Пятеро в молчании (гет)

Если бы кому-нибудь рассказал о том, что произошло в «Зверинце», когда был вынужден вернуться туда за котом, то это больше походило бы на описание дурацкой комедийной сцены из какого-нибудь фильма. Кот оказался не так прост, и почему-то меня совсем не удивило, что они с Грейнджер нашли общий язык. Мало того, что он носился по всему магазину, чуть не сшибая клетки со всякой живностью, так ещё и старательно упирался, когда продавщица пыталась запихнуть его в корзинку-переноску. Соседство со мной его явно не радовало.

— Ты мне тоже не нравишься, маленький рыжий ублюдок, — процедил я, нагнувшись к корзинке, когда стучал в двери дома Поттера. Из корзинки в ответ раздалось утробное фырканье.

Дверь открылась, и на пороге показалась Джинни. Она кисло улыбнулась и отступила в сторону, чтобы пропустить меня. Когда подхватил корзинку, оттуда донеслось громкое мяуканье.

— Привет, Малфой, — она заперла дверь. — Чёрт, что это?

Мрачный коридор, освещённый газовыми светильниками, показался ещё более неприветливым, чем раньше. Находиться здесь не хотелось, но Поттер прав: светиться у дома Грейнджер на постоянной основе было бы просто глупо.

— Исчадье ада, — я присел на корточки перед корзинкой и чуть тронул её. — Грейнджер потеряла, принёс ей обратно. Подарок. Ты одна?

— Да, одна. Гарри с Роном должны скоро вернуться, а на счёт Гермионы не знаю. Хм. Это шутка такая? — Джинни указала на переноску и тоже присела. — Там кот? Для Гермионы?

Я кивнул, размышляя, не оставить ли его внутри до того, как придёт Грейнджер. Наверное, это странно выглядело со стороны: посреди тёмного коридора сидели двое, согнувшись над корзинкой, из которой доносились угрожающие шипящие звуки.

— Не думаю, что это хорошая идея. Если бы Гермиона хотела завести кота, она бы сделала это. Понимаешь…

— Да знаю я эту душещипательную историю, — отмахнулся я. — Живоглот сбежал во время… сбежал в Хогвартсе, а Грейнджер не хочет заводить другого, потому что это как бы предательство. Так вот это он и есть.

Джинни смотрела не моргая полных пять секунд.

— Там, — она с недоверчивой гримасой указала на корзинку, — Живоглот? Не может быть.

— Сама открой и посмотри, — я поднялся и отступил на пару шагов. — Эта тварь меня отчего-то невзлюбила.

— Ты ошибся, Малфой, уверяю!

С насмешливой ухмылкой она потянулась к ремням, и как только они были отстёгнуты, животина рыжей пулей выскочила из корзины и мгновенно скрылась на лестнице. Джинни даже вскрикнуть не успела. Всё ещё сидя на корточках, она не смогла удержать равновесие и опрокинулась назад.

— Эй! — крикнула она вслед коту, вскакивая на ноги, и помчалась за ним. — Какого…

Я не стал сдерживать смеха. Сцена в магазине со стороны наверняка выглядела так же нелепо. Но смеяться расхотелось, когда Джинни, держа на руках совершенно спокойного кота, спустилась обратно. Она гладила его по голове, а тварь довольно мурчала.

— Ты хоть понимаешь, что ты сделал? — она уставилась на меня, вытаращив глаза. Её лицо буквально вытянулось.

— Не могу понять по твоей реакции, если честно. Грейнджер говорила, что её кота так звали. И продавщица сказала, что эту скотину зовут Живоглот. И я подумал, что такое тупое имя вряд ли можно встретить дважды. Так это не он? По фото похож.

— Чёрт возьми, да, это он! — и она засмеялась, её лицо будто светилось. От прежней кислой гримасы не осталось и следа. — Да как ты его нашёл вообще? Где?

— В «Волшебном зверинце», — не разделяя её радости, ответил я. — Он там, между прочим, находился последние шесть лет. Буквально на виду. Я об него чуть споткнулся как-то раз, так и нашёл.

— Да она тебя расцелует! — она погладила кота между ушей. Потом будто смутилась от сказанного и отвела взгляд. — В смысле…

— Будет очень рада, — я сделал вид, что не заметил её реакции. — Да, понятно. Странно, что Грейнджер сама его не обнаружила за столько лет.

— Вообще не странно, — торопливо подхватила она. — Ребята стараются не появляться там, где собирается много волшебников. Ну, сам понимаешь…

— Устали раздавать автографы?

— Типа того. Давай… перекусим чего-нибудь? — сказала она, отпуская животину на пол. Тот потёрся о её ноги и мяукнул. — И тебя тоже покормим, не волнуйся, Глотик.

Я подумал о своём Коте. Может, он вернулся, а дома никого не оказалось. Хотя, ему не привыкать к одиночеству.

— Можно спросить? — мягко обратилась Джинни, намазывая тост джемом. Мы обосновались на кухне, всё такой же мрачной и негостеприимной.

Я глянул на Джинни, сидящую напротив. Она и так не проявляла открытого негатива, но, судя по её тону, отношение после появления кота сильно потеплело. Очевидно, этот поступок виделся ей более весомым, чем мне.

— Ну попробуй.

Я отложил свой надкусанный тост и взял чашку с не очень хорошо приготовленным кофе, ожидая чего угодно. Даже того, что Джинни заговорит о некоторых эпизодах, о которых не стоило бы трепаться — если я всё-таки верно понял её смущение после фразы «она тебя расцелует», и во время великих сестринских роптаний Грейнджер сболтнула лишнего.

— Гермиона пригласила тебя на день рождения, — сказала она, сощурившись.

— Это не вопрос, полагаю.

— Нет. Вопрос в другом: ты придёшь? Мы с Роном готовим для неё праздник, и хотелось бы точно знать, на сколько рассчитывать человек. Сегодня уже среда, тринадцатое, а день рождения Гермионы…

— Через шесть дней. Я знаю. Девятнадцатого сентября. Двадцать семь лет.

— Точно, — Джинни отпила чай, который испускал не очень приятные запахи трав, не сводя напористого взгляда. — Так каков ответ?

— Ну… да, наверное.

Я даже замешкался от такой настойчивости. Не удивительно, что Поттер отдал бразды управления подготовкой к свадьбе ей. Похоже, эта дамочка и полруки может оттяпать, если что-то пойдёт не так. Особенно учитывая рассказ Грейнджер о том, как эта мелкая рыжая ведьма довела парикмахера и замерщиков до слёз.

— Да или наверное?

— Да. Ответ — да. Я приду. Письменное согласие, надеюсь, присылать не надо?

— Нет, не надо, — весело фыркнула она.

С тех пор, как Грейнджер озвучила приглашение, я не особенно задумывался над тем, как всё это будет происходить. Но думал, как отреагируют другие гости, и пришёл к неутешительным выводам. Но ещё один аспект этого праздника беспокоил не меньше. Если уж сейчас был не совсем подходящий момент над ним думать, то вряд ли он наступит вообще.

— Могу я спросить кое о чём?

— Ну попробуй, — вторя мне, ответила она, вскинув бровь.

— Ты ведь хорошо знаешь Грейнджер, так?

— Достаточно хорошо.

— Отлично. Хотел спросить… — я помолчал, пытаясь подобрать слова, и не глядел на неё. Но не успел даже рта открыть, как Джинни произнесла:

— Не знаешь, что подарить?

Я вернул взгляд на неё. Она выглядела серьёзной, словно обсуждалась новость о чьей-то смерти.

— И как ты это поняла?

— Скажем так: ты с такой проблемой не одинок, — она отставила чашку. Снова взялась за тост, но есть не стала. — И по твоему растерянному лицу сразу всё понятно. Один в один Рон, когда я спросила, что он собирается дарить Гермионе.

— Ты извини, конечно, но давай без оскорблений, — поморщился я, услышав такое сравнение. Но ощутил крохотный проблеск интереса. — Так и… что он собирался дарить?

— Духи, — хохотнула она. — С пятого курса: каждый год одно и то же! Рождество или день рождения… Традиции — святое дело!

На последней фразе она возвела палец к потолку и снова усмехнулась, пожав плечами.

— Дерьмовый подарок. Если, конечно, точно не знать, какие именно духи использует человек. Нет, всё равно как-то тупо. А выбирать на свой вкус — ещё хуже.

— Почему это? — удивилась Джинни. Рука с чашкой, которую она поднесла ко рту, замерла. — Мне кажется, что это наоборот показывает, что он хорошо её знает. Просто как-то… банально, что ли.

— По-моему, это то же самое, что сказать: я хочу, чтобы ты пахла вот так. Даже если они ей и понравились… не в самом аромате дело, а в подтексте.

А ведь это идеально отражает суть отношения к ней Уизли. Она моя, и будет пахнуть так, как хочу я.

Грейнджер упоминала, что старый флакон разбился, но ещё тогда понимал, что нечаянно его уронив вряд ли можно было бы разбить. Наверное, за этим скрывалась какая-нибудь душещипательная история. Я даже представил, как Грейнджер в гневе кидает этот флакон в Уизли, а тот не успевает увернуться. На душе немного потеплело.

— Ну если с этой стороны посмотреть… — помолчав, протянула она.

— Раз ты такая опытная в вопросах подарков, у тебя, наверное, есть универсальное решение?

— Начнём с того, — она прожевала кусочек тоста, — что ты вообще знаешь о Гермионе?

— А какая разница? Просто скажи, что ей нужно, и всё.

— Какими же вы, парни, иногда бываете идиотами, — она со снисходительным выражением покачала головой. — Важен не подарок, а внимание. Ценна не сама вещь, а тот смысл, который ты в неё вкладываешь. Он должен отражать то, как хорошо ты человека знаешь… Ладно, это не касается духов! Понимаешь?

— В том то всё и дело. Я ничего о ней не знаю. Ну разве что она любит читать школьные учебники, потому что они её успокаивают, — я задумался на мгновение, обведя взглядом тёмную кухню с закопчёнными стенами. Аппетит как-то сразу пропал.

— Неплохо, — покачала головой Джинни. — Что ещё?

— Она коллекционирует туфли. Нет, полная ерунда. Как духи. Полагаю, Грейнджер с этим лучше справится. Да их и ставить уже некуда, — отмахнулся я, вспомнив, что одна из пар обуви Грейнджер почему-то оказалась на столе в её спальне.

— Даже представить не могу, — сощурилась она, — откуда ты это знаешь.

Я смерил Джинни взглядом, который должен был сказать, что не стоило продолжать даже думать в этом направлении. Она не моргая глядела в ответ.

— Слухи по министерству ходят.

— Даже так?

— Не усложняй. Давай вернёмся к более важному вопросу.

— Хорошо. Что ещё ты можешь о ней сказать?

— Первое, что приходит на ум: она чертовски упёртая, лезет на рожон и всегда делает то, что вздумается. Но не думаю, что она оценит наручники, которыми я пристегнул бы её к батарее.

— Вау! — она рассмеялась. — Нет, не оценит!

— Очень жаль.

— Хорошо, перефразирую. Не «что ты можешь о ней сказать», а… что ты можешь вспомнить? Особенного, — сказала она, занявшись своим чаем.

— Я думал, ты поможешь решить задачу, а не усложнишь её.

Но беседа с Джинни и правда спровоцировала память. «Продвинутый курс трансфигурации» — именно эту книгу Гермиона читала тогда, у камина, когда призналась, что её успокаивали учебники. Что нравился запах старых книг. Так история напоминает о себе. Её чай пах мятой. Она пролила его, когда вздрогнула от неожиданности. Её заинтересованный взгляд, когда она увидела шрамы, оставленные Поттером. «Не думала, что они по-прежнему так заметны».

Туфли, над которыми она отказалась колдовать, потому что они были лучшими в её коллекции. «Я смогу с этим смириться. С тем, кто ты есть» — так она сказала незадолго до этого.

Волшебный момент: гипнотический танец волос-пружинок в такт движениям — в пабе возле моего дома, когда заиграла композиция певца Билли Айдола.

Last night a little dancer

Came dancin' to my door…

Вспомнилось и платье, в котором она ходила на осенний бал. Соблазнительно обнажённая спина на расстоянии вытянутой руки — первое, что увидел тогда. Потом мы нашли ошмётки этого платья в шкафу.

Как она забавно краснела и беспокоилась о том, что проснулась в моей постели, когда мы сидели воскресным утром после бала и обсуждали далеко не самые приятные вещи. Какой могла быть злой — когда пришла вытаскивать нас с Забини из полицейского участка или набросилась с кулаками. И то, что не любила детективные сериалы.

И её слова — о себе и обо мне. И грушевый пирог. И «хочешь кофе, Драко?» И важные ответы.

Если беспокоиться об этом, то всё равно ничего не изменится. Живи своей жизнью!

Вино на веранде гостиницы в Уолсингеме, и поцелуй. И «я ни о чём не жалею». Глупая игра с вопросами — она любила музыку из восьмидесятых и ловко вскрывала замки заколками для волос. Как она восхищалась видами со смотровой площадки в Брэдфорде.

Слёзы, посиделки на парковке возле дешёвого супермаркета, что-то про эльфов и первый магический выброс. Маленькие олени из стеклянных шариков — вот каким он был. Тогда я подумал, что история какая-то сопливая. Но это её воспоминание, каким бы оно ни было, о доме. О том, когда всё было хорошо, рядом были родители, а она только-только готовилась вступить в волшебный мир.

Тепло её тела, когда она сидела рядом, пока белые струйки дыма, сплетённые в слова, уносились в небо.

Множество моментов — наших моментов — приятных и не очень, но по крупицам собирали её в ту женщину, которую я знал. Которую хотел узнавать ещё очень и очень долгое время. Наверное, всё так и было: ценна не вещь, а момент, который с ней связывал.

— Ну так что? Есть идеи?

— Много у тебя особенных моментов с коллегами по работе случается? — чтобы не распалять интерес Джинни, ответил я, буквально чувствуя кожей въедливый взгляд.

— А в газете писали, что вы друзья, — и она лукаво улыбнулась.

— Не очень-то и долго мы дружим. Даже по версии газеты. Но, кажется, придумал. Спасибо.

После того, как не удалось вытянуть даже намёк на то, каким будет подарок, Джинни принялась расписывать, что они с Уизли придумали для дня рождения. Каким будет торт и свечки на нём, какого цвета будут шарики и ленты для украшения. И рассказала по секрету — именно так она подчеркнула — что, возможно, будет приглашена одна знаменитая музыкальная группа. Хотел было заметить, что если это «Ведуньи», то выбор крайне неудачный, но промолчал. Однако, я проникся этой незамысловатой беседой. Когда в следующий раз удастся поговорить с кем-то о таких обычных, нормальных вещах?

То, что праздник будет проводиться в доме Уизли, стало неожиданностью, и я даже пожалел, что так поспешно дал утвердительный ответ, не оставил места для манёвра. Помимо лисьей морды, с присутствием которого мог как-то смириться, предстояло встретиться и с другими членами семьи Уизли, о которых отец если и упоминал, то только как о «предателях крови». Да будь они хоть трижды предателями, дело было в другом. В странности и нелепости самой ситуации: кто-то из Малфоев будет преспокойно есть именинный торт Гермионы Грейнджер и делать вид, что всё в порядке. И, очевидно, не стоит вспоминать, что мать Джинни, например, убила мою тётку. Сама Белла тоже много чего натворила, да и не только она. Простыми межсемейные отношения не назовёшь. Весёлая получится вечеринка.

— Почему решили устроить праздник именно там? — аккуратно поинтересовался я, но этот вопрос Джинни не обманул.

— Могу поклясться, что всё будет в порядке. Мама с папой слишком тактичны и не станут портить Гермионе день рождения. А если кто-то другой попытается, я его уничтожу, — она слащаво улыбнулась, склонив голову набок. А потом серьёзно добавила: — Думаю, она заслужила один нормальный день в кругу друзей. А ещё у нас большой двор, и там удобно поставить шатёр. Так было на свадьбе у моего брата. Будет здорово.

— Охотно верю, — я обвёл взглядом мрачную кухню. — Вряд ли бы здесь, к примеру, у кого-то появилось бы праздничное настроение.

Джинни откинулась на спинку стула, держа в руках чашку, и тоже оглядела кухню.

— Согласна. Мы, конечно, дом почистили, теперь можно не бояться, что какая-нибудь хреновина из угла может вдруг выскочить и наброситься… Убрали всякую дрянь, типа портретов в коридоре и отрубленных голов эльфов. Но здесь явно нужен порядочный ремонт. Руки всё не доходят. У меня тренировки и матчи, а Гарри постоянно на работе. Даже подумать о ремонте времени нет.

— Наброситься? Подожди-ка, ты сказала «отрубленных голов эльфов» или мне послышалось?

— Мило, правда? — хмыкнула Джинни. — Нет, не послышалось.

— Да где вы вообще такой дом нашли?

— Ты что, никогда тут не был? — тут она нахмурилась.

— Был здесь с Грейнджер, ты забыла?

— Нет, я не про это. До того. Может… в детстве?

— С какой стати мне появляться здесь в детстве?

— Этот дом раньше принадлежал Блэкам, — медленно произнесла она. — Сириус оставил его Гарри в наследство. Ты что, не знал?

В некотором потрясении не сводил с неё взгляда. Вот почему этот дом казался смутно знакомым. Может, и правда бывал здесь. Ещё раз оглядел кухню, но с каким-то новым, ещё более неприятным чувством отторжения каждой детали. Грейнджер даже не заикнулась о том, что этот проклятый дом как-то связан с Блэками, а значит и с матерью.

— Никто мне не говорил.

Джинни помолчала, внимательно глядя на меня, будто хотела что-то рассмотреть в лице. Я же старался делать непринуждённый вид — всё это меня давно уже не касается. Всё это и правда меня не касалось, и удалось бы заглушить на корню неприятное чувство связи с образом матери, если бы не её письма, снова закрутившиеся перед глазами молочно-белыми строками, уносящимися к небу.

— Ну… ладно. Теперь ты знаешь, — наконец выдала Джинни, всё так же не отводя глаз. Она явно ждала какой-то реакции.

Не желая показывать перед ней слабину, расправил плечи и сказал:

— Да плевать.

Но уже не мог перестать думать о случившемся ночью. И эти проклятые слова, в которые складывались струйки дыма. «Ответственность», «семья», «люблю». А ещё — «отец хотел бы…», резанувшее больше остальных. Отец хотел бы… чего? Выйти из Азкабана? Чтобы я навестил его? Чтобы разбитая семья снова воссоединилась? Похоже, они с матерью вели какую-то переписку. Такое вообще возможно — написать в Азкабан и получить ответ? Надо бы спросить об этом у Поттера.

Больше темы Блэков не касались. Джинни увлечённо рассказывала о квиддичных тренировках, да так красочно, что и мне самому захотелось полетать, сыграть игру-другую. Сколько уже не садился на метлу? Слишком много лет прошло. Наверное, последний раз был в школе, в послевоенный, самый тяжёлый год.

Выяснилась и причина заминки в её тренировках. Кто-то из сотрудников стадиона в Лондоне, где тренировались «Гарпии», подхватил драконью оспу, и теперь он был закрыт. Джинни долго сетовала о том, что никто и не чешется, чтобы предоставить команде новое место на время карантина. Но как-то странно отвела взгляд, будто то было или ложью, что глупо, или причина провиса в тренировках заключалась не в заразной болезни. Я выкинул это из головы. Какая мне, в самом деле, разница?

Но поймал себя на мысли, что эта мелкая рыжая ведьма — единственный адекватный член семьи, с которым мне довелось пообщаться. Она вела себя так, будто Драко Малфой в её доме вещь вполне себе обыкновенная. Но дело в другом. В самом факте этой сдержанности, который был понятен из подслушанного разговора с её братцем. Она просто хотела поддержать Грейнджер в нелёгкий период и, видимо, была готова на что угодно, лишь бы та была счастлива. Даже смириться с тем фактом, что подруга спуталась с бывшим пожирателем смерти. Пока это устраивало Гермиону, устраивало и её.

За обсуждением квиддича время пролетело быстро и даже приятно. Когда на пороге кухни появились Поттер и Уизли, то застали нас хохочущими над историей, которую рассказала Джинни: на последней тренировке один из загонщиков пытался исполнить обратный отбив бладжера, но вместо этого умудрился оглушить нового ловца, который как раз пролетал мимо. Джинни предположила, что седьмой номер у «Гарпий» и вовсе проклят. «Слава Мерлину, обошлось без серьёзных травм!» — заявила она сквозь смех.

Застав нас в такой обстановке, они выглядели так, будто и их оглушили битой.

— Эм-м-м… А что происходит? — спросил Поттер, наконец сдвинувшись с места. Уизли с мрачной мордой последовал за ним.

— Рассказывала Малфою ту историю с обратным отбивом бладжера, — объяснилась Джинни, бросив на меня весёлый взгляд. — Вы голодные?

— Насилие — это очень смешно, конечно, — пробормотал Уизли. — Что, сестрёнка, нашла единомышленника? Отличный выбор, ничего не скажешь.

Она мгновенно посерьёзнела.

— Будь добр, заткнись. Я же говорила, что никто особо не пострадал! Мы потом всей командой над этим смеялись! Тебе не надоело так себя вести?

— Мне надоело приходить в дом к друзьям и постоянно видеть одну и ту же рожу, которой там быть не должно, — ответил Уизли, ни на кого не глядя.

Джинни закатила глаза, Поттер нахмурился, а я решил, что непременно, пусть и не сейчас, но дам ему по морде. Когда-нибудь этот момент всё равно наступит.

— Ладно, понятно, — быстро сказал Поттер, полагая, видимо, что последует ответ. Я лишь хмыкнул, громко, так, чтобы и Уизли, сидящий на другом конце стола, тоже услышал.

Но их появление быстро испортило настроение не только из-за этой никчёмной шпильки от Уизли. Вместе с ними вернулась и прежняя тревога, и только теперь я понял, что смог, пусть и ненадолго, но по-настоящему абстрагироваться от всех неприятностей, болтая с Джинни. Но теперь снова захотелось покинуть это место, эту проклятую закопчённую кухню. Отодвинуться от Уизли и его гримасы. От места, которое так сильно связано с фамилией Блэков. От матери. От всего, что происходило вокруг. Отодвинуться от мыслей о Нотте и Нэнси, плеера с его дурацкой песенкой и мерзкого «приветика». Существовало ли такое место, где можно почувствовать себя в покое и безопасности?

— Новости есть?

— Ага, — он отодвинул стул рядом с Джинни и сел. — Возле дома ничего не происходит, Малфой. У меня такое чувство, что там вообще никого нет. Свет в комнате так и горит, и никто не удосужился его выключить. Или включить в другой комнате… Странно всё это. Думал, может, мне удастся краем глаза глянуть на карту, когда поблизости никого не будет, но в штабе такая суматоха. Обнаружился новый тёмный артефакт в Уэмбли. Так что без шансов.

— Артефакт… понятно, — кивнул я, вдруг поняв, к чему вёл Поттер.

— Да, кольцо, — продолжил он. — Заклинание, наложенное на него, ослепляет любого, кто его наденет. Думаю, кто-то из волшебников развлекается, откуда бы ему ещё взяться? В последнее время кто-то повадился разбрасывать по Лондону такие вот штуковины со всякой дрянью. Это уже третий случай.

— Ясно. Так что с домом?

Поттер поправил очки и прочистил горло.

— Сегодня вечером мы устроим обыск в доме Ноттов. Эта тишина как-то слишком подозрительна. Что-то происходит, и больше ждать нельзя. Нужно сделать хоть что-то.

Он мрачно глянул, ожидая, видимо, что буду с ним спорить.

— Основания для обыска? — только и спросил я. — Не хочешь ли ты сказать им прямо о причине? Что министерство подозревает Тео в ограблениях и… прочем?

— Кингсли просил не устраивать шума. Да и я не дурак, — он приподнял брови.

В другое время обязательно сострил бы по поводу последней реплики, но сейчас был неподходящий момент.

— Разбросанные по Лондону артефакты, вот основание, — вставил Уизли с другого конца стола. — Рядовой обыск всех, кто так или иначе связан или был связан с тёмной магией.

— Когда выдвигаемся? — спросил я, погрузившись в размышления о том, что обнаружится внутри дома. Или кто.

— Ты не идёшь, — со сталью в голосе отчеканил Поттер.

— О, ты серьёзно? — и ощутил, как к щекам прилила кровь.

— Во-первых, у тебя нет значка, — продолжал он. — Ты просто гражданский, какое право имеешь участвовать в обыске?

Он помолчал, ожидая реакции.

— Будет во-вторых или аргументы закончились? — огрызнулся я, внутренне понимая, что он, сукин сын, конечно же прав.

— Да, будет, — спокойно отозвался Поттер. — Во-вторых, Нотт нацелился на тебя. Как это будет выглядеть, если ты ввалишься к нему в дом? Нет, сейчас тебе стоит держаться подальше, исходя из твоих же рассуждений.

— Я понял, — и скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула. — Согласен.

— Понимаю, не особо приятно оставаться за бортом. Но я прислушался к тебе, так что будь добр ответить тем же. И если что-то будет происходить с твоей стороны — дай знать. Не скрывай. Ты меня понял, Малфой? Уж все вместе-то сообразим, что с этим делать.

Его намёк был кристально ясен. «Если что-то будет происходить с твоей стороны» значило «если тебя постараются выманить». Только в этой фразе была одна ошибка: не «если», а «когда».

— Так точно, сэр Начальник Отдела, — процедил я, бросив на него взгляд и вложив в него всё отвращение, на какое был способен. Такие взгляды кидают те, кто понимает, что собеседник прав, но крыть попросту нечем. — Я же приманка. Помню.

В этот момент в приоткрытую дверь протиснулась плоская рыжая морда, а потом появился и весь кот целиком. Джинни ойкнула и вскочила. Стало понятно, что она, как и я, совсем позабыла о том, что в доме появился ещё один гость.

Поттер равнодушно, будто кот был тут всегда, глянул на него, потом перевёл взгляд на меня и открыл рот, явно намереваясь продолжить увещевание. Но замер. Снова посмотрел на кота, затем на Джинни. Кот потёрся о его ноги и мяукнул. Уизли подскочил на месте и обошёл стол. Увидев Живоглота, он остановился, как и Поттер — с открытым ртом.

— Глотик! — Джинни буквально расцвела, глядя на Поттера. — Ага, мы совсем забыли вам сказать.

— Живоглот? — наконец-то очнулся Поттер и поглядел на неё. — Какого…

— Это Малфой его нашёл, — она мотнула головой в мою сторону. Я не подал вида, что меня это касалось. Не до того.

Все трое уставились на меня, и пришлось выдать хоть какую-то реакцию.

— Ага. Нашёл.

— Гермиона знает? — будто не веря своим глазам, Поттер нагнулся и погладил кота. Тот ловко избежал прикосновения и направился к Уизли.

Сам же Уизли уставился на меня и не моргал, да с таким видом, будто кот был самым злейшим его врагом, а я умудрился привести его в дом. Но было понятно, что к животине эта гримаса не имела никакого отношения.

— Не знает, — ответил я, отводя взгляд от Уизли. — Сюрприз, мать его.

Джинни принялась пересказывать им обоим то, что поведал ей я — о том, что кот почти всё это время находился в магазинчике, где Грейнджер когда-то его и купила.

— Ты его просто… увёл? — не понял Поттер.

— Купил, — отмахнулся я. — Всё честно.

— Наверное, это сильно ударило по твоему кошельку? Может, тебе вернуть деньги? — огрызнулся Уизли. — Снимешь номер в гостинице и не будешь нам глаза мозолить!

— Если уж на то пошло, тупая ты лисья морда, — я улыбнулся, глядя прямо в его лицо, — то быть обделённым мозгами куда хуже. Деньги можно заработать, а вот купить мозги вряд ли получится.

Он скривил рот и быстро вышел из кухни, ни на кого не поглядев.

Просто смешно. Никогда бы в жизни не подумал, что Уизли, которого я так часто называл в школе нищим, будет тыкать меня, Драко Малфоя, в нехватку финансов. Но кровь прилила к щекам ещё гуще, они практически запылали.

Я чувствовал взгляды оставшихся и поглядел на обоих по очереди. Показывать то, что эта жалкая попытка унизить откровенно задела? Нет. Только не здесь, в этом проклятом доме. Но не мог не подумать о тех деньгах, что лежали в Гринготтсе и скоро могли вернуться ко мне. Те самые деньги, которые тратить не хотел ни в коем случае.

И тут же взял себя в руки. Поступиться принципами ради того, чтобы щёлкнуть Уизли по носу? Вот что было бы бо́льшим унижением.

Я выдохнул, чувствуя всё-таки некое удовлетворение. Дело было, конечно, не в коте, любимце Грейнджер, который трагически пропал несколько лет назад, нет. Дело было в том, что именно я вернул его, и Уизли наверняка предполагал, какой будет её реакция.

— Я больше не хочу слышать ничего подобного в своём доме, — произнёс Поттер. — Ты…

— Он задал вопрос и получил ответ, — спокойным тоном перебил я, силясь успокоить бешеное биение сердца. — Это называется диалог, Поттер. Горячо советую опробовать это на твоём приятеле, а то, видимо, он ни черта не понимает.

— Не хочу я тебя слушать, — скривился он. Хотел было ещё что-то сказать, но махнул рукой и отправился за Уизли.

— Просто не обращай внимания, — вялым голосом посоветовала Джинни. — Он…

— Каким образом я дал понять, что нуждаюсь в твоей поддержке? — деланно усмехнулся я, глядя в её хмурое лицо.

— А вот мне хамить не надо, — твёрдо выговорила она. — Просто хочу тебе напомнить, что будет с теми, кто испортит праздник Гермионы. Братец тоже будет поставлен об этом в известность. Я всё сказала.

И она тоже вышла за дверь. В подвальной кухне остался только я и Живоглот, лежащий на полу, глядящий пронзительными жёлтыми глазами.

— Доволен, мудила? — спросил я у кота, шагнув к нему. Тот, подскочив, зашипел.

* * *

Когда раздался стук во входную дверь, то мы снова сидели на кухне. Джинни и Поттер переговаривались между собой, а вот я и лисья морда лишь периодически сверлили друг друга взглядами. Он молчал — наверное, ему сделали внушение, но надежды на то, что оно будет иметь долгосрочный эффект, не было.

Время подбиралось к половине шестого, а к шести Поттер как раз ждал Джонса и Кларка, чтобы отправиться на обыск. Заслышав, что кто-то пришёл, он быстро выскочил в коридор.

Грейнджер так и не появилась, и стоило бы начать переживать — какого чёрта могло случится, что она так задерживалась? Проблемы с Кэти? Стюартом? Допрос Элисон? Или, может, что-то пошло не так с Джиной? Да и в министерстве она вполне могла наткнуться на Картера.

Скользнув взглядом по полу, обнаружил кота возле ног Джинни. Он лежал под столом и не отводил от меня взгляда, словно ждал нападения.

Когда Поттер появился на кухне, за его спиной стояли не Кларк и Джонс, а Гермиона. Они оба вошли, и Джинни ахнула, увидев её, тут же вскочив на ноги. Я тоже приподнялся, как и Уизли.

— Мерлин, что с тобой, Гермиона? — Джинни убрала волосы с её лица.

Выглядела Грейнджер неважно. Волосы всклокочены, вся какая-то помятая, а на щеке алели царапины. Она стащила с себя пальто и бросила его на спинку стула, куда секундой ранее швырнула сумку. Рукава рубашки были закатаны, а пиджака, который был на ней утром, не наблюдалось.

Она обшарила взглядом кухню и вздохнула, увидев меня.

— Какого чёрта у тебя на щеке, Грейнджер? — я тоже подошёл, в последнюю секунду опомнившись и подавив навязчивое желание взять её за подбородок и повернуть истерзанную щеку к свету. Но понял: царапины явно были оставлены чьими-то ногтями. Сзади ощутил движение — это подкрался Уизли.

— Немного поссорилась с Элисон, — пояснила она, обращаясь ко мне. Потом пожала плечами и добавила для остальных: — Со свидетельницей по делу. Ерунда.

— Она даст показания?

— А ты как думаешь? — с мрачным удовлетворением отозвалась Грейнджер и опустила взгляд вниз. — Я… Кто это?

Все, кто был в кухне, тоже опустили взгляды. Живоглот тёрся о её ноги и громко мурчал.

Я, Джинни и её братец отступили на пару шагов. Гермиона расширила глаза и наклонилась, чтобы взять его на руки.

— Живоглот? — молвила она в тишину, вглядевшись в кошачью морду. — Господи…

— Это Малфой его нашёл, — ответила ей Джинни. Уизли скривился, явно готовясь к тому, что последует за этими словами.

Грейнджер посмотрела на меня и вдруг заплакала, сведя брови к переносице. Она так сильно прижимала к себе кота, что казалось, вот-вот раздавит.

— Как такое может быть, откуда? — сквозь слёзы сказала она, баюкая животину, словно младенца. — Нет, не может…

Поражённый такой реакцией, на мгновение растерялся.

— Да просто шёл и…

Отпустив кота на пол, ещё мгновение постояла, не говоря ни слова, а потом резко бросилась вперёд, чуть не повиснув у меня на шее. Осторожно похлопал её по спине, но она не отстранялась. Не зная, куда деть руки — не обнимать же на глазах у всех? — просто опустил их вниз. Все молчали, пока Грейнджер, всхлипывала и что-то невнятно бормотала. И ей было плевать, что подумают другие. Плевать, что обнимала на глазах у всех.

Уизли поджал губы, я заметил это самым краем зрения. Он не двигался с места. Да и остальные прибывали в каком-то странном оцепенении, глядя на эту сцену.

— Ладно, Грейнджер, хватит, — и неловким движением отодвинул её от себя.

Грейнджер вытерла слёзы, и стала слушать рассказ о том, как кот был найден, продолжая гладить его — он прыгнул к ней на коленки и свернулся в клубок.

Когда с воспоминаниями было покончено, а она окончательно успокоилась, то улыбнулась мне, от чего сердце снова припустило.

— Спасибо, — произнесла она гнусавым голосом. — Правда, я… я… так тебе благодарна.

— Это я уже понял, — сухо ответил я, стараясь не думать о том, как всё это выглядело со стороны. Джинни тоже улыбалась и явно старалась скрыть тот факт, что внимательно наблюдала за нами.

Коту, видимо, всё это надоело и он, спрыгнув на пол, вихляя задом, вышел из кухни, протиснувшись в щель приоткрытой двери. Грейнджер проводила его взглядом заплаканных мутноватых глаз.

— Ты просто не представляешь, что это для меня значит, Драко, — тихо произнесла она.

Я хотел бы ответить: ты не представляешь, сколько значит для меня твоя счастливая улыбка.

— Сделал кое-какие выводы из твоей реакции. Пожалуйста, Грейнджер.

Мне было интересно послушать, какие она принесла новости, удачно ли отбыла с порталом Кэти и о природе появления царапин, но тут вступился Поттер и начал рассказывать про результаты наблюдения у дома и предстоящий обыск. Грейнджер кивала и морщилась, пока Джинни обрабатывала царапины на щеке, а потом залечивала их палочкой.

— Что ж, отлично. Обыск, значит, — она потёрла щеку, которая всё ещё была красной, но идеально гладкой. — Спасибо, Джинни. Кингсли в курсе?

— Конечно, — кивнул Поттер. — Пойдут я, Рон, детективы Джонс и Кларк.

Грейнджер стрельнула в мою сторону вопросительным взглядом.

— А я посижу в сторонке, как послушный мальчик, — процедил я, глядя на Поттера.

— Я думал, что ты согласен, — вскинул он брови. — Впрочем, мне твоё согласие и не нужно, — и обратился к Грейнджер: — Гражданским нечего делать на обыске, а Малфою — в доме Ноттов. Так?

Она неуверенно кивнула, задумавшись. Потом тряхнула головой — собранные в неустойчивую башню волосы качнулись.

— Верно.

Минут через десять прибыли Кларк и Джонс — оба в защитных костюмах, какие обычно носили мракоборцы. Пока они с Уизли и Поттером, сбившись в кучку на другой стороне стола, обсуждали предстоящую вылазку, а Джинни готовила для Грейнджер сэндвич, я пересел на стул поближе и спросил:

— Как всё прошло сегодня?

Грейнджер вздохнула, снова потерев щеку и сверля взглядом чашку успевшего подостыть кофе, что стоял перед ней.

— С Кэти всё прошло… более или менее нормально, — начала она и вдруг усмехнулась. Потом зашептала, посмотрев на Джинни, услышит та или нет: — Она видела. Ну…

— Я понял. Знаю. И что?

— Она попросила… не обижать тебя. Мило, правда?

Она поджала губы, будто боялась рассмеяться.

— Ага, очень, — и с некоторым дискомфортом в желудке подумал: сказала ли Кэти и ей то, что говорила мне?

«Она тоже тебя любит…»

— Даже не знаю, смогу ли удержаться, — улыбнулась Грейнджер.

— То есть, всё прошло нормально?

— Да, всё в порядке. Она… знаешь, расплакалась перед тем, как портал сработал, — она поёжилась и снова посмотрела на Джинни, которая уже закончила с готовкой. — Жаль её немного. Надеюсь, у неё всё будет хорошо, — и приняла тарелку, добавив: — Ты молодец, что помог ей.

— Столько приятных слов в один день. Как бы не умереть от переизбытка, — усмехнулся я, но Грейнджер вмиг посуровела. Джинни, сев рядом с ней, с интересом глядела на нас.

— Что, и пошутить теперь нельзя?

— Ни черта не смешно, — напомнила она, и я поднял руки, как бы показывая, что сдавался. — И хватит об этом.

Она немного помолчала, откусила сэндвич с уголка, прожевала и сказала:

— С Джиной… Ну, скажем, я думала, что будет хуже. Алексия была у неё с детьми, когда мы пришли.

— Как она отреагировала на новости?

— Плакала, всё просила, чтобы её пустили к мужу. Алексия, конечно, тоже была вне себя, но больше была занята тем, чтобы успокоить Джину, — и Грейнджер снова откусила от сэндвича. Не успев толком прожевать, не совсем внятно добавила: — Но пока что к нему никого не пускают, пока идут разбирательства со всеми показаниями. Они смогут увидеться перед судом, — она замолкла, пригубив кофе. — А ещё просила рассказать мужу, что беременна.

Джинни, сидящая рядом, поёрзала, словно ей стало неудобно сидеть. Грейнджер, не донеся сэндвич до рта, внимательно на неё посмотрела. Эти переглядывания вызвали необъяснимое раздражение.

— И что дальше? — поторопил я.

— А дальше… — она растерянно заморгала, но всё-таки оторвала от Джинни взгляд. — Дальше… ничего, мы ушли. Потом говорили с Элисон… — она как-то странно вздохнула, будто поперхнулась. — Результат этой беседы в прямом смысле на лицо.

— Но она всё-таки даст показания против Майкла.

— Да-да, — покивала Грейнджер, снова переводя взгляд на сидящую рядом.

— Сосредоточься!

— Ага, да, — снова кивнула она и обратила острый взор на меня. — Элисон, да. Она даст показания, иначе будет арестована за незаконную деятельность… ну, ты понимаешь, вместе со своим приятелем.

— Иначе не пасти им больше лебедей.

Грейнджер лишь вяло усмехнулась.

— У Стюарта всё в норме?

— Да, всё хорошо.

— А чего ты так задержалась?

— Спешу напомнить, что твой напарник не любит трансгрессию, — немного сварливо отозвалась она. — После последнего раза ещё не до конца отошёл. Пока мотались туда-сюда по Лондону, все пробки собрали. Ну и в министерстве были кое-какие дела, которые уже давно требовали внимания.

— Надо ему позвонить, — высказал мысли вслух. — Рассказать про обыск.

Две девушки, сидящие рядом, снова уставились друг на друга. Грейнджер — заинтересованно, Джинни — слегка виновато, но всё же улыбалась. Я закатил глаза, не испытывая по этому поводу особенных чувств. Но надо быть дураком, чтобы не догадаться: Джинни беременна. То, как она заёрзала на словах о чужой беременности, выдало её с потрохами. И, очевидно, никто ещё об этом не знал, даже Поттер, судя по тому, как она таращилась на него через весь стол. Да и причина заминки в тренировках заключалась совсем не в драконьей оспе.

Паркинсон уже на сносях, а теперь ещё и Джинни присоединилась к этому клубу круглых животов. Наверное, в этом есть какой-то сакральный смысл — круговорот людских жизней. Вот ещё летаешь на метле над школьным стадионом и ходишь на уроки, а следом наступает такой период, когда все друзья и знакомые чуть ли не одновременно женятся и выходят замуж, а потом, словно по какому-то общему договору, бросаются заводить детей. И оглядываясь по сторонам на всё это, с тоской вдруг понимаешь, что уже не школьник, и жизнь не терпит остановок.

Процессия из четырёх человек удалилась. Перед тем, как они покинули кухню, Грейнджер настойчиво потребовала от Поттера, чтобы тот, когда появятся хоть какие-то новости, незамедлительно присылал патронус. Незаметно для остальных поморщился. Попроси Грейнджер об этом меня, пришлось бы признать постыдное упущение: чарам патронуса я так и не научился.

И тут вспомнил про вопрос, который хотел задать ему. Поттер сказал, что письма из Азкабана, как входящие, так и исходящие, имеют место быть, но вся почта тщательно проверяется, и на это уходит некоторое время, а потому временные задержки в несколько недель — дело обычное. Возможно, мать с отцом действительно поддерживали связь. И чего же, в таком случае, хотел отец? И почему не написал сам? Хотя, может, знал от матери, что ответа не получит.

Мы остались втроём. Живоглот снова вернулся на кухню и потребовал у Грейнджер внимания. Обе с преувеличенным рвением принялись обсуждать судьбу животины, и я решил, что сейчас самый подходящий момент, чтобы оставить девчонок наедине хотя бы минут на десять — потрепаться о своём.

Чтобы связь появилась, пришлось выйти за кованый забор. Когда сделал это, дом с цифрой двенадцать будто втянулся внутрь себя прямо на глазах, и теперь были видны только дома одиннадцать и тринадцать. Блэки хорошо защитили своё проклятое родовое гнездо. Похоже, чтобы попасть обратно, придётся трансгрессировать.

На улице начало темнеть. Впереди, на маленькой площади, уже зажглись первые фонари. Здесь было тихо, будто необитаемо, слышались только мерный гул далёкой оживлённой улицы да звон дождевых капель, падающих на трубы позади. Подтянув замок куртки повыше, поёжился: было влажно и прохладно, особенно после тепла дома, а на асфальте мерцали лужи, отражая свет. Я достал телефон и сразу же набрал номер Стюарта.

Он поведал, что они с Джорданом вполне успешно начали работу с документами, успели съездить к Макдэниэлам и сообщить им об окончании расследования. А вот с результатами экспертизы по книгам вышла заминка, и их обещали передать завтра. Я даже ощутил укол ревности, когда он расписывал выдающиеся способности своего нового напарника в работе с бумажками. Может, он чувствовал примерно то же, когда видел, как хорошо мы с Грейнджер спелись.

Казалось, что прошла целая вечность с момента отстранения, и на мгновение даже подумалось, что никогда уже не вернусь в кабинет, практически ставший вторым домом. Не смогу обсудить дело со Стюартом, пойти с ним по следу преступника и поспорить по поводу трансгрессии. Не смогу поогрызаться с коллегами-детективами и выпить чашку дрянного кофе в столовой отдела. Сукин сын, этот Картер, и всё это — из-за него.

Когда разговор зашёл о Нотте и обыске, напарник проявил живой интерес и попросил сразу же, как только что-то станет известно, звонить и докладывать подробности. В этот момент трубка издала тихий писк, и я не сразу понял, что это. Оторвав телефон от уха, увидел, что пришло сообщение. В углу экрана мигал крохотный конвертик. От этого простого факта всё тело покрылось липкой плёнкой. Совсем как от вида простецкого плеера и записки с гадкой надписью «приветик».

Попрощавшись со Стюартом, немного постоял, глядя на конвертик на экране. Всего-то дел, нажать на кнопку и прочесть послание, но всё моё существо буквально кричало о том, что делать этого не стоило. А когда увидел, от кого сообщение, то сердце забилось так оглушительно, что не слышал ничего вокруг. Ни шума улицы. Ни звона капель о трубы. Ни собственных мыслей.

Нэнси.

И прежде, чем прочесть сообщение, набрал её номер. Он ушёл далеко вниз в списке вызываемых номеров, на самое дно. И теперь с этого дна постучались.

После нескольких гудков, в течение которых всё нутро так прыгало, что земля выскальзывала из-под ног, электронный женский голос предложил оставить сообщение. Телефон был включен, хотя до этого так долго оставался безмолвным.

Я сбросил звонок и замер, подчинившись охватившему ступору. Где-то далеко, наверное, на другой планете, где жизнь продолжалась как ни в чём не бывало, где всё было просто и понятно, раздался звук автомобильной сигнализации. Эта совершенно обычная вещь, сам факт её равнодушного существования, вернул на землю. Я открыл сообщение.

«Нам нужно поболтать. Только ты и я. Завтра, в 10:00 утра. Трафальгарская площадь, у фонтана. Будь там, я тебя найду».

Вот и всё.

Ноги стали ватными, и я сел на бордюр у дороги. Кто послала это сообщение? Нотт — с её телефона? Или она сама? Неужели снова всё так просто, что хотелось выть?

Попытка выманить? Нет, о чём речь. Вот так, совершенно буднично: встретимся, Драко, в самом сердце Лондона, чтобы поболтать. И с кем предстояло говорить? Я не был уверен ни в одном выводе, который сделал до этого мгновения. Каждое — ошибка.

Но сквозь плывущее перед глазами месиво из фонарей, площади, припаркованных авто и редких деревьев, проступила мысль, отчаянная и горячая: ведь это совсем недалеко от министерства, к тому же Трафальгарская площадь — место людное, там постоянно бродят маглы. Она просматривается как на ладони, и мы тоже будем на виду, а значит — никакой возможности использовать магию. Волновало и другое: зачем давать возможность подготовиться? Надо быть полным кретином, чтобы не предполагать подобного.

Снова и снова набирал до боли знакомый номер, но каждый раз поджидало одно и то же, будто издёвка:

«Оставьте сообщение».

Хотел было набрать напарника, но понял, что сейчас не в состоянии объяснить хоть что-то более или менее внятно. И подумал: а ведь Поттер с остальными наверняка уже обшаривают дом, если всё пошло по намеченному пути. Снова посмотрев на экран, где всё ещё маячило сообщение, понял, что оно было отправлено полчаса назад.

В то мгновение, когда трансгрессировал во двор перед домом Поттера, дверь открылась, и на пороге показалась Грейнджер. Увидев меня, она поплотнее закуталась в пальто и спустилась по ступенькам.

— Драко, ты чего так долго… — она подошла и заглянула в глаза. — Что случилось?

Я показал ей сообщение. Она прочитала, нахмурилась, посмотрела на меня. А мне всё никак не удавалось поймать её лицо в нормальный фокус.

— Отправлено полчаса назад, — она вздохнула. — Нэнси…

— Да брось, Грейнджер, — я убрал телефон в карман, подальше с глаз. — Кто угодно мог прислать его с её телефона. От Поттера ничего не приходило?

— Нет ещё, — она погладила меня по плечу. — Но ведь это хорошо. Какое-то движение лучше, чем ничего. Когда Гарри вернётся, мы придумаем план. Ты ведь так и хотел. Вчера сказал, что нам нужен хитрый план. Ну или любой план.

Я наконец-то смог сфокусировать на ней взгляд. Она смотрела в ответ, внимательно и настороженно. Стояла совсем близко, так, что можно было разглядеть слабые блики в глазах, почувствовать горячее дыхание.

Легко, почти невесомо, коснулся её губ. Как же, чёрт возьми, сильно хотелось это сделать. И плевать на всё. Прикрыл на мгновение глаза, чтобы запечатлеть этот момент в памяти. Что будет завтра — неизвестно, и всё, что у нас было — сейчас.

— В доме ты в безопасности, — тихо произнесла она.

— Я нигде не чувствую себя в безопасности.

— Понимаю.

И вспомнил то невыносимое, сверлящее череп чувство незащищённости, которое испытал после получения посылки. Сумасшедшее, ломающее кости.

Обнял её, крепко прижал к себе, иначе не мог. Всё-таки было место, где я чувствовал подобие безопасности — рядом с ней. И только рядом с ней острые когти страха и вечной, впитавшейся в самое нутро, тревоги притуплялись. Почему? Я не знал. И всё невысказанное словно повисло между нами. Словно только оно и удерживало рядом.

Жизнь не терпит остановок, а что будет завтра — неизвестно.

Гермиона отстранилась и посмотрела в глаза.

— Дай руку, — попросила она. У меня не было ни сил, ни желания задавать вопросы. Если она попросит, я сделаю всё, что угодно. — Есть одно место, где я чувствую себя в безопасности. Может, и тебе поможет. Смотаемся ненадолго, Джинни даже не заметит, что нас не было.

Губ коснулась улыбка. Мы трансгрессировали.