. Даже воля Силы — не приговор. Воля человека может переломить её и направить. На этом основано само учение ситхов. Главное только вовремя понять, куда бить, какую тенденцию нужно менять. Но он же политик! Чуять носом такие вещи — его работа!

«Что бы сделал я, будь я Вейдером?»

Он бы целиком потратил два года скрытности на развитие техник контроля сознания. Грубой силы у Избранного заведомо больше, чем у кого бы то ни было. Разница лишь в уровне мастерства. Если Вейдер постигнет хотя бы четверть того, чем владел Палпатин, он легко перетянет «центр тяжести» на себя. Всякий, падший на Тёмную Сторону, теперь будет слугой Вейдера, а не Палпатина. В том числе и сам Палпатин.

Но если Вейдер избрал такой путь, и нашёл подходящего учителя, то зачем ему скрываться после разрыва связки? Он бы наоборот, снял маскировку и дал ощутить себя, дал понять, что «Теперь я мастер». Анакин всегда был очень тщеславен.

Значит не это… значит, либо учителя он не нашёл, либо сам избрал другой путь.

— Это так, — тихо сказали за его спиной. — Другой путь.

Император резко обернулся, одной рукой доставая световой меч из-за пояса, другой сосредотачивая заряд молнии в ладони.

Но существо, которое стояло позади него, ничуть не напоминало Вейдера. Это был вообще не человек, а что-то похожее на помесь пау-ана с раттатаком. Белая кожа, лысый череп, два красных огня в глазах, и алые линии, отходящие от глаз, напоминающие дорожки от слёз. Ростом больше двух метров, гость был облачён в чёрно-красный кожаный костюм.

Но внешность на самом деле не играла никакой роли, поскольку Палпатин мгновенно ощутил, что это всего лишь маска. Образ, который гость принял по собственному желанию. Истинная природа незнакомца представляла собой нечто настолько зловещее, настолько тёмное, что даже владыка Сидиус, знающий о зле больше любого существа в Галактике, отшатнулся от увиденного. Избранный, которого он пару секунд назад боялся, показался совершенно ничтожной угрозой. ЭТО было гораздо страшнее во всех смыслах.

— Кто ты?! — выдохнул Палпатин, невольно отступая назад.

— Я Сын, — коротко ответил пришелец.

Совершенно не ответ. Какой сын, чей сын?!

Вихрь Силы, сгустившись вокруг Императора, поднял его в воздух. По свечению красных огней в глазах чужака, Сидиус понял, что с ним не говорить пришли. И даже не просто убить. «Сын» хотел, чтобы он умер мучительно, чтобы долго и разнообразно страдал.

И это был не садизм — пришелец не знал такого чувства. Посторонних, вставших у него на пути, он бы убил не колеблясь, но быстро и безболезненно. Это было личное. Месть. Так что договориться с ним не выйдет. Но поговорить можно попробовать… просто чтобы попытаться понять, кто он и откуда. Это может указать на слабые места чужака.

— Что я тебе сделал? — прямо спросил Император, разрывая кольцо Тёмной Стороны и приземляясь на ноги.

— Ты использовал Избранного в своих целях, тем самым нарушив его предназначение, — гость сделал лёгкий жест рукой и на горле Палпатина сжалась невидимая хватка. Удушение Силы, самая обычная техника, известная даже начинающим ситхам, весьма любимая Вейдером… Только на несколько порядков мощнее обычной, игнорирующая все защиты. Простое Удушение Палпатин не то, что сразу сбросил бы — его бы даже не удалось начать.

Час от часу не легче. Религиозный фанатик… Сект, поклоняющихся Тёмной Стороне, в Галактике ещё достаточно, хотя Инквизиторий несколько сократил их число. Но у фанатиков не должно быть ТАКОЙ мощи! Её вообще ни у кого не должно быть!

Собрав весь свой страх смерти и ярость, не обращая внимания на нарастающее удушье, Император выстрелил из обеих рук молнию такой мощи, что от электромагнитного импульса вышла из строя вся электроника дворца. Если бы эта молния обрушилась на город, то выжгла бы всё живое и порушила здания километров на шестьдесят, не меньше.

Но пришелец её попросту… не заметил. Разряд впитался в кожу на груди, не оставив даже подпалинки. Только на тонких губах заиграла очень нехорошая улыбка. Хватка на горле разжалась, и Палпатин упал на колени, хватая ртом воздух.

— Я понимаю, — мечтательно протянул «Сын». — Это не просто переменный электрический ток. Амплитудно-частотные и вольт-амперные характеристики подбираются таким образом, чтобы по желанию оператора либо нанести максимум вреда, либо причинить наисильнейшую возможную боль, не убивая. Нервная система просто кричит от этого, не так ли?

— Так! — процедил Император, обрушивая на пришельца телекинезом несколько тонн дюракрита с потолка. Опять бесполезно — сверхпрочный камень раскололся от удара о голову «Сына», как если бы был просто иссохшей глиной. А тот даже не пошатнулся, только улыбка стала ещё безумнее.

А потом он вскинул руку — и собственные молнии обрушились на Императора, как это было в поединке с Винду девять лет назад. Только на этот раз атака была в тысячи раз мощнее, и вдобавок не просто пассивно возвращена к источнику, а модулирована Сыном конкретно под поражение нервной системы определённого человека.

Палпатин прожил ещё полчаса. До последней секунды он оставался в сознании. И эти полчаса показались ему более долгими, чем вся предыдущая жизнь.