Пятеро в молчании (гет)

Распрощавшись с Джимом и уверив, что обращусь к нему, если понадобится, я сделал вид, что собираюсь звонить напарнику. Джим сказал, что с радостью бы подождал его со мной, но у него назначена встреча в местном полицейском участке. Он рассказал полицейским о Майкле, и если тот надумает вернуться, его тут же схватят. Ещё раз попрощавшись, он поковылял обратно в сторону паба. Было бы весьма неудобно, если бы он остался дожидаться Стюарта. Который приезжать и не собирался.

Тёмные серые облака нависали над деревней, снова собирался дождь. Успеть бы трансгрессировать отсюда до его начала, думалось мне, когда набирал напарнику. Он взял трубку после двух гудков и очень удивился, что я закончил так быстро. Сам он ещё был в музее, старался пробиться к руководству, чтобы те позволили взять какой-нибудь образец почерка из кабинета Дэниэла. Он задумчиво хмыкнул, когда услышал рассказ о том, что Грейнджер куда-то свалила, и в Уолсингем мне пришлось отправляться одному.

Мы договорились встретиться в музее минут через десять-пятнадцать. Найдя тихое местечко, трансгрессировал к отделу, чтобы оттуда отправиться к Стюарту; желания сверзится кому-нибудь на голову возле музея не было. По привычке бросил взгляд на парковку через дорогу и приметил бежевое авто. Странно. Она вернулась от моего дома, чтобы забрать машину, куда-то съездила и вернулась? Стоя возле офиса и всё ещё слегка досадуя из-за её внезапного ухода, я набрал номер Грейнджер. В ответ раздалась тишина, а после сообщение о том, что «абонент вне зоны действия сети».

Поднялся наверх, постучался в дверь кабинета Грейнджер. Голос изнутри сообщил, что можно войти.

— Что случилось? — после некоторого молчания спросила она. — Ты уже закончил?

Грейнджер копалась в сумке и не глядела на меня.

— Как видишь. У Стюарта в музее какие-то проблемы, не может пробиться к директору. Увидел твою машину на парковке. Идёшь? Если, конечно, не занята другими делами.

Она бросила своё занятие, подняла голову и недовольно пробормотала:

— Ладно, сейчас.

Спустились не говоря друг другу ни слова. В холле было пусто, только из распахнутых дверей столовой раздавались голоса да бренчание посуды.

— Как успехи? Выяснил что-нибудь? — наконец спросила она деловитым тоном.

— Знала бы, если бы не ускакала по своим делам, — огрызнулся я, жестом предлагая ей первой проследовать к камину.

Она не двинулась с места. Пришлось коротко пересказать, что поведали Алиша и Табита,. Всё это время я чувствовал себя как провинившийся первокурсник, который отчитывался перед деканом за очередную проказу.

— И что это даёт? — нахмурилась она, выслушав монолог. — Имени Софи не называла. Мало ли какой друг из Лондона мог подарить ей эту подвеску. Чушь. Ни о чём не говорит. С подвески не снимешь отпечатков пальцев, она бесполезна. Только зря время потратил.

Я почувствовал, как мои же собственные брови поползли вверх.

— Не понял? Что у тебя за проблемы?

— Никаких. Всё отлично! — ершисто отозвалась она и развернулась, чтобы шагнуть в камин. 

Я очень чётко чувствовал приближение злости. Нет, не так — настоящего бешенства. Даже челюсти свело от того, насколько сильно сжались зубы. Спихнула всю работу на меня, а теперь ещё и жалуется, что в зацепках нет прока?

— Да, я вижу, что у тебя всё отлично, — произнёс как можно спокойнее, но почти сразу же потерпел крах. Грейнджер замерла, рука её зависла над коробкой с порохом. — Ты поэтому меня отчитать решила? Ты здесь не начальница, а помогаешь расследовать дело! Разницу понимаешь? Но что-то помощи от тебя никакой нет! На черта ты вообще здесь нужна?

— Во-первых, это не тебе решать, зачем я тут нужна! — Грейнджер развернулась, да так резко, что я рефлекторно отпрянул.

— Будет во-вторых или аргументы кончились?

— Представь, будет! Я помогла с музеем, с ордером, да с той же Кэти! — ощетинилась она, вскинув брови.

Хотел было ответить, но из столовой вышли несколько сотрудников. Они покосились на нас и быстро удалились. Это слегка отрезвило.

— А Кэти-то тут при чём? Ладно, ты помогла в самом начале. Но Билли, из-за которого ты сюда пришла, так и не нашли. Хороша помощь, нечего сказать. Да и в последние пару дней я не заметил, чтобы ты особенно старалась.

В камине позади Грейнджер вспыхнуло яркое зелёное пламя. Оттуда шагнул здоровяк в защитном костюме мракоборца. Пробормотав приветствие, он тут же скрылся в сторону лестницы.

— И почему это меня должно волновать твоё мнение, позволь узнать?

— Ты уже трижды за четыре дня куда-то уходила прямо посреди рабочего дня, Грейнджер. Это ненормально. Мне плевать, где ты там шляешься в другое время, но это бесит, потому что касается дела! То ты помогаешь, то не помогаешь. Нахрена, позволь уточнить, нам со Стюартом твоё избирательное волонтёрство?

Последнее слово разлетелось по всему холлу. Грейнджер сжала зубы, крылья носа расширились. Она несколько раз глубоко вздохнула, будто хотела что-то сказать, но развернулась и шагнула в камин. Зелёное пламя унесло её, как я надеялся, ко всем чертям.

В музее больше не разговаривали, спасибо и на этом. Меня так колотило, будто только что ударило молнией. И как такое игнорировать? Проскочив стойку администратора и билетные кассы, отправились прямиком в кабинет директора. Грейнджер неслась впереди, а я еле поспевал за ней, открывая для себя новую правду: насколько быстро женщина на каблуках может передвигаться, если очень того захочет.

Стюарт ошивался возле директорского кабинета. Он не смог скрыть удивления, когда из-за угла показались мы оба. Грейнджер шла с каменным лицом и розовыми щеками, а я так сильно сжимал зубы, что свело челюсти.

Минут через десять мы наконец-то пробились в кабинет директора. Он явно не ожидал, что к нему завалится целая компания, а потому растерялся. Воспользовавшись этим, Грейнджер довольно-таки приказным тоном сообщила, что дело отлагательств не терпит и что она сможет предоставить абсолютно любой документ, который он посчитает нужным видеть на своём столе в связи с этим самым делом. И если он, директор музея магии, не хочет препятствовать расследованию отдела магического правопорядка и иметь целый ворох проблем, связанный с этим препятствованием, то ему следует незамедлительно пропустить нас в кабинет Дэниэла Шоу.

Таким монологом, который Грейнджер произнесла так стремительно, будто бы на одном выдохе, были поражены все присутствующие. Особенно сам директор. Это произвело на него нужное впечатление, и в кабинет Дэниэла мы попали через каких-то пять-шесть минут. Пока шли до кабинета (разумеется, Грейнджер слегка впереди), Стюарт одними губами произнёс что-то похожее на «ну даёт!», а я подумал о смысле словосочетания «полицейский произвол». А ещё о том, что вряд ли директор музея спустит ей такую выходку.

Нас встретил Купер, ещё более взъерошенный, чем прежде. Грейнджер, несмотря на каменную маску, выглядела взбешённой, и все сохраняли молчание. Купер, временно заменяющий Дэниэла, отпер дверь своим ключом, и мы шагнули внутрь. Обстановка за это короткое время не изменилась. Разве что исчезли те чемоданы с новыми экспонатами. Наверное, Купер перетащил их к себе в кабинет. Бросил взгляд на стену с картинами, пытаясь отвлечься и успокоиться.

Что-то внутри толкнулось. Вот что зацепило в этой синей птичке, про которую рассказала Алиша. На стене висела картина с синей птицей, которую я приметил ещё в прошлый раз, но успешно об этом забыл. Что это? Дурацкое совпадение?

Я многозначительно посмотрел на Грейнджер и кивком указал на картину.

— А с этого можно снять отпечатки, как считаешь?

Купер, Грейнджер и Стюарт одновременно посмотрели на картины.

— Что? — прищурившись, переспросила она. — С этой синей птицы?

— Если там будут отпечатки и Софи, и Дэниэла, то это будет засчитано в мою пользу?

— Давно эта картина висит здесь? — надменно спросила она у Купера. Мой вопрос остался без ответа. Очевидно, она не хотела откровенно зубоскалить при посторонних.

Купер молча глядел на неё несколько секунд. Казалось, Грейнджер своим видом напугала его до чёртиков. Но я его не винил.

— Я… я… не знаю…

— Дэниэл их перевешивал? Что-то менял? — продолжала давить она.

— Нет, но… нет, наверное… Я не заметил, что… что-то изменилось, — неуклюже закончил Купер.

— Но после исчезновения Дэниэла никто ничего не трогал? — вставил я.

— Я ничего не трогал. Запасной ключ есть на стойке администрации. Можно узнать, брал ли его кто-то.

Грейнджер закатила глаза. Её сегодняшняя несдержанность выглядела странной.

— Пригласите кого-то, кто сможет снять эту картину. Мы заберем её на экспертизу.

Купер вздрогнул от того, что Грейнджер так резко к нему обратилась. Когда он вышел, я произнёс:

— Надо спросить, есть ли тут у кого-нибудь фотоаппарат.

В голову мне пришла одна интересная мысль.

— Зачем? — спросил Стюарт, бросая быстрые взгляды на Грейнджер. Похоже, он тоже был удивлён.

— В домашнем кабинете Дэниэла есть вырезка из газеты. Там он на фоне этой стены. Дату выхода газеты узнать легко, так получим хотя бы примерные временные рамки. Если эта картина есть на том снимке…

— Да-да, — Грейнджер поджала губы. — Мы поняли. Сейчас вернётся Купер, у него и спросим.

— Да и спрашивать не нужно, — подал голос Стюарт от стола. — Здесь есть фотоаппарат. Наверное, это Шоу.

Стюарт беззастенчиво взял древний на вид полароид и сделал несколько снимков, благо внутри была почти пустая кассета. Предусмотрительно надев перчатки, прошёлся по ящикам стола, чтобы найти какой-нибудь образец почерка.

— Что вы делаете? — обратился ко мне Купер, вернувшийся в компании мужчины в тёмно-синей куртке. Стюарт уже успел спрятать снимки в карман.

— Простите, но я не вправе обсуждать с вами детали расследования, — сообщил я, открывая последний ящик. — Если у вас есть вопросы, можете задать их мисс Грейнджер. Думаю, она с радостью ответит на них.

Она смерила меня испепеляющим взглядом, а Стюарт чуть приметно улыбнулся и качнул головой, стоя за её спиной. Было приятно поддевать её, но сейчас это не принесло удовлетворения. Куперу тоже было явно не до веселья, и он промолчал.

В третьем ящике ничего не нашлось, и я полез в другой, побольше.

— Мы бы и сами справились, — негромко сказал я, когда картина стояла внизу, а мужчина в куртке вышел за дверь.

— Формальности, — отмахнулась она. — Что там с образцом?

Пока она это говорила, я обнаружил толстенную папку, помеченную как «для каталога». Внутри оказалось масса исписанных вручную листов с описаниями экспонатов, к каждым двум-трём листам были прикреплены фотографии.

— Нашёл. Наверное, — и обратился к Куперу: — Это почерк Дэниэла? Он писал?

— Да, но эта папка нужна для составления каталога, — дрогнувшим голосом сказал он, скрестив руки на груди. Купер ёжился, будто от холода.

— Вернём в целостности и сохранности. Тем более, вся папка и не нужна. Хватит одной страницы.

Стюарт тут же извлёк пакет для улик, и я сунул в него исписанный мелким почерком лист. Покончив со всем, мы наконец-то могли покинуть музей. Когда вышли в холл, Грейнджер, не говоря ни слова, зашагала к каминам. Стюарт проводил её взглядом. Он держал в руках картину с птицей, которая была завёрнута в большой непрозрачный пакет.

— Грейнджер.

Она затормозила и повернулась.

— Чего?

— Мы поедем на машине. Заедем в офис, чтобы отдать записку и картины на экспертизу. Потом поедем к Джине.

— Мне нужно ехать к Джине с вами? — без каких-либо эмоций поинтересовалась она, сделав пару шагов в нашу сторону.

— Обойдёмся.

— Как угодно. Если что, я буду в отделе, — произнесла она и снова зашагала в сторону каминов. Стук её каблуков разносился по всему огромному холлу.

— И что это? — спросил Стюарт с неодобрением, когда Грейнджер исчезла в зелёном пламени.

— Понятия не имею. Я не разбираюсь в припадках сумасшедших.

Мы двинулись в сторону стойки администратора, чтобы узнать, брал ли кто ключ от кабинета Дэниэла после его исчезновения. Выяснилось, что никакой информации об этом не было, а значит — никто в кабинет не заходил.

— Я так и не понял. Почему она не отправилась в Уолсингем с тобой? Что случилось-то?

Мы вышли на улицу. Стюарт притормозил, явно намереваясь выпытать подробности.

— Вот именно. Я тоже спросил её об этом перед тем, как отправиться сюда. Какого хрена она вообще о себе думает и нафига нам нужна её, якобы, помощь!

Не в силах топтаться на одном месте, я двинулся вперёд по Олл Саулс Плейс. Стюарт поторопился вслед за мной.

— Ты опять с ней ругался? — всё ещё не скрывая неодобрения, спросил напарник и перехватил картину в другую руку. Мы прошли мимо заполненных мусорных баков и таблички «проезд запрещён», которая висела на стене возле поворота на Лангам-стрит.

— Я тут ни при чём. Она куда-то смоталась, а когда я рассказал про подвеску в виде птицы, заявила, что это вообще ничего не даёт. Причём таким тоном, будто я проштрафился! Я стараюсь, Стюарт, ты просто не представляешь себе, как я стараюсь вести себя с ней… в рамках рабочих отношений. Но она никакого шанса мне не оставляет!

— А, так вот ты про что, — он кивнул на картину, которую придерживал за низ. Моё откровение он проигнорировал, не желая, видимо, вступать в эту беседу. — Но я тоже пока не вижу, что это может дать. Мы и так знали, что они были знакомы. Что он тот самый «старый друг».

Обойдя полукруглое здание с высокими резными колоннами по тротуару, мы вышли на Райдинг-Хаус и стали подниматься к перекрёстку, где Стюарт оставил машину.

— Согласен, но тут нечто большее, — не сдавался я. — Если Дэниэл подарил ей подвеску с этой птицей, а на картине с птицей явно можно усмотреть параллель с этим подарком… о чём это говорит?

Стюарт задумался. Мимо нас пролетали машины, и шум стоял невообразимый.

— Есть в этом что-то… сентиментальное? — сказал он с некоторым сомнением после пятисекундного молчания. — Если, конечно, её нарисовала Софи.

— Эта птица что-то значит для них обоих, так мне кажется, — с удовлетворением сказал я, приободрившись, что напарник понимал ход моих мыслей.

— Может, это как-то связано с той женщиной, которую убил Майкл? — пожал плечами он. — Дэниэл писал в том письме, что рассказал Софи о том, что он, Майкл, сделал.

— Может и так.

— Софи знала о преступлении, если верить письму, — Стюарт был слегка взволнован. — И пусть даже она решила покопаться в этом деле и вывести папашу на чистую воду, что это в итоге нам даёт? Не отец же её убил? У него алиби. Джим говорил, что они смотрели матч. Мог, конечно, подослать кого-то… ну, не знаю. Отец, который задумал убийство дочери? Это как-то ненормально.

— Тут много чего ненормального. Кстати, тебе на почту должны прислать снимок этого браслета. Посмотреть бы на него вживую.

— Все вещи, что были при ней, хранятся в комнате вещдоков. Если браслет был на Софи, то он там.

— Отлично, вот и проверим.

Стюарт поставил картину на заднее сидение, уселся на водительское место и вытащил телефон, тут же проверив почту.

— Да, что-то пришло. Вот, смотри, — он протянул телефон.

Я вгляделся в плоскость небольшого экрана. Качество самой фотографии оставляло желать лучшего. Птица снята слишком крупным планом, а изображение было испещрено квадратиками пикселей. Кусочек руки, которая принадлежала Софи, лежала на какой-то поверхности. Наверное, подружки сделали снимок в местном кафе. Несмотря на плохое качество снимка, мой взгляд сразу же выцепил тот факт, что птица была не просто безделушкой, а довольно изящно выполненной вещицей. Окантовка по краю и внутренний рисунок птички, перышки и глаз — всё это зажиточно поблескивало, скорее всего золотом. Внутренняя часть была покрыта чем-то синим.

— Из золота? — сказал Стюарт, задумчиво нахмурившись, когда тоже рассмотрел птицу.

— Интересно, откуда такая вещь могла появиться у Дэниэла?

— Специально для Софи купил? — предположил Стюарт, заводя двигатель авто. Я с сомнением посмотрел на него, но он уже сосредоточился на дороге.