Перерождение (гет)

Гермиона обхватывает обеими руками горячую чашку с ароматным травяным настоем. Неимоверно хочется спать, кажется, еще немного, и она совсем перестанет чувствовать свои конечности. Но спать нельзя, нет. Гарри рядом, правда, порывается сразу уйти. Ведь там, в Большом Зале, нужна его помощь. Но мадам Помфри надежно перекрывает собой выход из больничного крыла, как вратарь на кольцах в решающем матче.

— Гарри Поттер! Вы никуда отсюда не выйдете, пока я сама лично не буду убеждена в том, что ваши силы хотя бы немного восстановлены! — упертые в бока руки добавляют обычно доброй и спокойной Поппи еще больше воинственности. — Я не собираюсь лечить еще и вас, когда вы упадете от нервного истощения! Мне, как вы можете убедиться, и так вполне достаточно пациентов!

Странным образом, полнейший беспорядок внутри почти наполовину разрушенного замка никак не сказывается на деятельности домовых эльфов. А ведь они наравне с другими обитателями Хогвартса принимали участие в сражении. Гермиона сама в пылу битвы мельком заметила, как группа эльфов опрокинула чан с кипящим маслом на пару оборотней. И вот сейчас, перед ними, на наспех накрытом столе огромный заварочный чайник с горячим бодрящим напитком и гора аппетитных, с пылу с жару, плюшек. Наверняка и тех, кто находится в Большом Зале, уставших, измученных защитников, в этот момент кормят сытным ужином.

— Гермиона, а ты хотела лишить их работы в Хогвартсе. Что бы мы без них делали? — Гарри пытается говорить с набитым ртом, но получается весьма невнятно. Он второпях дожевывает булочку, запивает ее остатками чая. Ответа Гермионы, начавшей было оправдываться, он уже не слышит, торопливо вскакивая со стула.

— Мадам Помфри! Я совсем забыл! У меня для вас есть еще одно поручение от Бруствера. Министр понимает, что Вы невероятно загружены, и все же. Необходимо составить список пострадавших, находящихся в лазарете. Там, за воротами Хогвартса, собираются родители и родственники всех кто защищал замок. Но строгое указание — никого не пускать. Аврорам необходимо зачистить территорию, потому что может быть много укрывшихся Пожирателей, вдоль периметра замка выставлено оцепление. И нам нужно хоть как-то успокоить прибывших людей.

Лицо Поппи, еще мгновение назад заботливо потчевавшей их плюшками, тут же хмурится от возмущения, ее губы сжимаются в тонкую нить.

— Да они изверги! Это ваше министерство и этот ваш Кингсли! — целительница негодующе хватает стопку историй болезни со своего стола. — И я сейчас не о бумажной работе, с этим у меня всегда все в порядке! А если бы здесь были его родные? Да я уверена, что он бы тут уже все перевернул вверх дном, чтобы их найти! Бессердечный бюрократ!

— Мадам, но вы же понимаете, что иначе толпа родственников будут и здесь, в лазарете. И не дадут вам спокойно выходить раненых, — Гарри умолкает и поправляет очки, наблюдая, как из чернильницы на столе мадам Помфри вылетает самопишущее перо и начинает размашисто бегать по чистому развернувшемуся под ним свитку.

— Гарри, дорогой мой Гарри, я все понимаю. Но не всегда стоит слишком строго придерживаться буквы закона, иногда выше надо ставить людей, — уже тише, но все еще сердито произносит Поппи. Ее на полуслове прерывает громкий треск и вырвавшийся из камина в центре больничного крыла клуб золы и пепла.

— Мерлин побери, Поппи, вы не могли бы хоть немного вычистить камин? — прибывший, в форме целителя из Мунго, пытается отряхнуться, тут же съеживаясь от грозного взгляда мадам Помфри.

— Если вы, Гарбриэль, еще не заметили, тут есть дела куда важнее чистки каминов! И почему вы так долго? Каминная сеть была открыта от защиты час назад! Специально для вас и ваших людей. А если бы еще кто-то воспользовался этим? — главная целительница Хогвартса, кажется, сейчас испепелит взглядом бедного лекаря. Тот в смущенном молчании отходит в сторону, пропуская в помещение своих прибывающих коллег. — Срочно, направляйтесь в операционную! Там тяжелораненый, нам не справиться своими силами. К тому же, пострадавший укушен Нагайной, вы уже сталкивались с подобным, когда спасали Артура Уизли.

— Исполняющий обязанности министра мистер Бруствер уже известил нас срочной совой, — целитель коротко кивает и направляется в отгороженную часть больничного крыла, где еще полчаса назад разместили Снейпа, на ходу закатывает рукава и открывает чемоданчик с зельями и инструментами.

— Мистер Поттер, список для Кингсли Бруствера готов, не забудьте его, когда пойдете, — мадам Помфри скрывается следом за Габриэлем за белой занавеской операционной. Пергамент со стола, вырвавшись из-под затихшего пера, сворачивается трубкой и прыгает прямо в руки юноши — попробуй тут забыть.

— Гарри, когда спустишься в Большой Зал — извести меня каким-либо способом, что там происходит. Я волнуюсь, как там Рон. Как Молли и Артур, может быть им нужно что-то из лекарств, — Гермиона снова сжимает в руках пустую стеклянную чашку, которую уже дважды наполняла горячим настоем. А вот плюшки, в отличие от Гарри, не полезли ей в горло.

— Да, может быть удастся отловить одну из сов, не вечно же они будут кружить над разрушенной совятней. Или пришлю кого-то из привидений. Там, внизу, я видел Безголового Ника, — Гарри поверх очков смотрит на снующих между больничными койками целителями, прибывшими из Мунго. Сразу несколько остановились возле Лаванды Браун, тревожно и громко обсуждая состояние девушки. — Ты уверена, что ты сможешь продежурить в лазарете всю ночь?

— Но ты же слышал министерский приказ, — Грейнджер вскидывает взгляд на друга, полный упорства. — Я справлюсь. И даже не потому что это приказ. Во многом благодаря именно профессору Снейпу мы победили. Жаль, что этого многие долго не поймут. Иди, Гарри. И передай пожалуйста, Рону, что мысленно я постоянно с ним.

Гермиона провожает Гарри взглядом до двери, тут же вскакивает на ноги. Короткая передышка возвращает силы, уже нет дрожи в коленях от усталости. На какое-то время ей становится стыдно — мадам Помфри так ни разу и не присела, девушки-медсестры, такие же уставшие, бегают без передышки между ранеными, количество которых все прибывает и прибывает, причем все с более тяжелыми последствиями, ведь их находят только сейчас, без сознания, почти умирающих. А она, Грейнджер, сидит и распивает чаи, преисполненная важности от задания самого министра. Несмотря на то, что мистер Снейп сейчас в куда более опытных и надежных руках, чем ее, и помощи ему окажут гораздо больше, нежели она своим сидением рядом.

Быстро перевязав непослушную копну волос наколдованной лентой, Гермиона очищающим заклятием проходится по своему лицу, одежде, и особенно тщательно по рукам, хватает с вешалки белый халат. Грейнджер полностью готова к работе, но мысль о том, что все-таки нужно узнать, как там дела у мистера Снейпа, не дает ей покоя. В конце концов, у нее поручение, и потому она имеет полное право быть в курсе событий и во всем убедиться своими глазами. Решительно вздернув подбородок, Гермиона направляется к отгороженному отсеку и заходит за занавеску. Целитель из Мунго удостаивает ее лишь коротким недовольным взглядом. Мадам Помфри же чуть отходит в сторону, позволяя девушке взглянуть на порученного подопечного.

— Профессору сейчас дали снотворное, а перед этим регенерирующее зелье. Процесс восстановления тканей такой же болезненный, как и применение костероста при сращивании костей. Поэтому лучше в это время спать, — Поппи говорит тихо, но отчетливо, чтобы девушка все поняла, не отвлекая при этом главного целителя Мунго от работы. — Габриэль сейчас накладывает швы на самые глубокие раны, туда, где действия зелья не хватит для того, чтобы края сошлись. Змея в буквальном смысле вырвала кусок из его шеи. В случае с Артуром Уизли такого не требовалось. Тогда был только отпечаток зубов и небольшое воздействие яда. Именно из крови Артура сделано сейчас противоядие, можно сказать, что мистеру Снейпу повезло — что до него был человек, укушенный Нагайной.

— Нагайна после приказа Лорда набросилась на профессора, будто ей подали ужин, — шепчет Гермиона, перед ее глазами вновь проносится страшная сцена в Визжащей Хижине.

— Странно, что он так обошелся со своим слугой и сторонником, — задумчиво произносит мадам Помфри и отходит, чтобы помочь Габриэлю убрать ворох окровавленных лохмотьев, когда-то бывших величественной профессорской мантией, грозно развевавшейся по коридорам Хогвартса. Грейнджер бросает взгляд на Снейпа. Переодетый в светлую больничную одежду, он ровно и размеренно дышит, без своих черных одеяний непохожий сам на себя, непривычный, совсем-совсем другой...

Гермиона, осторожно, стараясь не шуметь, выходит обратно в общее помещение больничного крыла. Как раз вовремя — пара авроров вносит раненного. Уже едва стоящая на ногах медсестра кидается было к нему, но Гермиона ее останавливает, показывает, что сама берется за лечение, за что получает благодарный смущенный кивок.

Молодой человек в выцветшей потертой мантии, житель Хогсмида, один из тех, кого привел на защиту замка Аберфорт Дамблдор. С правой стороны по всей мантии расплывается красное кровавое пятно, смешанное с прилипшей каменной крошкой — паренька вытащили из-под обрушившейся лестницы. Физическая травма, никак не связанная с магией — глубоко рассеченная кожа на всем правом боку, перелом пары ребер. Гермиона тщательно очищает рану, осторожно извлекает видимые осколки камня, впившиеся в кожу. Одновременно вливает раненому малыми дозами обезболивающее и кровоостанавливающее.

Таких, как этот молодой человек, приносят друг за другом еще несколько людей. А затем, как выразилась подошедшая мадам Помфри, Гермионе достается сложный случай. Какое-то неизвестное заклятие, видимо, брошенное егерем-самоучкой — на теле девушки-семикурсницы самопроизвольно возникают рваные раны, будто кто-то кромсает ее невидимым ножом. Раны сразу же затягиваются, открываются в другом месте, иногда выпуская тугой фонтан крови. Магию применять нельзя — неизвестно, какое требуется контрзаклятие. Потому Гермиона уже несколько часов сидит рядом и отжимает в воду бинты, пропитанные кровью. Минует полночь и мадам Помфри взмахом палочки приглушает освещение в лазарете. В полутьме кровь, растекающаяся по воде в тазу, кажется девушке причудливым живым существом с растущими багрово-черными щупальцами, зловеще извивающимися.

То ли действие неведомого заклятия сходит на нет, то ли помогает на страх и риск сваренное Слизнортом экспериментальное зелье — иначе раненая просто умерла бы от кровопотери — но вскоре выхоженная Гермионой девушка спокойно засыпает. Новые раны перестают возникать на ее измученном теле. Гермиона устало утирает со лба пот, взмахом палочки удаляет содержимое тазика и убирает обрывки бинтов. Вот уже полчаса, как не приносят новых раненых. Искореженный, опаленный битвой замок словно забывается коротким тяжелым сном в этот предрассветный час. Грейнджер неслышно пересекает больничное крыло. В углу у окна находится свободная маленькая кушетка, где можно только сидеть, наверное поэтому на ней никого не разместили. Как раз за ее спиной оказывается не закрытый занавеской участок операционной — обернувшись, Гермиона несколько минут наблюдает за спящим профессором. У изголовья его кровати мадам Помфри оставила маленький заколдованный светильник. Едва Снейп шевелится во сне, тот разгорается ярче, когда же тот затихает — освещение снова приглушается.

Убедившись, что с подопечным все в порядке, и волшебный огонек горит ровным тихим светом, Гермиона поворачивается к окну, кладет руки на подоконник и упирается в них подбородком. Сон не идет, только усталое оцепенение сковывает все тело. Она неподвижно наблюдает разгорающуюся алую полосу рассвета на горизонте, первые лучи солнца уже начинают золотить макушки высоких деревьев Запретного леса вдалеке. Но внизу, во дворе замка, еще клубится ночная тьма, кое-где иногда вспыхивающая маленькими светлячками — люмосами авроров, несущих охрану вдоль границы Хогвартса.

Мысли в голове Гермионы носятся, как стая пикси, не находя ответов и успокоения. Как там Рон, смог ли уснуть и ненадолго забыться? Взлохмаченные рыжие вихры, широко распахнутые глаза — непонимание, неверие, отчаяние в них, когда он увидел Фреда, сейчас так отчетливо вспоминаются ей. Потерянный, в мгновение осиротевший Джордж, растерянная плачущая Джинни. Гарри, уставший, с запавшими глазами, едва держащийся на ногах, но упрямо и уперто старающийся всем помочь, всех подбодрить и поддержать. Как он там сейчас справляется?

Нет, просто невыносимо сидеть на месте без дела и гадать! Гермиона вскакивает с кушетки и осторожно, стараясь не шуметь, пробирается между больничными койками к выходу. Так же тихо затворяет за собой дверь, и, развернувшись, нос к носу сталкивается с аврором, охраняющим двери больничного крыла. Тот было выставляет палочку перед собой, но, разглядев, кто перед ним, с коротким кивком отступает в сторону, пропускает девушку к лестнице. Пару пролетов Гермиона буквально летит, не идет по ступенькам, а за следующим поворотом чуть не сбивает с ног кого-то, так же быстро поднимающегося навстречу.

— Рон?! Что случилось, кому-то стало плохо и нужна мадам Помфри?

— Тише, тише, Гермиона. Нет, ничего не случилось, — Рон устало усаживается на ступеньку, тянет Гермиону за руку, чтобы та села рядом. Раньше всегда улыбчивый и смешливый, постоянно норовящий ляпнуть какую-нибудь глупость Рон, сейчас, кажется, стал взрослее сразу лет на десять. — Я просто шел повидаться с тобой. Так и знал, что не спишь.

— Куда уж там спать. С профессором Снейпом пока все нормально, но много других, кому нужна помощь, — Гермиона с тревогой смотрит на друга. — Как там мама с папой? Как все наши?

— Родители держатся, Джордж и Джинни с ними. Перси хвостом бегает за Кингсли, Чарльз и Билл с Флер прибудут утром, — голос Рона будто лишился всякой окраски, говорит он глухо, то и дело вороша пятерней и без того спутанные рыжие вихры. — Гарри хотел остаться с Джинни, но эти из Министерства куда-то забрали его.

Гермиона молча кладет ладонь поверх ладони Рона. Все слова, что хотелось сказать, в этот момент кажутся ненужными и неуклюжими.

— Знаешь, мне сейчас вспоминаются Фред с Джорджем в детстве. Фред попытался заколдовать мамины кастрюли, чтобы они из любого блюда в итоге варили только его любимые макароны с грибами. У него получилось лишь сделать все кастрюли дырявыми. Джордж попытался исправить ситуацию, но в итоге вся посуда превратилась в решето. Мама тогда их обоих оставила без вкусной еды на месяц, они питались только овсянкой с отварной курицей, — Рон говорит и говорит, его словно прорывает, как наболевшую, набухшую рану вскрывает острый скальпель целителя. Молодые люди целый час так проводят на каменных ступенях, пока Гермиона мягко, но настойчиво не отправляет друга обратно вниз, взяв с него обещание поспать пару часов.

Девушка возвращается на свое место у окна, яркие звезды в небе постепенно начинают бледнеть, темнота ночи полностью сменяется предрассветными сумерками. Вот и утренний туман, поднимающийся над озером, начинает переливаться алыми отблесками рассвета. Гермиона почти засыпает, полусидя у подоконника, когда ее внимание привлекает нечто странное внизу, во дворе. Магические огоньки — их становится все больше и больше, они словно стекаются маленькими ручейками со всех сторон за воротами замка. Соединяются в воротах в один большой, плавно текущий по двору ко входу в замок. Девушка встряхивает головой, пытаясь прогнать сонное наваждение — как те разводы крови в воде, померещившиеся фантастическим существом, — однако оно не исчезает.

Гермиона садится на подоконник, приоткрывает окно и выглядывает наружу. Свежий утренний воздух легким ветерком сдувает на глаза пряди волос, она торопливо откидывает их назад, продолжая пристально вглядываться вниз, и облегченно вздыхает. Родственники. Это авроры впустили в ворота родителей и родственников тех, кто был в замке. Многие из прибывших сами стремились попасть на битву, чтобы подобно семейству Уизли сразиться всем вместе плечом к плечу. Но не успели, не смогли, всю эту ночь сходя с ума от неизвестности, страха за родных и близких, сражавшихся на хогвартских баррикадах.

Входные двери распахиваются, оттуда первыми выбегают старшекурсники — навстречу родителям. Зовут, с надеждой ищут в толпе своих, находят — радостные возгласы слышны даже Гермионе наверху. Но вот на каменные ступени садится семейная пара — мужчина старается утешить рыдающую жену, гладя ее по волосам трясущейся рукой, крепко прижав к себе. Их сын или дочь — став героем вчерашней Великой Битвы, уже никогда не выйдет навстречу.

Гермиона закрывает окно, с трудом задвигая большой чугунный шпингалет на деревянной раме. Ее брови хмуро сдвигаются на переносице, руки сжимаются в кулаки. Они справились с самым страшным, они одолели Волдеморта, слишком дорогой ценой, но они победили. И теперь все наладится, все обязательно должно наладиться — и жизнь в замке снова потечет своим неспешным чередом.

Девушка снова присаживается на кушетку, намереваясь еще немного подремать до утреннего обхода, но тут громкий звук разбивающегося о пол стекла раздается за спиной. Гермиона в ужасе оборачивается к кровати с профессором. Светильник, оставленный мадам Помфри, теперь рассыпан по полу тысячами мелких осколков. Магический огонек угас, но и в слабом утреннем свете, что проникает из окна, перед глазами Гермионы разворачивается жуткое зрелище.