Слизеринская грязнокровка (джен)

После ссоры с Гермионой, Джинни все-таки вернулась к себе домой, извинившись перед мистером Уизли за неудобства. Артур и Рон сочувствовали Джинни. Гермиона всех разочаровала, более того, упорно не желала идти на перемирие. Нет, Гермиона закрылась в своей комнате и ни с кем не хотела разговаривать. Особенно с Артуром Уизли и Нарциссой Малфой. Переместившись в свой дом, Джинни увидела своего мужа с младенцем на руках и умилилась этому. Ее сердце наполнилось светом и теплом.

— Вы так хорошо смотритесь вместе, — сказала Джинни Гарри с блаженной улыбкой. — Ты чудесный отец. Я рожу тебе много детей, мы станем большой и дружной семьей.

— Это не обязательно, — ответил Гарри, поворачивая голову в сторону жены. — Я не заставляю тебя истощать свое тело частыми беременностями. Я буду любить нашу семью даже без толпы детей, не сомневайся. Как судьбе будет угодно, так и произойдет.

Джинни прослезилась и энергично закивала.

— Что с тобой? — спросил у жены Гарри серьезно. — Почему ты такая бледная и печальная? Кто тебя обидел?

— Мы с папой и Гермионой ходили сегодня в Хогвартс, — призналась Джинни мужу. — К Эрике, чтобы она убедила своего приемного отца, — Джинни выразительно подняла брови, — освободить мою маму из Азкабана.

— Ну и как? — спросил Гарри с оптимизмом. — Успешно?

— Нет, — покачала головой Джинни. — Чуть раньше нас к Эрике пришла Измельда Мёрк, дочь Пожирателей Смерти. Гермиона начала говорить гадости про слизеринцев, а Измельда хотела ее успокоить. А потом... — Джинни замолчала и у нее перехватило дыхание.

— Что произошло потом? — напрягся Гарри, ожидая самого худшего. — Эрика вас ранила? Артур и Гермиона в порядке?

— Потом пришла директриса Макгонагалл, а Гермиона начала с ней препираться, — прошептала Джинни, которой было стыдно даже пересказывать это, не то что вести себя, как Гермиона.

— Макгонагалл выгнала вас из Хогвартса? — нахмурился Гарри, а младенец заворочался у него на руках.

— Гермиона пыталась занять место директрисы Хогвартса, — простонала Джинни. — Гермиона приняла это провокационное предложение Макгонагалл за реальный шанс получить власть... — Джинни опять заплакала. — Ох, Гарри! А когда мы вернулись в дом к моим родным, Гермиона и мой папа подрались. Он ее ударил, а Гермиона его в стену отбросила силой мысли, без палочки и заклинаний. Гермиона не признает своей вины. Гермиона и с Роном поругалась. Это какой-то кошмар! — Джинни вцепилась пальцами в свои длинные волнистые рыжие волосы. — Я и не знала, что Гермиона такая тщеславная и агрессивная.

— Не верю, — пробормотал Гарри и поправил свои очки. — Мне самому нужно поговорить с Гермионой. Посидишь с Джеймсом Сириусом?

— Конечно, дорогой, — печально улыбнулась Джинни, беря младенца на руки и укачивая его. — Ты его кормил? Искупал?

— Да, — смутился Гарри. — Только он не хочет пить эту молочную смесь. Ему нужно настоящее материнское молоко.

— У меня его нет, — покраснела Джинни от стеснения. — Я вся уставшая и дерганная, вот молоко и пропало. Гарри, я ужасная мать! — воскликнула Джинни. — Я поторопилась родить ребенка!

— Ты всему научишься, — подбодрил жену Гарри, поцеловав ее в щеку. — Никуда не ходи, будь дома с нашим сыном. Не переживай о Молли и Гермионе, я со всем разберусь.

— Обещаешь? — наивно спросила Джинни. — Ты всегда был моим героем, Гарри. Ты всегда всех спасал и давал людям надежду.

— Не перехвали меня, — укорил жену Гарри. — Я это делаю не ради славы, а ради справедливости.

Джинни улыбнулась и занялась младенцем-сыном. Гарри переоделся и переместился в дом семьи Уизли. Первым, кого он там увидел, был помятый Артур Уизли, сидящий в старом кресле, из которого вылезала вата и поролон. Глаза Артура были мрачными и пустыми, он даже не сразу понял, что перед ним появился Гарри Поттер.

— Вам больно? — спросил Гарри у Артура Уизли. — Гермиона вас сильно отбросила в стену?

— Не произноси имя этой нахалки, — сердито сказал Артур, массируя свои виски. — Как же мы так не разглядели сущность жены моего мальчика? Почему мы были такими слепыми?

— Гермиона лучше всех училась на факультете Гриффиндор и часто побеждала врагов, — сказал Гарри обиженно. — Какая такая у нее сущность? Вы, наверное, все не так поняли, поэтому и поссорились.

— Да чего же тут не понять? — улыбнулся Артур Уизли с отчаянием. — Она никого не любит, кроме себя. Болтает о своих мечтах стать министром магии, хотела стать директрисой Хогвартса вместо Минервы Макгонагалл. Куда это годится? Такой девушке не место в семье Уизли! — Артур сжал подлокотники старого кресла. — Мой мальчик не должен выслушивать упреки от такой жены! Рон покладистый, а Гермиона этим пользуется! Пусть катится к своим родителям-магглам, а Рона оставит в покое! — кричал Артур Уизли.

— Так, — медленно произнес Гарри, начиная осознавать всю глубину и степень конфликта, — я сам все выясню. Где сейчас Гермиона?

— Заперлась у себя в комнате, — ответил Артур. — Поговори с ней, но я сомневаюсь, что эта истеричка впустит тебя. Она у нас слишком гордая и горделивая. Никогда не признает своих ошибок и своей вины.

Гарри пошел по коридорам дома семьи Уизли и вдруг столкнулся с Нарциссой Малфой. Женщина была похожа на тень самой себя, вела себя неприметно и скромно. Слишком скромно. Нарцисса пыталась сломать себя, но с каждым днем все больше скучала по своему особняку и по своему единственному сыну. Авантюра не удалась, но Нарцисса продолжала пробовать привыкнуть к жизни бедняков. Гарри молчал, это возмутило Нарциссу. Эмоции вырвались наружу, Нарцисса не смогла их подавить.

— Ты ищешь Гермиону? — спросила Нарцисса у Гарри. — Тут такое было. Не ожидала я от Гермионы подобных поступков. Я пришла в вашу семью, чтобы отдохнуть от богатства и подлости, а подлость-то у вас процветает. Не совсем понятно, почему вы тогда ругали мою семью, если сами себя так безобразно ведете, — выпалила Нарцисса, отбросив скромность и стыд.

Гарри не ответил на риторический вопрос Нарциссы Малфой и помчался к комнате Гермионы. Взломал дверь заклинанием и распахнул ее. Гермиона лежала на кровати с книжкой в руках. Лицо Гермионы было бесстрастным, она была сосредоточенна на чтении.

— Ты чего? — спросила она ворвавшегося в ее комнату Гарри Поттера. — Тебя стучаться не учили?

— А тебя не учили уважать старших? — вскипел Гарри, подошел к Гермионе и навис над ней, как грозовая туча. — Ты что сделала с Макгонагалл и Артуром Уизли?!

— Ничего я с ними не сделала, — отозвалась Гермиона. — Не делайте из мухи слона. Хватит ругать меня и обвинять во всех грехах, я не заслужила такого потока ненависти к себе.

— Ты правда не понимаешь, почему люди тобой недовольны? — сердито спросил Гарри у подруги.

— Почему я всегда должна угождать окружающим людям? — спросила у Гарри Гермиона. — А как же мои цели и мечты? Почему я должна прогибаться под чужие желания? Это не похоже на добро и справедливость.

— Нужно уметь идти на уступки и не раздувать конфликт на пустом месте, — сказал Гарри.

— Это же ты всегда со всеми конфликтовал и был непримирим! — воскликнула Гермиона. — Ты ругался с Драко Малфоем, ты враждовал с Долорес Амбридж и Северусом Снейпом. Да ты вообще не умеешь кому-то в чем-то уступать, — рассмеялась Гермиона.

Гарри сверлил Гермиону тяжелым взглядом и смех Гермионы резко оборвался. Девушка закашляла и ее смех прекратился. Гнев Гарри изливался на Гермиону, он хотел заставить ее извиниться перед мистером Уизли и директрисой Макгонагалл. Но Гермиона не растерялась и тоже атаковала Гарри магией без палочки и заклинаний. Теперь закашлялся уже Гарри. Гермиона свалилась с кровати, но, шатаясь, поднялась на ноги.

— Не смей... так... со мной... обращаться... — прохрипела Гермиона, восстанавливая свое дыхание.

— Не смей... не уважать... мистера Уизли... — парировал Гарри таким же хрипом, стараясь не упасть в обморок.

В комнату зашел Рон, увидел эту картину великого побоища и опешил от происходящего в его доме.

— Вы с ума сошли? — пробормотал Рон, попятившись. — Вы чуть друг друга не поубивали! Мы же друзья! Мы же одна команда! Мы же золотое трио! Почему после победы над Волан-де-Мортом наша жизнь стала хуже, чем была до этой победы?! — воскликнул Рон, срываясь на истошный крик.

Гарри хотел успокоить Рона, но не знал, что сказать. Гермиона все же поняла, что перегнула палку, но никак не могла пересилить себя и пойти на перемирие. Гордыня терзала ее сердце. Рон смотрел на своих друзей в ужасе и полнейшем шоке.

— Как вы можете так поступать со мной? — пожаловался друзьям Рон. — Я верил в нашу дружбу, верил в семейное будущее с Гермионой. А вы все рушите. А вы предаете нашу дружбу.

Рон ударил кулаком об дверной косяк и ушел от греха подальше, оставив Гарри и Гермиону наедине. Этот день становился все хуже и хуже с каждой минутой. Рон задыхался от печали и обиды.

— Хорошо, что Молли этого не видит, — прохрипел Гарри. — Она не простила бы нам этого позора.

— Да что вы ко мне прицепились? — шепотом возмутилась Гермиона. — Я просто сказала, что факультет Слизерин надо упразднить, вот и все. Ты же сам этого всегда хотел. Ты сам ненавидишь слизеринцев, Гарри!

А в это время несчастная Джинни укладывала младенца-сына спать, но к самой Джинни сон не шел. Она думала о Гарри, Роне и Гермионе. Джинни не нравилось то, как поворачивалась их взрослая самостоятельная жизнь. Проблемы навалились на них и грозили раздавить. Надежда на чудо исчезла, все поглотила какая-то серая рутина. Все ругались, придирались друг к другу, не было никакой гармонии и любви. "И ради чего мы сражались с Пожирателями Смерти? — переживала Джинни, ворочаясь на кровати. — Где же наш обещанный рай?".