На страницах пыльных книг (гет)

Калеб поморщился, оглядел съежившуюся Вилл сквозь полуопущенные ресницы и цокнул. Девчонка выглядела иначе без трансформации, несколько младше и сильно беззащитней, так что, увидь он ее сейчас впервые, в жизни бы не поверил, что именно она — предводительница Стражниц и хранительница Сердца Кондракара. Не то чтобы Вилл казалась совсем уж соплячкой (Калеб и сам не выглядел особенно взрослым), просто ее облик не внушал доверия вовсе, и он даже допустил на мгновение мысль бросить ее как бесполезный балласт и выбираться самому.

Под самым потолком мерцало тусклым вечерним светом крохотное слуховое окошко, в которое протиснулся бы разве что цветок, по прутьям решетки изредка пробегали искры заклинаний, и единственным вариантом выбраться отсюда оставался подкоп. Калеб стукнул пяткой по каменному полу, шикнул себе под нос и криво усмехнулся, отбрасывая и его. Была призрачная возможность того, что кто-то из солдат или слуг окажется на стороне противостояния, но Калеб едва ли верил хоть кому-нибудь в этом мире, так что даже не рассматривал ее.

Слова Фобос намертво засели в голове, бесконечным повтором били по ушам, и Калеб отчего-то верил, ни на мгновение не сомневался в правдивости злобной принцессы. Она хотела вылепить из него верного слугу, почтительно склоняющего колени приспешника, Калеб видел, будто читал ее мысли, и все равно едва ли мог противиться жесткой руке собственной создательницы.

— Эй! — Калеб шлепнул ладонью по звонкому влажному камню, и сидящая к нему спиной Вилл вздрогнула. — Ты видела меня вчера?

Вилл неловко повернулась, поджала под себя ноги и прикусила губу, будто вопрос оказался для нее неожиданно сложным. Калеб шикнул, поторапливая, и девчонка покачала головой, убирая прядь ярко-рыжих волос за ухо.

— Ну да, мы же обсуждали план восстания, — кивнула она, — а ты разве не помнишь?

Калеб раскрыл рот и тут же его захлопнул, потер переносицу и крепко зажмурился. Вилл уставилась на него непонимающе, склонила голову набок и облизала губы. В камере было холодно и сыро, вот только Калебу — цветку по сути — такой расклад никак не вредил, он, напротив, чувствовал себя довольно неплохо несмотря даже на саднящие, начавшие затягиваться раны. Однако Вилл сейчас была обычным человеком, одетым в тонкий на вид свитер, и уже кусала губы и растирала ладони от холода. Калебу была доступна кое-какая оставшаяся после перевоплощения магия, и он щелкнул пальцами, отдавая девочке крупицы накопленного тепла.

— Почему та девочка назвала тебя цветочком? — неожиданно спросила Вилл.

Она будто и не заметила охватившего ее на мгновение сияния, придвинулась ближе и осторожно коснулась его руки.

— Я, кажется, помню, — слова Вилл звучали неуверенно, но вместе с тем она говорила твердо, — это было позавчера, мы оказались в Заветном городе вместе с Фобос, потом нашли лагерь повстанцев. И она превратила тебя в цветок. Как ты расколдовался?

Вилл склонила голову набок и поджала губы, сверля его настойчивым взглядом. Калеб поежился, неожиданно поняв, что мерзнет, скинул ее ладонь и поднялся, закидывая руки за голову. Вилл следила за каждым его движением, Калеб спиной чувствовал ее взгляд и не спешил отвечать. Где-то капала, раздражая слух, вода, слышались шаги и приглушенные переговоры стражи, лязг металла и сбитое, рваное дыхание пленников.

— Я не расколдовался. Фобос когда-то дала мне разум и человеческое тело, и только она вправе распоряжаться ими, — Калеб, замолкший на долгую минуту, все же добавил, оглядывая переплетающиеся с прутьями заклинания, — она вернула мне этот облик только сегодня.

— То есть ты правда цветочек? — хихикнула, будто пропустив большую часть его слов мимо ушей, Вилл.

Калеб скосил на нее глаза и вздохнул. Вилл не выглядела хоть сколько-нибудь пораженной и шокированной, она улыбалась и перебирала в пальцах длинные рукава. Калеб хохотнул про себя, рухнул на пол рядом с ней и несколько раз постучал по гулкой стене.

— Она зовет таких как я шептунами. — горячий выдох смешался с холодным воздухом и облачком пара взвился под самых потолок. — Души, живущие в цветах, ее глаза и уши в этом замке, несчастные создания, прикованные к ней нерушимой связью.

— Звучит грустно, — выдохнула Вилл.

Тишина навалилась оглушающим звоном, и Калеб громко хмыкнул. Он не нуждался в сочувствии, не нуждался в понимании или дружбе, однако именно сейчас отчего-то не смог сдержать язык за зубами. Калебу казалось, что он чувствует нависшую над ним распростертую ладонь Фобос, чувствует привязанные к рукам и ногам незримые нити, и единственной его целью было избавиться от нее. Уничтожить способную низвергнуть его создательницу, оборвать связующие кандалы и стать наконец свободным. В груди Калеба рос и полнился страх, не заглушаемый жалким потоком здравомыслия.

Неподалеку что-то хлопнуло и лязгнуло, голоса взвились в воздух и стихли, и вместо них раздались грузные, разносящиеся эхом шаги. Калеб невольно подобрался, уселся так, чтобы можно было легко вскочить, и вгляделся в наползающую на прутья темноту. Редкие факелы на стенах никто не зажигал, так что свет проникал внутрь разве что сквозь окошки и вместе с приближающимися вплотную к камерам стражниками. Рыжевато-желтый свет выхватил ржавые прутья и прошелся по стенам, бликами разбегаясь сквозь капли, осветил лицо сощурившейся Вилл и пропал, перепрыгнув куда-то под самый потолок. Грозное лицо Ватека появилось следом, и вместе с тем мелодично звякнули ключи в его руках.

— А ты не торопишься, — бросил Калеб, улыбнувшись.

Великан оскалился и хохотнул, перебирая связку и выискивая нужный ключ. Опутывающие решетку заклинания погасли, и дверь со скрипом отворилась, позволяя незадачливым пленникам покинуть промозглую камеру. Вилл вздрогнула и потерла глаза, так что Калебу пришлось дернуть ее за рукав, чтобы сдвинуть с места.

— Сегодня какой-то день открытий, — Вилл усмехнулась и пояснила на вопросительный взгляд Ватека, — я видела, как тебя казнили.

Ватек вздохнул и потер лоб, но комментировать не стал. Калеб закатил глаза, подозревая во всем этом очередной коварный замысел Фобос. Он даже не знал о казни, никто на самом деле ни о чем не знал, так что вполне могло оказаться, что прямо сейчас они все вместе послушно двигаются к самой середине тщательно сплетенной паутины. Впрочем, выбора все равно не было, и Калеб предпочел делать хоть что-то тупому беспомощному сидению в клетке.

В коридорах темницы было пусто и тихо, раздавались лишь редкие хрипы и шум бьющего в стены ветра, да кое-где мерцали затухающие факелы. Ватек вывел их к лестнице, но свернул куда-то в сторону, нырнул в нишу и исчез. Вскоре откуда-то из-за стены послышались покашливания и перешептывания, на свет высунулась кучерявая голова стражницы воды, а следом за ней показалась подзывающая их ладонь.

— Ирма! Хай Лин! — встрепенулась задумчивая Вилл.

Глаза Ирмы сощурились, она подозрительно оглядела Калеба и фыркнула, и он сложил руки на груди, закатывая глаза. Из-за ее плеча показался острый любопытный нос и тут же скрылся с тихим вскриком.

— Тара и Корни тоже здесь, заходите скорее! — зашептала Ирма.

Внутри ниши оказался узкий, замаскированный под трещину в стене проход, скрывающий небольшое темное помещение. Здесь не было окон или дверей, так что надежды о скором побеге из замка осыпались в мыслях Калеба хрустальными лепестками.

— Калеб! — тихо ахнула Корнелия.

Без привычной одежды стражницы она вдруг показалась Калебу совсем другим человеком. Детское, по-кукольному надменное лицо, едва достающие до середины спины волосы; да и сама Корнелия оказалась ниже, так что едва доставала ему макушкой до подбородка. Она была одета в длинную юбку и мешковатый свитер и вовсе не походила на грациозную стражницу земли и отважную защитницу слабых.

— Здравствуй, Корнелия, — кивнул Калеб, делая несколько шагов к девушке.

Он оглядел остальных изменившихся стражниц и со смешком подумал, что их и самих неплохо было бы кому-то защищать. Калеб приблизился к Корнелии почти вплотную, ухватил протянутые к нему ладони и осторожно заправил за ухо прядь светлых волос. Не то чтобы она не нравилась ему, не то чтобы она когда-нибудь нравилась ему по-настоящему, но такой союз с одной из стражниц был выгоден для восстания и для него самого, так что рушить все неосмотрительными словами Калеб не собирался.

— Курлык-курлык, голубки, — фыркнула Ирма, — помилуетесь позже, сначала нам нужно сделать отсюда ноги. Вилл?

Она уперла руки в боки и уставилась на подругу грозно, так что Вилл мгновенно стушевалась, опустила голову, скрывая лицо за волосами, и принялась теребить края рукавов. Корнелия вырвала руки и шикнула на говорливую подругу, но та не обратила на ее никакого внимания. Калеб вздохнул, ощутив себя вдруг старшим в компании непослушных детишек, и кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Она не может использовать магию, — Вилл благодарно кивнула, все еще не поднимая головы, и Калеб продолжил, — так что нам нужно придумать, как выбраться отсюда другим способом. Сразу скажу, с такой толпой не привлекать к себе внимание будет практически невозможно.

— Как насчет разделиться? — вскинула руку Хай Лин, и все взгляды тут же скрестились на ней. — Раз мы не можем пойти все вместе, пойдем группами.

— Нет, — вздохнула Тарани, — без Сердца мы не сможем вернуться на Землю, и мы не знаем, когда Вилл сможет его призвать, чтобы открыть портал.

Все это время она стояла, приложив ладонь к подбородку, в одном из самых темных углов помещения. Когда она заговорила, пламя, трепещущее под потолком, всколыхнулось, осветило ее лицо и опало. Корнелия поджала губы и покачала головой, складывая руки на груди, а Ирма переглянулась с пожимающей плечами Хай Лин.

— Ты хочешь сказать, — взмахнула рукой Вилл, — что мы сможем вернуться только тем же путем, каким попали сюда?

Корнелия цокнула и качнула головой. Калеб скосил на нее глаза и нахмурился, обдумывая дальнейшие действия. Он не совсем понимал, почему они не могли просто остаться на Меридиане на какое-то время, но признавал, что другие варианты еще более маловероятны. Едва ли они смогут найти в городе портал, как едва ли смогут прятать стражниц, о присутствии в замке которых Фобос была прекрасно осведомлена.

— Ой! — воскликнула, нарушая мрачную тишину, Хай Лин. — Элион ведь подумает, что мы бросили ее, хотя сами навязались помогать.

Имя неожиданно показалось Калебу знакомым, и он прищурился, вспоминая, где мог его слышать. Караулящий у входа Ватек вздрогнул и едва не стукнулся затылком о стену, вытаращил глаза и замотал головой, зажимая себе рот ладонью.

— Вы ведь не говорите о принцессе Элион? — просипел он, получив от Ирмы тычок в живот.

Повисла колкая, напряженная тишина. Корнелия вскрикнула и зажала себе рот ладонью, но Калеб все равно услышал приглушенное «так вот, зачем». Раскрывшая от удивления рот Хай Лин машинально хлопнула по подставленной Ирмой ладони, Тарани задумчиво кивнула, а Вилл глубоко вздохнула, разглядывая собственные руки. Калеб отвесил мысленный подзатыльник и выругался про себя, сетуя на то, что принцесса оказалась так близко, а Ватек так и стоял, испуганно вращая глазами.

— Итак, — хохотнула стражница воды, растягивая губы в хищной усмешке, — молодой человек, не подскажете, как пройти в библиотеку?

* * *

— Лорд Седрик, — Миранда выросла перед ним, словно соткалась из воздуха, и склонилась в почтительном поклоне, — Ватек рассказал стражницам о принцессе Элион.

Седрику показалось, что он слышит, как стираются в крошку его собственные зубы. Он глубоко вздохнул и поджал губы, сцепляя пальцы в замок перед собой. Склонившаяся перед ним Миранда едва заметно подрагивала, Седрик не мог видеть ее лица, буравил взглядом чернявую макушку и глубоко дышал сквозь плотно сжатые зубы. Пламя в факелах на стенах нервно коптило, то взвиваясь под самый потолок, то почти затухая, облизывало сырые камни и обволакивало едким сизым дымом. Вокруг не было никого, на ком можно было бы выместить охвативший его гнев, и Седрик прикрыл глаза, мысленно сталкиваясь с разрушительной яростью в мерцающих колдовскими изумрудами глазах.

— Я сам доложу об этом принцессе, — наконец выдохнул он, скрывая лицо ладонью. — Что еще?

Миранда не двигалась, разве что слегка приподняла голову, разглядывая его прозрачными глазами. Седрик готов был поклясться, что видит на ее вечно безразличном лице улыбку, но, стоило ему присмотреться, Миранда вновь обратилась самой собой. Девчонка качнула головой и распрямилась, клацнула острыми зубами и склонила голову набок.

— Я прослежу, чтобы стражницы не добрались до библиотеки слишком просто, — она снова поклонилась, взглянула не него исподлобья и сощурилась, бросив словно между прочим, — вы обратились.

И исчезла, словно ее здесь и не было. Седрик шикнул, разглядывая покрывшиеся зеленоватой чешуей ладони, скосил глаза вниз и ухмыльнулся. Ноги все еще были ногами, торчали из-под ставшей короткой накидки уродливыми палками. Седрику не нравился этот облик, промежуточная форма между человеком и змеем, отвратительный уродец, отвергнутый обеими расами, однако это был он и никто другой. Пламя на ближайшем факеле колыхнулось в последний раз и погасло, словно и оно не могло лицезреть его вид, полумрак накрыл плечи, пеплом устлал пол под ногами и зашептал, словно городская сплетница, запел в уши и смолк, позволяя Седрику услышать собственные мысли.

Словно в забытьи он дошел до покоев принцессы, коснулся двери кончиками пальцев и отпрянул, когда створка, будто повинуясь одному его желанию, едва отворилась. Неведомая сила втянула его внутрь, и двери за его спиной захлопнулись, заглушая на мгновение неровный стук всполошенного сердца. Седрик замер, не смея сделать ни единого шага, склонился так низко, чтобы не видеть и края подола госпожи, и прикрыл глаза, позволяя себе вспоминать.

В этой комнате не было тепло или холодно, не было чего-то особенного, за что мог зацепиться глаз. Здесь вовсе не было ничего, кроме единственной женщины, не желающей признавать собственную слабость. Фобос стояла у окна, спиной к нему, и даже в таком положении Седрик видел, не мог не видеть ее тонкий стан, покатые плечи и острые лопатки. Она сжимала губы в тонкую белую линию, хмурилась, отчего по лбу бежала глубокая складка, стояла прямо, будто не в силах расслабиться, и едва-едва улыбалась. В ее глазах плескались печаль и усталость, поросшая мхом горечь растекалась по тонким морщинкам, а в пальцах она душила собственную смерть.

— Мы что-то празднуем? — ее голос разлился по комнате терпким сиропом и истлел прежде, чем достиг его слуха. — К чему парадный костюм?

Холодные пальцы коснулись его щеки невесомо, потянули вперед, запутались в волосах и опали, шлепая по плечу. Фобос хохотнула и прикрыла глаза, огладила обтянутую плотной тканью камзола кожу, царапнула по подбородку и обвела дрогнувшие веки. Она тянула его, без слов приказывала перестать упрямиться, но Седрик стоял, будто и сам обратился в камень. Он знал, что увидит, но все равно не смел, не мог поднять голову. Седрик не позволял себе видеть ее такой, потому что лишь ему одному это позволяла она.

— Госпожа, — прошелестел он и замолк.

Здесь не было ни единого постороннего звука, свет не отражался от серых стен, не плясал в окнах и не путался в платиновых волосах. Здесь не было ничего, кроме него самого и тлеющего призрака, Седрик чувствовал разлетающийся пепел кончиками пальцев, ощущал горечь на языке и жмурился от раскаленного образа на веках.

— Ну же, — колючее, вспарывающее кожу раздражение резануло в воздухе, замерло в миллиметре от его горла, — поднимайся. Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Фобос говорила тихо, едва перекрывая шелест крови в жилах, перебирала длинными тонкими пальцами волосы и слегка тянула на каждом звуке. Она словно сжимала поводок, вот только он вовсе не был нужен.

Седрик послушно распрямился, и ее рука потянулась следом. Принцесса ухмыльнулась, склонила голову набок, накручивая на палец его волосы, и облизнулась. В ее глазах сверкали болотные огоньки, гипнотизирующие, заманивающие в зыбучие сети, и Седрику показалось, что он не может смотреть на них, как не может и отвести взгляд. Дыхание перехватило, зажало между ребрами и толкнуло обратно, куда-то в живот. Принцесса хохотнула, отпрянула, выпуская «поводок», и развернулась, усаживаясь за туалетный столик. Она качнула в руках расческой, стукнула ей по краешку столика и откинулась назад так, словно за ее спиной была прочная опора.

— Не смей менять облик, — сталь в голосе пощечиной обожгла щеку.

Седрик едва сдержался, чтобы не поморщиться, приблизился к ней в несколько шагов, подхватил упавшую на пол расческу и снова замер. Фобос тряхнула волосами и расхохоталась, вырвала расческу и отбросила ее в сторону, опускаясь спиной на его живот.

— Нельзя больше тянуть, — прошелестел, едва не путаясь в словах, Седрик, — стражницы знают о вашей сестре.

Он не чувствовал тепла или тяжести, словно принцесса и в самом деле была бесплотным призраком. Его непослушное сердце пойманной птицей билось ровно под ее ухом, рвалось на свободу и трепетало, не смея покинуть овитую терновником клетку.

— Вот как? — кисточка, которую она вертела в пальцах, переломилась надвое. — Впрочем, они дети, и вовсе не всесильны. Не стоит беспокоиться.

В отражении мутного зеркала ее лицо выглядело совсем белым, словно фарфоровым, и посреди него затягивали, подобно трясине, серо-зеленые, подернутые полупрозрачной дымкой глаза.

— Хотя, пожалуй, ты прав, — Фобос щелкнула пальцами и потерлась затылком о его грудь, — и когда ты предлагаешь ее забрать?

Ее макушка находилась ровно напротив его сердца, и Седрик на мгновение испугался, что принцесса услышит, как заполошно оно бьется. Она смотрела на него сквозь серебристое отражение, чуть щурилась и кусала губы. Там же в зеркале был он сам, с обагренным отвратительной маской лицом и сбитым напрочь дыханием. Седрику казалось, что Фобос видит его насквозь, копается в его внутренностях и снисходительно улыбается, будто считает его не более, чем удобной марионеткой.

— Послезавтра на Земле праздник, — Седрик опустил ладони на ее плечи и втянул носом слетевший с ее губ сладостный стон, — день, когда люди надевают костюмы, чтобы слиться с выбравшейся наружу нечистью.

Фобос замерла на мгновение, разглядывая его сквозь отражение, приоткрыла губы и звонко расхохоталась. Придавленное ее головой сердце обиженно скакнуло и успокоилось. Седрик растянул губы в широкой усмешке, погладил ее по плечам и прикрыл глаза, едва сталкиваясь с собственным взглядом в зеркале. Плечи под его пальцами подрагивали, будто их обладательница судорожно искала, за что уцепиться, мелодичный смех вдруг сделался похожим на воронье карканье, хриплое и зловещее, и Седрик сжал ее крепче. Прижал к себе, пока еще мог удержать, склонился, касаясь губами макушки, и распахнул глаза, ловя в отражении дьявольские изумруды.

— Чудовища крадут прекрасную принцессу посреди торжества, — Фобос хохотнула и склонила голову набок, вглядываясь в отражение его глаз, — весьма поэтично.

* * *

Элион осторожно прикрыла за собой входную дверь, скинула ботинки, воровато огляделась и пулей шмыгнула в свою комнату. Отец еще был на работе, а мама должно быть пошла в магазин, потому что в доме не было никого, кроме нее и неожиданного маленького гостя. Зверек Вилл так вцепился в нее в магазине, что Элион пришлось нести его домой, потому что нерадивая хозяйка не объявилась даже к вечеру. Сумки и верхняя одежда были на месте, а вот сами девочки будто испарились, снова оставив ее одну. Элион ждала их возвращения почти до самого закрытия, пока Анна мягко не отправила ее домой, и теперь ей казалось, будто все это было дурацкой шуткой, насмешкой над ней и их дружбой. В груди скреблась обида, и ей помогал шустрый зверек, так и жаждущий исследовать новую территорию. С помощью какой-то энциклопедии они определили его как соню-полчок, так что Элион теперь так и звала его — Соня.

Элион сбросила сумку и расстегнула куртку, выпуская нового знакомца на волю. Соня забавно пискнул, повел носом и выскочил, тут же скрывшись где-то под кроватью. Элион фыркнула, включила свет и выдохнула, с размаху падая на кровать. Девочки обещали помочь с выбором костюма для Хэллоуина, но ей это уже не было нужно. Сегодня Элион сама нарисовала эскиз, и Анна пообещала, что купит ткань, и завтра они вместе сошьют его. Выбор платья оказался неожиданно легким, будто Элион всегда знала, как оно должно выглядеть. Заглядывающий ей через плечо Гидеон фыркал и отвлекал, но от его присутствия ей отчего-то было тепло.

Вернувшаяся из магазина мама позвала ее на кухню, и Элион подскочила, заглянула под кровать, но Сони там не обнаружила. Не нашелся он в других укромных уголках, так что она, поймав себя на том, что расстроена, решила, что зверек просто вернулся домой. Не появился он и к самому вечеру, когда вернулся папа, и они все вместе сели ужинать, и даже тогда, когда Элион гасила свет и укладывалась спать. Зато ночью в полудреме ей показалось, что кто-то теплый прижимается к ее боку и едва слышно сопит.

— Соня! — воскликнула Элион, едва проснувшись.

Зверек обвивал ее руку словно длинная перчатка, сопел куда-то в сгиб локтя и, казалось, вовсе не желал просыпаться. Элион улыбнулась, касаясь пальцами мягкого меха, погладила его по выступающему хребту и дернула за хвост. Соня приоткрыл один глаз и обиженно фыркнул, тут же закрыв его обратно. Элион рассмеялась, слегка взмахивая рукой, и щелкнула его между ушами.

— Заставил же ты меня поволноваться, — она опустила ступни на пол и поежилась от гуляющего по комнате сквозняка, — и куда ты вчера пропал?

Окно было распахнуто настежь, и хотя осень в этом году была довольно теплой, за ночь комната оказалась пропитана промозглым воздухом. Элион поморщилась, глянула на недовольно пискнувшего Соню и поднялась, захлопывая окно. Зверек покосился на нее как будто неодобрительно, шустро шмыгнул куда-то на пол и затерялся в разбросанных возле стола рисунках. Их наверное сбросил ветер, и Элион не стала поднимать, вытянув только один из общей кучи. На нем была она сама почти в том же платье, что придумала вчера, а рядом стояла высокая женщина с колким взглядом и тонкими губами. Они были неуловимо похожи, в детстве Элион думала, что так когда-то выглядела мама, но теперь женщина напоминала ей кое-кого другого.

— Дорогая, иди завтракать, а не то опоздаешь!

Громкий голос мамы спутал мысли всего на мгновение, и Элион показалось, что женщина с рисунка лукаво подмигивает. Она фыркнула, откладывая его на стол, скосила глаза на шуршащую кучу на полу и хихикнула, выскакивая из комнаты.

Идти в школу не очень-то хотелось, погода на улице стояла довольно приятная даже несмотря на обещающий ливень прогноз погоды. Элион сжимала в пальцах увесистый зонтик, размахивала им, точно полицейской дубинкой, и шагала вперед. Где-то здесь они обычно встречались с Корнелией, и Элион на всякий случай огляделась, но подруги не было видно. Вокруг сновали люди, по дороге ездили машины, и все это отчего-то вдруг показалось ей страшно неправильным. И солнце, пекущее макушку, и гудящие в пробках автомобили, и спешащие по своим делам люди, кажущиеся слишком обычными для этого дня. Хэллоуин был уже завтра, но Элион казалось, что что-то волшебное происходит с ней прямо сейчас.

— Элли!

Или нет, потому что прямо сейчас к ней на всех парах мчалась запыхавшаяся Хай Лин. Она размахивала руками и вовсе не походила на что-то волшебное, так что Элион тяжко вздохнула и остановилась, поправляя на плече зашевелившуюся вдруг сумку. Соня выглянул сквозь щель и юркнул обратно, зашуршал и затих, не обращая больше внимания на посторонние звуки. Элион прихлопнула вздувшийся бок сумки ладонью и хихикнула, услышав в ответ возмущенный писк.

— Пожалуйста, прости нас! — Хай Лин сложила ладони вместе и склонилась, уткнувшись глазами в собственные кеды. — Вчера кое-что случилось, так что нам пришлось уйти, мы и не думали, что это затянется так надолго.

Кончики ее длинных, убранных в низкие хвостики волос едва не стелились по земле, хотя может быть Элион только показалось, потому что уже в следующий момент Хай Лин распрямилась, часто закивала и захлопала глазами. Соня в сумке вновь зашевелился, и Элион придавила его ладонью.

— Оставив все вещи? — Элион вскинула брови и покачала головой. — Ладно, я понимаю, что это не мое дело…

— Вовсе нет! — перебила ее Хай Лин, но пояснять не стала и сменила тему. — Вчера не получилось, но не хочешь сегодня прийти ко мне и подумать над костюмами для завтрашнего праздника?

Мимо проехали несколько ребят на скейтах, и Элион отшатнулась, едва уходя от столкновения. Хай Лин поморщилась и выкрикнула что-то неодобрительное им вслед, после чего неодобрительно посмотрели уже на нее. Она пожала плечами и широко улыбнулась, разводя руками, и подмигнула хихикнувшей Элион. Здание школы уже маячило в обозримой близости, так что вокруг оказывалось все больше знакомых и незнакомых учеников.

— На самом деле вчера я нарисовала эскиз, и сегодня Анна поможет мне сшить платье, — Элион вдруг стало стыдно, будто это она нарушила данное обещание.

Она отвернулась, скрывая наползший на щеки румянец, и поморщилась, закусывая губу. Немного впереди шла Корнелия, а рядом с ней болтали о чем-то Вилл и Тарани. Ирмы видно не было, так что Элион со смешком решила, что та как всегда опаздывает.

— Анна? — удивленно переспросила Хай Лин.

— Она работает в книжном, — кивнула Элион, — я хотела вас познакомить, но ее не было, а когда она пришла, вы уже исчезли.

Хай Лин смущенно улыбнулась и больше навязываться не стала, так что между ними воцарилась недолгая приятная тишина. Школьники вокруг переговаривались, порой слишком уж громко, так что Элион иногда фыркала, невольно подслушивая чьи-то беседы. В основном говорили об уроках и учителях, а еще о завтрашней вечеринке, так что на нее вновь нахлынуло щекотное ощущение витающей в воздухе магии.

— Хай Хей, Элион! — Ирма налетела на них сзади, обхватила за плечи и захохотала.

Элион покачнулась, едва не заваливаясь вперед, и покачала головой. Ирма дышала ей в самое ухо, так что хотелось отстраниться. Соня в сумке задушено пискнул, но за смехом Лэр его никто не услышал. Отдавать нового питомца хозяйке не хотелось, и Элион утешала себя тем, что он может быть компенсацией за то, что они бросали ее не только вчера, но и все последнее время.

— Ну что, идем сегодня в Серебряный дракон? — Ирма пихнула Элион в бок и подмигнула. — Ты же не зароешься в книжках перед самым праздником?

— Зароюсь, — буркнула Элион, выпутываясь из захвата и ускоряя шаг, — звонок почти прозвенел.

Девочки остались где-то позади, Элион поспешно обогнала оглянувшихся на нее Вилл с Тарани и Корнелией и поспешила в класс. Зашедшая перед самым звонком Корнелия смерила ее непонятным взглядом, Вилл поджала губы и отвернулась, сосредотачиваясь на миссис Рудольф, и Элион обиженно поджала губы, отворачиваясь к окну. Погода стремительно портилась, в окно завывал ветер, голые ветки покачиваясь, размахивая крючковатыми пальцами-сучьями, а небо затягивали серые тучи.

Дождь полил сразу после обеда, едва прозвенел звонок на последний на сегодня урок. Сизая стена накрыла город, крупные капли забарабанили по крышам, зашелестели, словно запели замысловатую песню. Сквозь окно теперь было видно разве что залитую траву во дворе и кусок ворот, скрывающийся в сером мареве, но Элион все равно смотрела, и этот пейзаж ей нравился гораздо больше, чем теплое утреннее солнце. Была в ливне какая-то ностальгия, тоска по местам, которых она никогда не видела, и по людям, которых никогда не знала. В дождь Элион закрывала глаза, переносилась куда-то совсем в другой мир, отчего-то кажущийся отголосками ее-чужого прошлого, где точно также лила с неба вода, и красивая женщина с усталым взглядом смотрела на нее так, будто Элион была чем-то необыкновенным.

Девочки ждали ее у школьных ворот. Корнелия демонстративно смотрела в другую сторону, Вилл пожимала плечами, а Хай Лин неловко улыбалась. Ирма и Тарани о чем-то тихо переговаривались, стоя под одним зонтом на двоих, и Элион прошла мимо них, едва сдерживая желание обдать их холодными брызгами. Серебристая ткань ее зонта колыхалась от сильного ветра, и Элион казалось, что она вот-вот взлетит, оставляя и подруг, и школу, и все, о чем когда-то могла сожалеть.

— Хай Лин сказала, ты сама нарисовала эскиз костюма, — заговорила Вилл, и Элион опустилась на землю, — я так и не придумала, в кого нарядиться, ты не могла бы мне помочь? Кстати, ты не видела вчера мистера Хаглза, мою белку?

Соня в сумке ощутимо вздрогнул, ткнувшись в бедро, и притих. Элион остановилась, отделяемая от девочек большой лужей, качнула зонтом, отчего вода с него разбила мутное отражение, и сунула свободную руку в карман.

— Не трогала ваши вещи. Если ничего не можешь придумать и не хочешь заморачиваться, нарядись ведьмой, — Элион хихикнула, глядя на вскинувшую брови Вилл, — черное платье плюс остроконечная шляпа и вуаля, костюм готов. Можно еще для антуража лицо и руки выкрасить зеленой краской, если захочется.

Мимо проехала машина, и Элион поспешно отскочила, закрываясь зонтиком, словно щитом. В плотную ткань ударила грязная волна, волосы, даже скрытые капюшоном куртки, тут же промокли. Элион поморщилась, встряхивая зонт и возвращая его в вертикальное положение, но она все равно успела промокнуть, так что стекающая за шиворот вода теперь противно холодила кожу, а волосы сосульками липли к щекам. Корнелия громко ругалась вслед скрывшейся машине, Ирма дергала ее за рукав и смеялась, Тарани и Вилл стряхивали с курток воду, а Хай Лин как ни в чем не бывало покачивалась с ноги на ногу и мечтательно улыбалась.

— Похоже, встречу придется отложить, сама природа против наших обсуждений, — засмеялась она, — идемте по домам, вечером созвонимся. Элион, теперь ты не отвертишься!

Элион тоже засмеялась, пообещав в этот раз составить им компанию, и они спешно распрощались. Девочки разошлись по домам, а Элион бегом направилась в магазин, уже издалека встречающий ее ярким светом и предвкушением согревающего озябшую кожу тепла. Колокольчик над дверью звякнул непривычно тихо, его тут же заглушил раскат грома, где-то за спиной сверкнула молния, и Элион поспешно забежала внутрь, захлопывая за собой дверь и останавливаясь. С нее текло ручьем, кроссовки пропитались водой и хлюпали от каждого шага, вода стекала по шее, забиралась под одежду и сковывала движения, точно была неразрывными цепями. Элион поежилась и закашлялась, отставила зонтик и помахала рукой выглянувшей из-за стеллажа Анне.

— Элион, ты же вся мокрая! — неодобрительно вздохнула она вместо приветствия.

— Будто на тебя вылили парочку ведер не самой чистой воды, — хохотнул появившийся Рик, — идем наверх, примешь душ и переоденешься.

Элион огляделась, будто в надежде увидеть кого-то еще, и пожала плечами. Она знала, что квартира Рика расположена над магазином, но он никогда прежде не пускал ее туда. Он поманил ее пальцем, и Элион рассмеялась, скинула хлюпающие кроссовки, подошла к Анне и всучила ей сумку с пискнувшим Соней. Рик закатил глаза, и они обе показали ему язык.

Переодеваться в сухое после горячего душа оказалось отчего-то смущающим. Элион старалась не разглядывать оставленные в ванной вещи хозяина, но все равно то и дело цеплялась взглядом за валяющуюся на корзине для белья рубашку и пару зубных щеток в стеклянном стаканчике. Она не знала, кому принадлежала вторая, но воображение услужливо подбрасывало образ светловолосой женщины с пронзительным взглядом. Элион тряхнула влажными волосами, аккуратно сложила выданное ей полотенце и скептически оглядела собственную одежду. Нижнее белье почти не пострадало, так что она натянула его, громко фыркнула и следом надела объемный свитер цвета застарелой ржавчины. Одежда Рика казалась теплой и приятной на ощупь, и от этого Элион смущалась еще сильнее.

— Элион, ты закончила? — голос Рика слился с ровным стуком. — Тут кое-кто очень по тебе соскучился.

Его голос звучал насмешливо, и Элион закатила глаза, растягивая губы в широкой улыбке. Она распахнула дверь, вопросительно склоняя голову набок, и в ее руки тут же прыгнул взбудораженный Соня. Зверек что-то неразборчиво пищал, крутился и ерзал, пока не забрался Элион на плечи, где и затих, положив мордочку ей на шею. Она погладила его по влажному носу и вздохнула.

— Он ведь питомец Вилл, она его ищет, — Элион вышла в коридор и оперлась плечом о стену, наблюдая, как Рик закладывает ее вещи в стиральную машину, — я должна буду его вернуть.

Соня недовольно пискнул и едва ощутимо прикусил распаренную кожу. Рик неспешно засыпал порошок и выбрал программу стирки, поднялся и погладил ее по голове. Элион показалось, будто его глаза ярко сверкнули, когда он кончиками пальцев коснулся пушистого хвоста Сони, но видение тут же пропало. Рик покачал головой, выключил свет и направился к лестнице, так что Элион послушно засеменила следом.

— Не похоже, что он хочет возвращаться, — хмыкнул Рик, — ты обрела верного фамильяра.

Она оказались в кухне, так что Рик усадил ее за стол и принялся бренчать чашками, разворачиваясь к ней спиной. Здесь не было окон, но даже так Элион отчетливо слышала стук капель по крышам, стеклам и асфальту, будто сама была этими каплями, врезалась в землю и растворялась, становилась кем-то другим. Она прикрыла глаза, вслушиваясь в звуки дождя, зарылась пальцами в мягкую шерсть Сони и откинулась на спинку. Чашка перед ней пронзительно звякнула о блюдце, и Элион вздрогнула, распахивая глаза и сталкиваясь с ехидным взглядом Рика.

— Фамильяры гораздо умнее обычных животных, они привязываются к духу, а не к телу, можно сказать питаются жизненной энергией, — он покачал головой и уселся на стул напротив, — в обмен на нее он будет защищать тебя даже ценой собственной жизни.

— Жизненной энергией? — Элион слегка наклонила чашку, так что чай булькнул и волной ударился в тонкую стенку. — Так правда бывает?

Рик взглянул на нее исподлобья, и теперь Элион была абсолютно уверена, что его глаза полыхнули голубоватым пламенем. Она склонила голову набок выжидающе, прищурилась и растянула губы в улыбке, когда он сделал то же самое.

— Конечно нет, — хохотнул Рик мгновение спустя, — полагаю, ему просто понравился твой запах.

Элион рассмеялась, отчего-то не веря ни единому его слову, и замолкла. Повисла тонкая, нарушаемая отзвуками дождя тишина, в которой отчетливо слышались собственные мысли, происходящее казалось до чертиков правильным и все удивительно вставало на свои места. Словно магия, ощутимая на кончиках пальцев, витала в воздухе, и эта магия принадлежала ей, и целый мир принадлежал ей. Элион чувствовала себя королевой, Элион была королевой, и никто не смел это у нее отнять.

Зыбкую тишину нарушила Анна, она ворвалась на кухню подобно потоку теплого, ласкающего кожу ветра, рассеяла мысли и подарила на мгновение забвение.

— Я почти закончила твое платье, примерь, пожалуйста.

Она отчего-то выглядела полупрозрачным призраком, кем-то чистым и отстраненным, и Элион послушно поднялась и последовала за ней. Она не видела, как Рик усмехнулся ей вслед, почувствовала это кожей и покачала головой, не оборачиваясь. Ворох зеленой ткани больше не казался чем-то бесформенным и неправильным, теперь он обрел образ, собрался, сплелся тонкими ниточками в изумрудное платье с широкими рваными рукавами и длинным подолом, и Элион выдохнула. Ей не терпелось надеть его, облачиться словно во вторую кожу, стать кем-то другим в этой одежде, и она сделала это, нетерпеливо сдирая платье с вешалки.

— Мне кажется, чего-то не хватает, — Элион поджала губы, разглядывая собственное отражение в мутном от дождя стекле.

Массивное старое зеркало стояло неподалеку, но ей нравилось сквозь собственное лицо смотреть на залитые водой улицы Хитерфилда. Дождь все еще лил остервенело, будто собирался затопить город вовсе, и Элион отчего-то нравилось смотреть, как опавшая на землю вода омывает черный асфальт и жухлую осеннюю траву, стекается в зеркала-лужи и отражает затянутые серыми тучами небеса.

— Короны? — хмыкнул за ее спиной Рик.

Его отражение в стекле очутилось рядом с ее, встало за спиной, перекрыло макушкой высокое дерево. Элион снова показалось, что его глаза светятся, и она уже не пыталась отбросить эту мысль, разглядывая ледяные провалы на его лице.

— Точно, корона! — голос Анны вновь взвился ласкающим ветром, и она сама, оттолкнув Рика, обхватила Элион за плечи. — У меня есть кое-что дома, заскочи завтра перед вечеринкой, я тебе отдам.

Элион с улыбкой кивнула, разглядывая теперь отражение Анны. Полускрытая дождевыми струями, стекающими по стеклу, она казалась и вовсе эфемерной, и Элион вдруг почудилось, что новая подруга вот-вот исчезнет, растворится там, куда никто из них не сможет дотянуться. Анна, словно заслышав ее мысли, усмехнулась, развернула ее к себе и приказала не двигаться, обещая подшить почти готовое платье как можно скорее.