Другой принц (гет)

Спросу нету давно на хороших парней,

Если нужен успех — веди себя подрянней.

(с) Дискотека Авария

Джон, ничего не подозревавший о том, что сейчас происходит у подножия горы, и многое подозревавший Куорен тем временем сняли двух караульных, а Джон обезоружил и третьего — а тот тут же обезоружил его, пусть даже и в переносном смысле: третий караульный оказался не вонючим дикарем, а молоденькой рыжеволосой девушкой.

— Никогда такого не было, и вот опять, — пожаловался на судьбу Куорен. — Джон, ты умеешь считать до пяти? Провизии у нас на пятерых, и лошадей внизу мы оставили пять.

— И что делать? — не понял благородный Джон, которому уже казалось, что зря он так навалился на девушку, непристойно это как-то.

— Да что и делал, — жестоко ответил Куорен. — Убить.

Если бы пленница Джона дотянулась до своего топора или ударила Джона кинжалом в ногу или в кольчугу, инстинкты воина, может, и взяли бы в Джоне верх, но его пленница была не такой глупой. Она откинула голову и подставила Джону белую нежную шею.

— Давай скорее, — прошептала девушка, и Джон был побежден.

— Только тронь ее, — предупредил Куорена Джон и, встав рядом с пленницей на колено, благородно принял ее капитуляцию, но все-таки не забыл ее охлопать и отнять кинжал. — Нам вообще «язык» нужен.

— Ну вот, теперь тебе нужен язык, — проворчал Куорен, стаскивая в одно место все шкуры, которыми укрывались горе-караульные, и Джон услышал в его словах похабный подтекст, а рыжая девушка рассмеялась. — Слышь, рыжая, когда вас сменять-то должны?

— Сменять? — удивилась рыжая девушка, а Куорен, подав сигнал вниз и повздыхав над организацией у дикарей караульной службы, устроил ногами к костру три спальных места, предложил Джону кутаться в шкуры, чтобы не мерзнуть, и уложил пленницу между собой и Джоном.

— Эх, Джон, — вздохнул Куорен, решив не спать, чтобы не упустить пленницу, которая тогда могла бы привести за собой хоть несколько сотен Одичалых. — Молод ты. Ну убивать не стал, ладно, — но а что тогда нужно делать, если девушка сама тебе шейку подставляет?

Джон даже не знал, что ответить на такое нерыцарское предложение, а Куорена его молчание только подбодрило, он даже приподнялся на локте, чтобы в рассветной полутьме полюбоваться на смущенные лица молодежи.

— Я уж не буду тебе объяснять, что надо делать, если девушка говорит «давай скорее», — продолжал веселиться Куорен. — Про это поговорка есть, «если красавица сама бросается…»

— Заткнись, Куорен, — наконец не выдержала пленница, все-таки похабник Куорен и ее немного смутил такими разговорами при симпатичном юноше, да и продолжений у поговорки было несколько.

— Вот она, слава, — притворно вздохнул Куорен. — Сразу меня узнала, рыжая, или по шуточкам?

— Меня зовут Игритт! — наконец представилась девушка, Куорен все-таки умел разговорить и создать на привале непринужденную обстановку.

— Хорошее имя, игривое, — одобрил Куорен и получил от Игритт тычка, который через столько шкур его только позабавил. — Вот скажи, ты вольная женщина?

— Да!

— Значит, с тобой я могу позволить себе небольшие вольности, — пообещал Куорен, и Игритт решила перекатиться через Джона, подальше от этого старого черта, но бдительный Джон ее тут же поймал, и она оказалась на нем, а не рядом с ним.

— Я обратно не пойду, — уперлась Игритт, когда Джон попытался вернуть ее на место.

— Не пускай ее дальше, Джон! — тут же среагировал Куорен. — Приказываю тебе как командир! Вы и так отлично смотритесь.

Когда Лионель, Санса и Арья поднялись на перевал, проведя лошадей длинной пологой тропой, Куорен перестал похабничать, но внезапно нашел себе союзника в лице молодого короля, который отвел Джона и Куорена в сторону, услышав, что Джон взял «языка».

— Арья и Санса здесь, — с укором сказал Лионель. — Как ты ее собираешься разговорить?

— Можно иголки под ногти загонять, у меня пара есть, — предложил Куорен, то ли в шутку, то ли всерьез, — можно напоить и не давать похмеляться. Ну или Джон перестанет строить из себя Рыцаря-Дракона, и вот тогда она сама растает как льдинка на весеннем солнышке. Что он ей велит, то она тогда и сделает.

— А что, есть предпосылки? — развеселился Лионель.

— Да я тут три часа языком молол, они уже посмотреть друг на друга не могут, — доложил Куорен. — Родина требует от тебя решительных побед, Джон Сноу.

— Да вы чего? — опешил Джон, но про присягу дозорного уже не вспомнил. — Я ведь того... Никогда не того…

— Ну я же не могу, — резонно сказал Лионель. — А Куорен из другой возрастной категории. Да ты что, совсем ничего не знаешь, Джон Сноу?

Куорен сходил к пленнице, тихо поговорил с ней пять минут глаза в глаза и вернулся.

— Правильно взял, — одобрительно сказал Куорен, и Джон снова смутился. — Все она знает, или почти все, но врет, что нет. Джон, дай мне честное благородное слово, что в ближайшие дни ты ее разговоришь, и потопали назад.

— А если нет? — с сомнением пробормотал Джон.

— Нет у нас в Дозоре такого слова! — вдруг вскипел Куорен. — У нас есть слово «есть» и еще «так точно!» Какие у тебя другие варианты? Ну давай вам с ней побег организуем, ты будешь у дикарей перебежчика играть, все выведаешь, потом сам от них сбежать не сможешь, подстрелят еще при попытке к бегству. Или давай мы с тобой в окружение попадем, ты им сдашься и меня еще зарежешь в подтверждение своей верности. А дальше то же самое, наш человек в их команде, и побег оттуда с неясными перспективами. Так лучше, да? Лучше? Вот я сейчас сбегаю, на главный лагерь их посмотрю, а когда вернусь, чтобы была мне оперативная сводка! Мужик ты или не мужик?

— Один пойдешь? — спросил Лионель отважного разведчика, но Куорен только отмахнулся, пропустив при скромняге Джоне ответ «не волнуй своих девчонок понапрасну».

— В эту сторону они пикет уже выставили, нет здесь до лагеря больше никого, — резонно возразил королю Куорен. — Ты лучше побереги девочек от зрелища дикарского разврата — вон как раз за поворотом для него небольшая пещера есть. Джон, слышь, чего про пещеру говорю?

Куорен убежал по перевалу, а Джон пошел смотреть пещеру и, вернувшись, заметил, что Лионель уже занял место у костра, которое устроил Куорен, а Санса и Арья легли рядом, по правую и левую руку, и было что-то странно непристойное в трех торчащих из-под наваленных шкур головах. «Ну мы трое тоже только что так лежали», — попытался успокоить себя Джон, отправляясь выполнять воинский долг, но такое рассуждение мало его утешило, только смутило.

— Знаешь, почему я тебя пощадил? — сурово сказал Джон, оттащив Игритт к пещере, представлявшей собой скорее большую выемку в скале. — Потому что ты мне понравилась.

На душе у Джона тем временем было паршиво от собственного нерыцарского поведения и столь явно проявляемого намерения воспользоваться беспомощностью пленницы. Пленница, впрочем, была совсем не беспомощна, и тут же вырвалась и бросилась бежать. «Ну и пусть бежит, — обрадовался Джон избавлению от тяжкого долга. — Ох, она же нас выдаст, я же всех погублю!» И Джон довольно легко нагнал Игритт, потому что он был выше и быстрее. Игритт еще несколько раз пыталась выскользнуть, пока Джон тащил ее к пещере, словно для того, чтобы Джон почувствовал себя мразью и насильником, но перед пещерой неожиданно сдалась.

— Ты сильный и ловкий, — сказала Игритт. — От тебя будут здоровые дети.

И Игритт потянула Джона к себе, прежде чем он успел задать дурацкий вопрос, действительно ли она не возражает.

Куорен тем временем добежал до лагеря Манса, посмотрел бивень мамонта и даже приделанного к нему мамонта с великаном на спине, оценил размер и состав армии Манса, а также царящий в ней бардак, тихо присвистнул и через некоторое время вернулся обратно, подойдя к своим спутникам неслышным шагом разведчика. Лионель, уставший от бессонной ночи и угревшийся на солнце, уснул вскоре после ухода Куорена, раз уж тот был так уверен, что дорога в лагерь Манса тут одна и дал перед уходом отбой, а Санса и Арья уютно положили головы Лионелю на грудь и уснули вслед за ним.

«Мужик! — подумал Куорен про молодого короля, убедившись в правильности своих догадок. — Я ему даже немножечко завидую. Да что там — немножечко я завидовал, когда приметил ночью, где бывает голова его рыженькой. А теперь я завидую просто бешено».

— Не спать, — тихонько свистнул Куорен, собираясь потом сделать вид, что ничего не заметил. — Сумеречные коты уши обгрызут.

— Если что, лошади заржут, — ответила Санса, с трудом открывая глаза, и тут же пихнула сестру, заметив, в каком они положении, но Куорен так же тихо исчез, словно и не было его, а навстречу ему из пещеры уже встал чуткий Джон Сноу. Джон и Игритт тоже заснули, и Джон даже удивлялся теперь тому, что Игритт больше не пыталась сбежать, когда он уснул.

— Я ничего нового не узнал, — тихо сказал Джон Куорену, у Джона и из головы-то все это вылетело примерно между третьим поцелуем и ощущением женской руки на нужном месте.

— Ну как ничего нового, — не согласился Куорен. — А что у баб она мокрая? Ладно, лиха беда начало, нам уматывать пока надо, хоть когда-нибудь они же караулы сменяют.

Только когда отряд прошел почти весь предыдущий дневной переход и остановился на ночь, Куорен отозвал Лионеля в сторону и движением фокусника извлек из-за пазухи драконье яйцо.

— Ты демон, как это ты сделал? — опешил Лионель, ему утром показалось, что он и уснул-то не больше, чем на два часа.

— Им даже щекотно не было, — ответил Куорен с немного зловещим юмором. — Только уговор: если из этого яйца вылупится дракон с голубыми глазами и голубым пламенем, виноват не я, а тот, кто яйцо за Стену продал на эдакий-то мороз.

— Куорен, — окликнул разведчика Лионель, когда Куорен собрался возвращаться к стоянке. — Ты серьезно веришь, что Джон что-то у пленной выведает?

— Да нет, конечно, — отмахнулся Куорен. — Рано или поздно за нами вышлют погоню. Пойдут хорошие бойцы, вожди, может быть, еще какой-нибудь свояк Манса, желающий выслужиться и доказать всем, что трется около Короля-за-Стеной он по праву. Если мы успеем дойти почти до Стены или хотя бы до Крастера, девчонок твоих мы отправим доставлять на Стену ценного пленника, без серьезного задания они ведь полезут геройствовать и говорить, что тебя не бросят, а сами возьмем уже настоящего «языка» и поговорим с ним по-настоящему.

— А Джону ты зачем голову морочишь? — с небольшим укором сказал Лионель, приметив оговорку Куорена про «твоих девчонок».

— А то ему плохо, можно подумать, — усмехнулся Куорен. — Разве я не тому его учу? Чтобы таяла в его руках как воск, чтобы любую верность забыла, кроме верности ему. Так-то хрен он станет меня слушать, если я ему у костерка или за кружкой то же самое объясню, а солдат он хороший и хороший боевой товарищ. Теперь он не подведет.

— Ну у вас вообще-то целибат, — напомнил полушутя Лионель, но Куорен только сплюнул.

— Где целибат, там и педерастия, — отрезал Куорен. — Нам такой Дозор не нужен. Сам посмотри, в деревнях около Дозоров больше пришлых шлюх, чем крестьянок, какой уж тут к черту целибат. А за Стеной и нормальные бабы ходят табунами. Такие попадаются, что грех упускать, но — если боец будет бабу свою ревновать, будет она им крутить, будет он к ней чуть не из караула бегать — это кошмар, разврат и смертная казнь на месте. А если она его ждет, приходит к нему, куда он скажет, боится ему навредить — ну что плохого-то?

Куорен здраво рассудил, что, если погоня за ними уже вышла, преследователи спать не будут, рассчитывая быстро их догнать и отоспаться потом, и поднял свой отряд среди ночи, дав всем поспать всего три часа.

— Если рассчитываете дожить до моих лет, пошевеливайтесь давайте, — распорядился Куорен, хотя никаких признаков погони еще не было.

Следующий полуторачасовой привал у Куорена был запланирован на полдень, но от форсированного марша всех спас Джон Сноу, незадолго до рассвета задремав на лошади и длительно и непечатно выразившись, так что Игритт, которой все это прилетело в ухо, даже немного испугалась и подумала, что она сделала не так.

— Призрак, — ответил оглушенный сном Джон, никак этим Игритт не утешив, а только напугав ее сильнее. — Он дрался с орлом. Арья орла почти сбила.

— Ты тоже видел? — удивилась Арья, картина волчьего боя на перевале, над лагерем Манса, неожиданно встала перед ее глазами как мираж и рассеялась, стоило Нимерии исполнить ее желание и наброситься на орла, напавшего на Джона, то есть на его лютоволка.

— А я не успела, — сказала Санса, ее тоже зацепил по касательной бой серых братьев.

— Да, ты не успела, — согласился Джон, и на этот раз забористо выругался уже Куорен.

— Я прошу прощения, юные леди, — обратился Куорен к Сансе и Арье. — Я просто давно не видел оборотней, а тут у меня в отряде целых три. Джон, прикорни еще, посмотри, погоня за нами есть?

— Я вижу, — ответил Джон, закрывая глаза. — Я ранен. Ты куда?

Последнее, впрочем, относилась к Игритт, которая попыталась соскочить с лошади, остерегаясь колдуна. Колдунов она всегда не любила и побаивалась, достаточно с нее было уже и ночи, проведенной в карауле рядом с тем колдуном, который был уже мертв, но перед сном успел понарассказать жутких историй с бесовщиной, словно ему очень хотелось посмотреть на ее страх.

— Правильно, — тут же поддержал Куорен. — Ты, рыжая, его бойся, это человек-волк. Ты теперь от него не убежишь. А если к полнолунию он не будет тобой доволен…

— Куорен! — рассердился Джон, выходя из транса. — Без твоих побасенок шея болит, вот бы тебя орел так потаскал!

— Ты давай направь своего волка к тому месту, где мы караул сняли, — предложил Куорен. — Сможешь? Расскажешь потом, новый заступил уже, или еще нет.

— А ты не боишься? — весело спросила Лео Санса, наблюдая, как нахальная и боевая Игритт под влиянием побасенок Куорена начинает втягивать голову в плечи, словно боится, что Джон, сидящий в седле сзади нее, обернется волком и перекусит ей шею.

— Нет, конечно, — улыбнулся в ответ Лео. — Мне даже интересно.

— А если двое на одного? — в свою очередь попыталась напугать Лео Арья, но бесстрашный Лионель так весело и провокационно глянул на нее в ответ, что Арья даже смешалась, ведь ничего такого она не имела в виду, только что ведь договаривались!

— Отбой, ребята! — скомандовал Куорен через полчаса, получив от Джона доклад отдельной группы оборотней, что на месте захваченного пикета так никого и не было, и погони за ними нет, но командовать оборотнями было не так легко, как простыми дозорными.

— Они зовут, — сказала Арья, разворачивая лошадь в обратную сторону. — Мы им нужны. И опять этот орел.

Почти весь переход после ночного привала был пройден заново, на этот раз в обратном направлении, когда на снегу впереди появились бегущие волки — сначала двое, а потом стал различим и третий, белый и испачканный кровью. Орел действительно оставил на шее Призрака глубокую рану, а бросившаяся к Призраку на выручку Нимерия немного прихрамывала на переднюю лапу.

— У орла есть причины ненавидеть тебя, — наконец сказала Джону Игритт, когда рана Призрака была промыта и перевязана, Арья все-таки поймала Нимерию и объявила, что «она не хочет», а улетевший орел был помянут много раз в самых интересных словосочетаниях.

— Кто он? — потребовал Джон, чьи руки были перепачканы кровью его белого брата, и его взгляд и лицо были страшными, так что Игритт показалось, что Джон действительно волк. — Говори!

— Он был человеком до того, как ты убил его на перевале, — призналась Игритт, хотя ей и не хотелось рассказывать, словно своим рассказом она отрезала себя от Вольного народа.

— Он еще появится? — спросил все еще злой Джон, которому хотелось поквитаться с орлом, но в уже остывающем гневе он вспомнил о своих товарищах. — Он может привести за нами погоню? — и снова его воля и зловещая репутация оборотня оказались сильнее, чем упорство Вольного народа.

— Не сразу, — тихо ответила Игритт. — Он мыслит как птица и не может говорить. Он может часами охотиться, пока не наестся, это ему важнее. Но он вернется к своему племени, может быть, завтра. Может быть, послезавтра всем бросится в глаза, что этот орел не боится людей, тогда найдут другого колдуна и оборотня, хотя два колдуна могут и не поладить…

Мрачный Джон отошел, а Игритт села в снег, пытаясь понять, что с ней происходит, и то ли жалея о том, что ей попался молодой колдун, то ли прощаясь со своей прошлой жизнью, да и у Джона было нелегко на сердце: он заснул в седле потому, что спал в короткую сумбурную ночь меньше всех, и вовсе ему не хотелось после этого пугать и допрашивать Игритт, а хотелось снова целовать ее и чувствовать ее сладкую дрожь, а после — ее довольное дыхание.

А сейчас доволен был один Куорен, который подошел к Джону и негромко похвалил его за службу, на что Джон только сердито дернул плечом.

— А давай я тебе историю расскажу, про семейную жизнь, — предложил Куорен и отдал всем знак расседлывать и ложиться досыпать на солнышке. — Привел однажды мейстер к себе бабу, а у него один ворон жутко болтливый был, хуже, чем у Мормонта. «Ну, — думает мейстер, — сейчас ворон всему Дозору про меня растреплет», — и куртку на его клетку накинул, чтобы ворон ничего не видел. А ворон сидит и слушает, как мейстер бабой крутит: «Давай я снизу, а ты сверху. А давай теперь ты снизу, а я сверху». И тут баба как ляпнет: «А давай я сверху, и ты сверху!», и ворон тут же из-под куртки: «Вырви мне язык, но я должен это видеть!»

— Так-то, молодой, — поучительно сказал Куорен. — Оба сверху не бывают, либо так, либо этак. А если она тебя бояться будет, так это только лучше. Меньше будет ерепениться. Или тебе самому охота перед ней на задних лапках бегать?