Чужая. Часть 3. Девочка с попугаем, Голубой велосипед, или Как спасти мир (джен)

Я неyклонно стервенею с каждым смехом

С каждой ночью, с каждым выпитым стаканом

Я заколачиваю дверь и отпyскаю злых голодных псов

С цепей на волю

Некyда деваться:

Нам остались только сбитые коленки

Я неyклонно стервенею с каждым разом

Я обyчаюсь быть железным продолжением ствола

Началом y плеча приклада

Сядь, если хочешь, посиди со мною рядышком на лавочке

Покyрим, глядя в землю

Некyда деваться:

Нам остались только грязные дороги

Я неyклонно стервенею с каждым шагом

Я неyклонно стервенею с каждой шапкой милицейской

С каждой норковою шапкой

Здесь не кончается война, не начинается весна

Не продолжается детство

Некyда деваться:

Нам остались только сны и разговоры

Я неyклонно стервенею с каждым разом

Я неyклонно стервенею с каждым шагом

Я неyклонно стервенею с каждым часом...

Янка Дягилева

Родилась девчонка — мелкая, тощая, визгливая, как будто недоношенная, хотя и в срок.

Два месяца прошло с глупой гибели Блэка, когда Берта Лихт вышла замуж за своего оборотня и уехала из дома на площади Гриммо. К чему тут была такая спешка, разобраться трудно. Конечно, дом теперь принадлежал Поттеру, но штаб-квартира осталась на своем месте. А волк как-никак входил в самый актив Ордена. Неужто бы Дамблдор с Поттером выгнали из дому его подружку... вернее, теперь уже — законную жену? Тем не менее, сразу после свадьбы Берта переехала. Как ни странно, в Нору.

Северус Снейп видел её там однажды поздней осенью. Не самое приятное воспоминание. Беременность (да, это хотя бы объясняло спешку со свадьбой) сильно испортила девушку. Несмотря на большой уже живот, Берта выглядела истощённой. Кажется, она даже стала ниже ростом, как-то ссутулилась. Потускнели прежде роскошные волосы, собранные теперь в небрежный узел на затылке. Вернулась на лицо нехорошая серая бледность, под глазами опять осели коричневатые тени, губы стали тонкими и бескровными.

Но главным было даже не это, не внешние изменения. Северусу приходилось видеть женщин, подурневших с беременностью. Приходилось видеть похорошевших. Но общим у тех и других был взгляд, выражающий полную гармонию с самой собой, сдержанное довольство от выполнения своего женского предназначения. Ничего подобного здесь Снейп не увидел и в помине.

Взгляд у неё был тусклый, суетливый, бегающий, как у загнанного в угол зверя. Казалось, она едва узнает окружающих. Худые, будто растерявшие всю свою красоту и точность движений руки постоянно теребили высоко поднятый под грудь поясок старенького платья. Казалось, ещё немного, и она начнет мерить комнату шагами из угла в угол. Как клетку.

Зрелище было откровенно жалким. И не только само по себе: да, мучительно неправильным был весь этот облик чересчур рано повзрослевшего ребенка. Она ведь была совсем ещё юной, и страшно не шло ей это мерзкое замужество и ранняя беременность. Но дело не только в этом. Снейп привык видеть Берту совсем иной: уверенной, решительной, может быть, даже резкой, и бесконечно гордой. А теперь перед ним был сломленный человек, разрушенная личность, самка.

Да, он знал, что она оборотень, сам варил для нее Волчье Противоядие, но все равно не мог связать с Бертой ее волчью суть. Теперь получилось. И видеть это было больно.

Не укрылись от Снейпа и недовольный взгляд, и поджатые губы Молли Уизли. Ясное дело, та была не в восторге от подобного соседства. Удивительно, что она вообще согласилась пустить Берту в свой дом. Как это её Люпин уломал?

Всё это Северус Снейп лихорадочно припоминал теперь, с недоумением и примесью ужаса разглядывая знакомую хрупкую девичью фигурку в самом тёмном углу «Дырявого Котла». Особый трепет и самые дурные предчувствия вызывала у него объёмистая корзина, надёжно укрытая сверху плотной серой тканью, стоящая рядом с Бертой на лавке.

Быстро перебрав в голове все возможные варианты своего дальнейшего поведения, волшебник остановился на единственно правильном.

— Какого чёрта вы здесь делаете, Лихт?

Вопрос был как нельзя более кстати. Только-только отгремела Вторая Магическая... да какое там — отгремела! Год мелких бесчинств и туманных слухов о том, что где-то что-то происходит... А потом пало Министерство, убили Скримджера, и вот нате вам — новый Министр Магии Лорд Волдеморт. В Министерстве — реформы, в Хогвартсе — реформы... В Азкабане — и то, говорят, реформы. В общем, жизнь налаживается, господа. А Война... а нет никакой Войны. Правда, говорят ещё, что какие-то сумасшедшие стали уходить в леса и пытаться устраивать какие-то диверсии... против мудрых и справедливых реформ, надо думать. Но они же сумасшедшие, что с них возьмёшь? Маглов вот любят...

Говорят ещё, будто Поттер куда-то исчез. Но ничего, найдётся. Министерская типография выпустила тысячи плакатов о розыске с изображением Мальчика-Который-Выжил. Так что недолго ему осталось...

Вообще на месте Лорда Снейп не стал бы заморачиваться с Нежелательным Лицом Номер Один, а просто объявил бы мальчишку мёртвым. И предъявил бы общественности его хладный труп. Под Оборотным Зельем, разумеется. Здорово бы вышло: одним выстрелом — и всех зайцев. Оставь магический мир без Надежды — и ему придётся только смириться.

Снейп, безусловно, посоветовал бы Тёмному Лорду именно так и сделать — входи он по-прежнему в ближний круг Пожирателей Смерти. Вся беда в том, что с недавних пор сам Северус стал среди окружения Лорда Нежелательным Лицом Номер Два.

Самое интересное, что прегрешения Северуса Снейпа были одинаково тяжелы и со стороны Лорда, и со стороны Ордена. Собственно, преступление-то было одно: Северус Снейп убил Альбуса Дамблдора. Если с фениксовцами всё и так понятно: укокошить главу Ордена да ещё и при свидетелях — несомненно, повод для ненависти и жажды мщения, то с Лордом и его свитой дело обстояло несколько тоньше.

Дело в том, что Тёмный Лорд очень любил играть. Причём с детства игрушками его становились люди, их чувства, их жизни. И ничего на свете не было для него увлекательнее такой игры. Пожалуй, единственным, кого Том Реддл не смог обыграть, был покойный директор Хогвартса. Может, потому Водеморт его и боялся.

Когда-то давно Волдеморт приблизил к себе Люциуса Малфоя, сделав его своим доверенным лицом. С концом Первой Войны Малфой поспешил отречься от своего хозяина. В начале же Второй Волдеморт снова принял бывшего союзника в свою команду — но какой же всё это было пародией!

И какое, должно быть, наслаждение получал Тёмный Лорд, любуясь на моральные корчи Малфоя-старшего, разрывающегося между преданностью господину и преданностью своей семье. Тем более, источником первой преданности был банальный шантаж. Лорд не стал бы Лордом, если бы не изучил хорошо человеческую природу, если бы не знал, что самая сильная мотивация — это страх смерти. Своей — для труса, близких — для самоотверженного храбреца. Но суть в одном: пригрози убить, покажи, что можешь это сделать — и человек твой с потрохами. Играй им, как хочешь.

Необходимую красочную эмоциональную составляющую данной игре добавляли стенания леди Малфой — понятный ужас всякой матери, над сыном которой нависла смертельная опасность. И чудесной приправой ко всему этому компоту был Малфой-младший. Непомерно раздувшийся от гордости, получив Особое Задание от Тёмного Лорда — и постепенно сникающий, с каждым днём осознавая, на что подписался.

Отца шантажировали сыном, сына шантажировали отцом... Славно, должно быть, Волдеморт повеселился. Особенно, умея читать в сердцах людей. Будучи отличным легилиментом, короче говоря.

Как ни странно, какой-никакой выход из безвыходной ситуации нашла именно Нарцисса Малфой. Немало был удивлён Северус Снейп, когда в сопровождении Беллатрисы Лестрейндж та явилась к нему в Паучий Тупик. А уж когда высокомерная леди Малфой пала перед Снейпом на колени, Принц-полукровка в душе горько позабавился. Беда всех делает равными.

На её просьбу он тогда согласился сразу, почти не раздумывая. Всё-таки мальчишка был его учеником. И он, чёрт возьми, был ещё так молод! Это если не считать указаний Дамблдора.

Вот так и вышло, что Северуса связал с Малфоями Непреложный Обет.

После того, что они с Драко натворили, оставаться в Хогвартсе им было нельзя. Единственным правильным решением тогда было как можно быстрее выбраться за границу антитрансгрессионного барьера и трансгрессировать в Малфой-менор. Эту мысль Снейп держал про запас и, несомненно, поступил бы именно так. Если бы не Поттер.

Конечно, если хорошо знать Поттера, ничего удивительного не произошло. Ясное дело, что мальчишка, обуреваемый праведным гневом, кинулся вслед за убийцей обожаемого директора в надежде покарать того за преступление. Ничего страшного. Даже и задержал Снейпа не особенно. Вот только пока волшебник вяло отбивался от своего не слишком умелого противника, прекрасный план избавления в его голове перестал казаться ему таким уж прекрасным.

Конечно, это было легко: сбежать, отсидеться в меноре, получить награду от Лорда, по-прежнему делать вид, что с ним заодно. Как последний трус.

«Убей меня, как убил его, трусливый...»

До этого они швырялись друг в друга изощрёнными заклинаниями авторства некоего Принца-полукровки. Да, именно такое прозвание придумал себе Северус Снейп, когда был ровесником Гарри. Именно за ним он скрывался в своих мечтах, где был совсем иным, чем в жизни: сильным, смелым, талантливым. Настоящим, в общем-то. Не таким, каким его видели другие: забитым неудачником, над которым вовсю потешались Поттер и компания.

И что же — так будет продолжаться всю жизнь? Вечно прятаться за маской, которую сам себе создал? И никто никогда не узнает, кем он был в этой Войне. Никто никогда не узнает его — настоящего.

А Драко? Что ждет его в отцовском доме? Раздавленный своим двойственным положением Люциус, неожиданно мужественная Нарцисса, пытающаяся удержать на своих хрупких плечах подобие привычного Малфоям уклада жизни. И Волдеморт собственной персоной в компании своих приспешников, организовавший в Малфой-меноре что-то вроде штаба. Уж, конечно, зрелища, которые предстояло там увидеть Драко, вряд ли были предназначены для глаз шестнадцатилетнего подростка. Да и делать вид, что согласен и одобряет, Драко не смог бы. Достаточно было взглянуть сейчас на белого, как мел, трясущегося пацана, чтобы понять, что нынешняя ночь навсегда исцелила его от пожирательской романтики.

Словом, оглушив Поттера и преодолев, наконец, антитрансгрессионный барьер, Снейп трансгрессировал совсем в другое место.

«Не смей называть меня трусом!»

Ну, трусом — не трусом, а безумцем Северуса теперь запросто можно было назвать.

И Берта наверняка подумала именно так, увидев своего бывшего учителя и нынешнего Врага Ордена Феникса Номер Один (после Волдеморта, конечно) здесь, в «Дырявом Котле». Конечно, Берта в Ордене не состояла, но, живя постоянно в Норе, об основных военных событиях не могла не слышать.

Да, всё это выглядело обыкновенным безумием. Но Северус Снейп точно знал, что не собирается сидеть в укрытии до конца Войны. Да и вряд ли конец Войны удастся приблизить без его помощи, между нами говоря. А потому месяц спустя после смерти Дамблдора — наиболее удачный момент для того, чтобы разведать ситуацию.

И не самый удачный момент для встречи со старыми знакомыми. По-хорошему, Снейп вообще мог её проигнорировать и тихо скрыться. Но... слишком он был изумлён.

— Так что вы здесь делаете, Лихт? — снова повторил Снейп.

Она даже головы не повернула.

— Люпин, — бледно и безучастно, даже машинально. — Я теперь «миссис Люпин», профессор.

— А я теперь уже не профессор, — в тон ей скучливо отозвался Снейп, садясь напротив. — Что вам должно быть хорошо известно... миссис Люпин, — с нажимом добавил он. — Там, где вы сейчас живёте, наверняка...

— Наверняка, — кивнула Берта. — Но я там больше не живу.

— А что же ваш... муж?

— У меня нет мужа.

— Вот как.

Впрочем, что-то подобное Северус и предполагал.

— Надо думать, вы отправляетесь в путешествие, миссис Люпин? — окинув взглядом тёмный плащ с капюшоном, перешитый из хогвартской мантии и старый дорожный мешок, прежде им не замеченный, заключил Снейп.

— Верно, — кивнула Берта и впервые открыто взглянула на собеседника.

Безусловно, освобождение от бремени пошло ей на пользу. Берта не похорошела, но выглядела спокойной, уверенной и... сильной. Как когда-то.

Хотя нынешнее её положение было на редкость зыбким.

— Позвольте узнать, где же вы намерены жить?

— Найдётся, — уклончиво ответила Берта.

— Да есть ли у вас, по крайней мере, деньги, чтобы себя обеспечить? — Снейп уже начал терять терпение.

— Найдутся, — пожала плечами Берта. — В Лондоне одинокой девушке заработать нетрудно.

Северуса передёрнуло.

— А вон там, в корзине, надо полагать, ваша дочь? — сменил он тему.

— Да, — коротко кивнула Берта.

— Как её зовут?

Она нервно дёрнула плечом.

— Анна.

— Анна Люпин, — медленно повторил Снейп. Неплохо.

Берта тихонько фыркнула.

— Блэк.

— Что? — не понял Снейп.

— Не Люпин. Блэк.

На мгновение Северу почувствовал, что пол у него под ногами качнулся.