Осколками снов (гет)

Санни вдыхает полной грудью горячий каирский воздух, шлепает себя по скрытому длинной легкой юбкой бедру и оглядывается на скептически поджимающего губы Эрика. Он стоит, сжимая в руках ручки чемодана и сумки, и оглядывается с таким видом, будто готов убить кого-нибудь прямо сейчас. Санни фыркает, пинает носком сандалии камушек и поправляет на его голове белую шляпу.

Каирский аэропорт остается позади, и Санни бредет вперед будто бездумно, ведет по нагретому камню ладонью и щурится, когда прошлое встает перед глазами и смешивается с настоящим. Эрик за ее спиной фыркает, но молчит и послушно идет следом, изредка бросая сдавленные ругательства. Санни задирает голову, вглядывается в чистое ярко-голубое небо и слепящее до разноцветных пятен на веках солнце и закрывает глаза, позволяя совсем недавнему прошлому вести себя.

Все вокруг говорят по-арабски, и Санни не понимает почти ни слова, улавливая разве что интонации и самые распространенные фразы. Нить прошлого приводит ее к не слишком приметному двухэтажному домику, такому же песочно-серому, как и все остальные, но отчего-то кажущемуся гораздо более уютным. Из окна виднеется силуэт женщины-хозяйки, она, завидев потенциальных жильцов, показывается на пороге, утирая руки полотенцем и приветливо улыбаясь.

— Здравствуйте, вы говорите по-английски? — женщина кивает и заинтересованно склоняет голову набок, и Санни продолжает. — Нам нужна комната на несколько дней. Нам вас порекомендовали.

Санни говорит последнюю фразу совершенно случайно, ловит подозрительные искорки в темных глазах женщины и смеется.

— И кто меня порекомендовал? — Санни не сразу понимает, что она говорит, из-за чудовищного акцента, фыркает и стучит костяшками по теплому камню:

— Песок.

Женщина закидывает полотенце на плечо, оглядывает Санни и Эрика с ног до головы и машет рукой в пригласительном жесте. Санни коротко смеется, тянет Эрика за руку и едва ли не подпрыгивает от предвкушения.

— Песок может многое рассказать, — тянет Наима заговорщицким шепотом, — но он также хранит много неприглядных, порой ужасающих тайн, которым лучше исчезнуть в веках.

Эрик скептически фыркает, и Санни шлепает его по ладони. Наима рассказывает интересно, пусть иногда и непонятно из-за акцента и переходов с английского на арабский, но Санни слушает с удовольствием, завороженно наблюдая за ее плавными движениями. Женщина накрывает на стол, неторопливо расставляет глиняные тарелки и методично отказывается от помощи. Она рассказывает истории про фараонов и завоевание Египта арабами, и Санни нисколько не сомневается в ее словах.

— Но и песок не всеведущ, — продолжает рассказывать Наима, — должно быть тысячи лет назад случилось что-то такое, что сама земля предпочла забыть, стереть навсегда, как истлевает все, на что падает глаз.

— И что это за секрет такой, который даже песок не знает? — Эрик подается вперед, складывая руки в замок на столе и приподнимает одну бровь.

Он не выглядит заинтересованным ни капельки, и Санни тихо фыркает, толкая его плечом. Наима прерывается, делает глубокий вдох и разворачивается, угрожающе покачивая полотенцем

— Наглец! — она замахивается, и полотенце шлепается в нескольких сантиметрах от ладони Эрика. — Думаешь, если песок не знает, то хоть кто-нибудь знает? Слушай, когда я говорю, или будешь спать на дороге!

Эрик неловко уворачивается от полотенца и вскидывает руки, будто сдается, а Санни хохочет едва ли не до слез. Наима тем временем серьезна, она неодобрительно хмурится, сжимает в пальцах деревянную спинку стула и поджимает губы.

— Одно только могу сказать, — тихо говорит она спустя несколько минут, — если кто-то разгадает эту тайну, беда за землю придет такая, что никому больше будет не до смеха.

Санни резко замолкает, смотрит женщине в глаза, но та только качает головой и отворачивается к плите. На Санни накатывает странное, удушающее чувство неправильности, но вместе с тем истинной правдивости слов Наимы, и она крепко жмурится и трет пальцами виски, ощущая подкатывающую к горлу тошноту. Эрик напрягается, когда Наима ставит перед Санни чашку с чем-то ароматным, но это оказывается обычный чай. Наима тяжело вздыхает, разливает по тарелкам суп и заговаривает снова только когда Санни тихо извиняется и просит рассказать что-нибудь еще.

— Не нужно тебе извиняться, — фыркает женщина, и в ее глазах вновь зажигается игривый огонек, — а вот твоему мужчине стоило бы, но я сама затронула эту тему, так что пусть. По лицу вижу, что слишком горд и упрям, чтобы просить прощения у старухи вроде меня, да и вообще у кого-либо.

— Он просил прощения у меня, — шепотом тянет Санни, а голос ее лучится гордостью, потому что это чертово потрясающее событие, случающееся раз в жизни, — искренне извиняющийся Эрик.

Эрик громко фыркает и отворачивается, а Наима хохочет и усаживается на стул. Она сверкает смешинками в глазах и неожиданно делается озорной девчонкой, юной и подвижной.

— О, ну тогда он не совсем потерян, — мягко усмехается Наима, подсовывая к тарелке Эрика несколько кусочков хлеба.

— Санни, — Эрик в который раз зовет ее по имени, и Санни лениво тянет в ответ неопределенные звуки, — напомни мне, почему мы идем пешком?

Санни громко фыркает, в общем-то понимая его негодование. Она идет на возвышающиеся впереди очертания пирамид, любопытно рассматривает местных и непонятно как затесавшихся туристов вроде них самих. Солнце яростно печет макушку даже через панаму, скрытые длинными рукавами руки давно покрылись потом, и Санни то и дело достает из сумки бутылку с водой, которую тут же выхватывает оказывается не переносящий жару Эрик.

— Потому что я хочу посмотреть на местных, — заявляет Санни, как раз разглядывая нескольких беседующих о чем-то египтян, — тебе разве не интересно?

— Было бы куда интереснее посмотреть на них из окна экскурсионного автобуса, — ядовито замечает Эрик, — там может и жарче, но нам хотя бы не пришлось бы тащиться пешком.

— Ну конечно, — хмыкает Санни.

Мимо как раз медленно проплывает экскурсионный автобус, все распахнутые настежь окна которого заняты высунувшими языки туристами. Эрик провожает автобус печальным взглядом, и Санни пихает его в бок, быстро чмокает в щеку и хихикает.

Вообще-то до Гизы они все-таки доехали на автобусе, потому что на переход от дома Наимы до пирамид по подсчетам женщины ушло бы по меньшей мере полдня. Конечно, они могли бы доехать и до самих пирамид, но Санни очень уж хотелось прогуляться по городу.

Когда жилые постройки наконец заканчиваются, пирамиды предстают перед Санни и Эриком в полный рост огромными каменными изваяниями. Они все еще далеко, но даже отсюда три большие, три маленькие пирамиды и Сфинкс кажутся не просто каменными глыбами, но чем-то сакральным и величественным. Эрик закатывает глаза, не разделяя мыслей Санни, утирает со лба пот и поправляет шляпу. У Санни же перехватывает дыхание, она на мгновение застывает на месте и ускоряет шаг, не обращая внимания на ворчливое бормотание Эрика.

Эрик оценивает размер, когда они оказываются совсем рядом, в толпе разномастных туристов и экскурсоводов. Он задирает голову и складывает на груди руки, едва слышно присвистывая.

— И как строили все это? — Эрик ведет рукой, описывая в воздухе емкое «это».

Санни хихикает и уже открывает рот, чтобы что-то ответить, но ее перебивает дама в шортах, белоснежной футболке и огромной шляпе:

— О, это одна из загадок человечества, — она говорит, перелистывает справочник и обращается к явно опешившему Эрику, — по основной версии древние египтяне использовали систему рычагов, чтобы перевозить и поднимать огромные камни…

Глаза Эрика расширяются, и он почти шарахается от внезапного ответа. Санни фыркает, окидывает даму беглым взглядом и зачем-то отмечает покрасневшую кожу на ее шее и руках. Она продолжает и продолжает говорить, хотя Эрик постепенно отходит от нее все дальше, заглядывает в свой справочник и поучительно качает пальцем.

— А на самом деле? — Эрик понижает голос до свистящего шепота и настороженно оглядывается на увлекшуюся даму.

— Мутанты, — коротко бросает Санни и на всякий случай поясняет, — скорее всего. Именно это я и хочу узнать.

Эрик понятливо кивает, оттесняет Санни плечом в сторону от основного скопления людей и сканирует всех недоверчивым взглядом:

— Погоди, Чарльз говорил, что мутанты появились не так давно.

— Да, — соглашается Санни, подмигивая, — по официальным данным. Но кому ты больше веришь, им или мне?

Она направляется прямиком к самой большой пирамиде, подол длинного белого сарафана хлопает ее по ногам, а волосы, даже убранные в хвост, так и норовят залететь в рот. Санни фыркает, когда Эрик придерживает едва оторвавшуюся от ее макушки панаму, и застывает у самого подножья среди группы разноцветных туристов.

— Это пирамида Хеопса, — голос недавней дамы раздается где-то совсем рядом, и Эрик все-таки шарахается, — самая большая пирамида в Египте.

— Да, мы знаем, — Санни касается пальцами ладони Эрика и склоняет голову набок, — если вы экскурсовод, то мы не из вашей группы.

— Ох, нет-нет, — дама засовывает книжечку в карман и протягивает ладонь почему-то Эрику, — меня зовут Маргарет, я туристка. Вы просто спросили, и я подумала, что могу рассказать что-нибудь. Я, видите ли, очень увлекаюсь пирамидами и другими древностями и могу похвастаться, что знаю довольно много.

— Похвально, — цедит Эрик и осторожно пожимает ее ладонь.

— Это все очень интересно, — дама снова раскрывает путеводитель, не удостаивая Санни и каплей внимания, — тайны и легенды о пирамидах, вьющиеся вокруг них слухи — это же так захватывает, согласитесь.

— О да, — Эрик закатывает глаза и складывает руки на груди, — моя жена тоже интересуется всякими древними тайнами.

Он намеренно делает акцент на жене, и дама вздрагивает, оборачивается и оглядывает Санни с ног до головы. Она фыркает скептически, обмахивается раскрытой книгой и вышагивает мимо каменных плит. Санни больше не обращает на нее внимания, она выискивает самое немноголюдное место и усаживается прямо на камень, поджимая под себя ноги. Ладони касаются теплой шершавой плиты, и Санни прикрывает глаза, отматывая прошлое все дальше и дальше. Перед ее глазами неровными рядами выстраиваются тысячелетия, мелькают миллиарды людей, проходят войны и празднества. Время тягучей смолой вливается в ее голову, и Санни кажется, что она сама становится временем, древним песком, гуляющим по Египту и рассказывающим тайны тем, кто умеет слушать.

Санни откидывается назад, спиной чувствует разливающееся по телу тепло и выдыхает, когда время резко останавливается, замирает на доброе тысячелетие, а потом снова пускается в пляс. Санни хмурится, прокручивает обратно, но все повторяется, из истории будто оказывается выброшен целый кусок, что-то настолько страшное, что свидетели не желают об этом даже вспоминать. Санни вспоминает слова Наимы о тайне песка, оглаживает ладонями теплый камень и соглашается, что смотреть не стоит. Пускай тайное остается тайным, Санни хватит и того, что ей было позволено увидеть.

Где-то над собственным ухом Санни слышит шелест бумажных страниц и редкие смешки и едкие комментарии, ощущает щекой жесткие колени и вплетенные в волосы пальцы. Эрик сидит на кровати, привалившись спиной к стене, и что-то читает, а Санни дремлет у него на коленях. Она чувствует охватившую все тело слабость и не спешит открывать глаза, наслаждаясь мягкими прикосновениями.

Санни почти не помнит, как они добрались до дома, она вырубилась где-то по пути из-за перегрузки. Она никогда прежде не заглядывала настолько далеко в прошлое, и это самое прошлое едва не поглотило ее, смешав разум с памятью прошедших тысячелетий.

— Ужин будет готов через десять минут, — дверь распахивается и тут же захлопывается, а Санни слышит голос Наимы как сквозь толщу воды.

Рука Эрика останавливается, и он опускается, опаляя висок горячим дыханием. Санни фыркает от щекотки, и слышит над самым ухом смешок.

— Что ты читаешь? — спрашивает Санни, все еще не открывая глаз.

— Маргарет подарила свою книгу, — Эрик ехидно кривится, Санни слышит это по его интонациям, — довольно занятное чтиво. Ты в курсе, что кто-то всерьез верит, будто пирамиды построили пришельцы?

— Пусть лучше они гоняются за пришельцами, чем за мутантами, — тянет Санни, носом утыкаясь в его живот.

Эрик коротко хохочет, отбрасывает книгу в сторону и несколько раз невесомо касается губами виска Санни. Санни смеется и перекатывается на спину, наконец распахивает глаза и оглядывает его лицо. Она тянет руки, и Эрик, закатывая глаза, подтягивает ее наверх и усаживает себе на колени.

— У тебя нос красный, — хихикает Санни, вплетая пальцы в жесткие волосы.

Она касается губами пострадавшей части тела и слышит недовольное шипение. Эрик убирает волосы с ее лица и слегка отстраняет, наигранно обиженно морщась:

— По чьей, ты думаешь, вине?

— Ну прости, — тянет Санни, целует его в губы и оставляет еще один отпечаток в уголке рта.

Санни довольно хихикает, принимаясь покрывать его лицо короткими поцелуями, и чувствует на бедрах горячие ладони. Эрик запрокидывает голову, и Санни подается ближе, прижимаясь к нему всем телом. Она чувствует, как пальцы Эрика задирают и без того съехавший куда-то сарафан, проводит языком по губам и прикрывает глаза.

Жаркую тишину прерывает громкое урчание ее живота, и Санни хохочет, склоняя голову набок. Эрик, словно в отместку, смазанно целует ее в висок с в уголок губ, ссаживает с себя и поднимается. Санни хватает его за руку и тянет на себя, но Эрик не поддается, наоборот отрывает ее от кровати и ставит на ноги. Санни дует губы и отворачивается, но желудок снова дает о себе знать. Эрик громко хмыкает, подхватывает ее на руки и шлепает по полу босыми ногами.

— Обуйся, — бурчит Санни, пиная его ногой, а Эрик целует ее куда-то в волосы, засовывает ступни в сандалии и хлопает ее по заднице.