Аноним (джен)

Ксенофилиус Лавгуд пил чай в редакции «Ежедневного Пророка» в компании Эмили Андерсон, Лорда Чарльза и двух адвокатов. Они размышляли над приказом, полученным из Визенгамота: «Немедленно сообщите все, что знаете об Оливере Твисте, или будете приговорены к одному году заключения в Азкабане за содействие изменнику».

— И что? — Эмили нервничала. Ведь это она передала письмо Твиста Лавгуду, с чего и начались все последовавшие события.

Один из адвокатов — маг средних лет, одетый в странный набор маггловских и волшебных предметов одежды — прокашлялся и произнес хрипловатым голосом:

— У Визенгамота просто нет оснований возбуждать дело. По сути, они нарушают некоторые из своих собственных законов, не говоря уже о Договоре с Короной.

— Вот как? А это само по себе разве не измена? — спросила Эмили. — Хотя мне кажется, что их действия больше похожи на подстрекательство к мятежу.

— Да, так оно и есть, — отозвался Лорд Питер. — В своем невежестве Министерство Магии посягает на права Короны. Они не имеют права предъявлять обвинение в государственной измене.

Лорд Питер еще раз посмотрел на папку в своих руках.

— Мой уважаемый коллега мистер Гораций Румпол и я с большим удовольствием читали статьи мистера Твиста. Давно пришло время задать некоторые вопросы. И то, что задавать их начал подросток, просто превосходно.

— Однако в этих статьях нет ничего, что можно было бы расценить как измену или подстрекательство к мятежу, — хриплый голос адвоката Румпола звучал вполне ехидно. — Юноша не написал никакой неправды и ничего подстрекательского. В действительности все, что он пишет, либо хорошо известно, но мало учитывается, либо получено из самого Министерства. Если бы я не был профессионально осторожным, я бы сказал, что ему помогает кто-то изнутри — может быть, Невыразимцы.

Лорд Чарльз поперхнулся чаем:

— Гораций, о чем ты? Разве это можно доказать?

Гораций на секунду задумался.

— Диапазон информации — слишком широкий и всеобъемлющий для школьника. Даже если у него есть помощник в Архиве, ему пришлось бы провести за поисками данных столько времени, что надо было бы забросить все школьные дела. Все-таки я думаю, что ему помогает Отдел Тайн. Только у них есть неограниченный доступ к любым данным — секретным или нет. Но давайте мы не будем распространяться об этих моих выводах, — адвокат пристально посмотрел на редакторов и журналистку.

— Так что мы теперь будем делать? — сердито спросил Лорд Чарльз. — Министерство приказало нам передать его представителям все документы, связанные с Оливером Твистом. Я, разумеется, не хочу в Азкабан, но выдавать коллегу-журналиста не стану.

— Та малость, которая нам известна, вряд ли удовлетворит Министерство, а почти все документы — у гоблинов. Ох, как бы я порадовался, если бы Министерство сделало попытку заставить гоблинов их отдать, — скорчил гримасу Лавгуд.

— Здесь следует вмешаться мне, — сказал Лорд Питер. — Я — поверенный семьи Поттеров. Как вы знаете, у них — большинство акций в обеих газетах, и так как я представляю их интересы, я должен защищать их собственность. Вот мое предложение: если Министерство так уж хочет найти Твиста, вам надо напечатать специальные выпуски с подробным изложением того, что вы намерены предпринять в ответ на их незаконные требования.

— Совершенно верно. Потребуйте, чтобы ваша жалоба была рассмотрена в суде, — ехидно продолжил Румпол. — У Визенгамота не будет возможности рассмотреть жалобу — здесь налицо конфликт интересов. После этого остаются только Международный Суд Магов или маггловский суд.

ххх

Гермиона шлепнулась на стул рядом с Гарри, сжимая в руке измятое письмо.

— Гарри? Мы можем поговорить?

— О чем? — устало спросил он.

— Я получила ответ от родителей. После статьи Твиста я им написала, что мои шансы сделать карьеру практически равны нулю.

— И что? Что-то не так?

— Они думают, не забрать ли меня из Хогвартса после СОВ. Они говорят, что не желают платить за образование, не соответствующее стандартам. Они предложили нанять мне репетиторов, чтобы догнать программу маггловской школы. Мне надо решить, чего я на самом деле хочу.

Гарри вздохнул и притянул подругу к себе. Она прижалась к его плечу и начала всхлипывать.

— Не беспокойся, Гермиона. Все наладится.

— Ты был прав, Гарри, — прошептала она ему в рубашку. — Мне не надо было слушать Директора Дамблдора. Мне так жаль… Ты меня когда-нибудь простишь?

ххх

Этим вечером вышли специальные выпуски «Придиры» и «Пророка». Обе газеты печатали статьи Оливера Твиста — и обе теперь попали под удар.

Специальный выпуск

Министерство и Визенгамот нарушают базовые принципы законов Британии.

Могут ли их действия угрожать волшебному миру?

После того, как приказ арестовать Оливета Твиста за государственную измену был отдан и Визенгамотом, и Министерством Магии, «Ежедневный Пророк» и «Придира» подверглись ожесточенной критике со стороны органов управления и правопорядка. Однако эти уважаемые органы сами не способны выполнять законы, хранить которые они клялись своей магией.

Если Министерство и Визенгамот желают предпринять юридические действия, они должны подать об этом заявление в суд. Таким судом не может быть Визенгамот ввиду конфликта интересов.

В этом случае остаются только Международный Суд Магов или суд в маггловском мире.

Мы, сотрудники «Ежедневного Пророка» и «Придиры», отказываемся предоставлять какую бы то ни было информацию о мистере Оливере Твисте. Газета имеет право защищать свои источники и своих журналистов от любого предследования, если опубликованные статьи подкреплены фактами. По состоянию на сегодняшний день все, о чем писал мистер Твист, подтверждено. Он заверил нас, что в его распоряжении имеются подлинные документы и статистические данные.

Мы поддерживаем мистера Твиста и апплодируем его принципиальности.

Лорд Чарльз Уизерспун,

Главный редактор, «Ежедневный Пророк»

Ксенофилиус Лавгуд,

Главный редактор, «Придира»

ххх

Гарри сидел в факультетской гостиной. Всю неделю ему не удавалось избавиться от друзей, которые липли к нему, как пиявки. Было ощущение, что им дали задание следить за ним и совать нос в его дела. Особенно назойливой со времени получения письма от родителей была Гермиона. Гарри хотелось рвать на себе волосы.

Он смотрел на пламя в камине и думал об ордере на арест Оливера Твиста. Приходилось признать, что при мысли об аресте он нервничал. Это заставляло вспомнить о прошлом лете — заколоченной двери и еде, просовываемой через кошачью дверцу. Гарри вздрогнул.

Профессор Флитвик заверил его, что никому ничего не скажет про Оливера. К тому же у гоблинов, сообщил он Гарри, показывая в улыбке острые зубы, иммунитет к легиллименции и Веритасеруму.

Гарри посмотрел на Карту Мародеров и увидел, что по замку шныряет Рита Скитер. Она была здесь уже неделю и явно пыталась разузнать что-нибудь об Твисте.

«Желаю удачи, она тебе понадобится», — подумал Гарри. Она приставала в студентам и преподавателям всю неделю. Гарри был уверен, что она проводит в обличье жука не меньше времени, чем в человеческом — в надежде собрать побольше сплетен.

Мельница слухов работала вовсю, и многие уже были испуганы. Гарри из предосторожности поставил на свою кровать, пространство вокруг нее и на шторы чары, отпугивающие насекомых. Он хмыкнул. Иногда ему хотелось иметь в школе парочку маггловских предметов. Например, ловушку для насекомых. И мухойбоку.

Добби был предупрежден о ее анимагической форме. И Гарри пообещал ему несколько пар теплых разноцветных носков, если эльф поймает этого жука. Добби, одетый в шорты цвета хаки и шляпу-«сафари», целыми днями невидимым бродил по залам и коридорам с большой стеклянной банкой в одной руке и крышкой — в другой. Гарри готов был поклясться, что однажды слышал, как эльф пришептывает: «Жучочек, жучочек, иди сюда…»

Гарри размышлял, а не начнут ли они направо и налево раздавать Веритасерум и требовать принесения клятв верности. Интересно, сколько он продержится, если все-таки начнут?

Как хорошо бы было забраться подальше от призывов Гермионы заниматься не переставая и предложений Рона сыграть в шахматы…

ххх

Корнелиус Фадж появился на Даунинг Стрит 10 для своей ежеквартальной встречи с Премьер-министром. Он был уверен, что это будет обычный короткий визит. Если не считать этого дела со щенком Твистом, ему особо нечего было рассказать, а чем меньше он рассказывает, тем лучше всем.

Управление магическим миром шло гладко, никаких признаков возрождения Того-Кого-Нельзя-Называть не было, что бы там ни говорили Дамблдор и Поттер. Так что это будет приятный разговор: немного чая и несколько общих фраз. Все как оычно.

— О, входите, Корнелиус, — произнес Премьер-министр с холодной хищной улыбкой. — Присаживайтесь, пожалуйста, и назовите мне хотя бы одну причину, по которой я НЕ должен распустить Визенгамот и предъявить обвинения вам и Альбусу Дамблдору? Ведь вы являетесь руководителями правительства, которое лишило больше половины своих граждан тех прав, которые даны им законами Британии…

Да, непохоже на чай с плюшками… Фадж застонал.

ххх

Гарри наконец удалось остаться в одиночестве. Он сидел на кровати, а Добби стоял на страже. Было еще рано: ему пришлось пожаловаться на головную боль, чтобы уйти в спальню. Конечно, Гермиона попыталась немедленно отвести его к мадам Помфри, а Рон — позвать профессора МакГоннагал. Но тут внезапно вмешался Симус:

— Мне кажется, с ним все в порядке. Может быть, он просто хочет побыть один? Вы двое всю неделю на нем виснете. Может, ему хочется по* * *

ть, или вы и в этом ему помогаете? — издевательским тоном произнес он, подняв брови.

Гермиона что-то промычала и покраснела. Рона, казалось, сейчас стошнит, а все остальные расхохотались. Гарри тоже вспыхнул, но ничего не сказал. Уж если кто и может придумать что-нибудь пошлое, как это Симус. Слава ему!

— Да, Симус, ты говорил, что я могу взять у тебя последний выпуск «ПлейВедьмы»? — ответил Гарри, решив подстраховаться, что его никто не побеспокоит. Он ухмыльнулся, когда Гермиона и Рон вылетели из библиотеки.

Но он занялся совсем не тем, что предлагал Симус, а журнал был засунут под подушку. Он был слишком занят, читая то, что прислали ему Лорд Питер и оба редактора.

По крайней мере не надо было беспокоиться о Рите. Сегодня она ошивалась в спальнях Рейвенкло в надежде найти ключ к личности Оливера. Список ставок дал ей множество идей, но никто из студентов не желал говорить на эту тему.

Гарри успокоили заверения обоих редакторов, что они ничего не расскажут аврорам. Он не был уверен насчет Дамблдора. Старый интриган вел себя подозрительно тихо.

Одно из писем, принесенных Добби, было очень странным. Оно было от Рагнока, и в него был вложен небольшой флакон с пробкой. Он выглядел пустым, и Гарри недоумевал, пока не прочитал письмо.

Дорогой Лорд Поттер,

Пожалуйста, поместите в этот флакон свои воспоминания о ритуале возрождения Темного Волшебника. Это может быть очень важным для наших целей.

Рагнок

Гарри решил, что подумает о странной просьбе позже, а пока взял перо и пергамент и начал писать очередную статью.

Волнения, бунт и измена?

Когда я наблюдаю за тем, какие волнения вызывают мои статьи, я размышляю, почему меня обвиняют в измене. Задавать вопросы взрослым и предавать огласке проверенные факты — это измена? Разве в обязанности взрослых не входит давать детям знания о мире и правдиво отвечать на их вопросы? Даже такие вопросы, которые могут не понравиться власть имущим? Как тогда детям учиться?

Я сидел в Большом зале и смотрел, как наши высокообразованные и предположительно мудрые профессора бегают по кругу, как будто начался всемирный пожар и они не знают, что с этим делать. Почему они ищут меня, вместо того чтобы защищать мое право задавать вопросы — даже трудные и неприятные? Они же учителя, в конце концов.

Все говорят, что Хогвартс — самое защищенное место во всем магическом мире. Я не верю этому. Атака дюжины дементоров на поле для квиддича — это защищенность? Оказаться окаменевшим в коридоре — это безопасность? Услышать от Директора «держитесь подальше от этого коридора, если не хотите умереть медленной и мучительной смертью» — это нормально? Тролль, гуляющий по школе — это спокойствие? Я считаю, что ответ на все эти вопросы — решительное «нет!».

У меня есть ощущение, что многие учителя, включая Директора, слишком озабочены собственным имиджем и репутацией школы, чтобы заботиться о нашей безопасности. Они готовы пойти на все, лишь бы сохранить существующее положение вещей. Лучше бы они учили студентов, как прожить долгую, плодотворную жизнь. И не остаться невеждами.

Мою последнюю мысль мне хотелось бы прокричать так громко, чтобы она навсегда отпечаталась в головах руководителей этой школы.

Прекратите делать различия между школьниками из-за факультетов и происхождения! Сортировочная шляпа права, и если неодушевленный магический артефакт видит проблему, ее должны увидеть и те, кто считает себя умным и образованным.

Сейчас время сплотиться — прежде чем тот мир, который мы знаем, прекратит свое сущестовавание из-за нелепых предрассудков. Легче починить что-то, что еще не окончательно превратилось в руины, чем создавать все заново. Это особенно справедливо в отношении волшебного мира: если о нас узнают магглы, пути назад не будет. Три вещи нельзя вернуть: выпущенную стрелу, произнесенное заклинение и раскрытый секрет.

И последнее: я разочарован, но не удивлен тем, что Министерство Магии требует меня арестовать. Мудрый маггл однажды сказал: «Если человек долгое время не ошибается, он начинает думать, что прав всегда». Это был уроженец Британии Томас Пейн — один из отцов-основателей Соединенных Шаттов. Сомневаюсь, что многие чистокровные знают о нем. Биннс не знает.

Я буду писать,сколько смогу. Благодарю тех, кто меня поддерживает. Я — всего лишь голос, взывающий из темноты в надежде найти свечу, которая осветит мой путь.

Оливер Твист