Пятеро в молчании (гет)

— Не может быть, — перебил я, не в силах отвести от него взгляда, чувствуя, как мир сужается до одной точки: лица стоящего напротив человека.

— Вы уверены? — с крохотным проблеском надежды в голосе спросила Грейнджер. — Это очень важная улика в расследовании. Если вы ошиблись, то убийца не понесёт наказания…

— Я понимаю, — нахмурился эксперт. — Но что вы от меня хотите? Я делаю свою работу, вы делаете свою.

Он мотнул головой в сторону двери, за которой находилась лаборатория. Грейнджер растерянно на меня посмотрела. Я же чувствовал странную нереальность происходящего. Нет, такого просто не могло быть. Снова — ошибка?

Мы прошли в белое пространство лаборатории вслед за экспертом. Он провёл нас мимо длинных пустых столов и заполненных пластиковыми коробками стеллажей в самый конец. Только сейчас я заметил, что здесь был ещё человек — девушка сидела за столом у противоположной стены и что-то писала в большой тетради.

На столе, возле которого мы остановились, лежала та самая книга, рунный словарь. Безмолвный, очень старый, выводящий из себя своим контрастом с белоснежной поверхностью лабораторного стола. Я надеялся, что он станет той самой ниточкой, которая свяжет Купера по рукам и ногам, станет тем самым доказательством вины надменного очкарика. Глупо было злиться на древнюю книжонку, но на кого тогда? На эксперта, который дал надежду, а потом её отобрал? На самого себя, подумавшего, что в состоянии раскрыть сложное дело?

Больше у нас ничего не было. Я понимал, что это тупик. И Грейнджер тоже понимала.

Я будто снова перенёсся в тот августовский день, когда мы со Стюартом выехали на вызов по поводу найденного в Сохо тела. Убитая Аллин, которая была повинна только в том, что связалась с Остином. Сам Остин, продолжавший всё это время жить по инерции, так и не сумевший по-настоящему пережить тот злополучный вечер Рождества. Софи, которая умерла потому, что не вовремя развязала язык. Майкл Хант, которого лишь спустя годы настигла месть. Купер, беспокоящийся лишь о собственной шкуре, но ставший невольным участником хитросплетения этой истории. Алексия, Джина и другие люди, втянутые в круговорот событий, чей привычный жизненный уклад дал трещину. Ни я, ни Стюарт тогда и подумать не могли, что рядовое убийство заставит так глубоко погрузиться в чужие жизни и заниматься подчас изнурительными раскопками в руинах горькой людской памяти. Казалось, всё это утекало сквозь пальцы.

— То есть, это ваш окончательный вердикт? Книга оригинал? — спросил я, тупо надеясь на какое-то чудо. Как в детстве: задержи на мгновение дыхание, крепко зажмурься (только не подглядывай), сильно пожелай, и когда откроешь глаза, чудо обязательно случится. Какая же всё это ерунда.

Эксперт надел маску и перчатки, которые достал из кармана халата, и раскрыл книжонку.

— Обычно подделки изготавливаются из бумаги, которую создали магическим способом. Допустим, если у вас есть кусочек старой бумаги, то вы можете трансфигурировать её в цельный лист или даже несколько десятков, но на уровне самой структуры это будет заметно. Трансфигурацию можно в таком случае обратить. Ничто не берётся из ниоткуда, всё стремится к своей изначальной форме…

— Нам известны законы трансфигурации, спасибо за экскурс, — кивнул я, поймав расстроенный взгляд Грейнджер. — Можно поконкретнее?

— Я ещё в музее понял, что здесь если что-то и есть, то использовали другой способ, — вскинув бровь, ответил он. — Если это копия, то она сделана вручную и очень хорошо. Меня смутила разница в оттенках страниц и обреза, но стандартное для таких случаев исследование ничего странного не выявило. Срез обычно больше поражён, чем страницы, потому что он более открыт для внешних раздражителей. Вероятно, этой книге повезло, поэтому поражение не такое сильное, как должно было быть. Переплёт выполнен по стандарту того времени…

— То есть, бумагу всё-таки можно подделать так, чтобы в случае чего обмануть экспертизу? — спросил я, пытаясь переварить всё сказанное. Чудилось, будто я что-то упускал.

— Можно, но это трудный процесс. И я сомневаюсь в том, что кто-то стал бы это делать, — он развёл руки в стороны. — Сам по себе такой рунный словарь примечателен как предмет старины, но не так уж и ценен как предмет волшебной истории. Если уж выбирать что-то для продажи в частные руки, то я выбрал бы экземпляр поинтереснее. Проще говоря, не думаю, что коллекционеры за него подерутся.

— Коллекционеры-волшебники?

— Что? — переспросила Грейнджер, явно ушедшая в свои мысли.

— Коллекционеры-волшебники не стали бы за него драться. А маглы? — я повернулся к ней, стоящей на некотором расстоянии. — Мог Купер продавать оригиналы им? Маглы с ума сходят от таких штучек, а в библиотеке такого вот добра полно, кто там станет проверять?

— Тогда мы точно концы не найдём. Кто захочет хвастаться ворованным, — нахмурилась Грейнджер, а потом обратилась к эксперту. — Значит, никаких шансов?

Он пожал плечами, как бы говоря: мне жаль.

— Сейчас я отдам вам заключение экспертизы, — и он отошёл к противоположному столу, за которым сидела девушка. Она явно нас слушала, но заметив приближение коллеги, опустила голову к своим бумагам, пытаясь скрыть любопытство.

— Чертовщина какая-то, — негромко сказал я, подойдя к столу и склонившись над книгой. Грейнджер дёрнула меня за рукав, явно призывая этого не делать. Я и сам не знал, что хотел рассмотреть в старой обложке. Может, крошечную надпись «подделка»? Или автограф Купера, который мог оставить его, чтобы потешить своё эго. Просто не укладывалось в голове, что всё кончено. Внутри всё-таки и подпрыгивало, будто кипело. Не гнев, не раздражение, а какое-то тупое детское желание добиться своего вопреки всему, хотя кристально понятно, что своего я не получу, а выходкой сделаю только хуже.

— Ну что вы делаете? — возмущённый голос привлёк внимание Грейнджер, она обернулась. — Нельзя вдыхать запах старых книг, я уже говорил!

Глядя на эксперта, который уже преодолел половину пути, и всё ещё нависая над книгой, я сделал глубокий вдох. Так, просто, позлить его и потешить себя.

Я распрямился, когда эксперт подошёл вплотную к столу, но не слышал, что он говорил. Потому что только что понял одну очень странную вещь. Странную, но очень захватывающую, такую, что сердце забилось так сильно, будто я пробежал самую длинную в своей жизни дистанцию.

Запах старых книг мне всегда нравился, он успокаивал и будто говорил — всё так, как должно быть. Этот запах ассоциировался с домом, теперь таким далёким, что порой казалось, будто он никогда не существовал. Я всегда верил в то, что запахи важны, и каждый из них отпечатывался в мозгу, словно на карте воспоминаний; и сладковатый запах миндаля, среди которого прошло детство, с чем-то иным спутать было бы сложно.

Странно не чувствовать запахов там, где они должны быть. Я наклонил голову и принюхался к своей одежде. Она пахла свежестью дезодоранта. А книга, этот чёртов рунный словарь, не пах. Вообще ничем.

— …и несоблюдение техники безопасности! — вещал эксперт мне на ухо. Он сделал паузу лишь затем, чтобы набрать в грудь побольше воздуха для дальнейшего монолога, но когда я повернулся к нему, вдруг замолк.

— Она не пахнет.

— Что? — опешил он, моргнув несколько раз подряд.

— Книга не пахнет. Она ведь должна иметь характерный запах, разве нет? Старая бумага? Как я понял, защитные чары не блокируют запахи.

— Следствие разложения химических соединений, используемых при производстве бумаги! — выдала Грейнджер, точь-в-точь повторив те слова, которые сказала однажды ночью в доме Поттера.

Она замерла, сжимая в руках отчёт лаборатории и неотрывно на меня глядя. Но через секунду шагнула к столу и склонилась над книгой рядом с экспертом, который только что стянул с себя маску.

— Вы всё время работали с книгами в масках и не могли понять, что у книги нет запаха, — медленно произнёс я, наблюдая за его реакцией.

— Не может быть! — громко сказал он, и девушка за соседним столом буквально подпрыгнула.

Грейнджер посмотрела на меня и вдруг засмеялась. Её чистый искренний смех словно возвращал из пучины безысходности. Эту мысль застлала другая, не менее приятная. Эксперт не ошибся в своём первом мнении. Стюарт просто обалдеет от этой новости.

— Поверить не могу! — сквозь хохот сказала Грейнджер. — Она не пахнет!

Эксперт что-то бормотал себе под нос, всё принюхиваясь и принюхиваясь к книге. Он вертел её в руках, обтянутых перчатками, словно видел первый раз в жизни.

— Знаешь, что надо сделать? — Грейнджер посмотрела на меня, и глаза её засияли.

— Что?

— Снять с неё отпечатки, — улыбаясь, ответила она. — Если это подделка, то каковы шансы, что на ней будет много отпечатков? Скорее всего, вообще не будет.

— И чем нам поможет отсутствие отпечатков?

— Многим, — кивнула Грейнджер, поправив на плече сумку, — например, будет доказательством того, что книга подделка. Не может быть, чтобы такую старую книгу никто не трогал, — она повернулась к эксперту, который всё ещё пребывал в замешательстве, и протянула ему теперь уже бесполезный отчёт. — Как насчёт того, чтобы исправить это?

Тот лишь кивнул. Она попросила его, как он закончит, переслать книгу специалистам по снятию отпечатков.

— Ты бываешь редкостным засранцем, и вот, это пригодилось в работе! Удивительно просто! — сказала Грейнджер, когда мы покинули лабораторию и вышли в коридор.

— Приятно знать, что начальство оценило мои личные качества.

— Да, внесём это в личное дело, — весело кивнула она. — Так и запишем. Вёл себя просто отвратительно, и это помогло раскрыть дело!

— Когда я упомянул при Купере рунный словарь, это вывело его из себя.

— Помню. И я очень хочу посмотреть на то, как он будет объяснять, почему среди книг, за которые он отвечает, есть подделка. Сколько же их ещё во всей библиотеке?

— Очень хороший вопрос, — кивнул я и посмотрел на часы, прикидывая, как скоро мне удастся разобраться с продажей кольца и открытием счёта для Кэти.

— Но сейчас мы с этим к Куперу не пойдём, — продолжила она. — Подождём официальных результатов, согласен? Тем более, завтра у нас встреча с адвокатом. Послушаем, чего ему надо. Даже если он знает о том, что ты обвинял Купера в убийстве Софи, его всё равно ждёт сюрприз.

— Да, но всё это косвенные улики. Самое главное, это добиться признания. Надо очень хорошо продумать стратегию беседы на оба случая. Думаю, вы со Стюартом справитесь.

Мы остановились возле камина. Девушка, которая сидела в каморке, даже на нас не глянула, так была занята сортировкой почты.

Грейнджер с какой-то трогательной жалостью на меня посмотрела, верно истолковав посыл последних слов.

— Если сегодня я ещё могу делать вид, что не в курсе отстранения, — продолжил я, подумав об Остине, — то вряд ли проверну этот фокус и завтра.

Грейнджер обернулась на девушку, перебирающую почту.

— Пошли ко мне в кабинет, — сказала она и кивнула на камин. «Не хочу, чтобы нас подслушивали» — это я прочитал по губам.

Через камин мы попали в Атриум и двинулись к лифтам. Как всегда, здесь толпилось много народу, было шумно, и громкий голос Грейнджер, когда она обращалась ко мне, не привлекал внимания.

— Думаешь, получится поговорить с Остином сегодня? До того, как меня вышвырнут? Когда точно будут результаты по отпечаткам с пистолета?

Мы шагнули в лифт. Я быстро и несколько раз подряд нажал на кнопку нужного этажа, чтобы створки решётки поскорее закрылись. К кабине спешил старичок в мантии, а наш разговор требовал приватности.

— Просто обещали сегодня. Без уточнения времени. А тебе… не кажется странным, что Форд не торопится донести до тебя новости?

По её лицу было понятно, что она вспомнила разговор в кафе, когда я предположил, что Форд мог всё знать — и про Тейлора, и про Нэнси с Ноттом, и про Стюарта. И не просто знать, а быть причастным. И я знал, что ей стоило больших усилий даже думать в этом направлении. Форду она доверяла.

— Может, это наименьшая из его проблем?

Грейнджер нахмурилась и ничего не сказала. И молчала, пока мы шли к её кабинету ровно до того момента, пока не увидела идущего с другого конца коридора Поттера. Я не слышал, что она сказала, но очень отчётливо различил, как её губы быстро зашевелились, будто она ругнулась под нос. У меня же на уме не крутилось ничего другого, кроме как «твою мать». Он не мог нас не заметить, народу в коридоре было немного, человек пять, и пытаться свернуть в какой-нибудь безопасный угол было уже поздно.

— Это что, шутка? — сказал мне Поттер, когда приблизился. — Малфой, ну какого чёрта ты тут делаешь? Ты же отстранён! Тебя с охраной отсюда вывести надо? Если хочешь, это не проблема!

Говорил он достаточно громко, и его могли слышать не только мы, но и другие сотрудники. Все они одновременно повернули на нас головы.

— С какой стати ты с ним так разговариваешь? — поинтересовалась Грейнджер, осматривая коридор. Я глянул на неё, всем видом показывая, чтобы она замолчала.

Присутствующие быстро сделали вид, что не слушали и почти сразу разошлись по кабинетам. Поттер лишь поджал губы, глядя на Грейнджер. Я ощутил между ними напряжение. Чем оно может быть оправдано?

Вчера, когда Поттер вызвал меня к себе и сообщил об отстранении, мы разошлись довольно мирно, и он явно был доволен тем, что мы с Грейнджер решили свой «конфликт». Позже на порог её дома явился Уизли. Я всегда считал его самым туповатым из знаменитой гриффиндорской троицы, но пора было признать, что теперь он таковым не был. Он всё прекрасно понимал. Понимал, что между нами что-то происходит, и тот разговор, который состоялся на кухне в отсутствии Грейнджер, был тому доказательством. Успел ли он растрепать Поттеру, что я был там, где быть мне не полагалось? И какова вероятность того, что Поттер и Грейнджер успели из-за этого в очередной раз поссориться?

— Форд ещё не сообщил мне об отстранении, — спокойно ответил я. — Это твои сотрудники не выполняют свои должностные обязанности. Разве это моя вина?

— В смысле, не сообщил? — искренне удивился он, поправив очки. — Он в отделе или…

— Не знаю. По своей воле я к нему не часто хожу.

— Но ты же знаешь, что отстранён, — Поттер покачал головой и скривился, будто учуял дурной запах. — Зачем устраиваешь этот цирк?

— Цирк? — я сделал вид, что меня удивили его слова. — Нет, что ты, мне просто хочется, чтобы всё было по правилам. Ты же так любишь правила, Поттер, в чём дело?

— Ладно, — он протянул руку. — Считай, что я тебе только что сообщил. Давай сюда значок. Он всё равно уже бесполезен.

Я понимал, что этот момент настанет. Значок был бесполезен, но так же был символом, якорем, который давал крошечную убеждённость, что я был на своём месте. Хоть на каком-то месте. Хоть какая-то опора вопреки бушующему вокруг хаосу и неопределённости.

— Гарри, мы должны…

— Не надо, Грейнджер, — я достал удостоверение и протянул ему, — господин начальник желает начальствовать, не мешай ему.

— С этого момента ты не должен находиться здесь и все твои действия от лица департамента будут считаться несанкционированными, — сухо проговорил он, убирая удостоверение в карман мантии.

— У нас сегодня допрос, — твёрдо произнесла Грейнджер. — Ты не можешь так поступить сейчас. Вчера поймали человека, за которым мы очень долго охотились!

— Гермиона, — всё так же устало и монотонно проговорил Поттер, — мне жаль, но я ничего сделать не могу. Я не могу повлиять на Картера, но так и задумано, понимаешь? Отдел внутренних расследований не подчиняется департаменту именно по этой вот причине! Малфой с сегодняшнего дня не может вести допросы. Не может производить аресты и прочее. Это будет незаконно, и если кто-то об этом узнает, у департамента будут проблемы. До тех пор, пока всё не разрешится, у него просто нет и не будет этих полномочий, ты понимаешь?

Грейнджер раздражённо выдохнула, но сказать больше ей было нечего.

— Проследи, будь так любезна, — обратился он к ней, — чтобы на Малфоя наложили следящие чары, как это было предписано документом об отстранении, и чтобы он после этого покинул министерство, — он повернулся ко мне. — Не беси меня, Малфой, просто уходи.

Я больше не готов был терпеть его пренебрежения. Только не сейчас.

— Я из-за вашей команды мечты работу потерял, — процедил я, и эти слова глухо отозвались в голове, — а мог бы послать всё к чёртовой матери. Кое-кто бы порадовался. Но я этого не сделал, чтобы ты, Поттер, конкретно ты не обосрался. Кем ты вообще себя возомнил? С чего взял, что имеешь право так со мной обращаться? Сколько ещё мне нужно проглотить дерьма, чтобы хотя бы «спасибо» услышать? Или я так и не заслужил это сраное «спасибо»?

Поттер молчал, не моргая глядя на меня. В его взгляде я видел удивление, смешанное с недоверием. Совсем как в тот раз, у порога подвальной кухни.

— Вечная драма. Удивительное постоянство, — наконец сказал он. — Спасибо, Малфой, что не позволил мне обосраться. Но и свои штаны менять не забывай.

Он быстро глянул на Грейнджер, но ни слова ей не сказал. Развернулся и пошёл туда, откуда пришёл.

— Что он имел в виду? — спросила она, когда Поттер скрылся из виду, а по коридору больше не разносились отзвуки его шагов.

— Без понятия, — на автомате солгал я, хотя предельно чётко понимал, на что он намекал. — Очередная мудрость от героя.

В то время, пока шло обучение в мракоборческом центре, отношения с будущими коллегами у меня не складывались. Я к этому и не стремился. Постоянные стычки были обычным делом. Как-то раз после очередной из них Поттер сказал, что я сам и есть источник всех своих проблем, и отвратительным поведением только усугубляю своё положение, сам же себя и закапываю. Я поспорил и ответил, что причина такого обращения сокурсников в том, что они видят во мне пожирателя смерти, члена семьи, которая предала волшебный мир, и слишком тупы, чтобы взглянуть в мою сторону иначе. Он ответил коротко: не драматизируй. Сейчас этот его намёк был сродни игле, которую воткнули в воздушный шарик. Что-то внутри окончательно лопнуло. Но вот что именно, я понять не мог.

* * *

— Постараюсь не задерживаться, — сказала Кэти и скрылась за дверями почты, зажатой между «Волшебным зверинцем» и торговым центром «Совы». Непривычно было смотреть на неё с тёмными волосами. Она снова изменила их цвет, чтобы не выделяться.

Я прижался спиной к прохладной стене возле магазина и сунул руки в карманы куртки, приготовившись к ожиданию. Двери «зверинца» были уже закрыты.

Странное было чувство, неприятное — знать, что каждый твой шаг можно отследить. Наверное, Кэти испытывала примерно такие же ощущения, ведь на ней тоже лежали следящие чары. Я об этом не спрашивал.

Ни до унизительной процедуры наложения следящих чар, ни после неё, Грейнджер не ругала Поттера, не говорила о том, как ей «жаль, что всё так получилось», не твердила, что «скоро всё закончится» или «мы что-нибудь придумаем». Было в ней какое-то подсознательное чутьё: когда, кому и что именно стоило или не стоило говорить. Но перед тем, как я покинул министерство, она сказала, что даст знать, когда придут результаты экспертизы по пистолету и пуле. Какой смысл в этом знании, если поприсутствовать на допросе Остина всё равно не удастся? Но хотелось поскорее покинуть министерство, поэтому лишь молча кивнул.

Я не хотел оставаться в одиночестве, а потому решил вернуться домой, и уже вместе с Кэти отправиться в банк. Обнаружил её за чтением, мельком увидев, что книга носила название «Ньют Саламандер. Записки магозоолога». Мы вместе составили заявление, чтобы её включили в список желающих пройти подготовительные курсы, и с этим письмом она только что перешагнула порог почты.

Уже вечерело, и Косая аллея потихоньку пустела. Из магазинов выходили последние покупатели. Золотисто-жёлтые квадраты окон и витрин превращались в тёмные пятна, а старые фонари, висящие на фасадах, наоборот, зажигались. На улицу медленно опускалась вечерняя прохлада.

Грейнджер так со мной и не связалась, я проверял мобильник каждую минуту дома и по пути до «Дырявого котла». Может, она сейчас прислала сообщение? Не терпелось покинуть это место, чтобы ещё раз проверить телефон.

Дверь «зверинца» приоткрылась, и оттуда вышла молоденькая светловолосая девушка. Придерживая ногой дверь, она достала из кармана мантии сигарету, прикурила её палочкой, и только когда сделала первую затяжку, обернулась и заметила меня.

— Ой! — она улыбнулась. — Вы меня напугали, я вас не заметила!

— Прошу прощения, — выдавил я, всё ещё витая за пределами Косой аллеи, там, где Грейнджер имела возможность со мной связаться.

— Вы к нам? Мы уже закрыты.

— Я просто жду кое-кого.

Она снова затянулась, выпустила в воздух сизое облачко и пристально на меня посмотрела.

— А я вас знаю.

— Неужели?

— Да, — кивнула она. — В газете видела.

Девушка неожиданно смутилась, словно ляпнула что-то не то. На вид ей было не больше двадцати, и я быстро прикинул, что когда шла война, она была совсем малышкой, может, первокурсницей. И вдруг поймал себя на мысли, что всегда, когда встречал незнакомца и заговаривал с ним, мысленно отсчитывал прошедшее после войны время и прикидывал, что мог знать собеседник. Глупая навязчивая привычка, как и сон с палочкой под подушкой.

Я не знал, что ей ответить, а потому просто кивнул.

— Вы ищете убийцу Софи, — сделав очередную затяжку, сказала она.

— Точно, — я слегка удивился этой фразе.

— Я её знала. Ну… не близко. Так, привет-пока. Она помогала мистеру и миссис Макдэниэл. Моя тётя с ними знакома, — девчонка махнула рукой в сторону лавки старьёвщика. — Жутко это всё. Так страшно. А я тоже помогаю тётушке в магазине. А вы уже нашли убийцу?

Я припомнил, как в прошлый видел здесь старую ведьму, которая напомнила мне жабу, и решил, что это и есть её тётушка.

— Следствие ещё ведётся, — коротко ответил я.

Девчонка расправила плечи и с серьёзным видом покивала, повторив «жутко всё это». Из приоткрытой двери, которую она всё ещё придерживала, выскользнул уродливый рыжий кот и потёрся о её ногу. Кота я тоже помнил, именно об него чуть не споткнулся, как-то раз проходя мимо.

— Глотик! — растерянно пробормотала девушка, опустив взгляд вниз.

Именно так в прошлый раз назвала кота старуха, и эта кличка напомнила какое-то ругательство. Похоже, кот меня тоже помнил, как и то, что я не стеснялся в выражениях в отношении него, когда он попался под ноги. Покрутившись возле девчонки, он уставился на меня и вдруг зашипел.

— Ого, — она подняла взгляд на меня. — Простите… Живоглот, нельзя! А ну, иди обратно!

Что-то щёлкнуло внутри головы, засуетилось в памяти.

— Какое… глупое имя, — только и сказал я. Девушка рассмеялась.

— Да, его первый хозяин был странным, раз так его прозвал, — с улыбкой сказала она, делая последнюю затяжку. — Вообще-то, Глотик добрый и очень ласковый. Но никто не хочет его покупать, потому что он старый.

Кот спрятался за её ногами и глядел оттуда недовольно фыркая.

— Добрый? Хм. Заметно.

— Нет, правда! — она снова рассмеялась. — Тётушка говорит, что иногда он просто тоскует, вот и фырчит.

— Тоскует?

Я шагнул в сторону и присел, чтобы рассмотреть кота. Плоская морда выражала настороженность, а жёлтые глаза внимательно следили за каждым движением. Мой Кот не такой уродец, хотя наверняка был той же породы, полуниззл.

— Да, тоскует, — подтвердила девчонка, наклонившись и погладив животину между ушей. — Тётушка так говорит. Когда-то она продала его маленькой девочке… Так радовалась, что у него будет хозяйка. Но лет шесть назад Глотик вернулся в магазин. Не знаю, что случилось. Может, та девочка бросила его. Или он сам убежал.

Поднялся, опасаясь, что кот вцепится мне в лицо, потому как продолжал недовольно фыркать. Невероятно. Это был пропавший кот Грейнджер. Не могло такого случится, чтобы какой-то другой умник тоже прозвал питомца таким дебильным именем.

— Живоглот. Мне нравится, — сказал я, поглядев на девчонку. Она заулыбалась, но я видел: не поверила.

— Может, заберёте его? — усмехнулась она и подмигнула.

— Да. Заберу.

— Вы… серьёзно? — девушка приоткрыла рот. До меня дошло; похоже, она думала, что я с ней флиртовал или ещё что-то в этом роде.

— Серьёзно. Только не сейчас, пусть пока у вас побудет. Сколько он стоит?

— Шесть галлеонов, — сказала она, явно всё ещё не веря моим словам. Кот, похоже, тоже не верил, потому что затих.

— А фунтами возьмёте?

Она кивнула. Я достал деньги и передал ей, прикидывая, что эта покупка сожрала почти все остатки бюджета, на который я мог рассчитывать до зарплаты. Глянул на кота, но увидел только его хвост, который быстро скрылся за дверью.

— Вы ведь ничего ему не сделаете? — осторожно спросила девчонка, до которой всё-таки дошло, что я не шутил.

— Нет, это подарок подруге. Ей понравится. У неё необъяснимая привязанность ко всему рыжему и уродливому.

* * *

Звонок телефона раздался в тот момент, когда мы с Кэти ужинали на кухне. Я уже совсем отчаялся получить от Грейнджер хоть какое-то сообщение. Когда я сам попытался позвонить ей, телефон был отключён. Когда посмотрел на экран, то ощутил разочарование, к которому быстро примешалось что-то ещё.

— Слушаю, — сказал я, нажав на кнопку принятия вызова.

— Э-э-э… это Энди. Энди Морган, — раздалось в трубке.

Я и сам думал позвонить и справиться о его делах, но пока не решался, чтобы не бередить память.

— По какому поводу звонишь? — осторожно спросил я.

— Я вот хотел спросить… по поводу того, что было ночью. Вы уже допрашивали того парня, Остина?

— Ещё нет, но вряд ли тебе позволят участвовать в допросе.

Сказал и подумал: как и мне.

— Это я уже понял. В общем, сегодня днём в участок приходили Бристоу, устроили истерику. В их доме провели уборку, но от столичной полиции не пришло распоряжение, что им можно туда вернуться. Я им объяснил, что делом занимаются лондонские, и мы ждём ответа от вас.

— Понял, передам это своему начальству.

— Ага, — он помолчал, а потом спросил: — А тело вы уже получили? Оно уже должно было до вас добраться.

Я подумал, что поэтому и не смог дозвониться до Грейнджер, она могла быть занята телом Майкла Ханта. Я разговаривал в гостиной, оставив Кошку на кухне. Видимо, ей стало любопытно. Она прокралась в комнату и теперь сидела на диване, внимательно слушая разговор.

— Не знаю, Морган, ковыряться в трупах не входит в список моих обязанностей.

Кошка поморщилась. Я усмехнулся.

— Понял… — его голос изменился, стал растерянным.

Он молчал, но и не спешил прощаться. Перед глазами встала картина: как он сейчас сжимал свой медальон. Уже позже мне стало понятно, что Морган делал так постоянно, когда вокруг происходило что-то необъяснимое.

— Что-то ещё?

— Нет, вообще-то, — ответил Энди. — Просто… я практически не помню, как доехал до дома. Что мы вообще делали после того, как взяли Остина? Мне казалось, только светало, было раннее утро, а потом раз, и я уже в машине. Будто несколько часов пропало… — он помолчал. — Наверное, я просто задремал. Непростая была ночка.

Последнее было сказано более уверенным тоном, и я выдохнул.

— Да, это точно.

— Как твой слух? — вдруг усмехнулся он. — Не надо было мне стрелять, о чём я только думал? Хорошо, что никто не ранен.

— Всё в порядке. Надеюсь, у тебя тоже.

Морган молчал, словно размышлял — а в порядке ли?

— Да, — наконец раздалось в трубке. — Разумеется, всё отлично. До связи.

Прежде, чем я ответил, он отключился. До связи — будто некое предупреждение, что разговор ещё не окончен.

— Чего уши греешь? — обратился я к Кэти. Она усмехнулась и скорчила рожицу.

— Ты коп. Так странно, — она пожала плечами. Не успел я даже подумать, что на это ответить, как снова зазвонил телефон. На этот раз — Стюарт.

— Ты не поверишь, — сказал напарник, — но меня сегодня вызывал к себе Картер. Я час назад от него ушёл.

Я посмотрел на часы. Они показывали почти половину восьмого.

— Так, и что?

— Спрашивал по поводу нападения на меня, — с усмешкой ответил он. — И про тебя спрашивал, и про мисс Гермиону.

— Неужели и тебя пытался завербовать?

Я жестом дал понять Кэти, чтобы она шла обратно на кухню.

— Не. Спрашивал, где ты был в момент нападения. Про Тейлора ещё спрашивал. И нет ли у меня каких-то подозрений и всё такое. Вряд ли он мог выудить из моих ответов что-то ценное. Ещё нам тут тело Майкла Ханта привезли, отправили на вскрытие.

— Это я знаю…

— Откуда? — удивился напарник. — Мисс Грейнджер успела рассказать? Я думал, она всё ещё в министерстве.

— Нет, я с ней ещё не говорил. От Моргана. Он звонил мне буквально только что.

— Ого, и как он? Проблем с памятью нет?

— Ну, он не помнит несколько часов, но сам себе объяснил, что задремал. Думаю, всё нормально.

— Жалко его, правда?

— Да. Наверное. Ты ведь, кстати, говорил с Грейнджер? Завтра вы должны общаться с адвокатом Купера.

— Да-да, нужна стратегия и прочее. Мы немного обсудили это, но результаты по отпечаткам с книги будут только завтра. Посмотрим, что скажет адвокат. Нет, ну подумать только, ловко ты с этой книгой!

— А по Остину есть новости? — спросил я, дав ему пару секунд на восторженное бормотание.

— Кстати, да. Пришли результаты, и пуля из тела Аллин совпала с пистолетом. Так что будем поднимать то дело. На самом пистолете есть отпечатки Остина, а вот на «магазине» нашли другие отпечатки, которые не совпадают с его. Похоже, они принадлежат Майклу. Его только сегодня привезли, поэтому точный отчёт по этому поводу мы получим завтра утром.

— Значит, с Остином вы ещё не беседовали, — заключил я, испытав одновременно и радость, и досаду.

— Нет. Мисс Грейнджер сказала, что допрашивать его без тебя будет не честно. И знаешь, приятель, я с ней полностью согласен.

— Спасибо, Стюарт, но тут ничего не попишешь. Меня вышвырнули, и я не имею права допрашивать. Вообще ни на что не имею права.

— Она сказала, что кое-что придумала, — быстро сказал напарник. — Когда мы прощались, она собиралась к Поттеру.

— Чёрт…

— Что? — удивился напарник. — По-моему, она молодчина, что вступается за тебя. Я бы удивился, если бы она этого не сделала. Это ведь из-за неё Картер тебя отстранил. Да и Поттер должен понимать…

— Не спорю, но Поттер настроен слишком категорично, мы сегодня с ним столкнулись. Он и отобрал у меня значок. А нам с тобой тоже будет не на руку, если они окончательно расплюются.

Такое объяснение для Стюарта показалось мне логичным. Но я не хотел, чтобы Грейнджер так поступала, и не мог найти для себя тому причины. Может, из-за тупого упрямства. Может, из-за слов козла Форда, который как-то упрекнул меня в том, что я прикрывался её положением. Может, из-за Картера, который, по его словам, в отличие от Поттера не занимался благотворительностью. Но мне действительно не хотелось, чтобы она подставлялась. Кто бы ни был виноват в моём отстранении, это было моей заботой.

— Понимаю… — задумчиво протянул напарник. — Но ведь хоть что-то сделать надо. Посмотрим, что она придумала.

— Форд назначил тебе кого-то другого в напарники?

— Ага, Джордана, помнишь его? — его голос отдавал металлом. — Приятель Эда Джонса. Нормальный парень, но зачем всё это? Мы с Фордом пересеклись почти сразу после того, как ты ушёл. Он спросил, где ты, я сказал, что в лаборатории с Грейнджер. Ну он и выдал, мол, Малфой отстранён, бумажонку мне эту сунул, приказ, чтобы я тебе передал, когда ты вернёшься. И сказал, что теперь я работаю по делу с Джорданом. А я ему и говорю, что мы почти уже закрыли дело.

— Что он ответил?

— Что так положено. Я сказал Джордану, что он может завтра не приходить на встречу с адвокатом, а он и не особенно против был. Смысл-то какой? Вряд ли он успеет ознакомиться с деталями дела до завтра.

— Понятно. И как у Форда дела?

— А что, соскучился? — спросил Стюарт. — Не знаю. Выглядит он не очень. Но я бы на его место тоже стрессовал.

Я усмехнулся. Ещё бы.

Мы попрощались, и я вернулся на кухню. Кэти уже покончила с ужином, и теперь сидела на полу, поглаживая растянувшегося во всю длину Кота.

— Всё хорошо? — спросила она не поднимая головы.

— Да, отлично, — я глянул на свою тарелку, но есть как-то перехотелось.

Меня буквально тошнило от мысли о Форде. О Форде и Тео. О Тео и Нэнси. Мне казалось, я не видел её уже очень давно, как и давно не понимал, что чувствовал при упоминании её имени: злость или тревогу.

Мне вспомнились истерики касательно моих отказов помочь найти убийцу её отца. Наши обычные ссоры, которые, как теперь я понимал, случались по совершенно тупым причинам. Наши ночи, когда казалось, что всё хорошо, пусть за пределами спальни и ждали обыденность, непонимание и сожаления. Мой отказ принять действительность. Отказ понять, что Нэнси могла вести свою игру, из которой ей не суждено было выйти победительницей. Впервые всерьёз я подумал о том, что Тео мог избавиться от неё. Не далёкое представление, смазанное гневом из-за предательства, а истинное положение дел, реальное, как я сам. Она могла умереть, как умер Тейлор. Просто мешок с костями, прибившийся к берегу.

И абсолютно потерялся, уже не понимая: был бы в этом виноват? Я обрубил эту мысль. Нет. Разумеется, нет. Может, это относилось и к Кэти, в какой-то степени. Порой очень сложно было остановиться, когда дело доходило до размышлений о подобных вещах. Чтобы окончательно не рехнуться, стоило где-то провести черту.

Вечная драма. Удивительное постоянство.

Точнее и не скажешь.

Телефон в руке коротко завибрировал.

— Да чтоб тебя!

Кэти подняла голову на этот оклик. Раздражённый, я увидел на экране сообщение от «Ведьмы», но раздражение никуда не делось, только усилилось.

«Я дома, защиту сняла. Жду тебя, есть новости. ХХХ»

Вид трёх крестиков-поцелуев в конце показался странно-неуместным, чем-то вроде: приходи обсудить убийства, трупы и то, как я постоянно лезу на рожон вопреки здравому смыслу, целую-целую-целую. Я сунул телефон в карман и оглядел кухню, ища причину, чтобы написать раздражённое «нет». Но быстро пресёк эту мысль и подождал минуту. Чтобы успокоиться. Чтобы гнев, накрученный на вереницу событий, на которые я не мог повлиять, отступил.

Что бы Грейнджер не придумала, похоже, уже сделала это. Из благих намерений — твердил я себе.

— Ладно, Кэт, мне нужно уйти.

— Опять? — удивилась она. — Куда? Снова по работе?

— Да. И по работе тоже, — я вышел в коридор. — Не жди меня сегодня.

В Хаммерсмите было сухо и прохладно, но вот в Челси вовсю лил дождь. Я вымок до нитки, пока ждал, когда Грейнджер откроет заднюю дверь. Меньше десяти секунд, а на мне места сухого не осталось.

— Привет, — она улыбнулась, запустив меня в дом. — Как ты?

— Нормально, — выдохнул я, и она тут же поспешила за полотенцем. А когда вернулась, кивнув в сторону кухни, то сказала:

— Я поговорила с Гарри…

— Знаю, — ответил я, вешая куртку на спинку кухонного стула и принимая полотенце, чтобы высушить волосы. — Я говорил со Стюартом. Он рассказал мне все последние новости. Ну что ты опять натворила?

Я откинул полотенце на стол, вытерев лицо, и поймал её возмущённый взгляд.

— Я не давала повода разговаривать со мной в таком тоне.

— Неужели? А зачем ты потащилась к Поттеру? — я прикрыл глаза и опустился на стул. Я не хотел снова на неё наезжать, но иначе, почему-то, не получалось. Грейнджер стояла у кухонного шкафа, прижавшись к нему спиной, скрестив руки на груди.

— И всё-таки. В чём твоя проблема? — ощетинилась она. Морщинка между бровей стала такой отчётливой, что её можно было бы увидеть с другой планеты. Она всё ещё выглядела бледной и невыспавшейся, и это слегка пристыдило. Из благих намерений — повторил я себе.

— Ладно. Ладно… Я слишком груб с тобой, а ты хотела как лучше, — сказал я, не совсем понимая, действительно ли до конца верил в это. Но всё-таки сказал, чтобы не ругаться с ней. Сейчас этого просто не вынес бы. — Да, меня бесит, что Картер такой кусок дерьма, но я не стою того, чтобы ты сама себе рыла яму. Картер наступает тебе на пятки, и уж не знаю, чем ты так ему насолила, но он явно готов на многое, чтобы тебя достать. Да и Поттеру не стоит подставляться.

— Гарри просто на взводе, не обращай внимания, — сказала она, и морщинка между бровей исчезла. — Мы все сейчас на взводе. Но он ценит твой поступок, что тебе пришлось пожертвовать работой. Просто иногда не может через себя переступить, чтобы сказать, что на самом деле думает.

— Ух ты, это будет тешить меня холодными вечерами!

— Зачем ты так?

— Как, Грейнджер?

— Не злобствуй, ладно? Ты хочешь говорить с Остином и Купером или нет?

— Хочу, — признался я. — Выкладывай.

— Два слова. Гражданский консультант, — сказал она и замолчала, ожидая моей реакции.

— Три слова. Ты сейчас серьёзно?

— Ты рад или нет, я не понимаю по твоему лицу, — замешкалась она. — Просто я подумала, что…

— И Поттер на это согласился?

— Ага, — ответила она и смешно сморщила нос. — Очевидно, я была убедительна.

— И какие аргументы ты привела, можно узнать?

Она помолчала и повернулась к плите, чтобы заняться чайником.

— Знаешь, Драко, было такое время, когда ему нужна была вера и поддержка. Было… было плохо. Очень плохо. Было время, когда я думала, что война никогда не закончится, и то, что мы должны были сделать… недостижимо. Было время, когда хотелось умереть от безысходности. Иногда я думала, что будет проще и лучше, если… если мы просто уйдём. Спрячемся где-нибудь в глуши. Оставим всё и всех. Но мы были друг у друга и справились. Иногда мы забываем, через что прошли вместе. Иногда забываем, что на самом деле важно. Иногда он… начинает смотреть на некоторые вещи слишком однобоко. Я не могу его винить. Мы все иногда так поступаем. Хорошо, когда есть принципы, на которые можно опереться в трудную минуту. Но я напомнила ему о том, о чём он не должен был забывать, но забыл, потому что мы уже не те люди, какими были. Я… попросила дать тебе шанс. Иногда вера в человека — это всё, что ему нужно. Разве не так?

Она повернулась. Может, то лишь казалось, но её глаза блестели, словно от слёз. Но нет, она не плакала и не была даже близка к этому. Зловредные мысли окончательно отступили. Её твёрдость и одновременная с этим мягкость не поддавались никакому анализу. И её взгляду я не мог дать никакого определения. Но впитал его и закрепил, чтобы возвращаться к нему и этим словам, когда всё пойдёт не так. А оно обязательно пойдёт, потому что всё всегда складывается не так, а совсем иначе.

Я слышал сбивчивые удары своего сердца, словно эхо из глубин пещеры. Мне хотелось что-то ответить, но всё приходившее на ум казалось негодным. Стыд за беспричинный наскок, ещё не угасший, накатывал подобно волне. Если бы она могла залезть ко мне в голову, то поняла бы, что я этого не хотел. Поняла бы, какое на самом деле уникальное место занимала в мои мыслях и чувствах. Вряд ли это можно было выразить таким приземлённым и банальным инструментом, как обыкновенные слова.

Я надеялся, что она понимала это. Увидела истину сквозь мои сегодняшние неуклюжие попытки объясниться. Как и сейчас понимала, насколько я был ей благодарен.

— Спасибо, — глядя ей в глаза, сказал я. Она засмеялась.

— Что смешного?

— Я всё ещё не могу понять, рад ты или нет.

— Что за вопрос? Разумеется.

Я несколько раз моргнул, чтобы отодвинуть от себя ту странную расплывчатость, похожую на дымку во время дождя, которая застилала глаза.

— Отлично, — она отвернулась к чайнику, издававшему протяжный высокий свист. — Кофе? Есть хочешь?

— Нет, ужинал, — я откинулся на спинку стула с тем же самым чувством, которое испытал после того, как узнал, что Стюарт нашёлся и с ним всё было в относительном порядке. — А за кофе буду благодарен.

Разговор быстро перетёк в обсуждение новостей, которые я узнал от Стюарта. На мгновение стало не по себе. Было ли между нами что-то помимо работы, которой всегда можно занять пустоты между выяснениями отношений и тревожными разговорами по душам? Какая-то пустая болтовня, обычный трёп, которым полнится жизнь обычных людей.

Мы перебрались в гостиную, я — с бутылкой пива, она — с бокалом вина. В какой-то момент я обнаружил себя лежащим на диване. Голова лежала у неё на коленях, и она, не прекращая вести беседу, периодически запускала в мои волосы пальцы, гоняя между ними пряди. Впервые, когда она позволила себе провернуть подобное (а в тот раз мы сидели в её машине после того, как забрали платья из салона), я испытал целую смесь чувств, которые не смог объяснить.

Мы обсуждали завтрашнюю беседу с адвокатом, когда она вдруг чуть сдвинулась, явно намереваясь встать. Я приподнялся, чтобы она смогла подняться.

— Что такое?

— Мой телефон на кухне, — пояснила она. — Сообщение пришло. Ты не слышал? Ой… извини.

— Да ничего.

Она бесшумно вышла из комнаты. Я не слышал писка её мобильника, но вот грохот торопливых шагов, когда она шла обратно, различил отчётливо. В них мне послышалась какая-то тревога.

— Смотри, — она протянула мне телефон. На экране высветилось сообщение от Поттера, в котором значилось, что он немедленно ждал её у себя дома. — Что за срочность, интересно…

— Хм, — я достал из кармана джинсов собственный телефон. Никаких сообщений не было. — А меня, очевидно, не ждут на важную встречу.

Она поджала губы. Я передал ей мобильник обратно, и она тут же снова уставилась в него. Ещё секунда, и Грейнджер ухмыльнулась, снова передавая телефон мне.

«И Малфоя тоже захвати».

— Ты сказала ему, что я буду у тебя?

— Нет, но… на тебе ведь следящие чары. Наверное, он просто посмотрел, где ты.

Мы не меньше полминуты смотрели друг на друга молча.

— Думаешь, из-за этого? — растерянно спросила она. — Да нет, бред какой-то.

Через полчаса мы уже стояли на пороге дома Поттера. Я чувствовал себя нашкодившим первокурсником, которого вели разбираться к декану. Дверь открыла Джинни и молча отступила в сторону, пропуская нас внутрь. Они обнялись, мне же от рыжей досталась полуулыбка.

— Где Гарри? — спросила Грейнджер, когда мы остановились в коридоре возле лестницы. — Что случилось?

— Он получил сову и тут же смотался как угорелый, — растерянно заявила она. — Только и сказал, чтобы я камин открыла… Никто ничего не понимает.

— Никто? А вас что, много? — не понял я.

— Кларк, Джонс, Невилл, Рон и твой напарник, Малфой, — ответила она.

— Стюарт здесь?

Мы с Грейнджер переглянулись. Она тоже явно не понимала, что происходит.

— Да, явился через камин. Он, вроде, был у своей подружки, когда ему сова пришла от Гарри, — Джинни вздохнула и обняла себя руками. — Пойдёмте, они все наверху сидят, в маленькой гостиной.

— Давно его нет? — спросила Грейнджер, когда мы поднимались по лестнице. — Он что-нибудь говорил про Визенгамот?

Я отметил эти её слова, потому как и сам думал об этом.

— Да где-то с час назад убежал, — ответила Джинни. — Нет, он вообще ничего не сказал…

— А сова ему письмо принесла или… — начал я, но закончить не успел.

— Какой-то коричневый конверт. Он его с собой забрал.

В гостиной, куда нас привела Джинни, стояла тишина, и казалось, что эхо биения моего сердца разносилось по всей комнате, и каждый из присутствующих мог его слышать. На самом деле, они переговаривались, только очень тихо. Форд отметился только своим отсутствием.

Стюарт, завидев меня, тут же подскочил с места. Остальные ограничились кивками, разве что Уизли тоже поднялся и направился в нашу сторону.

— Что происходит? — спросил подошедший Стюарт. — Никто ничего не знает.

— Мы тоже ничего не знаем, — ответил я, следя за приближающимся Уизли. Он остановился рядом со Стюартом, улыбнулся Грейнджер, а потом перевёл на меня взгляд и протянул руку.

— Как сам, Малфой? — спросил он. Я опустил взгляд на его руку. Сукин сын. Я понимал, что это просто жест для Грейнджер, даже краем глаза поймал одобрительную улыбку Джинни.

— Процветаю, — ответил я. Не желая выглядеть мелким склочником, пришлось пожать протянутую руку. Он ухмыльнулся.

За этой сценой внимательно наблюдали и те, кто остался сидеть на диване и в креслах. Последний раз, когда я был примерно в этой же компании, лисья морда чуть не снёс мне голову. Кларка и Джонса к тому времени уже не было, а вот Стюарт и Долгопупс присутствовали и всё видели.

— Значит, вы тоже не в курсе, зачем Гарри всех нас собрал? — тоном светской беседы спросил он, ни к кому в особенности не обращаясь.

— М-м-м… нет, — ответила Грейнджер, явно пытаясь сохранить лицо. Впрочем, безуспешно. Она была до чёртиков удивлена поступком Уизли и, конечно, не понимала, что происходит.

— Выпить чего-нибудь хотите? Невилл принёс медовуху, Полумна сама делает.

— Повезло ему, — негромко сказал я. Стюарт, стоящий уже со стаканом, нахмурился, а Уизли кивнул.

— Э-м-м… — Грейнджер быстро посмотрела на меня. — Ну… да. Давай.

— А ты, Малфой? Будешь? — обратился он ко мне, аккуратно прихватив Грейнджер за локоть и отводя её в сторону дивана.

— Отличная идея, Уизли.

Стюарт, стоящий ко всем спиной, отхлебнул из стакана и состроил гримасу, как бы говоря: какого чёрта происходит? Я пожал плечами, и мы вместе двинулись вслед за ними. Уизли увлёк Грейнджер каким-то вопросом. Растерянная, она пыталась ему что-то отвечать. Я делал вид, что не смотрел на них, но видел, что происходило, краем глаза.

Прошло ещё минут пятнадцать. Всё это время мы со Стюартом стояли у стены, чуть поодаль от остальных, и молча ждали, попивая каждый из своего стакана. Грейнджер всё поглядывала в нашу сторону, последние минут десять занятая беседой с Джинни. У меня разболелась голова. Форд так и не явился.

И стоило мне только о нём подумать, как дверь гостиной открылась и на пороге появился Поттер. За ним маячил Форд. Можно было только ужаснуться виду начальника отдела: вид у него был такой, будто его вели на эшафот.

— Все собрались, отлично, — он стрельнул взглядом в нашу со Стюартом сторону. — Хочу объявить, что мне сегодня пришёл ответ из Визенгамота. А мистер Форд хочет вам кое-что по этому поводу рассказать, — Поттер повернул голову в его сторону. — Кое-что очень интересное.