Ученица мастера марионеток (гет)

Ты могла бы куклой стать

Самой красивой в коллекции моей…

Я хочу с такой поиграть…

Да. Ты станешь ей,

Моей любимой куклой красивой самой.

В этом я очень упрямый.

 

— Совершенная… — зачарованно выдохнул Сасори, одной рукой вытягивая шпильки и распуская похожие на чёрный шёлк волосы, а другой продолжая удерживать над девчонкой контроль, — …кукла.

Не удержавшись, он оттянул локон в сторону, разглядывая его на просвет. Эта девчонка… Она была самой настоящей куклой! Тот, кто лепил эти фарфоровые… лицо, кисти, стопы и пальцы… Был в высшей степени перфекционистом. Все пропорции этого хрупкого тела, если откинуть худобу, были фактически идеальны. Даже движения этого чуда были настолько великолепно кукольны, что у него невольно появилось желание «поиграть» с такой «марионеткой».

Вообще, вопрос о различии между куклой и человеком давно уже гнездился в голове нукенина, но вот сейчас в его руках оказался столь яркий и необычный образец «куклы с живым человеческим телом». Что не могло не будоражить его разум и не позволяло оставить такое явление без внимания. Как мастер по созданию марионеток, которых он считал своим искусством, Сасори просто не мог пройти мимо, не изучив и не разобравшись в вопросе.

Ко всему прочему, его упорно не отпускало стойкое странное ощущение. Ощущение, что он только что нашёл совершенное творение, достойное стать по меньшей мере истинным искусством. Впрочем, девчонку от совершенства отделял всего один нехитрый шаг… В то же время Акасуна, наблюдая за действиями этой великолепной куклы, уже начинал понимать, чем именно она так заинтересовала его… Эта девчонка… Слишком сильно напоминала ему самого себя. Разница заключалась лишь в том, что у неё было живое тело. Но ведь это так легко исправить…

Сасори усмехнулся. Всё-таки Орочимару оказался прав: на Нежить стоило взглянуть! Да и пребывание в этой деревеньке уже не казалось ему теперь столь бесполезной тратой времени. Ведь он наконец-то нашёл то, что искал: ключ к созданию совершенной марионетки. И эта марионетка обещала стать самым совершенным доказательством его взгляда на искусство.

Указательный палец Акасуны слегка шевельнулся, натягивая идущую от него к кисти девчонки нить чакры. Лёгкое движение, которое заставило эту самую кисть развернуть так, чтобы ему вновь стал виден пораненный ранее палец. Не смотря на всю серьёзность пореза, который, судя по обилию крови, был достаточно глубоким… От раны уже не осталось и следа. Такая регенерация и впрямь была достойна разве что джинчуурики. Вот только… Эта девчонка не подпадала ни под одно из имеющихся у них описаний. Да и, насколько ему было известно, носителями биджу в стране Земли были мужчины.

А значит, если сопоставить все факты… В том числе и эту огненную печать для самоуничтожения на предплечье у девчонки… Выходило, что здесь замешан улучшенный геном. Причём геном весьма специфичный. Иначе не было резона прятать её в столь раннем возрасте в такой глуши. Впрочем, наличие этой явно свеженарисованной печати весьма беспокоило Сасори. Девчонка была готова пойти на самые крайние меры в абсолютно любой момент. А это в его планы не входило.

Ещё больше раздражал тот факт, что полностью разобрать печать Акасуна сейчас не мог. А потом… Может и не наступить, ведь при таком раскладе было трудно сказать, что может послужить активатором. Однако, если судить по первому впечатлению, фарфоровая куколка была весьма умна и явно уже просчитала свои шансы. Прибавив к этому замаскированные под обычные жесты ручные печати…

— Огненная печать, — едва заметные движения пальцев кукловода легко заставляли сжимать и расправлять пальцы маленькую изящную фарфорово-белую руку, — она активируется чакрой?

Притихшая жертва наверняка косилась на свою конечность, действующую по чужой воле. И отвечать явно была не намерена. Впрочем… Молчание можно было принять за знак согласия. Правда, по тому отклику, что он получал от нитей чакры… Можно было судить о некоторых весьма занятных вещах: девчонка не дёргалась и освободиться не пыталась, не устраивала истерик и вообще вела себя на редкость спокойно и рационально. В очередной раз подливая масла в огонь его желания изучить «живую куклу» более тщательно.

 

Тебя здесь не ценят, тебя здесь не ждут.

И тебя никогда здесь не поймут.

Ты так на красивую куклу похожа…

Этой своей фарфоровой кожей…

Чёрным шёлком волос…

И гложет меня самый важный вопрос:

«Что для тебя искусство, девчонка?»

«Вечность…» — шепчет голос твой тонкий.

 

Да. Ты станешь куклой моей.

Да, ты будешь ей!

Мой взгляд пронзает душу твою.

Но ты не опускаешь голову свою.

В глазах твоих прежнее безразличие.

Лишь сердца стук — твоё от куклы отличие…

 

— Из какого ты клана? — обрывая нити чакры, соединяющие его и фарфоровые пальцы, скучающе поинтересовался Сасори, попутно ослабляя контроль и наблюдая за дальнейшими действиями куклы.

— Клана?.. — в тихом голосе прозвучала едкая усмешка. — А сами-то Вы кто, господин? — в этом тихом шипении была отчётливо слышна ирония. — Я мало что знаю об умениях шиноби, но вы ведь Кукловод, не так ли?..

— О, неужели у тебя есть догадки по поводу и моей персоны? — саркастично протянул нукенин, смотря на напряжённую, но не стремящуюся повернуться девчонку. — Да, я кукловод. Это тебе о чём-то говорит?

— Хах, — тонкие пальцы растёрли шею. — Есть одна догадка, — вторая перчатка была небрежно стянута и брошена на край стола. — Вот только не пойму, как таких шиноби занесло ко мне на огонёк, — девчонка оперлась руками о секционный стол, тихо посмеиваясь. — Вообще нелепо получилось… Я как раз размышляла, что неплохо бы убраться из этой деревни… и тут — бац! И два высокоранговых нукенина у меня на пороге, — напряжённая спина выпрямилась, и тонкие пальцы вновь скрутили волосы в тугой пучок. — Смешно даже… Может, всё же сон?.. — тихо добавила кукла, похлопав себя по щекам.

— Ммм, так ты прекрасного принца ждала, что спасёт тебя из мрачного заточения? — ядовито протянул Сасори, откровенно издеваясь над ней. — А пришли два страшных мужика?..

— Ахахах, — куклу согнуло почти пополам в приступе глухого истеричного смеха. — Сказки — не мой профиль. Да и какой принц? — отсмеявшись, девчонка покачала головой. — Шутник же вы, господин Кукловод, — со вздохом девчонка сделала пару шагов и не глядя вытянула один из ящиков медицинского шкафа, достав оттуда замену порванной перчатке. Всё так же не оборачиваясь. — С моими данными скорее экзорцистов из какого-нибудь храма дождёшься… — тихо бормоча себе под нос, она как ни в чём не бывало натянула перчатки и продолжила отмывать стол. — Но собственно… А зачем вообще принцы в сказках?.. — было отчётливо видно, как совершенная кукла замерла, явно всерьёз задумавшись над поставленным вопросом. — Насколько я знаю, от высокопоставленных персон одни только проблемы… Что же это за истории такие тогда?.. И как это?.. Принц… спасёт?.. Не понимаю… — закончив со столом, девчонка на автомате убрала весь инвентарь, всё так же стараясь не смотреть в его сторону.

— В самом деле? — картинно приподнял бровь нукенин. — А я уж думал, что у нас тут заколдованная принцесса из какого-нибудь великого клана, — криво усмехнувшись, он опёрся о бок своей марионетки.

— Насмешили, — грустно хмыкнув, девчонка чуть повернула голову в его сторону и выжидательно добавила, — господин…

Что ж… Эта фарфоровая куколка оказалась на редкость рациональна и радовала нетипичным для столь юных особей женского пола поведением. Она вообще фонтанировала приятными сюрпризами: от рационализма до внешности и поведения. За это она, пожалуй, заслужила узнать его имя.

— Акасуна-но-… — меланхолично начал представляться он.

— …Сасори? — закончила вместо него замершая у доски с пометками девчонка.

— Так, значит, и обо мне ты что-то знаешь? — усмехнулся кукловод, глядя, как она встряхивает головой и тянет руки к блокноту. — Тоже родственник рассказывал?

— Почти, — запоздало стягивая перчатки, выдохнула кукла. — Пару раз в качестве учебного материала мне попадались ваши… — она сделала паузу, явно подбирая слова, — …следы вашей деятельности. — Тонкие пальцы сжали блокнот. — Яды у вас и впрямь очень интересные…

— Только яды? — в одно быстрое движение переместившись за спину необычной куклы, Сасори едко усмехнулся над её ухом. — И это всё, что ты обо мне знаешь?..

— Нет, — напряжённая спина резко выпрямилась, и девчонка упёрлась затылком в его грудь, но тут же отстранилась. — Довелось слышать… Что вы делаете свои марионетки из людей, — повела плечами кукла, принявшись переносить записи с доски в блокнот.

— Хм-м, и кто же из твоих родственников тебе предоставлял такой «учебный материал», юная принцесса? — наблюдая за реакцией девчонки, саркастично поинтересовался нукенин.

— А вы, господин Кукловод, никак в «принцы» напрашиваетесь? — раздражённо фыркнула кукла, тряхнув головой в его сторону и влив в свои слова максимум яда.

Глаза Акасуны прищурились: девчонка оказалась ещё и чересчур остра на язык. За что и получила предупреждение: кисть Сасори мягко коснулась её горла. Напоминание о том, что он легко может её сломать, но пока не заинтересован в этом… Намёк был понят, если брать в расчёт явственное хмыканье. Вот только желания язвить не отбил…

— А под спасением имеете ввиду, что сделаете из моего трупа свою марионетку? — кукла гордо подняла голову. — Я, конечно, понимаю, что делать из покойников долговечное оружие — искусство… Но я, кажется, вам не особо подхожу, — судя по тону, нахалка была ничуть не испугана. — Моя семья специализировалась только на медицине. Да и в геноме у меня нет ничего особенного, кроме высокой регенерации.

— Искусство, значит? — губы Сасори растянулись в ухмылке, а пальцы легко сжали тонкую шею. — Оставь мне решать, кто подходит на роль моей марионетки, а кто нет, — вкрадчиво шепнул он в аккуратное ушко.

И всё же… Как же сильно она была похожа на него самого. Совершенная кукла с недолговечным телом. Это её бесстрашие… было отнюдь не напускным. Его пальцы на хрупком горле могли ощущать, насколько ровно билось её сердце. Страх?.. Похоже, ей было неведомо это чувство. По крайней мере, пока что она не дала ни малейшего повода усомниться в этом…

 

Я протягиваю руку и касаюсь твоего лица…

Твой взгляд безразлично следит за движением,

Твой взгляд моего касается кольца,

Но безразличие не сменяется удивлением.

 

Пальцы мягко соскользнули с тонкой шеи… которую так легко свернуть… ненароком. И приподняли идеальное лицо за подбородок. Чёрные ресницы дрогнули. Глаз кукла так и не подняла. Она была покорна и взбалмошна одновременно. Хотя… В её положении разве что только и оставалось — жалить словами. Усмешка коснулась губ нукенина. Поразительная рациональность. И поразительное совершенство. Не удержавшись, он позволил своим пальцам скользнуть выше, очерчивая мягкую линию скул, аккуратный тонкий нос, высокий лоб, опуститься вновь и провести по идеальным губам. Местные явно были идиотами, ничего не смыслящими в искусстве! Шарахаться и звать «Нежитью» такое совершенное создание. Искусно слепленную из фарфора куклу. Тот, кто создал такое чудо, был явно маньяком, помешанным на совершенстве… Да и эти великолепно-золотистые стеклянные глаза. Которые кукла весьма осмотрительно не поднимала на него…

Нет. Пройти мимо или просто убить… Было бы слишком расточительно. Сасори обязательно должен был её изучить! Она — ключ к тем ответам, что он вот уже столько лет искал. Эта кукла… Она нужна ему. Живой. Пока что. Сделать из неё марионетку можно всегда… Если, конечно, ему удастся её убедить. Глаза кукловода скользнули по скрытому белой материей предплечью. Печать-то всё ещё у куклы на руке и уже, скорее всего, взведена…

— Так ты считаешь, что мои творения — Искусство? — отступая назад, усмехнулся нукенин.

— В силу моей профессии, — девчонка вернулась к прерванному занятию, — я считаю, что добиться от трупа повышенной боеспособности, не превратив его в зомби… Поистине искусство. Так что… Если вам нужен односложный ответ… То — да.

— И что ты скажешь, если я предложу тебе стать моей… — Сасори криво усмехнулся. — Да, не буду лгать, хотелось бы видеть тебя частью своей коллекции. Ты ведь и сама это отлично поняла… — он сделал выжидательную паузу в точности, как и она прежде, намекая, что желает услышать её имя.

И девчонка в очередной раз порадовала его своей понятливостью, замерев на месте, хотя вроде бы так уверенно шла к двери…

— Мизуки… Мизуки Хитоми.

— Хитоми⁽¹⁾, значит, — протянул кукловод, забираясь обратно в свою марионетку. — Глаза у тебя и впрямь интересные…

Кукла как-то странно вздохнула, встряхнула головой и всё-таки подошла к двери в холодильную камеру. Конечно… Орочимару же явно ей намекнул, что заказ от следователей она должна выполнить. Сасори едко хмыкнул и с серией характерных щелчков вернулся в прежнюю форму. Девчонка выждала пару секунд и повернула к нему голову.

— Продолжим наш разговор за работой над следующим телом? — усмехнулся кукловод.

— Не возражаю, — кивнула в ответ кукла и скрылась за дверью.

А вот теперь Сасори стоило продумать возможности того, чем бы он мог заинтересовать девчонку, чем мог её к себе привязать. О существовании клана Мизуки он и впрямь никогда не слышал. Однако… Что-то в геноме девчонки явно было. Обязано было быть. Хотя тому же Орочимару хватит и такого повода, как повышенная регенерация… Сам он мельком слышал, что родную деревню напарник покинул из-за весьма нечеловеколюбивых опытов на товарищах по оружию… Змеиный Саннин, как и он сам, искал секрет бессмертия, вот только в отличие от него в несчётном количестве техник и геномов… Было неприятно сознавать, но для напарника его драгоценная «жертва» была куда полезней. Вот только отдавать или делиться трофеями нукенин Песка не собирался.

И это было проблемой. Что вот лично он, Акасуна-но-Сасори, мог предложить этой куколке, чтобы получить свою возможность для изучения?.. Конечно, убить и сделать марионеткой — было бы проще. И тут Орочимару ему помешать навряд ли бы смог. Вот только девчонка нужна была ему живой. Пока что. С другой стороны был его языкастый коллега… Во всех смыслах этого слова. Саннин обязательно найдёт, чем заинтересовать и как завербовать. В конце концов, ему её даже убивать не обязательно… А его собственные намерения слишком уж чёткие… И тут кукловод напарнику с треском проигрывал.

— Ещё четыре часа, — выдохнула Хитоми, переложив новое тело на чистый стол и поглядывая на часы. — Ну, ничего. Этот попроще будет, — тонкие пальцы, затянутые в латекс, извлекли из специального шкафа новые лотки с инструментами.

— Как давно ты этим занимаешься? — кивнув на распростёртое перед ним тело, поинтересовался Сасори.

— С шести лет, — кукла оторвалась от своего занятия по проверке необходимого инструментария и повернула к нему голову, её тонкая чёрная бровь приподнялась. — А обучаться начала около пяти, — взгляд золотистых глаз заскользил по не скрытому чёрной тканью лицу. — Это… И есть марионетка из человека?..

— Она называется человеческой, — утробным басом промурлыкал нукенин. — Впечатляет?

— Более чем, — золотистые глаза Хитоми внимательно изучали его творение. — Если бы не нижняя челюсть, и не сказала бы, что это… марионетка, — кивнув своим мыслям, девчонка приступила к осмотру «клиента».

После чего повисла гулкая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком капель, разбивающихся о дно раковины, да тихим позвякиванием инструментов. Особенно отчётливо это стало слышно, когда взгляд девчонки потерял осмысленность, а движения приобрели механический характер, потеряв плавность и изящность.

Девчонка действовала на автомате. Тело отдельно от сознания. Поразительная стойкость. Особенно если учесть, что, судя по тёмным кругам под глазами, нормально она не спала уже очень и очень давно. Да и слишком чётко прощупываемые рёбра говорили, что с потребностью в питании обстоит та же ситуация. Всё это наводило на мысль, что кукла того гляди упадёт в обморок, но из последних сил держится неизвестно на чём, словно механизм, следуя заданной схеме…

Инструменты жалобно звякнули, когда их небрежно вывалили к прочим в раствор для дезинфекции. Тонкий латекс плюхнулся в ёмкость к порядочной стопке таких же использованных перчаток. Потемневшая от частой обработки простынь рваным движением была наброшена на тело, только что вернувшееся на носилки.

— Ещё три часа, — бесцветно выдохнула Хитоми, опираясь руками о край раковины.

— Который за сутки? — тихо пророкотал кукловод, нарушая повисшую вновь тишину.

— Десятый, — узкая спина медленно выпрямилась. — Так вы что-то хотели мне предложить, господин… Сасори… — рывком открыв воду, девчонка плеснула горсть себе в лицо.

— Хм… — мрачно изрёк нукенин: пока что он так и не решил, что может предложить девчонке. У него, конечно, имелся один козырь против Орочимару. Вот только очень уж не хотелось пускать его в ход и портить себе всё впечатление. — Хитоми, ты сказала, что хочешь убраться из этой деревни?

Напряжение в воздухе разве что не начало потрескивать электрическими разрядами. Фарфорово-белые пальцы судорожно сжимались и разжимались, цепляясь за край раковины. Итак, кукла явно была готова внимательно слушать и вникать в каждое слово.

— Какую цену ты готова заплатить за такую возможность? — зловеще потянул гулкий бас. — Или, на твой взгляд, лучше остаться здесь, чем стать вечной марионеткой, Хитоми? — губы Сасори расплылись в ухмылке, когда на него обратился пустой взгляд золотистых глаз.

— А вы, господин Кукловод, смотрю, заинтересовались мной… — сделав глубокий вдох, выдавший её волнение, девчонка с вызовом подняла голову.

— Я ненавижу ждать и терять время зря, так что давай без этих игр, — кровожадно промурлыкал нукенин Песка. — Пока что ты интересуешь меня живая… Несколько необычно, но есть в тебе то, что я хочу понять, — кукла, конечно, не могла видеть, как он прикрыл глаза рукой, ведь марионетка всё также была неподвижна. — Но в мою коллекцию… Ты рано или поздно попадёшь всё равно, — глядя на девчонку сквозь пальцы, горько усмехнулся Акасуна. — Мой напарник куда более красноречив… И жертв своих убивает редко, — зловещий тон голосом Хируко прозвучал как нельзя к месту, — потому что ставит на них опыты. И ты со своей сумасшедшей регенерацией будешь для него «идеальной подопытной крысой», Хитоми. Но ты, верно, знаешь об этом? — добавил, чуть помедлив, кукловод, глядя в пустые стеклянные глаза.

— Господин Кукловод мне так любезно намекает, что, выбрав Орочимару-сама, а не вас, я сильно пожалею?.. — тихо засмеялась кукла, чуть приподняв уголки идеальных губ. — Вечность… — тихий голос Хитоми был отчётливо слышен в этой тишине. — Вечность в качестве куклы… Или Вечность в качестве лабораторного образца… А на другой чаше весов моё скорбное существование… Весьма занимательно. Но вы ведь знаете, что у меня есть ещё один вариант, — тонкие пальцы легко скользнули по тому месту, где была огненная печать.

— Хм… — протянул кукловод. Однако девчонка не выказывала желания активировать печать. — Тебя саму-то устраивает такой вариант? — голосом излюбленной марионетки усмехнулся Сасори. — Ты… Практически идеальная кукла. И только этим интересна мне. Я не стану обещать тебе жизнь. Но… — горький смешок. — Предлагаю стать моим искусством. И поверь, я не всегда так щедр.

— Знаю, — ткань посеревшего от обработки полотенца коснулась белоснежного лица. — Спасибо за оказанную честь. Подумаю над вашим предложением. И да… Я, кажется, вспомнила одну сказку про заколдованного принца, — красивые бледные губы скривились в подобии улыбки. — Глупая история. Но раз уж вы решили вести диалог в таком ключе… — голова Хитоми кукольно склонилась набок. — То, верно, себя всё же мните принцем, а Орочимару-сама в таком случае злой колдун, что превращает глупых девочек в лягушек или во что там обычно?..

— Язык у тебя больно длинный, — криво усмехнулся Акасуна, однако аналогия, проведённая с напарником, не могла не позабавить его.

Маленькая кукла схватывала на лету и пока что весьма радовала своим поведением. Так что некоторая дерзость ей была простительна. Он мог бы припугнуть и заставить её быть более почтительной… Но не видел в этом острой необходимости.

— Тогда, если не возражаете, я займусь отчётами, — расправив плечи, девчонка, не дожидаясь ответа, выкатила тело обратно в холодильную камеру. И возвращаться не торопилась.

Сасори в очередной раз обвёл взглядом почти идеально стерильную секционную. Разве что неубранный стол портил впечатление. Но кукла права, если хочет успеть — сперва стоит заняться бумагами. Глаза кукловода прошлись по аккуратно выведенным подписям на ёмкостях. Эта девчонка… Дотошна до безобразия. На губы вползла кривая ухмылка. Это хорошо. Это правильно.

Устроив беглый осмотр, нукенин в очередной раз пришёл к выводу, что Хитоми и впрямь идеальное создание, знающие толк и умеющее поддерживать своё рабочее место в идеальном порядке и с идеальной рациональностью. Очень редкое качество для столь неидеального живого человека.

Так же в запертых ящичках обнаружились заготовки печатей для разнообразных медицинских экспертиз. Значит, всё-таки чакру кукла экономила умышленно. Ещё в одном из таких закрытых ящиков Сасори нашёл кое-что ещё более интересное — небольшую склянку с бледно-голубыми пилюлями. Если верить надписи, они должны были способствовать восполнению чакры. Рассмотрев одну из таблеток поближе, Акасуна пришёл к выводу, что они всё-таки довольно свежие… А это означало ещё одну немаловажную вещь — девчонка делала их самостоятельно.

И если пилюли и впрямь действуют так как надо, то Хитоми уж точно никак нельзя отдавать Орочимару. Такие редкие вещицы, как эта маленькая склянка с капсулами, встречались не так часто, а стоили весьма дорого. Вероятность того, что кто-то снабжает куклу такими «конфетами», Сасори отмёл сразу — будь у неё связь с миром шиноби, девчонка не умирала бы здесь от голода.

Вот только… Всё это ещё больше склоняло чашу весов в пользу змеиного Саннина. Пожалуй, это даже хорошо, что Хитоми успела нанести и взвести огненную печать… Это несколько отобьёт у языкастого коллеги желание распускать свой змеиный рот. Акасуна поморщился: ему уже доводилось быть свидетелем постановки так называемой «проклятой» печати. Вот только всё это приводило к нестабильности чакры у «подопытного»… Что было бы крайне необдуманно в сложившейся сейчас ситуации.

Скрыв следы своего осмотра, Сасори выключил свет и покинул секционную. Девчонка обнаружилась в одной из комнаток, обустроенной под некое подобие кабинета. Тонкие пальцы старательно выводили аккуратные символы на порядком исписанном листе. На его появление она отреагировала слабо — чуть мотнула головой в сторону открывшейся двери и вернулась к прерванному занятию.

Не став её более отвлекать, Акасуна тщательно осмотрел всю покойницкую, всё более убеждаясь, что если не принять срочных мер, напарник вцепится в куклу мёртвой хваткой. А тогда останется только довольствоваться её трупом. Уж его-то Орочимару у него не сможет отнять. Но такой ход дела совершенно Сасори не устраивал. Впервые за последние несколько лет ему понадобился для изысканий живой человек… И отказывать себе он не собирался.

Когда обыск был завершён, Акасуна ещё раз проверил, чем занята его «жертва». Хитоми на сей раз колдовала уже над пробирками, разбираясь с образцами для экспертизы тех двоих, что вскрыла в его присутствии. Сейчас она даже не потрудилась сделать вид, что заметила. Однако было сложно не заметить, что движения куклы были подозрительно заторможенными по сравнению с тем, что он видел до этого. Видимо, сейчас Хитоми как никогда была близка к обмороку… Но всё так же упрямо держала себя в сознании.

Отвлекать её в таком состоянии явно не стоило. А потому, криво усмехнувшись, Сасори покинул покойницкую для более детального изучения дома. Хотя всё самое интересное могло быть уже припрятано напарником. Но осмотр ближайших комнат говорил о том, что Саннин здесь побывать ещё не успел.

К тому времени, как из комнат первого этажа осталась только гостиная, Акасуна окончательно убедился в нескольких вещах: девчонка действительно умирает от голода (запас её продовольствия явно с трудом покрывал нужды растущего организма); она помешана на чистоте и порядке, которые стремилась поддерживать всеми своими скудными силами; всё ценное припрятано явно в другом месте и книги у Хитоми в самом деле стоящие, раз напарник столько времени провёл именно за их изучением.

— Неужто тебе приглянулась эта декоративная кукла? — хрипло усмехнулся Орочимару, когда человеческая марионетка застыла в дверях гостиной. — Эти книги весьма познавательны… Но девчонка явно имеет в своей коллекции что-то посерьёзней… — очередная книга легла в стопку у кресла. — Было бы неплохо заполучить такого медика…

— У неё печать самоуничтожения, — меланхолично сообщил напарнику Сасори, — и к тому же взведённая.

— Так вот для чего ей были нужны те ручные печати, — невесело усмехнулся Саннин, снимая с полки следующий пыльный том. — И всё же ты прилично задержался. Отыскал что-то интересное? — излишне длинный язык напарника своеобразно хищно и мерзко облизнул губы.

— Нет, она хорошо прибрала всё, что могло бы заинтересовать шиноби, — с характерными щелчками марионетка открылась и позволила кукловоду выбраться наружу. — Однако ты прав в том, что касается куклы, — оставив излюбленное орудие у дверей, Сасори подошёл к камину и осмотрел высокую стопку просмотренных напарником книг. — Я собираюсь сделать девчонку частью своей коллекции. Даже декоративную куклу можно превратить в отличное оружие. И уступать я тебе её не собираюсь, — потёртый том медицинского справочника мягко был отправлен на законное место на полке. — Так что держи свой рот от неё подальше, — Акасуна растянул губы в подобии улыбки.

— Сасори, — напарник одарил его в ответ хищной ухмылкой, — зачем тебе бесполезная девчонка-медик? — помахал у него перед носом пропылённой книжкой Саннин. — Ты же обычно добавляешь только качественных и сильных кукол в свою коллекцию, — змеиные глаза лукаво прищурились. — Насколько я могу судить, — лёгкий жест в сторону книг, — она для тебя будет не полезнее трухлявого бревна. Или… — тонкие губы Орочимару скривились в ехидной усмешке. — …Или ты нашёл в девчонке что-то интереснее кукольной мордашки?

— Нет, не думаю, что в ней есть ещё что-то, — сделав шаг к дивану, нукенин Песка поднял свою шляпу. — Но эта кукла будет моей. Или не достанется никому, — колокольчик на шляпе тонко звякнул, когда Сасори водрузил её на голову. — Печать, кстати, довольно сложная и, скорее всего, не просто убьёт, но и уничтожит все следы её Кеккей Генкай⁽²⁾, — меланхолично обронил кукловод, покидая гостиную. — Я уже сказал: девчонка МОЯ.

Напарник хрипло хмыкнул и достаточно громко захлопнул книгу. Естественно, комнаты второго этажа пришлось осматривать уже в его компании. Впрочем, найти там хоть что-то стоящее не удалось. Лежащие стеклом вниз портретные рамки пустовали. В шкафах фактически начисто отсутствовала одежда… Из того, что им удалось обнаружить, можно сказать, что Хитоми и впрямь изначально жила здесь не одна, а с несколькими взрослыми. Но следы их существования были либо тщательно уничтожены, либо всё-таки где-то надёжно припрятаны. Самым интересным экспонатом в этом пустом и чистом доме был разбитый шкаф. В котором, скорее всего, хранились медикаменты… Но сейчас он был до противного пуст.

Осмотр второго этажа не дал опять-таки никаких результатов. Разве что некоторый интерес вызывала единственная комната с неким подобием следов жизнедеятельности хозяйки дома. Аккуратно заправленная кровать, которой явно пользовались крайне редко. Ещё один чистый, но не подлежащий штопке балахон. Короб с иголками, нитками и лоскутками. Шкатулка с парой заколок. Расчёска. Несколько полотенец и подобие белья весьма рукотворного вида и небольшого количества. И всё это закрывалось дверью, отличающейся по стилю и цвету от всех остальных. А вот обуви в доме так и не нашлось.

Попытки найти хоть что-то затянулись до рассвета. Но так и не принесли плодов. Орочимару нехотя убрал книги на место и удалился в одну из пустующих комнат на втором этаже. На девчонку было решено потратить ещё день и ночью выдвинуться к базе. И если напарник соизволил удалиться для отдыха, Сасори его примеру следовать не стал. Запечатав самую свою востребованную марионетку — Хируко — в свиток, он направился проверять свою новую куклу.

Обнаружилась Хитоми в секционной за мытьём стола. Вот только уже совсем не реагировала на его присутствие. Мельком глянула на плащ и шляпу, продолжив оттирать металлическую поверхность. Движения были совсем медленные и рваные. Золотистые глаза то и дело норовили сомкнуться, а тело порывалось поскорее встретиться с полом. Однако девчонка стойко одёргивала себя, цеплялась за край стола и продолжала «свою работу». В вязкой тишине послышался отчётливый щелчок. Хитоми резко вздрогнула, словно очнувшись ото сна, и неспешно убрала инвентарь для уборки, после чего отключила шкаф для обработки инструментов.

— Успела, — тяжело выдохнула кукла, прислоняясь спиной к стене и поглядывая на две лежащие на диванчике папки. — Опаздываешь, Кэйташи, — едко усмехнулась она часам, сползая по стене на пол.

Мерное тикание раздражало ещё минут пятнадцать, прежде чем в двери покойницкой постучали. Громко и настойчиво. Девчонка, сделав над собой усилие, всё-таки встала, подхватила папки и открыла дверь. Судя по шлёпанью босых ног, нетвёрдой походкой добрела до следующих и впустила визитёра.

— Документы готовы? — вместо приветствия поинтересовался хриплый мужской голос.

— Всё, как просили, — бесцветно отозвалась Хитоми.

— Ты когда в последний раз спала или ела? — шелестя бумагами, буркнул мужчина.

— Уже не помню, — устало выдохнула девчонка.

— Хм, — мужчина завозился. — Вот, как и договаривались.

— Кэйташи-сан, — тихо окликнула кукла, когда гулкие и чёткие шаги начали удаляться. — Передайте заезжим, что лавочка закрыта на пару дней, — послышался едкий смешок. — Даже Нежити нынче требуется немного покоя.

— Хорошо, — сухо ответил мужчина.

Гулкие из-за обуви с окованным носком шаги поспешно удалились. Специфично проскрежетала дверь, выпускная гостя. Скрипнул дверной засов. Девчонка тяжело вздохнула. И на бетонный пол посыпалось что-то крупное…

Чтобы добраться до места, понадобилась пара мгновений. Опрокинутая корзинка так и осталась зажата в тонких белых пальцах. Сасори пришлось порядком потрудиться, отцепляя их так, чтобы не сломать. Собрав все рассыпанные по полу овощи, Акасуна осмотрел неподвижно лежащее на бетоне тело. Жива, но без сознания. Этого в общем-то следовало ожидать. Глупая девчонка итак держалась слишком долго. Подхватив костлявое тельце вместе с корзинкой, кукловод отнёс его в ту самую немного обжитую комнату. Оставлять свою куклу без присмотра в бессознательном состоянии уж точно не стоило. Орочимару ведь ясно высказался о том, что приберёт девчонку к рукам… Только дай ему возможность. Но возможности напарнику Сасори давать не собирался.

 

* * *

По лицу скользнул тёплый луч света. Сознание словно резануло. Луч?.. Света?.. Глаза Мизуки резко распахнулись. Последнее, что она помнила, — это коридор покойницкой и закрытая за надзорным дверь. Скосив взгляд вниз, она обнаружила, что лежит в собственной постели. Что тоже внушало мало доверия. И всё же… Повернувшись на спину, Хитоми немного осмотрелась. Комната определённо была её. Сквозь щель в неплотно задёрнутых тёмных шторах проскальзывал яркий солнечный свет. Значит, сейчас уже полдень или даже несколько позднее…

— Ты проспала шесть часов, — меланхолично протянул бархатный голос слева.

Внутри всё напряглось. Медленно повернувшись на звук, Хитоми смогла довольно чётко разглядеть невысокую фигуру в уже знакомом чёрном плаще и шляпе, сидящую в кресле. Прикрыв глаза, Мизуки постаралась вспомнить все события вчерашней ночи. На них ночка была необычайно богата. А она так устала в последнее время, что соображала через раз и действовала больше на автомате… Однако забыть такое было трудно. Конечно. Не иначе, как по волшебству, во тьме безлунной ночи у неё на пороге объявились два высокоранговых нукенина. Да ещё каких! Змеиный Саннин Орочимару и Акасуна-но-Сасори! Вот уж пути Господни неисповедимы… Или у кого-то из высших сил слишком тонкое чувство юмора…

— Ты упала в обморок от истощения, — устроившись в кресле поудобнее и натянув шляпу на лицо, вновь меланхолично сообщил мужчина всё тем же бархатистым голосом.

Сейчас Хитоми чувствовала себя намного лучше, даже кратковременный отдых дал о себе знать. Вот только в голове теперь роилась целая стая зловещих вопросов. А отвечать на них было особо некому. Не устраивать же допрос вот этим двоим. Взгляд метнулся на Кукловода.

Первая мысль, пришедшая ей в голову при виде нукенина — это проверить наличие печати дезинтеграции. Пальцы скользнули по предплечью. Печать, к её удивлению, была на месте и по-видимому её даже не пытались свести…

— Я так понимаю, смыть её не так и просто? — явственно усмехнулся Кукловод, сделав странный жест и указав куда-то под кровать.

Глаза опять скользнули по вязи печати. На мгновение Мизуки замерла в попытке понять то, что сейчас происходило… Для такого, как Он, наверняка не было бы проблемой за шесть часов как-то обезвредить её печать, ну или хотя бы смягчить и изменить результат активации… Однако вместо этого печально известный Кукловод ухмылялся и намекал, что не имел желания что-то делать с живописью у неё на руке…

Моргнув пару раз, она всё-таки попыталась мыслить логически. В доме, кроме вот этого субъекта, что сидел в её кресле, находился ещё один… Ещё более опасный субъект. Ну конечно! Орочимару-сама! Перегнувшись через край, Хитоми заглянула под свою кровать. Подтверждение её догадки обнаружилось довольно быстро. В тесном пространстве, свернувшись колечком, лежала белая змейка, при виде неё поднявшая блестящую головку.

Немного поглазев на неожиданно обнаруженное создание, Хитоми подняла голову и не моргая уставилась на полного загадок Кукловода. Тот лишь тихо хмыкнул в ответ и пожал плечами.

Впрочем, неудивительно. Всё-таки змеиный Саннин… и даже если его самого нет рядом, это не означает, что он ничего не видит или не слышит. Вернувшись в сидячее положение, Мизуки растерянно потеребила растрёпанные кудри. Итак, Орочимару-сама решил не вмешиваться в их с Кукловодом «отношения», но и выйти из игры тоже не спешил?.. Замечательно. А вот что теперь делать ей?..

Решать этот вопрос Хитоми думала, исходя из дальнейшего развития ситуации. Скинув с себя одеяло, она наконец сообразила, что именно смутило её, когда она проверяла наличие печати. Да, теперь её ждало ещё более интересное открытие — на ней был надет не привычный балахон, который, кстати, весьма аккуратно покоился на стуле возле кровати… А нечто короткое. Едва прикрывающее ей зад и упорно сползающее с плеч из-за широкого выреза. И скорее всего, это нечто было футболкой… И явно не её. Но она точно помнила, что когда запирала за Кэйташи-саном двери, на ней был её балахон.

Пока она разглядывала своё новое одеяние, слуха коснулся едкий смешок. Лица было не видно, но судя по расслабленной позе, нукенин чувствовал себя полным хозяином положения. Впрочем, это, наверное, так и было. Ведь единственный, кто мог что-то противопоставить ему, оставил только своего шпиона… И сейчас Кукловод от души забавлялся, глядя на её реакцию.

Ну конечно… Акасуна-но-Сасори. Мастер марионеток, делающий кукол из человеческих тел. Он ведь довольно чётко показал, что заинтересован в ней. По телу прошёлся лёгкий холодок при воспоминании о том, как профессионально он ощупывал её кости в секционной. А когда она всё-таки отключилась (очень не вовремя) он вовсю воспользовался случаем и изучил-таки «материал» досконально. Удивительно, что на её собственный секционный стол не уложил… Мизуки тяжело вздохнула, прикрыв глаза рукой. Спасибо и на том. Но, кажется, он что-то говорил про то, что она нужна ему живой…

— Как ты уже успела заметить, я осмотрел тебя более тщательно, — едко хмыкнул нукенин, не меняя позы. — И да, мне бы хотелось немного понаблюдать за твоим поведением, прежде чем сделать из тебя марионетку, — пальцы с окрашенными в тёмно-зелёный цвет ногтями поправили шляпу, отчего тонко звякнул колокольчик.

— Признаться честно, удивлена, — свесив ноги с кровати, невесело усмехнулась Хитоми. — Я уж думала, что не применете воспользоваться чистым столом и инструментами, — её взгляд замер на пальцах, придерживающих край шляпы.

— О, — протянул нукенин и лениво встал. — Чуть позже, — ему понадобилось всего несколько мягких шагов, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние. — Чуть позже.

— И всё же?.. Почему я?..

Хитоми не позволила себе вздрогнуть, когда холодные пальцы коснулись щеки. Её не оставляло ощущение того, что Кукловод уже считает её своей собственностью. Хотя… Она ведь хотела вырваться из ежедневной рутины, в которой она уже захлёбывалась и чувствовала себя действительно живым мертвецом… Той, кем её называли вот уже шесть лет — Нежитью.

 

«Что здесь держит тебя?» —

Задаю я вопрос,

Пропуская сквозь пальцы шёлк твоих волос.

«Ничего. Нежить ведь я», —

Слышу твой спокойный ответ.

Что-то может тронуть тебя или же… Нет?..

 

«Я мог бы солгать, что возьму тебя в ученицы, —

Вот только предлог такой совсем не годится. —

Ты ведь знаешь, девчонка, кто я?»

И ответ мне — усмешка твоя.

 

А холодные пальцы уже соскользнули с щеки и сейчас перебирали её волосы.

— Тебя здесь что-то держит? — осведомился Акасуна-но-Сасори, стоя у неё за спиной.

— Держит? — тихо выдохнула Мизуки. — Сдаётся мне, что вы прекрасно знаете ответ, — губ коснулась горькая усмешка.

— Я мог бы придумать много красивой лжи, — бархатный шёпот возле самого уха. — Например, мог бы предложить стать моей ученицей, — холодные кисти легли ей на плечи. — Но ты достаточно умна, чтобы понять, что это всего лишь отговорки. Я могу пообещать тебе несколько дней. Прежде чем убью, — его пальцы мягко скользнули по горлу. — Я предельно честен с тобой, Хитоми. Несколько дней практически полной свободы. В обмен на обещание стать ключом к тайнам моего искусства…

Мизуки прикрыла глаза. Ей явно не удастся отделаться малой кровью. И нужно сделать выбор между Ним, стоящим у неё за спиной, и Саннином. Вот только и выбора-то не было. В сущности… ей остаётся только решить, стоят ли несколько дней обещанной Кукловодом «жизни» обмена на её холодное и мёртвое тело.

Сделав глубокий вдох, она просчитала в уме все плюсы и минусы этой ситуации. И пока что выходило, что с предложением Акасуна-но-Сасори согласиться стоило. Лгать нехорошо, но… У неё на всякий случай ещё была печать дезинтеграции. Так что… ответ был вполне очевиден.

В конце концов… Не она ли не так давно думала о том, что если кто-то поможет ей покинуть эту деревню, она — согласна на всё. Даже если за это ей придётся заплатить жизнью. Да и её жизнь была не такой уж и ценной. Ко всему прочему, ощущение того, что кто-то так страстно желал считать её своей… Пусть и неживой собственностью… Странным образом согревало. Это было впервые.

Впервые перед ней встал такой вопрос. Принадлежать кому-либо?.. До сих пор она была одна. И никому особо не нужна. Предмет всеобщего осуждения и отвращения. Мерзкая Нежить. И всё же как это — принадлежать кому-то?.. Равнозначно ли это — быть кому-то нужной?..

Холодные пальцы властно сжали её подбородок, заставляя поднять голову и глаза. Чтобы на мгновение встретиться взглядом с безумными глазами, в которых причудливо перемешались восхищение и желание владеть ею. Всего мгновение. И край шляпы вновь скрыл его лицо, не позволяя ничего разглядеть. Однако этого было достаточно.

Ей хватило одного этого взгляда. Пусть быть куклой в коллекции великого мастера было далеко не тем, чего она могла пожелать… Но уж куда лучше, чем то, кем она была сейчас. По крайней мере, этот нукенин хотя бы оценил её не так, как все прочие… Да и плевать он хотел на её геном. Пожалуй, более странного стечения обстоятельств было сложно себе вообразить.

— Совершенная кукла?.. — тихо усмехнулась Мизуки, ощущая, как хватка ослабела и Кукловод отошёл.

— Почти, — ухмыльнулся в ответ бархатистый голос.

— Значит, несколько дней в обмен на моё тело? — Хитоми опустила босые ступни на прохладный пол.

— Да, пару дней свободы от «твоей работы», этого дома и каких-либо обязательств… Я тебе гарантирую, — вновь растянувшись в кресле, меланхолично пожал плечами Кукловод.

— И как мне к вам обращаться? — расчёска мерно заскользила по концам спутанных локонов.

— Как пожелаешь, Хитоми, — в бархатистом голосе проскакивали нотки смеха, а пальцы в очередной раз натянули край шляпы на лицо. — Мы выдвигаемся сегодня ночью. Если нужно что-то прихватить с собой, то у тебя есть время до вечера.

— Ночью?.. — прикинула Мизуки. — Это хорошо. Вечером должен зайти надзорный за теми ребятами, что остались в покойницкой.

— Хм, — протянул Кукловод. — Кстати, печать уничтожит твой Кеккей Генкай? — значительно громче, чем стоило, поинтересовался он.

— Полностью, — также меланхолично отозвалась Хитоми, ощущая, как свело пустой желудок. — Я пока могу быть свободна? — оправляя рваный подол, она подняла глаза: всё-таки родной балахон куда привычней льнул к телу.

— Думаю, да, — кивнул Акасуна-но-Сасори, отчего колокольчик на шляпе снова зазвенел.

— А из вас неплохой «принц», господин Кукловод, — уже в дверях обернулась Мизуки…

 

Да, девочка, ты знаешь, кто стоит пред тобой.

Но ты смотришь отнюдь не с мольбой.

Интерес в твоих глазах читаю я.

Что же ты ждёшь от меня?..

 

«Как господину будет угодно.

Моя душа абсолютно свободна.

И если вы новое знание предложить можете мне,

Я готова гореть даже в адском огне», —

Слишком серьёзный ответ для юной особы такой…

Но меня заставляет ухмыльнуться лишь ответ твой.

Ты станешь новой куклой моей,

Ты уже стала ей,

Когда шагнула ко мне.

Ты многое узнаешь, за мною следуя во тьме.

---

1) Хитоми — имя обычно дают девочкам с необычно красивыми глазами.

Вернуться к тексту

2) Кекке́й Генка́й (Улучшенный геном, буквально «Ограничение по крови») — аномалия ДНК, которая предоставляет своему носителю уникальные способности. Кеккей Генкай включает в себя как изменение структуры ДНК, так и полученные в результате Дзюцу. Большинство Кеккей Генкай передаётся из поколения в поколение представителями одного клана. Шиноби могут обладать несколькими способностями этого типа. Улучшенный геном, который работает посредством глаз пользователя, называется додзюцу. Другие Улучшенные Геномы включают в себя смешение одного типа природной чакры с другим, что тем самым создаёт новый, уникальный для пользователя тип, который невозможно освоить обычному ниндзя. Всё остальное относится к манипуляциям тела, чего, как правило, нельзя достичь стандартными методами.

Вернуться к тексту