Другой принц (гет)

Вам недолго носить эту форму, ребята,

Только будет всегда, до седин на висках,

Та закалка, что вы получили в десантных,

Та закалка, что вы получили в десантных,

Продуваемых всеми ветрами войсках.

(к/ф В зоне особого внимания)

Торос устроил неплохую потеху, со скачками, неожиданными разворотами по команде того, кому выпал жребий кричать, и стрельбой по стволам деревьев. Лионель заметил, что Арья не пытается всех обойти в стрельбе, даже его, хотя проигравшему очередной раунд приходилось бежать подбирать и выдирать стрелы, а Санса увидела, как Лео постоянно вздрагивает в седле в противоход, словно у него сводит мышцы. Когда Торос объявил отбой, Лионель поймал маленькую Арью, выпрыгивающую из слишком высокого для нее седла, — она то разрешала ему это, то не разрешала, на этот раз вроде бы ему все сошло с рук, даже несмотря на то, что Санса появилась рядом.

— Болит? — спросила Санса, она словно ничего вокруг не видела, сосредоточившись на нем, и она уже знала, что болит у Лео нижняя часть спины, начиная с последних ребер.

— Да черт знает, даже синяков нет, — честно ответил Лео. — Мышцы отбил, один раз упал хорошо, пару раз немного, — и Лео почувствовал, как Санса стиснула его руку, «хорошо упал» он тогда, когда рискнул жизнью, хитростью заставив Гору открыть щель под шлемом.

— Торос! — решительно окликнула Санса.

— Я жрец, моя госпожа, я не лекарь, — ответил Торос, выслушав Сансу, а Лионель в первый и далеко не последний раз подумал, какие сильные командиры вырастают в Винтерфелле, вроде бы ничто не предвещало и девочек никак не готовили, а тем не менее. Хотя один взгляд Сансы он поймал, она словно спросила его глазами: «Можно?» — и Лионель так же молча согласился с улыбкой: «Ну хорошо, сегодня можно, могу даже перевязать шарф с руки на шею и надеть теплый подшлемник».

— Ладно, я одну мазь у себя поищу, — согласился Торос, но далеко уйти не успел, потому что Арья тоже нашла ему работу.

— Торос, глянь, там еще мальчик под деревом, — обратила внимание Тороса Арья. — В ногу ранен, тащить же его придется, да и загноится рана еще.

— Ладно, — отмахнулся Торос, — он не лордов сын, прижечь да зашить.

Мальчик, на которого обратила внимание Арья, тем временем все никак не мог отстать от привычки сплетничать и опять перемывал королю кости вместе со своим толстым приятелем, удивительным образом не пострадавшим в бою, несмотря на то, что промахнуться по нему было нелегко.

— Слышь, Пирожок, — говорил Ломми, чей язык так и не смогли укоротить ни советы благоразумных старших товарищей, ни то, что он принял Арью за мальчишку, и над ним потом долго подтрунивали, особенно когда он ковылял отлить. — Слышь чего: а как думаешь, на которой король женится? Я вот говорю тебе, что на обеих.

— Заткнулся бы ты, щегол, — посоветовал Ломми браконьер Курц. — Это тебе не мелочь по карманам тырить, видал, как они допрашивают?

И словно во исполнение слов Курца рядом с Ломми появился Торос, с иглой, вощеной ниткой и факелом.

— Вот, — сказал заботливый Торос и сунул Ломми отполированную деревяшку. — Заткни себе рот. И не вой тут мне, не тревожь юных леди.

Благородный лорд Берик по утрам чувствовал в груди щемящую боль, словно его затянувшаяся как по волшебству смертельная рана так до конца и не сумела зажить, и потому он в очередной раз оставил отряд, прежде убедившись в его безопасности, и ушел в лес, откуда вернулся только тогда, когда Торос, излечив Ломми и наведя на простолюдинов изрядного страха своими методами врачевания, принялся за короля. Торос из Мира следовал свободным нравам своей родины, считал про себя вестеросцев ханжами и чистоплюями, и по праву лекаря стащил с пострадавшего Лионеля сначала кожаную куртку, а потом и рубаху. «Надо невесте показать товар лицом, — думал Торос. — Что кота в мешке покупать, что рыцаря в доспехах. Иного рыцаря вынуть из доспехов все равно что кошку водой облить — вон мотался я года два тому на Север, болтонского бастарда по дороге избил и всю его компашку. Он даже в коже такой важный был, здоровый и как будто жирный, а стал я его потом в чувство приводить, вытряхнул из кожаных доспехов в пруд — худой же как цыпленок, его на мечах даже крепкая девка сделает, а хороший боец и с одним щитом измочалит в мясо... А ты погляди-ка — наши-то девчонки смелые и нахальные не только в бою! Не краснеют, глазки не прячут, смотрят с интересом, причем обе».

Свои полупристойные мысли и воспоминания Торос скрывал от своего монарха и его спутниц рассказами о лорде Берике, его новом прозвище Мертвый лорд и его посттравматическом синдроме, которому Торос немало дивился: всего-то умер человек, а как надолго расстроился. Поэтому к моменту возвращения Берика из печальных скитаний по лесу все были уже подготовлены к его встрече.

— Из леса выходит старик, а глядишь — он совсем не старик, — прокомментировал Торос понурую походку своего друга.

— А, напротив, совсем молодой красавец Дондаррион, — продолжила Санса рекомендованную терапевтическую фразу, и над Бериком от души посмеялись все четверо.

— Берик, ну язвен дракон, ну что ты все шатаешься по лесу? — спросил Торос, беспокоясь о здоровье друга. — Шишки там куришь? Так это не те, то-то ты такой смурной.

— Наша война заканчивается, мой друг, — ответил лорд Берик, и его печаль была уже светлой. — Я допрашивал с утра пленных, они говорят, что из трех отрядов они последние.

— Это поподробнее! — возмущенно воскликнул развоевавшийся уже красный жрец, которому понравилось следовать за людьми Ланнистеров и вырезать их разъезды во славу Рглора, и Берик рассказал о том, как утром он допрашивал пленных, и выяснил, что отряд Варго Хоута был наголову разбит большими и хорошо организованными кавалерийскими частями, а отряд Клигейна был разбит почти полностью и слился с отрядом Лорха, наиболее слабым из трех.

— Эх! — с досадой сказал воинственный Торос. — А ведь как хорошо начали, одно название для нашего отряда придумывали два вечера. На чем мы там остановились, вроде Братство без знамен?

— Дондаррионы без границ, — не согласился Берик, уже вернувшийся мыслями в мирную жизнь, в которой у него была хорошая невеста, в которой он был молод и богат, и в которой смертельная рана в груди будет ныть у него все реже, разве что раз в год.

— Товарищи без башни, — припомнил еще один вариант Торос, и Арья рассмеялась: вот в таком отряде она, может, и подзадержалась бы, если бы не поездка к Джону и, конечно, если бы не Лео.

— Сердечно благодарю вас за волчиц, миледи, — поклонился Берик Сансе и Арье. — А также за их свирепость и аппетит. Мои пленные рассказывали все как на духу, они все дрожат от воспоминаний о том, как остальные отряды ночью разрывали в клочья огромные волки-людоеды.

— А вот теперь мне поподробнее! — потребовала Арья, и Берик охотно пересказал в деталях рассказы пленных о том, как на другие отряды среди ночи обрушивался свирепый противник, поджигавший лагерь с четырех концов, и как за лошадями нападавших следовали огромные волки. Волки якобы сражались наравне с атакующими, чьи кони волков совсем не боялись, и разрывали врагов на куски, а некоторых и ели живьем.

— У страха глаза велики, миледи, — подытожил Берик. — Это хорошо пересказывать за столом, но на самом деле волков там могло быть два-три, а то и вообще один, а остальные волки могли быть на гербе и знаменах тех, кто упокоил подельников наших мерзавцев.

— Мы едем в Сероводье, — сказала Санса, не скрывая своего волнения, и Арья мрачно кивнула. — Это Робб пришел на выручку нашему деду и нашему дяде, и его лютоволк сражался вместе с ним.

— До Сероводья плохая дорога, — предупредил Торос. — Хуже той, по которой мы с вами тащились в столицу, и которой вот ты, — Торос глянул на Сансу, — была тогда недовольна.

— Сейчас уже неважно, — отмахнулась Санса. — Риды самый близкий от нас северный дом.

— Мы еще в Харренхолле все узнаем, — пообещал Берик, он уже хлопнул себя по лбу и припомнил, что волк в гербе у Старков. — Или на Перекрестке.

«Совсем уж я плохой стал, после того, как помер, — с доброй насмешкой над самим собой сказал себе Берик. — Иногда даже забываю, кто посвятил меня в рыцари и какое мое любимое блюдо — во, как шандарахнуло. И герб Старков забыл, как олух Отца небесного».

Лорд Берик собирался возвращаться домой и жениться, солдаты тоже возвращались к своим лордам, и Торос из Мира, одинокий красный жрец, искал друзей. Первым делом он подкатил к Йорену с соблазнительными предложениями.

— Вот ты говорил, что Ночной Дозор не воюет ни на чьей стороне и не вмешивается ни в какие битвы, — рассуждал Торос, покачиваясь в седле рядом с Йореном. — А теперь сам посмотри: разок побывал в деле, и у тебя двадцать два вышколенных солдата в рекрутах, а доспехов и мечей хоть отбавляй.

— Они первые на нас напали, — отвечал Йорен, пока Торос не приплел ему нарушение устава.

— Вот, ты начинаешь сечь фишку, — одобрил красный жрец. — Главное громко крикнуть: «Они первые на нас напали!», — и понеслась. Слушай, я же тебе не людей похищать предлагаю и в рабство их продавать. В любом лесу найдется шайка каких-нибудь мерзавцев. Ведь воруют же, много воруют! Давай так: ты еще вербовщиков покрепче с собой возьми десяток, а я сколочу тут команду, и встретимся у Старых Камней. Я тебе обещаю, хабар будет такой, что ты позабудешь все на свете.

— На хрена он мне, твой хабар, — флегматично отвечал Йорен, который все же предпочитал вести в Дозор добровольцев, хотя последнее время все чаще брал и смертников. — У дозорных ни дома, ни семьи, некуда хабар твой складывать.

— Ты болеешь за общее дело или нет? — возмутился Торос. — Ночному Дозору нужен каждый человек и каждый меч, ты же на первом привале сам так говорил!

Выполняя волю желающего отвязаться от него Рглора, утром и вечером Торос усердно учил девочек плохому: Арья и Санса стреляли то на скаку, то в пешем строю, пока не начали расщеплять стрелой стрелу с двадцати шагов.

— Это стоя, это не считается, — отметил вошедший в раж Торос, которого на вид не тронуло даже то, как сестры стреляют в паре: арбалетные стрелы всегда приходились чуть выше стрел, выпущенных из лука, чтобы не мешать друг другу. — Подождите, сейчас я смотаюсь в Харренхолл, привезу еще стрел и новости вам расскажу.

— Не надо, — строго ответила Арья. — Правду расскажет Хоуленд Рид, а сплетни нам не нужны.

В Харренхолле Торос задержался, возможно, найдя себе подходящих подельников для причинения справедливости и нанесения добра, а Санса и Арья неожиданно решили расстаться с идущим дальше по Королевскому тракту отрядом. Лионелю и самому не очень хотелось снова проезжать мимо замка Дарри и Рубинового брода, но все же с большим отрядом было двигаться безопаснее, а безопасность Сансы и Арьи была ему важней. Они, впрочем, тоже его берегли, но по-своему.

— После Рубинового брода переправляться негде, — уверенно сказала Санса.

— В Близнецах, — вспомнил Лионель даже без карты.

— А вот там тебе делать нечего! — решительно сказала Арья, и Санса была с ней полностью согласна.

— Да что там такого в Близнецах? — не понял Лионель, он о Фреях знал только то, что они на удивление многочисленны, а о Уолдере Фрее, постоянно томимом коварными матримониальными замыслами, были больше наслышаны мужчины из числа непосредственных соседей Фрея, некоторые из которых заезжали на свою голову переночевать, потом крепко выпивали с хозяевами, потом находили в своей постели юную девушку, а потом либо попадали в число родственников Уолдера, либо долго и некрасиво с ним собачились, выдерживая призывание на свою голову кар небесных, обещания кровной мести и матерную брань.

— Ничего там такого, — ответила Лионелю Санса. — И незачем тебе это самому выяснять.