Гарри Поттер и Три Школы (джен)

Прошла неделя с того момента, как Гарри принял приглашение из лицея «Миракулум», но он до сих пор не мог до конца это осознать. Несколько раз он просыпался по ночам и в панике искал заветный листок, спрятанный среди старых тряпок, чтобы никто из Дурслей его случайно не нашел.

Родственникам он сообщить о произошедшем не решился, потому что сильно боялся их реакции. Они и так были недовольны им в последнее время, даже больше, чем обычно. А все потому, что Гарри забыл пропылесосить в гостиной, слишком увлекшись мыслями о магии и письмах. К тому же Петуния как-то странно поглядывала на то место, где было пятно от воды, но вроде все обошлось. Мальчик вздохнул с облегчением.

И вот однажды, спокойным утром среды, Гарри лежал в своем чулане и пересчитывал пауков на потолке в ожидании стука тети Петунии по двери и крика «Мальчишка! Вставай, бездельник!». Но вместо шагов женщины он услышал какие-то странные звуки у входной двери, а затем визг. От любопытства и испуга Гарри быстро выскочил из чулана в поисках источника шума. У парадной собралось все семейство Дурслей. Мальчик подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

— В-в-вернон, — простонала бледная от ужаса тетя Петуния, драматично прижимая ладонь к груди. — Они все-таки пришли за ним. Ох!

— Дрянной мальчишка! Ну он у меня получит! — прогремел Вернон Дурсли. Гарри испуганно замер на месте. Еще не хватало, чтобы злой дядя его сейчас заметил. Благо мальчик стоял за углом. Но о чем они все же говорят? Кто за ним пришел? А в том, что говорили именно о нем, сомнений не было.

— Может, не надо, дорогой? Они опасные люди, ненормальные! Носят лягушачью икру в карманах, так негигиенично! А вдруг они с нами что-то сделают, если мы тронем мальчишку? — Петуния прижалась к мужу, будто успокаивая его. И наконец Гарри смог увидеть, из-за чего весь сыр-бор. В руке дяди красовался помятый, но все равно знакомый конверт из Хогвартса.

— Дайте мне прочитать! — взревел Дадли, что удивительно, молчавший до этого момента. Он попытался вырвать письмо, но Вернон быстро его остановил, схватив за шкирку. Младший Дурсль даже забыл про свою цель от шока — отец никогда с ним так не обращался.

— Дадличек, ну зачем тебе это письмо? Оно тебе совершенно неинтересно будет, — просюсюкала Петуния, наклонившись к своему сыночке. — Сходи лучше разбуди этого мальчишку Поттера и заставь его приготовить нам завтрак. А в холодильнике тебя ждет твой любимый шоколадный торт.

— Ну лааадно, — протянул Дадли через полминуты, видно решив, что торт гораздо интереснее и вкуснее какого-то там письма. Да еще и появилась возможность поиздеваться над «этим уродом».

Гарри же после этих слов стал медленно двигаться обратно к своему чулану. Еще не хватало, чтобы Дадли застал его подслушивающим. Он только успел прикрыть предательски скрипнувшую дверцу и прыгнуть на раскладушку, отчего та прогнулась, как Дадли забарабанил в его дверь.

— Эй! Очкарик! Вставай давай! Сковородки и кастрюльки ждут тебя! Ахахаха! — Гарри закатил глаза на эту шутку кузена, которая показалась бы понятной и смешной только законченным дебилам, и поспешил выйти, как ни в чем не бывало.

Дадли поджидал его. Гарри пришлось вытерпеть подзатыльник и сильный толчок в спину под мерзкие смешки. Впрочем, ему было не привыкать.

Всего лишь самая обычная среда. Ну почти.

* * *

— Мальчишка! Скажи, на днях тебе не приходило никаких странных писем? — обратился к нему мистер Дурсль за завтраком. Гарри готовил свое коронное блюдо — яичницу с беконом. Тетя Петуния позволяла ему делать только такие простые блюда, потому что очень сильно боялась за свою сверкающую чистотой кухню. Хотя иногда он все же помогал ей с приготовлением и по более сложным рецептам. Вообще, эти моменты Гарри ценил чуть ли не больше всего в своей жизни. Петуния любила и умела готовить, и становилась за плитой гораздо спокойнее и миролюбивее. В самые хорошие дни мальчику даже перепадали неплохие такие куски пищи вроде курицы или пирога. Порой тетушка давала ему остатки теста, которое Гарри просто обожал. Жаль только, что подобное случалось все реже.

— Нет, дядя Вернон, — поспешил ответить мальчик, сваливая последнюю порцию бекона со сковородки на тарелку. Оглянувшись, он увидел, как злобно Дурсль смотрит на него своими маленькими глазками на широком розовом лице поверх очередного номера «Surrey News».

— Теперь тебе нельзя забирать почту. Я сам лично буду это делать. И иди, собери свои вещи, — резко сказал Дурсль и вернулся к чтению.

Гарри как обухом по голове ударили. Неужели его выгоняют? Из-за того, что ему пришли эти письма? Но как? Что он будет делать до первого августа?

— За-зачем? — заикнувшись, спросил мальчик, чуть не выронив тарелку из рук. Но вовремя удержал ее.

— Мы переселяем тебя во вторую комнату Дадли. Быстро ешь, а затем ты должен будешь убраться там и прополоть грядки с гортензиями, — отрезала тетя Петуния своим визгливым голосом. Гарри даже не стал разбираться, с чего вдруг такие перемены. Он просто побыстрее постарался проглотить причитавшийся ему хлеб с маслом и поспешил перенести свои небольшие пожитки, состоящие из трех растянутых футболок, пары джинсов и грязного портфеля с учебниками в новую спальню.

* * *

Но спокойно пожить ему не дали. На следующий день тетя Петуния нашла на подоконнике еще три письма. В пятницу около десяти. Их дядя Вернон с каким-то маниакальным удовольствием бросил в огонь прямо на глазах Гарри. А мальчик продолжал притворяться, что вообще не понимает, что в этих странных конвертах не так. В глубине души он был жутко доволен собой, ведь Поттер прекрасно знал содержание этих приглашений, чувствуя себя гораздо выше своих родственников благодаря этому.

В субботу почтальон с недовольным лицом притащил целую коробку писем и отдал их не менее недовольному Вернону. Гарри усадили смотреть, как дядя спускает их одно за одним в измельчитель бумаги. Мальчику внезапно стало жалко человека, которой приложил столько усилий, чтобы написать это все, а его труды пропали даром. Но потом подумал, что, скорее всего, они копируются магией.

Таким образом Гарри дожил до воскресенья.

А в воскресенье дядя Вернон, казалось, окончательно свихнулся. Заколотил все щели в доме, а потом сам же выбил дверь, когда всю гостиную завалило прилетевшими из камина письмами.

— Мы уедем отсюда! Уедем! — взревел он, красный от злости, как самый спелый помидор. Вскоре все четверо оказались в машине.

Гарри сидел и смотрел в окно. Мальчик решительно не понимал, зачем ему присылают столько писем из Хогвартса. Неужели они не могут понять, что он не собирается ехать? Тем более сову просили отправить до тридцать первого июля, а оно только завтра. Тогда почему волноваться они стали уже сейчас? За такими раздумьями Гарри и не заметил, как машина остановилась, и дядя Вернон куда-то пропал. Через пять минут мистер Дурсль вернулся за своей семьей и повел их к старой лодке, качающейся на небольших волнах около берега.

— Мы что, будем жить там? — брезгливо указала тетя Петунья куда-то вперед. Гарри поднял глаза от лодки и посмотрел вдаль. Не слишком далеко, на утесе, возвышался старый маяк.

— Да! — радостно воскликнул Вернон, как будто лучше этой новости он в жизни не слышал, и потянул семейство в лодку.

* * *

Гарри лежал и следил за секундной стрелкой на наручных часах Дадли. Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять. У мальчика урчало в животе. Никто в семействе не ел ничего нормального вечером, так как мистер Дурсль запасся только тремя пакетиками чипсов и бутылочкой воды. Пятьдесят четыре, пятьдесят пять, пятьдесят шесть. Завтра, а точнее, почти сегодня, у Гарри день рождения. Пятьдесят девять, шестьдесят. Осталось ровно две минуты. Три, четыре, пять. А послезавтра, точнее, почти завтра, за ним придет преподаватель из лицея, и он наконец-то уедет от Дурслей. До следующего лета. Двадцать, двадцать один, двадцать два. Возможно, там у него появятся друзья. Это было бы здорово. Сорок три, сорок четыре. Интересно, а какими будут учителя? А в частности, тот профессор, что придет за ним? А их уроки отличаются от обычных? Один, два, три. Осталась всего минута. Нужно загадать желание. Чего бы он хотел? Тридцать восемь, тридцать девять. Наверное, самая его главная мечта — хорошая новая жизнь в новом для него мире. Пятьдесят девять…

— С днем рождения, Гарри, — улыбнулся мальчик и задул свечки на нарисованном торте.

БУМ! БУМ! БУМ!

— Где пушка? — глупо воскликнул Дадли спросонья. Мистер и миссис Дурсль выбежали из своей комнаты. В руках у Дурсля было ружье. Гарри попытался слиться со стенкой, что было легко, учитывая его щуплость, пыль на волосах и серую одежду.

БУМ!

Дверь упала, и в проеме показался силуэт большого, нет, громадного человека. Великан вошел в гостиную и вставил дверь на место. Гарри вжался в стенку еще сильнее. Таких огромных людей в своей жизни он еще не встречал.

— Ну, вы эта, простите. — сказал незваный гость и посмотрел на Гарри. Мальчик задержал дыхание и уже готов был броситься, по примеру Дадли, за обширное тело дяди Вернона. Как бы родственники к нему не относились, но Поттер был уверен, что на растерзание всяким великанам его не отдадут.

— А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан.

Мальчик зажмурил глаза, а великан сделал пару шагов в его сторону. И Гарри был уже готов распрощаться с жизнью, но тут диван рядом скрипнул. Вздохнув, мальчишка все-таки приоткрыл один глаз. Незнакомец сидел прямо перед камином, покрытом облупившейся красной краской, и делал странные пассы розовым зонтиком в сторону отверстия для хвороста, и неожиданно там загорелся огонь. Гарри и Дурсли в унисон охнули, а тетя Петуния, кажется, готова была упасть в обморок.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан, почесав макушку, а затем протянув руки к огню. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза матери.

Подумав пару секунд, Гарри решил, что все же каким страшным бы не казался этот незнакомец, опасности он ему не предоставлял. Поэтому мальчик аккуратно, готовясь увертываться в любой момент, присел на краешек дивана и открыл было рот, чтобы задать вопросы, но его прервали.

— Я требую, чтобы вы покинули этот дом! — закричал на громилу Вернон, с красным от испуга и злости лицом, хотя, если честно, оно у него почти всегда было красным, тыкая в сторону того дулом ружья. — Или я буду стрелять!

— Заткнись, Дурсль! — ответил ему великан, забрал у дяди Вернона ружье и согнул его пополам. Гарри широко распахнул глаза. Это же надо, иметь такую силищу! Сам мальчик был слабее всех своих знакомых, разве что кроме пары девчонок. Зато быстрее всех бегал, чем втайне очень гордился.

— Извините, но вы кто? — решив героически переместить внимание всех на себя, спросил Гарри у незнакомца.

— А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей. Ты, верно, уже слышал о Хогвартсе, — сказал он это с такой уверенностью, что Гарри на секунду даже захотелось с самым невинным видом соврать и сказать «нет».

— Да, я слышал о Хогвартсе, — кивнул мальчик, и гость тепло улыбнулся ему — Гарри с трудом разглядел это через густую бороду.

— Да…ты…! — задыхаясь от возмущения, завопил Вернон. Обернувшийся Гарри испугался. Но не за себя, а за него. Казалось, Дурсль сейчас взорвется от негодования. — Ты все-таки читал одно из тех писем! Да я тебя на месяц еды лишу! Год из комнаты не выйдешь! — миссис Дурсль попыталась успокоить своего мужа, но даже ей это оказалось не под силу. Дадли же, пользуясь суматохой, попытался незаметно скрыться в комнате родителей. Но не успел.

— Заткнись, Дурсль! — рыкнул Хагрид на мужчину, да так, что с лица того будто разом сошли все краски. — А ты куда, кабан? — обратился он к Дадли, который просто не смог не захватить с собой картонную коробку, что привез гость, от которой вкусно пахло едой. Этот запах даже Гарри чувствовал через всю комнату. — Хватит тебе еды, с меня шириной уже почти, — усмехнулся хранитель ключей и ткнул в толстячка своим зонтиком. Тот охнул и, выронив коробку, схватился за свою задницу, на которой стремительно вырастал розовый поросячий хвостик.

Петуния с охами и ахами бросилась к сыну, и в этот раз ее драматичная реакция не показалась Гарри не то что забавной, но даже просто глупой. Нахмурившись, мальчик обратился к Хагриду в полной решимости…просто в полной решимости. Он был готов на все.

— Зачем вы это сделали? — сурово, насколько может быть суровым одиннадцатилетний мальчик, спросил он, чуть не погрозив пальцем великану.

— Но он же забрал твой торт! И вообще, я хотел его полностью в свинью превратить, но он, видимо, и так уже почти кабан, — развел руками Хагрид.

— Верните все, как было. Иначе уходите.

— Но Гарри…

— Я все сказал, — мальчик сложил руки на груди, чтобы создать как можно более неумолимое впечатление.

— Но я не могу. Я даже не совсем волшебник! — воскликнул Хагрид. — И вообще, у меня здесь совсем другая миссия. Я тут по поручению Дамблдора! Точно… я письмо должен был ему написать.

И уже не обращая внимания ни на Гарри, ни на Дурслей, великан принялся искать по карманам своей обширной куртки огрызок простого карандаша и листок бумаги.

— Здравствуйте, профессор! — начал он выводить корявые буквы, проговаривая слова вслух. — Я нашел Гарри. Завтра отправлюсь с ним за покупками. С уважением, Хагрид.

— За какими покупками? — не понял мальчик, краем глаза следя, как Дурсли скрываются в соседней комнате от греха подальше.

— Так это… к Хогвартсу же!

— Но я не собираюсь ехать в Хогвартс.

— В смысле? — Гарри показалось, что он мог буквально слышать, с каким трудом Хагрид пытается понять смысл этих слов.

— Я не поеду в Хогвартс. Я поеду в лицей магических наук «Миракулум», — пояснил мальчик. Он скукожился, сидя на диване, уж больно холодно было в этом старом маяке. Даже огонь в камине не согревал.

— Хах, смешная шутка, Гарри! — захохотал Хагрид. От его смеха диван под ним и мальчишкой закачался.

И как не пытался Гарри объяснить, что он не шутит, великан так и не принял это. Поэтому мальчику пришлось лечь спать под теплой и большой курткой Хагрида — что было плюсом! — с мыслью о завтрашнем походе на так называемую «Косую Аллею».