Ход истории: Отражение (джен)

Я знала, что новая жизнь должна была рано или поздно начаться, но я не знала, что это произойдёт настолько резко. Да и представлялось мне это совершенно иначе. Я думала, что начну её со своего рождения, совсем ребёнком, с чистой памятью и совестью, но было совершенно по-другому.

Я полулежала на тонком матрасе, вперив глаза в скошенный потолок. Грязные доски находились не высоко, на них висели толстые нити паутины, а пауки, сплевшие её, заранее приводили в ужас. Я не просто лежала и видела это в мельчайших деталях, так и ощущала тело.

После стольких лет скитаний это казалось мне настоящим чудом.

Я вытянул вперёд тонкую руку, испещренную множеством синяков и мелких царапин. Длинные натруженные пальцы нервно подрагивали, а сама рука клонилась вниз из-за внезапной слабости.

В глазах помутнело, а в мои мысли ворвался голос.

— Лен, поднимайся. Скоро взойдет солнце, нам пора, — этот женский голос был мне слишком знаком, несмотря на интонации, с которой эти слова были произнесены.

— М-мама? — непривычно сипло спросила я, а не привычный тембр заставил удивиться. Хотя что это я, новое тело, как-никак.

— Вставай, — женщина провела ладонью по моим волосам, взъерошив их, но быстро отдернула ладонь, будто что-то вспомнила. Мою шею обдул лёгкий ветерок.

Перевернувшись набок и медленно сев на продавленном матраце, я осмотрелась. Достаточно большая комната, даже скорее чердак, была чистой и лишь паутина на потолке её немного портила, придавая захламлённый вид. Каменные, холодные стены, кое-где покрытые старыми коврами; покосившаяся кровать, на которой, собственно, я и сидела, широкой матрац, лежащий прямо на полу у противоположной стены, да шкаф, грозившийся рухнуть в любой момент. И две двери, одна из которых, помассивнее, явно вела куда-то.

Мама суетилась рядом, видимо, готовясь к работе. Да, мама… Она выглядела почти такой же, какой я её и запомнила: длинные светлые волосы аккуратно забраны в пучок на затылке, а несколько прядей свисали у виском; у неё была все та же ласковая улыбка и грустный взгляд глубоких карих глаз. Лишь морщинки на красивом лице, да бедная одежда показывали, что теперь все не так, как было раньше.

Шевельнувшись, я буквально ткнулась взглядом в осколок зеркала, висящий на стене, и обомлела. Нет, я понимаю, что переродилась, да при том в своей же семье (не даром мама все такая же), но мальчишеское лицо в зеркале кричало об обратном. Худое, бледное лицо принадлежало явно мне, ведь в комнате нас было только двое, но женское сознание упорно не хотело это принимать. Непослушные блондинистые волосы слегка вились и торчали во все стороны, из-за чего я невольно провела по ним рукой. Жёсткие, совершенно не такие, какие у меня были раньше. Похолодев от ужаса, я бросилась в, предположительно в ванную, где, автоматически защелкнув замочек, нервно хихикнула, дотронувшись до причинного места.

Вот же ж…

Душа женщины внутри меня билась в истерике, а плечи тщедушного тельца нервно содрогались. Черт, черт, черт! Я, прожившая полноценную и достаточно долгую для волшебницы жизнь, Люси Хартфилия, теперь заключена в теле малолетнего пацана, что, вероятно, является мной из параллельной вселенной, вроде Эдоласа. Но как так вышло? Мало того, что я помню свою прошлую жизнь, так и телу этому больше семи-восьми не дашь, хотя, по идее, я должна была начать осознавать себя с младенческого возраста. И то не сразу. Так какого, спрашивается?..

— Давай быстрее, Лен! — в дверь заколотили, призывая меня выйти, и я, утерев невольные слезы, привстала на цыпочках перед раковиной, протягивая руку, чтобы освежиться. Ледяная вода с ржавым запахом словно огнём прошлась по руке и лицу, но после этого я почувствовала себя немного лучше. Изначально другие данные не позволят мне унывать, и я исполню свою мечту в очередной раз. Хвост феи меня ждёт.

Стук в дверь давно стих, а я вышла в опустевшую комнату. Мамы не было. Я прошлась, засунув свой нос во все щели, пока не нашла оставленную на столике записку.

«Сегодня твоя помощь потребуется на кухне. Хэм сломал руку.

Л. С.»

На кухне, так на кухне. Повертев записку в руках, я, повинуясь секундному порыву, смяла её и выбросила в приоткрытое окно. Та со свистом была унесена ветром.

В шкафу я нашла несколько пар грубых холщовых штанов и рубашек, немного больших для моего нынешнего тела. На платья мамы я посмотрела с некой жалостью: в этой жизни мы были явно бедны, а ее платья представляли собой чуть ли не лохмотья. Мне же переодеваться в такую дешёвую одежду было не впервой — за долгие годы, проведённые в гильдии, выполняя различные задания, я успела переиграть многие роли, а роль простолюдина — самая востребованная и неприметная. Скинув с себя подобие пижамы — старые светлые штаны, обрезанные до колен, да футболку с выбившимися из неё нитями — натянул найденную одежду. Да, было немного непривычно, но сойдёт. А пара поношенных ботинок в углу была очень кстати.

Немного помявшись и задумчиво потерев шею, я вышла на, как оказалось, лестничную клетку. Очень знакомую лестничную клетку.

— Твою же!..

Забавно быть слугой в собственном доме. Пусть даже больше он не является моим.

Знакомые коридоры уверенно вели меня к кухне, но я попутно подмечала мелкие детали, которых раньше не было. Например, этот ковёр, как я помню, всегда был винного оттенка, а здесь, в уголке, было темное пятно от пролитой мной акварели. Кстати, так и не замеченное. А здесь, с внутренней стороны картинной рамы, я делала тайник, этакий кармашек для девичьих секретиков, но его не было. Во времена, когда этот дом был моим, я ничего не изменяла.

Споткнувшись о складку на ковре, я грузно рухнула, больно ударяясь о каменный пол подбородком и локтем, которые сразу же протяжно заныли. Пнула, поднимаясь, неугодных ковёр, прошипев в его сторону пару ругательств.

Кухня встретила меня громким гомоном трех кухарок, что громко спорили между собой.

— Дуреха, господин просил в этот раз обойтись без стейка! Ты помнишь, что случилось с маркизом Велито в прошлый раз? Мы тогда чудом увольнения избежали, а рубцы заживают до сих пор! — грузная женщина яростно отчитывала другую, при этом активно жестикулируя. Полные щёки её покраснели, а тёмные кудрявые пряди выбились из-под платка.

— Уна, ты не понимаешь! Господин говорил о ризотто! Ри-зот-то! Лен тогда принёс не те грибы, а мы и не заметили… — она на секунду прервалась, заметив меня, а потом, картинно закатив глаза и взмахнув руками, продолжила уже мне: — Явился, негодник! Небось опять бездельничал вместе с Хэмом у озера! Ничего, хозяин рано или поздно узнает и тогда вылетишь вместе со своей мамашкой!

Ярый негатив с её стороны меня изрядно напряг. Хэм — тот пацан, что сломал руку? А я-то тут причем? Хотя…

Названная Уной женщина подобрала юбки и пошла к плите, недобро мазнув по мне взглядом.

— А ты чего встал, бездельник? Посуда сама себя не помоет. Хоть на что-то сгодишься!

— А? Д-да, иду.

В этом доме я была всего лишь слугой, поэтому спорить или пререкаться смысла не было. Оставалось только смириться и выполнять указанное, ведь моя семья занимает здесь явно не главенствующее место. Иначе бы не было такого отношения.

Оставался только один вопрос. Эта посуда была специально приготовлен для меня? Ибо довольно зыркающие на меня маленькие глазки кухарок были явным тому подтверждением.

Я методично оттирала пригоревшую поверхность от кусочков еды, изредка передергиваясь от отвращения. Кухня — самое сердце поместья, так почему же создаётся впечатление, что работать она начала только сегодня? И то после невероятно долгого простоя.

Уна и неизвестная мне кухарка все ещё продолжали спорить о бытовых мелочах, попутно переключаясь на меня, маму и неизвестного отца, которого не знал никто, кроме, естественно, моей матери. Но его личность она держала в тайне от всех.

— Эрна, шевелись! Скоро завтрак, а у нас черте-что творится! Лен, брось ты уже шкрябать посуду, аль не видишь, что пол грязный? — пылающая злостью женщина глубоко вдохнула, чтобы разразиться бранью с новой силой. — ЖИВО!

Опасаясь за сохранность своего тела, я принялась оттирать пол, достав ведро и тряпку в кладовой комнате тут же. Возя по полу грязной тряпкой, я только разносила грязь по углам, но Уна, вроде бы, удовлетворилась и этим, вскользь мазнув по мне тяжёлым взглядом. Видимо, на этой кухне право бездельничать имела лишь она. Отдавая зычным голосом приказы и угрожающе размахивая руками, она, видимо, создавала видимость работы. Хотя все же нет, изредка она подходила и сорвала свой толстый нос в кастрюльку, где что-то усердно кипело, и подсыпала туда либо соль, либо какие-то специи. А затем, удовлетворившись результатами, принимала ь кричать с новой силой.

Когда ко мне подошла Эрна, я уже окончательно выдохлась и лишь создавала вид активной деятельности, все чаще просто замирая и автоматически макая тряпку в мутную серую воду.

— На, — женщина протянула мне поднос с ломтем хлеба и тарелкой с пока непонятным мне содержимым. На мой непонятливый взгляд она коротко бросила: — Завтрак.

Поднос со стуком опустился рядом со мной прямо на пол. Честное слово, подали как собаке. На душе стало горько, а желудок издал громкое утробное урчание. Я не ела с самого утра, а поместье начинало оживать в пять. Сейчас же было уже около десяти.

Я, немного пошатнувшись от долгого пребывания в одной позе, подняла поднос и направилась к маленькому деревянному столику у стены. Где и села, вооружившись ложкой. Непонятная субстанция в тарелке недовольно булькнула, а доносившийся запах отбивал все желание поесть. Желудок протестующие сдался, и я, преодолев отвращение, сунула ложку с «супом» в рот. Ну, выглядело не очень, но есть было вполне можно. К тому же мой желудок явно бы не обошёлся тем небольшим куском хлеба. Да и моему телу нужно на что-то расти, а для мага это было ой как важно. Хотя я пока и была мала, но магию внутри уже ощущала, пусть и несколько странно, по другому, нежели в прошлой жизни.

Сейчас она напоминала мне холодный огонёк, где-то в глубине моей грудной клетки. Он бунтовался внутри в ответ на злые слова кухарок в мою сторону и сторону моей семьи. Будто он имел собственное сознание и пытался таким образом меня защитить. Пока получалось неважно.

Если сравнивать с моей прошлой магией, то она была тёплой, лёгкой. Она всегда, словно котенок, ластилась ко мне, была податливой и верной. Но её было крайне мало, поэтому у меня и был почти идеальный контроль сил, что я тратила на призыв духов и что оставались в резерве. Магическое истощение всегда обходило меня стороной.

Сейчас я точно не могла сказать, что за магия проявилась у здешнего меня. Только то, что она сильная, а резерв обещает быть если не большим, так довольно приличным.

Вот только огонёк неприятно жжётся в груди.

Весь день был проведён мною на кухне. Попытки незаметно уйти всегда проваливались, а на щеке появился мой первый крупный алый след от пятерни. Уна была женщиной не только габаритной, но и с тяжёлой рукой, а моя попытка сбежать её сильно разозлила, отчего у меня горела не только щека, но и содранные колени, на которые я упала после удара.

Кажется, моя репутация и репутация моей семьи здесь оставляет желать лучшего. Впрочем, я и не хотела оставаться здесь надолго. Этот мир мне чужд также, как и люди. У меня была лишь надежда, что Хвост Феи останется прежним, таким, каким я его запомнила и полюбила.

Просто дождитесь меня!

А пока мелкий сопляк Лен, получив свою порцию почти съедобной бурды, отправляется на чердак. День — длинный, труд — тяжёлый, можно и поспать. Завтрашний день обещает быть не менее насыщенным, чем сегодняшний.

Примечание к части

Планируется глава наподобие пролога, но дата её написания мне неизвестна. Нет, она пишется, но постоянно удаляется и/или редактируется.

А ещё Автор ищет Бету. От опечаток и ошибок не застрахован никто.