Дружба начинается не со знакомства (джен)

Стучать на своих Гарри не пришлось, это за него сделала Гермиона. Узнав о несчастном случае с завхозом Филчем, честолюбивая девочка пришла в ужас и, охваченная праведным гневом, отправилась к декану. Найдя МакГонагалл в учительской, возмущенная первоклашка, кипя от злости, как маленький лохматый дракончик, не обращая внимания на остальных учителей, устроила разнос опешившей деканше, мол, куда она смотрит, да как она может спускать с рук проказникам такие хулиганские выходки!

На вялые попытки приструнить зарвавшуюся школьницу МакГонагалл получила в ответ целую эпопею о том, как в маггловской школе-пансионе от подобной «шуточки» с лестницы упал директор и сломал ногу, четыре ребра и повредил шейные позвонки. Бедного директора госпитализировали, малолетних преступников из школы исключили, притом они сами сознались в своих преступлениях, пришли с повинной — головы ниже плеч и насквозь виноватые. Потому что поняли, насколько они были неправы. А если бы упал ребёнок??? А эти рыжие придурки всё хихикают как… как два барана, вот. Наверное, потому что они и есть бараны; как есть — без мозгов.

Гарри, пришедший с Гермионой, только поддакивал и кивал головой, подписываясь под каждым её словом. Брови Северуса давно и прочно уползли на лоб, пока он слушал гневную отповедь маленьких поборников справедливости. Малютка профессор Флитвик согласно запищал, что близнецов Уизли следует хорошенько оштрафовать и назначить им глобальную отработку на полгода вперед, профессор Стебль задумчиво покивала и добавила, что на месте Филча могла оказаться она сама, так как собиралась спуститься туда за концентратом драконьего навоза, что хранится там под Стазисом. МакГонагалл, покосившись на задремавшего в кресле директора Дамблдора, завела было песню о том, что мальчики пошутили и что исключение — это слишком радикальные меры, и что им следует дать шанс на… Гермиона и Гарри переглянулись и грустно подытожили:

— Вот видишь, Гермиона, я же говорил, что волшебники и логика — вещи несовместимые!

— Ты прав, Гарри. Дети магглов и то более ответственные. Они хотя бы раскаялись, признали свои ошибки и пришли с повинной, а от волшебников этого, похоже, не дождаться.

— Ну куда им, они же маги, бессмертные, неуязвимые. У них сломанные кости за час срастаются, какие проблемы? — тихо фыркнул Гарри.

— Интересно, а шеи тоже за час срастаются? Что-то я сомневаюсь, поможет ли это трупу…

— Ага-ага, но проверять что-то не хочется.

В учительской и так-то была тишина, но после обмена последних фраз тишина стала просто оглушительная, даже стало слышно, как слепо тычется в стекло и жужжит сонная осенняя муха. И в этой тишине маленькие рыцари покинули аудиторию, оставив онемевших учителей.

Первой отмерла Минерва и возмущенно заклокотала:

— И что это было??? Вот мелкие паршивцы, совсем обнаглели!

— Ну не сказал бы! — с ленцой протянул Северус, скрестив руки на груди. — Вполне ответственные дети, воспитанные в лучших маггловских традициях. К тому же сращивать сломанную шею трупу и впрямь бесполезно.

— Но, Северус! Ведь никто же не пострадал… Зачем же исключать Фреда и Джорджа?

Мадам Стебль ошарашенно отвалила челюсть и в крайнем изумлении уставилась на Минерву; она что же, не слышала о том, что пострадать могла она, Помона? Северус тихо хмыкнул.

— Мистер Филч рассказал мне, как он упал туда. Поскользнувшись на масле и подвернув ногу, уже падая, он раскинул руки в стороны и проехался вниз к подножию лестницы на… кхм, пятой точке, предельно расслабившись и стараясь не испугаться — кости у стариков, знаете ли, долго срастаются, а на сквибов Костерост не действует. Сомневаюсь, что мадам Стебль смогла бы так же собраться во время падения, она весит намного больше худосочного Филча, — легкий полупоклон в сторону Стебль. — Прошу прощения, мэм.

Помона только рукой махнула. Снейп оттолкнулся от подлокотников кресла и плавным движением поднялся, возле двери он остановился и, обернувшись к МакГонагалл, сообщил:

— Думаю, будет не лишним, если вы вызовете в школу родителей этих оболтусов. Они должны знать, чем занимаются их чудесные мальчики, а сами близнецы, увы, должны понести наказание. Желательно — отработка у мистера Филча, которую мистер Филч с радостью им предоставит. В чем я ни капли не сомневаюсь.

На этой злорадной ноте Северус покинул кабинет. Минерва пожевала сухие губы и в крайнем раздражении уставилась на безмятежно посапывающего в кресле старенького директора Дамблдора, вот же гад… спит и в ус не дует! А ей теперь разбираться со всей этой кашей, что заварили её горячо любимые львята. Ох, мальчики-мальчики, что же вы натворили? Что за бешеный драккл кусает вас за задницы и толкает на все эти шалости? Не могли бы вы заняться чем-то… более мирным, не таким травмоопасным…

Придя к себе, Северус обнаружил под дверью Драко Малфоя, тот, судя по всему, дожидался его. Мелкий отпрыск Люциуса поднялся на ноги при приближении декана и скорчил умильно-просящую мордочку. Недовольно поглядев на белобрысую и голубоглазую куклу, Северус открыл дверь и посторонился, пропуская Драко, тот прошмыгнул в покои, бегло осмотревшись, подошел к креслу у камина и забрался в него. С трудом подавив желание вышвырнуть паршивца за дверь, Северус прошел к столу, опустился на стул и сварливо осведомился:

— У вас какое-то дело ко мне, мистер Малфой?

Развалившийся в кресле Малфой тут же выпрямился и сел на попе ровно, чинно сложив ручки на коленях. Робко кашлянул и заискивающе заглянул в глаза грозному профессору:

— Я очень хочу подружиться с Гарри Поттером, сэр.

— А я тут при чём?

Драко зачастил:

— Понимаете, я не могу понять, в чем я ошибся и чем оттолкнул Поттера, вот. И я подумал, что вы мне объясните, в чем и где я оплошал и как мне исправить свои ошибки, сэр.

Северус едва уловил связную мысль в этом потоке бреда и хмуро буркнул:

— Именно вы ошиблись, не Поттер?

— Нет, сэр. То есть… не знаю, сэр.

Северус потребовал подробностей и дальше в течение получаса слушал путаную и сбивчивую речь Драко. А он всё рассказал, все подробности, о которых мог вспомнить. И первую встречу в магазине мадам Малкин, и двухнедельную переписку, последовавшую затем, и вторую встречу в поезде, которая непонятно как и чем закончилась, и про подлое предательство старой Шляпы на распределении. Когда же он выдохся и замолк, тоскливо разглядывая свои колени, Северус угрюмо протянул:

— Полагаю, Поттера оттолкнуло ваше отношение к окружающим, ваши пренебрежительность к магглорожденной девочке и презрение к мистеру Уизли.

— Но Уизел не заслуживает иного отношения, сэр! — возмущенно взвился Драко.

— То, что он, как вы выражаетесь, нищеброд, не означает, что его надо презирать. Он — человек, как и вы, мистер Малфой. Поставьте себя на его место. Ваш отец может разориться, обанкротиться… и что же тогда, мистер Малфой? Найдется человек, который осмелится обозвать вас нищебродом, и по-своему он будет прав.

Драко растерянно задумался, с этой стороны он не заглядывал, и если подумать, то что ему лично сделал Рон Уизли? Завладел вниманием Гарри Поттера. Так и что же мешает Драко сделать то же самое? Вот только…

— А как же грязнокровка Грейнджер?

На что спокойный доселе профессор вдруг свирепо рявкнул:

— Прекратите произносить при мне это слово!

Драко вздрогнул, съежился и в страхе посмотрел на побелевшее лицо Северуса.

— Простите, сэр. Больше не буду…

Профессор раздраженно отвернулся, и Драко счел разумным смыться отсюда, что и проделал, пролепетав слова прощания.

* * *

Гарри нерешительно поскребся в дверь и услышал хриплое:

— Входите, не заперто.

Толкнув дверь, Гарри вошел, осмотрелся и, обнаружив мистера Филча на топчане, подошел к нему, доставая из кармана черепашку:

— Здравствуйте, мистер Филч, а я вам Люси принес, показать.

Старик протянул руку, Гарри осторожно положил черепашку на широкую заскорузлую ладонь. Филч поднес её ближе к глазам и внимательно осмотрел черепашку, тихо крякнул:

— Ишь ты, вот какая ты, Люси. Ну что ж, ради такой красавицы и правда можно поступиться правилами, а как же иначе. Лучше их все нарушить, чем допустить, чтобы такая королева осталась голодной! — и Филч лукаво подмигнул Гарри. Мальчик облегченно засмеялся и забрался на топчан, под бок к мистеру Филчу. Ибо был домашним ребёнком и доверчиво тянулся к любому доброму и надежному взрослому, которых интуитивно чувствовал.

— Мистер Филч, а в Хогвартсе есть пустой и ненужный класс с грифельной школьной доской? Или хотя бы ненужный участок пола, на котором можно было бы порисовать мелом? — спросил Гарри, прижимаясь к теплому худому боку. Старик отрешенно погладил темные вихры и пожал плечами, продолжая рассматривать Люси.

— А чего ж… найдется парочка помещений. Доски не обещаю, но полы в них полностью в твоем распоряжении. А что, рисовать любишь?

— Ага, очень. Я с собой альбом для рисования привез, конечно, но карандаши быстро стачиваются, дома мне их дядя Вернон точил, а здесь я не знаю, кого попросить. Гермиона говорит, чтобы я к старшекурсникам обратился, но как-то мне боязно, я же их никого пока не знаю, кроме Ги, но он староста школы, вечно занятой, не хочется ему мешать.

— О как, ну понятно, Гарри, понятно…

— Ага, а так у меня есть целая коробочка цветных мелков, но вокруг Хогвартса нет асфальтированных дорожек или площадок. И я подумал — может, на полу какого-нибудь брошенного класса порисовать, или на стене? К тому же это здорово, правда, мистер Филч? Ну, в том смысле, что мои рисунки ни дождь не смоет, ни ноги посторонних прохожих не сотрут.

— Верно, Гарри, верно. Ну что ж, присмотрю тебе подходящий брошенный класс, как я понимаю, желательно с гладкими стенами и полом? А ещё лучше с доской. Кстати, а сточенных карандашиков у тебя много скопилось?

— Много, мистер Филч, полная коробка.

— Принеси их сюда, всё равно мне с больной ногой нечего делать.

— Ух ты, спасибо, мистер Филч! А хотите, я вам свои рисунки покажу?

— Ну конечно, покажи, с удовольствием посмотрю… — и с трудом удержал рванувшегося Гарри. — Да не сейчас, попозже. Вон, лучше на кухню загляни, там на столе в вазе фрукты, возьми что-нибудь для Люси.

Гарри послушался, сходил на кухоньку, выудил из вазы грушу и вернулся к Филчу. Забрался обратно ему под бок и стал есть сочную сладкую грушу, периодически откусывая крошечные кусочки для черепашки. А Филч сидел привалившись к подушкам, прижимал к себе Гарри одной рукой, слушал чавканье и смотрел, как Люси ест на его ладони малюсенькие кусочки груши.

С недавних пор парочки старшекурсников, забредающие в заброшенные классы для понятно каких целей, не в силах справиться со своими подростковыми гормонами, начали забывать, что пришли сюда поцеловаться и пообжиматься, отвлекаясь на картины. На стенах и на полу кто-то рисовал цветными мелками, и, надо сказать, неизвестный художник вызывал восхищение. Со стен на них смотрели львы и лошади, нарисованные с потрясающей реалистичностью. Кони скакали по степям, развевая гривы и хвосты, львы морщили зубастые пасти и лениво щурились на зрителей. А на полу неслись по волнам парусники-клипера, расцветали диковинные цветы, сияли солнышки и звезды, смеялись тонконогие девчонки и мальчишки. А ещё было почему-то много изображений разбитых кружек и тарелок, и осколки, нарисованные на полу, опять же были пугающе реалистичными.

Словно это была вечная проблема художника, как будто он немало посуды перебил за свою жизнь. И это стало его фетишем.