Сложно (гет)

Внутри дом был не менее величественным, нежели снаружи, украшен панелями из темного дерева, итальянским мрамором и серебряными светильниками. Мы с Гарри стояли в огромной прихожей, глядя на бесконечно высокий потолок; это место пахло богатством, древностью и идеальной чистотой. На стенах висело несколько портретов в отполированных позолоченных рамах — десять поколений безупречных блондинистых Малфоев с идеальными чертами лица и серыми глазами.

— Хватит пялиться, ладно? — произнесла Пенси, поправив волосы. — Не позорьтесь.

— Ты хоть знаешь, куда идти? — ответила я, бросив на нее угрюмый взгляд.

— Конечно, — самодовольно говорила девушка. — Я прожила здесь целое лето… Или Драко не рассказывал тебе об этом?

— Видимо, он просто забыл упомянуть, — сухо ответила я, стиснув зубы.

— Я уверена, так оно и было.

Пенси повела нас налево в широкий, хорошо освещенный коридор с дорогими полами из красного дерева и белоснежными стенами. Роскошная багровая дорожка, которая отлично приглушала звук наших шагов, заканчивалась у четырех черных дверей, что резко контрастировали с цветом стен.

— Ты ей доверяешь? — прошептал мне на ухо Гарри, держа палочку наготове. — Что, если она ведет нас прямо к Беллатрисе?

— Она может, — признала я, внимательно следя за Пенси. — Но я так не думаю, она не умеет загадывать наперед, заметил?

— Я бы не стал ее недооценивать, — мрачно ответил Гарри. — Очевидно, она знает это место, как свои пять пальцев, и может привести нас куда-угодно.

— Поторопитесь! — гаркнула Пенси, останавливаясь у одной из дверей.

Мы с Гарри нервно переглянулись и догнали нашу сопровождающую.

— Это того не стоит, — жестко и резко произнесла я, схватив друга за предплечье. — Я чувствую, что просто… передаю тебя в руки Пожирателей Смерти, Гарри. Возвращайся. Сейчас же. Пока тебя никто не увидел. Пожалуйста.

— Нет, — решительно произнес он.

— Тогда… Тогда, по крайней мере, останься в коридоре. Пожалуйста. Если что-то пойдет не так, ты услышишь, сможешь войти и спасти всех, кого захочешь…

Он колебался.

— Пожалуйста, Гарри.

— Ладно, — сквозь зубы произнес он.

— Ты идешь или нет, Грейнджер? — требовательно спросила Пенси. — Я не собираюсь делать это сама, я — не самоубийца.

Не удосужившись дождаться моего ответа, она открыла дверь и потащила меня за собой.

— Будь осторожна, Миона.

Я кивнула.

— Увидимся… скоро, я полагаю.

Я следовала за Пенси, мы направлялись в другой коридор, более темный, короткий и узкий.

— Куда мы идем? — осторожно поинтересовалась я.

— Не твое дело.

— Нет, — крикнула я, дернув ее за плечо, заставляя развернуться ко мне лицом. — Это мое дело.

— На самом деле, нет, — огрызнулась девушка. — Как ты думаешь, что произойдет, когда мы войдем туда? Ты действительно считаешь, что Беллатриса Лестрейндж прислушается к твоим глупым просьбам сохранить Драко жизнь? Если, конечно, он еще не принял Метку… На что, честно говоря, я уже не надеюсь. В этом случае он хотя бы останется жив, все вернется на круги своя, и мы просто сможем притвориться, что тебя никогда не было в его жизни.

— Он не стал бы принимать Метку.

Девушка фыркнула.

— Конечно, не стал бы. Извини, я забыла, насколько хорошо ты его знаешь.

Я вздрогнула.

— Просто идем дальше, ладно?

— Ладно, — пробормотала Пенси, указывая на маленькую невзрачную дверь в конце коридора. — Все. Они должны быть здесь. Наверное, мне следует войти первой? Или ворвемся вместе и будем молить о быстрой смерти?

— Меньше сарказма, Пенси. Почему ты вообще согласилась, если думаешь, что у нас ничего не получится?

— Потому что, — сердито ответила она. — Я думала — даже не знаю — у тебя все всегда получается, не так ли? Будь-то гребанная удача или что-то еще, тебе всегда удается выйти сухой из воды. К тому же, если что-то пойдет не так, я всегда могу сказать, что привела подружку Гарри Поттера в качестве подарка, разве не так?

По позвоночнику пробежал холодок; она только ухмыльнулась.

— Ну и кто из нас теперь тупая сука, Грейнджер?

Она распахнула дверь, и я на секунду задумалась, не убежать ли мне, пока еще есть шанс. Послышался ее легкий возглас, и я, не задумываясь, бросилась следом, подняв палочку…

И остановилась.

Комната была большой, открытой и просторной; в центре стоял круглый массивный дубовый стол, окруженный четырьми стульями с высокими спинками. Драко в одиночестве стоял у дальнего окна спиной к нам… В комнате больше никого не было, вообще никого, и я почувствовала маленький лучик надежды.

— Драко? — взвизгнула Пенси и побежала к нему. — С тобой все хорошо? Грейнджер… Она сказала…

— Со мной все хорошо, — перебил он ее лепет. — Чертовски хорошо, правда.

— Где Беллатриса? — громко задала я вопрос.

Его рот слегка приоткрылся, но он не ответил, даже не повернулся ко мне.

— Драко? Где она?

— Ушла, — коротко ответил он.

Он все еще не посмотрел на меня.

— Что случилось? — я попробовала еще раз.

— Все кончено, Грейнджер.

Липкий жуткий страх медленно проникал в мои жилы.

— Что ты имеешь в виду… Все кончено?

— Все кончено, — повторил он, глядя на Пенси. — Я принял Метку. Это было довольно скучно, на самом деле. Не оправдало моих ожиданий.

— Но… Что… Ты говорил…

— Я много чего тебе говорил, не так ли?

Драко откинул голову назад, смеясь. Я почувствовала, как живот скрутило в тугой узел, призрачная надежда таяла с каждой секундой, пока я не вспомнила, как говорить.

— О чем ты? — еле удалось мне прошептать.

— О чем я… Она хочет знать, о чем я, блять, говорю, Пенси. Ты можешь в это поверить? Гермиона Грейнджер не знает, что происходит?

— Ты говорил… Говорил, что любишь меня.

Я стояла неподвижно, слишком ошеломленная, чтобы говорить, двигаться, спорить. Что произошло? Что он только что сказал? Возможно, я не расслышала, возможно, я все это придумала… Это все было в моей голове, точно, что-то вроде сценария… Я представила, что…

— Надеюсь, ты не думала, что я говорил серьезно? — грубо спросил он, изогнув губы. — О, ты думала, не так ли? Это так… мило.

А потом, когда Пенси тихо хихикнула, зажав рот кулачком, а Драко скрестил руки на груди, я поняла, что нет… Нет, я не представила, это происходило на самом деле, это не ночной кошмар. Несмотря на слова Рона, я не была готова к подобному, потому что это больно, это чертовски больно, словно кто-то оставляет миллион — нет, триллион — мелких порезов от бумаги вдоль твоего тела, один на другом, снова и снова, снова и снова… Жгучая неконтролируемая боль… Это и было самым худшим — осознание того, что я ничего не могу сделать. Я застыла на месте, обессиленная, бесполезная, не в состоянии дать отпор. Что я могу сказать ему сейчас? Как я могу исправить ситуацию?

— Она же не собирается упасть в обморок?

Нет, нет, я не собиралась падать в обморок. Мне просто необходим был воздух. Вдох-выдох… Дыши, просто дыши, дыши, блять, Гермиона…

— Нет, Пенси, я не собираюсь падать в обморок, — усмехнулась я. В голову закралась мысль: как мне удается держаться ровно и спокойно, пока мое сердце разрывается на части, а мир рушится?

— Ты уверена? — тихо произнесла девушка. — Она выглядит ужасно бледной, не так ли, Драко?

— Это вообще имеет значение? — зевнул он. — Как и она сама?

Я медленно повернулась к Малфою.

— Я вот уже не знаю. А как ты думаешь?

Он прищурился.

— Ты о чем?

Я закусила губу.

— Имею ли я значение?

Это был вызов — явный, демонстративный — и я на секунду подумала, что он не сделает этого, не скажет, не ответит мне, потому что он колебался, заламывая пальцы, закусывал щеки… А затем усмехнулся, пронзив меня ледянным взглядом, и я поняла, что ошиблась, чертовски ошиблась, мне не стоило его спасать, не стоило любить… Планировал ли он это? Играл со мной? Или я просто слишком доверилась ему?

— Нет, — демонстративно ответил он. — Не имеешь.

Я сглотнула, зажмурилась и медленно выдохнула… Как он смеет?.. Как он смеет стоять там, будучи новоиспеченным и высокомерным Пожирателем Смерти, и позволять Пенси Перкинсон — этой социопатке с носом мопса — хватать его за руку, словно от этого зависит ее жизнь, после того, что было между нами? После того, что он говорил, что я говорила; после того, чем мы занимались, и не один раз… И… О, я знала, чего он добивается. Я знала, чего он ожидает от меня. Предполагалось, что я буду стоять здесь униженная, бормотать что-то несвязное, заикаясь, и позволю ему уйти, насмехаясь надо мной?

Но я была просто в бешенстве.

Я слишком далеко зашла, чтобы позволить себе смущаться.

— Очень жаль, — резко произнесла я. — И это после того, через что я прошла, чтобы просто встретиться с твоими родителями за чашкой чая? Так, так, Драко… куда же делись твои манеры?

Малфой дернулся.

— Заткнись, Грейнджер.

Я пыталась выглядеть невинно.

— Ах, разве твоя матушка не хотела встретиться со мной? После твоего последнего письма?

Пенси перевела взгляд с меня на него, поморщив личико.

— О чем она говорит? — требовательно спросила девушка.

— Она несет бред, не так ли, Грейнджер?

— Я так не думаю, — вежливо произнесла я, склонив голову. — Это ведь были слова твоего отца, не правда ли? Что ты — как же он это сформулировал? — мог бы пригласить меня к себе домой. Что ж… я пришла.

Они могли опровергать все, что я говорю, но факт остается фактом: я хотела спасти его, а не отужинать с его семьей; я практически умоляла Паркинсон провести меня в дом, а Гарри Поттер все еще стоит в коридоре, готовый вступить в бой.

Меня это вовсе не заботило; ситуация напоминала мне ритуал протыкания куклы Вуду иголками и бросание дротиков в фотографию. Ты знаешь, что ничего не добьешься подобными методами, но продолжаешь пытаться в надежде, что тебе удастся обмануть самого себя. Речь ведь шла уже не о победе, а о том, чтобы выбраться от сюда, не растеряв остатки гордости и сохранив иллюзию того, что я могу выйти из ситуации нетронутой, с минимальными потерями.

— Возможно, ты забыла, что это, блять, значит, — прошипел Малфой, обнажив предплечье. Вот он — бледно-серый череп со змеей. — Это послужит тебе напоминанием, что ты — грязнокровка. Выродок. Пустая трата магии. Знаешь, что это значит, Грейнджер? Или я должен объяснить? А? Это значит, что тебе здесь, черт возьми, не рады.

Я невольно отступила на шаг назад, смутно осознавая, что вижу ее, но не желаю принимать… Как он мог это сделать? Как он мог пройти через это?

— Нет, — не согласилась с ним я, нащупывая позади себя дверную ручку. — Это значит совсем другое.

— Да? Тогда, будь добра, просвети нас.

Я рассматривала его, его заостренное сердитое лицо и ощутила приступ жалости.

— Это значит, — тихо произнесла я, — что ты облажался. И это не имеет никакого отношения ко мне. Больше не имеет.

И я ушла, а он смотрел мне вслед, сдвинув брови, выражение его лица было потерянным, как у человека, который в глубине души осознавал, что потерял нечто важное и едва ли сможет вернуть.

* * *

Следующим утром я проснулась рано и сразу направилась к озеру.

Это был один из тех жизнерадостных и солнечных дней, который, казалось, насмехался над моими страданиями… Бледно-голубое небо, мягкая зеленая трава и ощущение, что, если ты ляжешь и будешь наблюдать за бесформенными облаками, сможешь найти ответы на все вопросы. Я знала, что глупо на это надеяться, но продолжала лежать на спине у озера с вытянутыми ногами, закинув руки за голову.

Я не хотела вспоминать произошедшее. Не хотела вспоминать, как больно он мне сделал, как близко я была к тому, чтобы потерять контроль, сдаться, спросить его «Почему? За что?»… Я была разбита и поглощена агонией, которая очищает мозг и притупляет чувства.

Я не хотела этого помнить.

— Гермиона?

Парвати Патил стояла позади меня, заламывая руки, и ждала моего ответа.

— О, — воскликнула я, присаживаясь. — Эм… Привет.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой?

Я колебалась с ответом. Что ей было нужно? Мы не были подругами и не общались с тех пор, как она обвинила меня в том, что я сплю с Малфоем. К тому же, разве Лаванда не рассказала ей обо всем, что было?

— Если честно, у тебя нет выбора, — мягко произнесла девушка и села рядом со мной. — Гарри попросил меня проверить, как ты. Сказал, ты стала странно себя вести по возвращению из Хогсмида. Не то чтобы он потрудился объяснить, что произошло, но… Моя сестра мне кое-что рассказала. Она встречается с Блейзом Забини, представляешь? Это странно, но, во всяком случае, она слышала от него, что сегодня утром Пенси Паркинсон и Драко Малфой завтракали вместе, впервые за последние месяцы. Я предположила, это именно то, что тебя так расстроило. Разве нет?

Я дрогнула.

— Нет, это не то, что меня расстроило.

Девушка поджала губы, и я заметила, насколько нежным был цвет ее лица, теплым, словно расплавленная ириска… Она всегда была такой милой?

— Ты врешь, — она изучающе на меня смотрела. — Не отрицай очевидного. У тебя сейчас такое же выражение лица, как было, когда ты ссорилась с Роном, словно ты проглотила лимон и не сдала экзамен одновременно.

— Это похоже на период моей жизни, когда мы с Роном расстались. Мне просто надо побыть одной, понимаешь?

— Нет, — жестко ответила Парвати. — Совсем не похоже. То, что было у тебя с Малфоем, ничего не значит.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что ты никому об этом не рассказывала. Первое, что делает человек, когда он взволновал и счастлив, — это делится с кем-то. А ты хранила все в себе, как постыдный и грязный секрет. Хотя, возможно, в твоем случае так оно и было.

Я тихо вздохнула.

— Ты права. Это не похоже на расставание с Роном. Потому что, когда это случилось, если честно, мне было все равно, — призналась я, скривившись.

— Что? — воскликнула девушка. — Вы ведь полжизни были вместе. Лаванда говорила, ты была подавлена, когда они сошлись снова.

— Нет, — честно ответила я. — Вовсе нет.

— Я не понимаю.

— Меня больше беспокоили слова, которые сказал мне Рон, — объяснила я, прищурившись. — Мы не подходили друг другу, я уже тогда это понимала. Так что, да, то, что я чувствую сейчас, точно не похоже на наше расставание.

Парвати открыла рот.

— Я все еще не понимаю, — выпалила она. — Он ведь был твоим парнем.

— Я не знаю, как еще объяснить.

Девушка быстро моргала, глядя на меня.

— В чем тогда отличие?

— Во время нашей последней ссоры Рон сказал мне, что ему не нужно, чтобы я ему поклонялась, а нужно, чтобы я думала, что он стоит того, чтобы ему поклонялись. Как-то так.

Парвати пристально на меня смотрела.

— Да ладно?

— Да. И… Только не смейся, ладно? Именно так я думала о нем, — призналась я, поморщившись и бросая камешек в озеро. — О Малфое. Я так увлеклась этим романом, понимаешь? Он был словно преступник с золотым сердцем, мне необходимо было помочь ему, спасти от… Я просто хотела поверить, что он — другой.

— Почему? — спросила Парвати с явным любопытством.

Я задумалась… Почему?.. Было сложно, возвращаясь в прошлое, понять, что именно вызвало такие мысли. Было ли это то, что я сказала Рону, — его улыбка? То, как его губы растягивались, открывая безупречно белые зубы?

Или это было что-то другое? Пусть он — не тот человек, пусть он не так меня понял, пусть не хотел понять… Разве теперь это не имело значение?

— Потому что он был здесь, — просто ответила я. — Он был, и никого больше не было.

Ее темные глаза на секунду смягчились. Я с самого начала поняла, что она меня жалеет. Когда это случилось? Когда я стала той, кто позволяет себя жалеть, осуждать и обсуждать?

— Это неправда, Гермиона. Ты просто не хотела, чтобы кто-то еще был с тобой.

— Конечно, хотела…

— В твоей жизни есть множество людей, которые пытались тебе помочь, пытались поговорить с тобой, пытались заставить тебя… снова стать нормальной. Ты просто не хотела нас слушать.

Я закрыла лицо руками и очень сильно хотела опровергнуть то, что она сказала, проигнорировать, притвориться, что не расслышала, обвинить во лжи, но в этом просто не было смысла.

Вдруг вспомнились мелочи, которые мешали сосредоточиться: Гарри и Рон наблюдают за мной с другого конца гостиной, сейчас я могла рассмотреть их нерешительность; Парвати отводит взгляд, когда я под утро возвращаюсь в спальню и пахну сексом; Лаванда задумчиво смотрит, как мы с Малфоем переглядываемся в Большом Зале.

— Ты права, — ответила я с сожалением. — Я вела себя стервозно, не так ли?

Девушка нахмурилась.

— Сначала — да, но потом…

— Что было потом?

Парвати нахмурила свои густые и красивые брови.

— Последние несколько недель ты выглядела… счастливой.

— Я не была счастлива, — быстро возразила я, чувствуя прилив паники. — Я бредила. Это нельзя расценивать как счастье, не правда ли?

— Нет, — мягко согласилась она, наматывая прядь волос на палец. — Нельзя.

Ее ответ только разжег зародившуюся искру неуверенности, которая вспыхнула в моем разуме, потому что она была права. Я действительно была счастлива, по крайней мере, какой-то промежуток времени, и это было благодаря Малфою, ведь он за одну лишь ночь стал тем единственным человеком, с которым я хотела быть, как бы нелепо это ни звучало…

Нет, нет, нет… Он предельно ясно выразил свои чувства ко мне, не так ли?

— …должна забыть его, — говорила Парвати. — Он — придурок. Всегда был и будет, ты достойна лучшего.

Достойна ли? Достойна ли я лучшего, чем парень, который заставлял мое сердце биться чаще одним лишь прикосновением? Чем парень, который был моим первым… всем. Всем, что имело значение, по крайней мере. Достойна ли я лучшего, чем парень, который знал меня с худшей стороны и подарил бы мне весь мир, если бы я только позволила ему?

— Ты права, — ответила я с иронией в голосе. — Он не стоит моих страданий, мы даже не встречались.

Конечно, мы не встречались… Наши отношения, несмотря на слухи, не выходили за пределы Астрономической башни. И даже там, я подозреваю, большая их часть была лишь плодом моего больного воображения.

— Вот! — воскликнула Парвати, взмахнув рукой так, что все золотые браслеты на ее запястье зазвенели. — Он… мерзкий, не так ли?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я деликатно.

Девушка вздрогнула, озорно хихикнув.

— О, ты все понимаешь, — легкомысленно махнула рукой она. — Он из тех людей, кто жестоко обращается со стариками и собаками. Это глупо, но ты ведь поняла, о чем я?

— Конечно. Да, — ответила я в замешательстве.

После чего Парвати поднялась на ноги и поправила юбку.

— Ты держишься лучше, чем предполагал Гарри, — отметила она, глядя на меня.

— О, на самом деле, я…

— Намного лучше, — добавила она. — Я так рада, что ты… Ну… Было бы здорово, если бы все вернулось на круги своя. Пока мы еще учимся, я имею в виду.

Я сглотнула.

— Конечно. Да, — повторила я снова.

— Время обеда, ты со мной?

— Я догоню тебя через минуту, — ответила я, кивая на озеро. — Здесь так умиротворенно.

— Как хочешь. С тобой ведь все в порядке? Я могу оставить тебя одну?

Долго я не могла заставить себя ответить, потому что опять придется соврать. Со мной не все в порядке, я едва держалась, мне было чертовски тяжело. И это не было похоже на расставание с Роном, когда я не знала, что чувствовать и как реагировать… В этот раз я абсолютно была уверена в своих чувствах. И это была вовсе не та реакция, которой, казалось, все от меня ожидали.

Отчаяние, агрессия, жестокость; невозможного размера ком в моем горле, блокирующий доступ кислорода. Хотелось плакать и кричать, хотелось… вернуть его, даже если я ненавижу его больше, чем когда-либо. Хотелось умереть и родиться заново новым человеком, с новой жизнью, с новым шансом обрести счастье с ним.

Но дело ведь не в шансах. Дело в том, чтобы быть брошенной, снова и снова, всегда, каждый раз, не понимая, почему, не понимая, что со мной не так, снова и снова, всегда, каждый раз слышать его голос… Надеюсь, ты не думала, что я говорил серьезно?

Я заставила себя улыбнуться.

— Конечно. Да. Со мной все в порядке.

* * *