Жизнь с чистого листа (гет)

Ни магглам, ни волшебникам не суждено до конца понять, кто такой на самом деле Воланд. Многие, глядя в его странные глаза, испытывают дискомфорт, затем чувствуют, как взгляд этот буквально гипнотизирует. Дьявол, а это именно он, никогда не показывает людям своего истинного лица, таким образом сохраняя вокруг себя ореол загадочности.

Но то, что вот уже несколько лет происходило в магической Британии, очень сильно разозлило Воланда. Как смел какой-то жалкий маг возомнить себя чуть ли не всесильным, разорвав свою алчную душу на несколько кусочков? Мало того, этот тип еще и манипулировал окружающими, запугивал их, шантажировал, заставляя служить себе верой и правдой. Причем действовал этот так называемый Лорд очень мастерски и хитро.

Он с легкостью мог запудрить мозги любому волшебнику, внушив тому якобы чистую правду о получении новых знаний, обещал власть, силу, умело играл на предрассудках общества и слабостях человека, позволял каждому надеяться именно на ту награду, какой тот сам жаждал больше всего. Но Воланда сейчас интересовал куда более сложный вопрос, чем это недоразумение, над которым он слегка посмеивался. Именно это и побудило мага прилететь в Лондон. Все остальное подождет, но то, на что он обратил свое пристальное внимание, просто выбивало почву из-под ног в буквальном смысле слова.

Маг всегда знал обо всем, но предпочитал остановиться на чем-то более конкретном, что не терпело промедления и что требовало его помощи. Даже слуги дьявола были, мягко говоря, ошарашены, когда он поделился с ними тем, что ему довелось наблюдать из своих покоев. Прежде дьявол бы и не обратил внимания на зловещую тюрьму Азкабан для волшебников, если бы не одно НО.

Прямо над этими казематами кружила стайка голодных дементоров, напоминая Воланду черных надоедливых ворон, чьи крылья сердито шелестели в воздухе. Только у этих тварей вместо крыльев были какие-то непонятные тряпки, напоминающие с виду балахоны. А уж что было у них под капюшонами, — точно бы предпочел не знать ни один волшебник. Но многие, кто сидел в Азкабане, прекрасно о них знали и боялись, как огня. Еще бы! Это ведь то, что и возмущало мага; отвратительные, покрытые струпьями, жуткие лица дементоров. Они подлетали к жертве и вытягивали из нее душу, после чего вместо людей оставались лишь куклы.

После всех этих наблюдений Воланд решил заняться подробным изучением человеческих душ, а именно окончательно понять, что же случается с самой душой после «Поцелуя». Именно так англичане называли самую жуткую казнь: Поцелуй дементора. Звучало жутко. Но он наверняка знал, по крайней мере догадывался, что души можно извлекать из уродливых тварей, вопрос был в том, как именно. Любой бы из магического мира возразил Воланду, заявив, что процесс необратим, и что жертвам уже ничем не помочь. Однако для чего, собственно и затевалось изучение? Не иначе, как чтобы предотвратить эту вопиющую несправедливость.

А то ведь однажды дементоры вырвутся на свободу, и наступит настоящий ад на земле, смешанный с вечной людской тоской и безнадежностью, чего никак нельзя было допустить. Все его слуги знали о том, что когда-то Воланд сам являлся эпицентром всех бед и несчастий. Но однажды ему стало интересно посмотреть на мир со стороны, чтобы понять, как много в людях грязи, лжи, предательства и подлости. Все это часто перекрывало хорошее в человеке.

Глядя на весь этот хаос, маг почувствовал не свойственную ему усталость и ненависть к тому, что он творил до сих пор. Он сам бы изначально не смог объяснить никому, откуда в нем появилось желание сделать мир лучше или хотя бы помочь тем, кто действительно нуждался в помощи и совсем отчаялся от безысходности. Ибо Воланда интересовало все то, что было связано с человеческой жизнью. Все его познания, поразительные идеи извлекались из богатых наблюдений над жизнью простых людей. А случай с поцелованными весьма кстати располагал к подобному. Даже дьявол приходил в леденящий ужас от действий дементоров. Это никак не укладывалось в голове.

Приготовившись выслушать девушку, что сидела возле него с поникшим и грустным взглядом, он словно наяву увидел ее жизнь перед собой, как будто был ее старым другом и давно о ней все знал. Воланд не переставал ей удивляться — как к такому человеку, как Барти Крауч младший, можно вообще что-то чувствовать, кроме ненависти или отвращения. Тем не менее она любила его преданно и сильно, как только умела, несмотря на то, что была обижена, что он не захотел ее услышать. Свернул на кривую дорожку и отправился кланяться тому клоуну, который мечтал о бессмертии.

Люди зачастую сначала действуют, пребывая во власти своих импульсов, эмоций, здравый смысл остается в стороне. Так было и с Краучем. А что с него взять? Он и сам оставался еще сущим ребенком, когда пошел в услужение к Лорду, в итоге потом поплатившись за свои проступки и свою самоуверенность. За несколько лет Барти успел натворить кучу ужасных проступков, будучи в рядах тех самых Пожирателей, считая, что борется за справедливость, что угождает своему Милорду.

Но зачем ему все это? Никто бы не смог объяснить, никто, кроме дьявола. И вот теперь вместо Крауча в глубоком кресле сидел тот самый бездушный манекен. Элен терпеливо сидела с ним, рассказывала обо всем, как будто он мог слышать ее, и горько плакала от отчаяния.

Это мысленное зрелище тронуло Воланда. Несмотря ни на что, она бы все отдала сейчас, чтобы он слова был рядом. Не важно какой, главное, что рядом, но живой.

— На кой-черт вам живая кукла? — Элен вздрогнула, услышав его слова, и вопросительно посмотрела на загадочного незнакомца.

— О чем вы? Я вас не понимаю!

— Вы прекрасно понимаете, о чем я! Время не терпит отлагательств, и мне некогда с вами разговаривать о погоде, подобно англичанам. Подождем еще — можем опоздать, и тогда уже ничего не изменишь! — Воланд пристально смотрел Элен в глаза, будто ожидал от нее уже готового решения.

— Поверьте, если бы я знала, как его вернуть, я бы это сделала. Но, увы! — голос девушки сорвался и на глаза навернулись предательские слезы. — Если вы имеете ввиду, что я должна избавиться от него, то я ни за что на это не соглашусь.

— Я совершенно не это имел ввиду, незачем впадать в панику. Мисс Элен, нельзя так просто сдаваться. Если вы очень сильно чего-то хотите, просто поверьте в это. Отвечу вам вкратце: есть у меня кое-какие соображения, как вернуть ему душу.

— Вы что, смеетесь надо мной? — Дюалье резко вскочила с места. — Как можно вернуть душу после Поцелуя, как? Это давно бы уже сделали и не было бы больше Поцелованных. Я знаю, что очень легко доверяю людям, с чем каждый раз борюсь. Вы сейчас дразните меня, в надежде, что я вам поверю! Не обнадеживайте меня, пожалуйста, с целью утешить.

— Успокойтесь, мисс Элен, и выслушайте меня, пожалуйста! — Воланд жестом пригласил ее сесть обратно на скамейку. — Я здесь для того и нахожусь, чтобы вам помочь. В данный момент я ничуть не ошибусь, если скажу, что вы мечтаете о его возвращении, но считаете, что это мечта и ничего более.

— Д-да, — еле слышно прошептала она, чувствуя, как сердце колотится в груди. Но как…?

— Я ничего не могу пока сказать. Могу лишь предупредить, что вы можете столкнуться с трудностями. Я сомневаюсь, что в нем ничего не изменится. За что-то ему придется ответить. Все-таки он непозволительно много содеял, и это не может пройти безнаказанно. Человек должен отвечать за свои поступки. Я дам Барти еще один шанс, и посмотрим, что получится.

— А в чем конкретно будет выражаться наказание? — Элен почему-то стало немного жутко от слов незнакомца.

Почему, собственно, она так легко и просто разговаривает с каким-то странным волшебником, словно давно знает его. Однако он каким-то странным способом вызывал у нее доверие. Или же это был новый способ гипноза? Это грубая и злая шутка, но с какой целью над ней хотят посмеяться? А может, это сон? Дюалье уже привыкла к таким снам. Она знает, что утром проснется, и останется все по-прежнему.

— Уверяю, мне вы можете довериться, и ничего не бойтесь, — мужчина читал Элен, как раскрытую книгу.

— Кто вы?

— Меня зовут Воланд, если вам это о чем-то говорит. Я профессионал своего дела и владею очень сложной магией. А теперь перейдем к делу. Я бы хотел с вами договориться о том, чтобы мне никто не мешал. Прогулка на свежем воздухе вас взбодрит. Поверьте, нет надобности превращаться в затворницу. Просто доверьтесь мне и все! Я Вам обещаю, никакого обмана, даю слово!

— Я готова выполнить ваши поручения, мистер Воланд! Что-то мне подсказывает, что вам я могу верить. Хотя совершенно не представляю, каким Барти выйдет из комнаты. Я очень волнуюсь.

— Потом ты все сама увидишь.