Свет в океане (гет)

«Прости, прости. Прощанье в час разлуки

Несёт с собою столько сладкой муки,

Что до утра могла б прощаться я»,

— Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта»

24 февраля

Они неторопливо шли по тротуару, вслушиваясь в голоса вернувшихся с юга птиц. В этом году грачи прилетели рано. Гермиона сочла это добрым предзнаменованием, хотя в трактовке знаков судьбы всегда была полным профаном. Она терпеть не могла прорицания, гороскопы, гадания и гадалок. Регулус, насколько она знала, разделял её чувства.

— Интересно, почему?

— Почему что? — спросил он.

Гермиона смутилась, но, раз уж начала рассуждать вслух, поздно идти на попятную.

— Ты ведь не любишь прорицателей?

Он пожал плечами, с любопытством осматривая округу. В пригороде было гораздо тише и спокойнее, чем в столице. Перед Гермионой и Регулусом, держась за руки, катились на роликовых коньках двое ребят. Блэк, глядя на их ноги как заворожённый, отвечал с опозданием.

— Так и есть.

— За этим что-то стоит? — нажала Гермиона. — Неужели тебя облапошила какая-нибудь предшественница Трелони?

Регулус поморщился.

— Нет, не обманула; гораздо хуже, когда их предсказания сбываются. Прости, но я не хочу об этом говорить. Не вороши прошлое, ладно?

Гермиона замолчала, уважая его просьбу. У неё тоже были секреты или решения, которые она не хотела бы ни с кем обсуждать.

— Куда эти колёсики исчезают потом? — спросил он шёпотом. Она сразу поняла, что его так взволновали ролики. Когда-то её саму учила кататься мама. Чему в том же возрасте учили Блэка? Весьма вероятно, он зазубривал бесспорно эпохальные подвиги своих предков.

— Никуда. Дети снимут коньки и наденут нормальную обувь.

— А-а... Так это неудобно, — тут же охладел Регулус.

Гермиона тихонько рассмеялась.

В этом мире было столько вещей, изобретений, инструментов, которые бы могли его заинтересовать, а она могла бы ему о них рассказывать. С Роном же получалось, несмотря на то что усидчивостью тот не отличался. Когда они встречались, Рон говорил, что хочет поближе познакомиться с её родителями, но судьба распорядилась так, что Гермиона вела на встречу с ними чужого жениха.

Знакомый, дорогой сердцу домик показался из-за забора. На соседнем участке на трёхколёсном велосипеде катался мальчишка в синем комбинезончике. Он слишком сильно разогнался и выскочил на дорогу. От встречи колёс с бордюром велосипед завалился. Ребёнок упал и расплакался. Гермиона поспешила к нему, помогая подняться, пока Регулус возвращал в вертикальное положение детский транспорт.

— Ты ушибся? — ласково спросила Гермиона, на что мальчик, вытирая слёзы, кивнул. Было видно, что он старался не плакать, но ему не удавалось. — Где болит?

Он потянул вверх испачканную штанину, обнажив свежую ссадину на коленке.

— Будет шрам, — заметил Регулус.

Его слова всё испортили.

— Шрамы — это не всегда плохо, — заверила Гермиона, огладив маленькие вздрагивающие плечики. — Я знаю человека со шрамом в виде молнии на лбу, и это выглядит неимоверно круто! А ещё один мой знакомый хвастался, что у него на коленке шрам в виде схемы лондонского метро.

Мальчик уставился на Гермиону во все глаза.

— Или посмотри на меня, — сказал Регулус в типичной манере самовлюблённого индюка. — Девушки от него без ума, — он дотронулся до щеки.

— Я тоже хочу шрам в виде молнии! — загорелся мальчик.

— Кто бы сомневался, — выдохнул Блэк. — Гарри находит себе фанатов, даже не знакомясь с ними.

Гермиона бросила на него осуждающий взгляд.

— Как тебя зовут? — она обратилась к ребёнку.

— Марвин.

— Ты не обязан никому подражать, Марвин, — она провела ладонью над его раскрасневшейся кожей и про себя прошептала заклинание, чтобы унять боль. — Подумай, такого шрама как у тебя, ни у кого больше не будет. Он особенный, как и ты сам.

— Гермиона! — от крыльца дома к ним направлялась её мама и улыбалась ей, как самой дорогой гостье. — Ты познакомилась с Марвином?

— Здравствуйте, миссис Уилкинс. Я упал с велосипеда и ударился, но сейчас уже ничего не болит.

— Ты вырос, тебе нужен транспорт побольше, и управляться с ним будет легче.

Марвин рассмеялся.

— А теперь беги в дом и попроси маму обработать тебе ранку.

Когда соседский мальчишка, таща велосипед, зашагал к крыльцу, Моника повернулась к Регулусу.

— А кто же этот симпатичный молодой человек?

— Регулус Блэк, — представился тот, сопроводив слова располагающей улыбкой и поцеловав ей руку. — Приятно познакомиться, миссис Уилкинс.

— Невероятно приятно, — она растаяла, как и все женщины, которым он хотел понравиться. — Вы муж Гермионы?

— Прошу прощения?

— Блэк. Я не ослышалась?

Гермиону бросило в жар, когда она смекнула что к чему.

— Мы однофамильцы! — выпалила она, метнув на него взгляд из-под ресниц. — Блэк и Блэк. Распространённая фамилия. Мы работаем в одной фирме, но в разных отделах. Регулус хотел убедиться, что у вас нет проблем с отоплением. Он специалист по подвалам, гротам и подземным конструкциям, прокладке труб, дренажным работам...

— Ах, вы инженер! — воскликнула мама.

Регулус неуверенно кивнул, с озорством косясь на Гермиону.

— Начинающий.

— Я предложила ему прийти сюда со мной, — сказала она. — Простите, что не предупредила.

— Дорогая, мы с Венделлом всегда рады тебя видеть. Не извиняйся за то, что привела к нам человека с хорошими манерами. Вы обезоружили меня, мистер Блэк, и мне ничего не остаётся, кроме как пригласить вас на ланч, поздний обед или ранний ужин, это как посмотреть. Проходите в дом. С отоплением у нас всё в порядке, а вот приятных знакомых нам катастрофически не хватает.

— Магия вне Хогвартса, — одними губами проговорил Регулус, обернувшись к Гермионе. Он кивнул в сторону соседнего коттеджа и осуждающе покачал головой. — Как же Статут, мисс Блэк?

Она зарделась ещё больше.

Папа встретил её с тем же радушием, что и мама. Он только что вернулся из клиники и выглядел уставшим, однако это не помешало ему дружелюбно поприветствовать Регулуса. Папа обожал людей с красивой улыбкой, и Блэк, сам того не подозревая, уже попал в его любимчики.

Он постарался выглядеть по-маггловски, оделся просто, но со вкусом: рубашка, классические джинсы, чёрная куртка-бушлат.

Мама посадила его на диван — туда, где обычно сидел Теодор, когда приходил в гости. За Гермионой в доме «закрепилось» кресло.

— Не понимаю, — посетовала мама. — У нас не осталось друзей в Англии, хотя мы оба прожили здесь большую часть жизни. Венделл, я впервые задумалась об этом. Как это случилось?

— Не знаю, родная. Вроде бы мы не давали повода точить на нас зуб. Хорошо, повезло с соседями — милейшие люди.

— Верно, и дом чудесный! До сих пор не могу осознать, что он достался нам так дёшево. Теодор, предложивший его, самый настоящий волшебник. Вы поработали на славу!

— Мы уж было подумали, что с домом что-то нечисто. Знаете, как бывает в фильмах: тихие коттеджи в захолустье, кишащие призраками...

— Поверьте, в вашем доме нет привидений, — заверил Регулус. — Иначе бы я их услышал.

— Это вы ещё не спускались в подвал. Там жутко скрипит лестница, — нагнетала мама, но все понимали, что это не всерьёз. — В первый раз мне было страшно спускаться. Так и начинаются хорроры. А ведь обычно это мы с Венделлом пугаем людей. Мы дантисты, Регулус, — сказала она. — Я всех предупреждаю при знакомстве, иначе людям кажется странным, что мы всё время смотрим им в рот.

Вряд ли Блэк понимал их юмор, но проявлял безупречно вежливую заинтересованность ко всему, что они говорили.

Гермиона улыбнулась несмотря на грусть, возникшую после слов родителей. В том, что старые знакомые и бывшие коллеги о них вроде как позабыли, не было их вины.

Пока она помогала отцу накрывать на стол — сегодня он решил поухаживать за супругой и снять с неё домашние хлопоты, Регулус не терял времени даром. Он полностью обаял её мать, сверкнув знанием комедии «Сон в летнюю ночь» на французском — языке Дюма. Поэзия была слабым местом Джейн Грейнджер, особенно Шекспир, и вот эти двое уже склонились над очередным сборником новелл, обсуждая перипетии сюжета «Зимней сказки».

— Какие строки, вы только прочувствуйте их, — восторгалась мама: — «И если б я женился и отдал сердце менее достойной, передо мной бы встал, как судия, священный дух прекрасной Гермионы и молвил бы: «За что?»

— Я начинаю ревновать, — в шутку прошептал папа, наклонившись к Гермионе. — Мне очень нравится Теодор, но я понимаю, что ты нашла в этом молодом человеке.

Отрицать то, что он понял с первого взгляда, не имело смысла.

— У него красивая улыбка, — сказала Гермиона, расставляя бокалы.

— Немного подводит прикус, — профессионально оценил папа, — но с зубной эмалью, кажется, всё в порядке. Целовать людей, которые ухаживают за полостью рта, всегда приятнее.

Гермиона рассмеялась.

Ужин пролетел незаметно. Слава Богу, родители были далеки от инженерного дела и не задали Блэку ни единого вопроса по его «роду деятельности».

— У вас необычное имя, — сказала мама, когда тарелки опустели, и Регулус вызвался помочь ей отнести их на кухню — своеобразная смена вахты.

— Его выбрала моя мать.

— Она увлекалась астрономией?

— Вся моя семья потомственные астрономы, миссис Уилкинс.

— Выходит, вы бунтарь, раз изменили традициям. Это требует смелости — искать собственный путь.

Регулус печально улыбнулся.

— Мой брат был по-настоящему смелым, я только учусь.

Гермиона замерла на пороге кухни. Она не хотела подслушивать. Не хотела видеть неловкость, написанную на лице Регулуса. Не хотела влюбляться в него ещё больше.

— Гермиона, ты принесла фруктовую тарелку. Вот спасибо, — мама взяла посуду из её рук. Тарелка звякнула в раковине. Помещение наполнил звук бегущей из крана воды. Регулус вышел за бокалами, но вернулся без них — в его руке была волшебная палочка. Гермиона стояла рядом с мамой, промокая вымытую посуду бумажным полотенцем, как вдруг Блэк поднял палочку и произнёс:

— Конфундус.

Мама пошатнулась. Гермиона схватила её под руку, не веря своим глазам. Как он посмел напасть на неё?

Регулус закрыл дверь.

— Это необходимо.

— Необходимо? Ты заколдовал мою мать! Что же сразу не Империусом?

— По-другому я бы не смог наложить на неё чары Миргурда. Она не должна сопротивляться и тем более помнить об этом.

— Так вот почему ты вызвался прийти со мной? Думал, я не смогу наложить на родителей Конфундус? — прошипела Гермиона, усадив дезориентированную заклятием маму на стул. Видеть её такой было невыносимо.

«Что, если она навсегда останется такой? — встревожилась Гермиона. — Если все попытки вернуть ей память приведут к такому результату?»

— У нас мало времени. Если хочешь обсудить мою беспринципность, мы сделаем это позже, — Регулус присел на одно колено перед её матерью и положил той руку на плечо. — Миссис Уилкинс... Моника, пожалуйста, выслушайте меня. Я не причиню вам вреда. Не пугайтесь, договорились? — он направил палочку ей в лицо. — Мемориа кондере.

Голубой туман вырвался из его палочки и окутал голову матери Гермионы. Она сделала глубокий вдох и сосредоточила взгляд на Регулусе, когда он попросил.

— Скажите мне, Джейн, когда ваша дочь вернётся из школы?

Мама несколько раз моргнула. Понимание вопроса ускользало от неё.

— Моя дочь?

— Гермиона.

— Полагаю... полагаю, она приедет на пасхальные каникулы.

Регулус коротко посмотрел на Гермиону, зажавшую рот рукой.

— Хорошо. Спасибо, миссис Грейнджер. Я не хотел вас беспокоить, так что забудьте мой вопрос. Фините.

Он придержал её обмякшее тело за плечи и облокотил на спинку стула.

— Что это?.. — слабым голосом пробормотала мама, прикрыв глаза и прижав дрожащие пальцы к вискам. — Что со мной?

Гермиона вытерла бегущие по щекам слёзы и протянула ей чистое полотенце.

— У вас закружилась голова, Моника. Вы нас напугали.

Регулус спрятал палочку за спину, убрав её за ремень.

— Мне очень жаль. Я не хотела вас волновать.

— Ничего страшного, — вкрадчиво сказал он. — Не двигайтесь. Головокружение скоро пройдёт. Гермиона, — он посмотрел на неё, давая понять, что сейчас неподходящий момент для возражений, — побудь здесь. Я помогу Венделлу в гостиной.

Она кивнула и больше ничего не спросила.

* * *

— Им нужен отдых, — сказал Регулус. — Крепкий сон и настой из рябины и ромашки.

Гермиона только что спустилась вниз после того, как проводила маму в спальню. Той нездоровилось. Папа держался лучше, хотя его взгляд остался чуть расфокусированным после заклинания. Он сидел в гостиной, щёлкая пультом в поисках прогноза погоды. Иногда Гермионе казалось, что он не может без него жить. Она удостоверилась, что с ним всё хорошо, и вслед за Блэком прошла на кухню.

Посуда до сих пор лежала в мойке, заливаемая мощным потоком воды. Пены не было — моющее средство уже смылось в раковину.

— Экскуро, — Гермиона направила палочку на соусницы и тарелки, а затем также магией отправила их по местам.

Опершись о стиральную машинку, Регулус отстранённо следил за тем, как тарелки, расталкивая друг друга, укладываются на полке посудного шкафа.

— У тебя замечательные родители, Гермиона.

— Я знаю, — откликнулась она, присев на край стола.

— Твой отец напоминает мне Теда Тонкса. Помнишь его каламбуры?

— Профессиональная деформация, — невпопад откликнулась Гермиона. — Ты ещё не слышал про тридцать две попытки найти хорошего дантиста — любимая папина шутка. Наверное, он приберёг её на прощание.

Между ними повисла тишина, но не тягостная — комфортная. Регулус нарушил её первым:

— Скоро они вспомнят тебя, и вы станете полноценной семьёй. Миргурд должен приехать в конце марта.

— Я хотела бы написать ему сама и поблагодарить. Это возможно?

Блэк кивнул.

— Или поблагодаришь лично.

— Хорошо бы.

— Хочешь чая?

— Сначала заварка, потом молоко.

Если Регулус и удивился, то ничего не сказал. Он взял пару чашек и с помощью заклинания подогрел воду в электрическом чайнике.

— Ты его испортил, — Гермиона покачала головой. — Теперь он не включится. Магия портит всё.

— Скажем, что я его сжёг.

Гермиона закрыла глаза и заболтала ногами, шаркая носками туфель по полу. Звук напоминал трение наждачной бумаги. Казалось, ею была обёрнута сама Гермиона. Или одета в колючий-колючий свитер, увита шиповником — не хотелось шевелиться, иначе хрупкая, едва проклюнувшаяся надежда увянет, как цветок, проросший в темноте.

— Держи.

Она подняла веки. Регулус поводил чашкой, от которой исходил горячий пар, перед её носом. Чай выглядел в точности так, как если бы она заваривала его сама.

— Не уверен, что это вкусно, но всё, как ты заказывала.

— И ты так и сделал?

Регулус наградил её тяжёлым взглядом.

— Сначала заварка, потом молоко, — повторил он, спародировав фирменное брюзжание Кричера. — Вы будете пить, мисс Гермиона, или я могу вылить смесь в раковину?

Она не выдержала и улыбнулась, а потом вовсе рассмеялась. Чашка была тёплой, как и его пальцы, которые Гермиона случайно задела, принимая ту из его рук.

— Хочешь попробовать?

Он пригубил свой напиток и покачал головой.

— За последние сутки я исчерпал лимит удачи. Не хочу рисковать. Предпочту Эрл Грей... — он взял коробку из-под чая и прочитал: — ...с цедрой апельсина.

Это банально.

— Если бы ты был заклинанием, то каким? — спросила Гермиона, сдув молочную пенку к краю чашки.

— О-о... — он оживился. — Мы играем?

— Почему бы и нет.

— Ладно, — Регулус задумался, забавно наморщив лоб.

— Отвечай первое, что пришло в голову!

— Насколько я помню, правила были другими. Я должен как-то обосновать свой ответ.

Гермиона фыркнула:

— Тогда ты будешь выбирать целую вечность, выискивая самое вычурное.

Он рассмеялся вполголоса.

— Сейчас-сейчас. «Нокс».

Гермиона чуть не подавилась. Одно единственное слово прошило её стрелой, бьющей навылет. Почему он это сказал? Почему это звучало так знакомо? Он не мог играть с ней. Не мог знать.

— Что? — сдавленно произнесла она, откашлявшись.

— По-моему, оно мне подходит. Фамилия обязывает.

Она залпом допила чай, слезла со стола и подошла к Регулусу вплотную, забрав вторую чашку из его рук и отставив в сторону.

— Что ты задумала? — прошептал он голосом, полным паники.

— Можно я тебя поцелую?

Он побледнел. Отвёл взгляд. Она причиняла ему неудобство. Её просьба была столь же эгоистична, сколько невозможна в воплощении.

— Зачем? — прошептал он, отказываясь смотреть на неё.

— Я обязана проверить догадку.

Регулус потерял дар речи. Выражение его лица стоило того, чтобы сказать это вслух. Он рассердился.

— Ты опять за старое?! Какую догадку?

Гермиона предприняла слабую попытку объясниться.

— Неважно. Мне нужно проверить выдвинутую гипотезу опытным путём.

— А я кто — подопытный кролик? — спросил Блэк тоном ребёнка, которому положили на тарелку больше сельдерея, чем обещали.

— О нет, — с улыбкой сказала она. — Ты не кролик.

«Ты Змей-искуситель, хотя и сам того не знаешь».

— Но я должна быть уверена в своей правоте или в заблуждении.

— И для этого ты должна меня поцеловать?

— Да.

Он моргнул несколько раз подряд, всё ещё не веря своим ушам. Гермионе было впору смутиться, но после того, что произошло той ночью, как-то поздно стесняться.

— Хорошо, — серьёзно произнёс Регулус, будто решал сложнейшую задачу. — Сколько раз?

— Один. Этого будет достаточно.

Он молчал.

«Молчание — знак согласия», — напомнила себе Гермиона, встала на цыпочки и положила ладонь ему на грудь, раздвинула пальцы, чтобы лучше чувствовать чужое сердцебиение.

— Стой смирно, — она медленно приблизилась и, стойко перенеся его убийственный взгляд, осторожно коснулась губ Регулуса своими.

Ничего.

Гермиона отстранилась на пару дюймов.

— Я же гово…

— Молчи, — прошептала она и вновь потянулась за поцелуем. — Пожалуйста, только молчи.

Регулус не сводил с неё глаз. Его дыхание играло на коже. На короткий миг их губы встретились и снова разошлись. Гермиона разочарованно выдохнула, пальцы сжали ткань его рубашки. В кои-то веки Регулус послушался и хранил молчание. Тем лучше. Айсберг был бы теплее, чем его взгляд. Гермиона отважилась испытать судьбу в третий раз. Не разрывая зрительный контакт, она прижалась губами к его прохладным губам. Привкус апельсина. Её руки обвили его шею. Собственная смелость немного смущала, она нервничала, но он не останавливал, пусть и стоял неподвижно. Сердце заныло, пропустив удар. От обиды хотелось смеяться и плакать одновременно. Полный крах. Гермиона отстранилась, и Регулус аккуратно сжал её запястья, убирая девичьи руки со своих плеч.

— Один? — произнёс он нечитаемым тоном. — Кто-то не умеет считать.

— Я должна была проверить, — повторила Гермиона скорее для себя. С ним всё было ясно.

— Полагаю, эксперимент окончен. Я и так позволил слишком много и пошёл у тебя на поводу. Почему ты так поступаешь со мной? Это месть?

— Ты сам говорил, что тебе нравятся властные волшебницы, — Гермиона потёрла запястья, которые горели после его прикосновения.

Возникшее замешательство на лице Регулуса сменилось холодностью.

— Сейчас мне нравится только одна волшебница.

— Твоя невеста.

— Да, — Регулус отвернулся к окну. — Моя невеста.

Справедливо.

— Сколько времени? — шёпотом спросила Гермиона.

— У меня нет часов, — отозвался Блэк, уперевшись руками в края раковины. — Я забыл их сегодня, но думаю, нам уже пора.

Гермиона кивнула.

— Ещё раз проверю, как мама, и собираемся.

Мама спала, когда Гермиона поднялась к ней в комнату. Родители так охотно её приняли, так быстро привыкли к ней, так скоро доверились... Сейчас она убедилась, что где-то в их подсознании ещё жила память о девочке из удивительной школы, попав в которую, Гермиона больше всего боялась исключения. Её исключали однажды — в маггловском учебном заведении она была чудаковатым изгоем, зазнайкой и просто «ненормальной».

— Ваша дочка со странностями.

Гермиона собственными ушами слышала, как директор школы говорила это папе.

— У неё бывают приступы какого-то странного ступора, она уходит в свои мысли... Учителя не знают, что с ней делать. Девочка хорошо усваивает материал, более того, она выучила его наперёд. Даже для старших классов. В нашей школе её сейчас нечему учить. У неё нет друзей, кроме Бенджи Фенвика, и тот общается с ней, чтобы получать подсказки на уроках. Дети её побаиваются, потому что рядом с Гермионой постоянно происходят странные, пугающие вещи... Я бы порекомендовала вам отвести дочь к частному психологу.

Ненормальная! Это слово крутилось на языке маленькой Гермионы всю дорогу домой. Папа вышел из машины как раз, когда мама сбежала с крыльца им навстречу.

— Ну что?

— Эта школа нам не подходит, — сообщил папа, помогая Гермионе вылезти из автомобиля.

Не она школе, а школа ей. Через несколько недель у неё случился первый серьёзный магический выброс, и большая очковая сова принесла письмо, перевернувшее жизнь Грейнджеров с ног на голову. Тогда они не представляли, как всё обернётся, к чему приведёт магия, проснувшаяся в жилах их дочери. Магия и сейчас влияла на них. Травяной чай и капелька зелья успокоения подействовали как нельзя лучше.

Спустившись на первый этаж, Гермиона увидела, что Регулус уже стоит в дверях, пожимая руку её отцу.

— Это было приятное знакомство, — сказал папа, — и ещё раз большое спасибо, что проверили лестницу. Так что там было — выскочил один болт?

— Да, мистер Уилкинс. Больше она не будет ни скрипеть, ни шататься. Не стоит благодарности. Это наша работа — заботиться о вас.

— Гермиона, — папа посмотрел на неё, уронив пальто, когда попытался снять его с крючка у входной двери. — Я стал неуклюжим.

— Ничего страшного, — Регулус поднял пальто и отряхнул. — Ты готова? — он развернул его так, чтобы помочь Гермионе одеться.

— Спасибо, — пролепетала она, просунув руки в рукава. Блэк огладил ей плечи, убирая складки.

Когда они вышли из дома и отошли на несколько ярдов, Гермиона обернулась, глядя на окна. Лампы не горели, но экран телевизора бросал пятна света на шторы. Папа опять уснёт с пультом в руке, а потом будет жаловаться, что там сели батарейки.

— Я пришлю тебе адрес Миргурда, — Регулус заставил её вынырнуть из мыслей. — Ты сможешь вести с ним переписку самостоятельно, а лучше сведи его с Ноттом. Им стоит обсудить дальнейший план действий. Тебе необязательно вести дела через меня.

— Я этого не забуду! — искренне сказала Гермиона. — Всё, что ты сделал для меня, для нас...

— Друзья так и поступают, — промолвил Регулус, бросив на неё тревожный взгляд из-под ресниц. — Идём?

— Я ещё постою пару минут.

— Тогда... до свидания?

— Ага.

— Не замёрзни тут.

— Я уже наложила Согревающие чары.

— На открытой местности? Очередное нарушение Статута.

— У меня много знакомых в Министерстве магии, включая самого министра — они меня в обиду не дадут. Я же героиня войны! Должны же быть привилегии, — пошутила Гермиона. — Перед тобой самая завидная невеста Британии и гроза всех тёмных волшебников! Меня, между прочим, в пример ставят даже перед стажёрами Аврората.

— Верно, — совсем кисло произнёс Регулус, от его хорошего настроения не осталось и следа. — Это сложно забыть. Завидной героине нужен завидный герой. Что ж... Мне пора. Значит... пока.

— Угу.

Регулус развернулся и пошёл вверх по улице, сливаясь с вечерними тенями.

— Ещё раз спасибо! — крикнула ему в спину Гермиона.

Он оглянулся через плечо и сдержанно улыбнулся.

Гермиона помахала, потом прижала руку к груди, то сжимая, то разжимая пальцы, словно их свело судорогой.

* * *

25 февраля

На следующий день Гермиона снова отправилась в пригород, неся в руках коробку с огромным бантом. Она десять минут не могла определиться с его цветом и колдовала, колдовала, колдовала...

Мама приветствовала её с улыбкой.

— Ты вовремя, я как раз собиралась в клинику, но для тебя у меня всегда найдётся минутка-другая.

— Вчера вы меня очень напугали. Хотела убедиться, что с вами всё в порядке, — с порога оттарабанила Гермиона. — И ещё вот! — она протянула подарок. — Это замена сгоревшему чайнику. Этот не электрический, но очень красивый, надеюсь, вам понравится. Я буквально влюбилась в него, когда увидела в витрине, так что купила сразу два: вам и моему другу. У него на работе не в чем даже чай заварить.

Мама расхохоталась, добродушно погладив её по плечу.

— Не знаю, что за чудо лежит внутри, но этот зелёный бант можно носить вместо шляпки на Королевских скачках в Аскоте!⁽¹⁾ Теперь у нас два чайника вместо одного.

— Два?

— Твой друг Регулус прислал нам рабочую копию сломанного. Я только что проводила курьера.

— Регулус купил вам электрический чайник?!

— А что в этом такого? Он признался, что сломал наш. Глупости, конечно. Наш старичок едва дышал, но курьер, как заколдованный, не желал принимать отказ, пока не всучил мне коробку.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Гермиона, проходя в гостиную.

— Не знаю, что на меня нашло вчера вечером. Сегодня я полна сил! Я вас даже не проводила — уснула, коснувшись подушки, — переживала мама, пытаясь снять бант, не повредив атласные ленты. — Переизбыток стихов в организме. Так сказал Венделл.

— Ваш муж вас очень любит.

— Да, что не мешает ему вечно надо мной подшучивать. Это держит в тонусе. Умоляю, скажи, что мы не застращали Регулуса. Не хотелось бы прослыть местными чудиками в глазах молодого человека.

— Если вы и произвели на него впечатление, то положительное, — успокоила её Гермиона.

— С другой стороны, мне кажется, это и есть любовь — когда ты улыбаешься его глупой шутке, которую только вы и понимаете. Любви не стоит стесняться. Кстати, утром, когда я забирала почту из почтового ящика, ко мне подбежал соседский мальчик...

— Марвин?!

— Да-да. Он спрашивал о тебе — хотел знать, когда ты снова придёшь. Он жаждет показать тебе царапину на коленке, клянётся, что она похожа на голову Базза Лайтера.⁽²⁾

— Ещё бы самой вспомнить, кто это, — усмехнулась Гермиона.

— Марвин — шустрый мальчик, так что скоро набьёт себе шишек в форме всех героев мультиков. Его матери придётся несладко с таким-то непоседой, но я всё равно завидую ей. Понимаешь, Гермиона, у нас с Венделлом детей нет... Видимо, так распорядилась судьба.

— Нет, не судьба... Я хочу сказать, что всё ещё может измениться.

Мама улыбнулась, но глаза не обмануть — она загрустила.

— Мы уже немолоды, Гермиона. Не знаю... Иногда я задумываюсь о том, чтобы усыновить маленького мальчика, который бы играл с Марвином на лужайке под нашими окнами. Или взять из приюта девочку, но тогда, боюсь, вся выручка нашей клиники уйдёт ей на наряды, ведь я буду бесконтрольно покупать ей платьица!

— Или книги, — тихо сказала Гермиона.

— Книги? Мне кажется, книги сейчас дороже платьев. Надо спросить у Теодора, он очень много читает и наверняка облюбовал какой-нибудь магазинчик. Мне и самой не помешает пополнить личную библиотеку.

— М-м... да, насчёт Теодора, — Гермиона ухватилась за новую тему, как за спасательный круг, — он выглядит очень... занятым, озабоченным чем-то, мрачным.

— Видимо, это из-за Агнесс — его мамы. Она серьёзно больна.

— Что? Он ничего не сказал мне!

— Не хотел тебя беспокоить, — проверив медицинский халат в сумке, пробормотала мама. — Мы с Венделлом подумывали отложить отъезд из-за этого, ведь Агнесс — моя хорошая подруга, но она убедила меня, что нам стоит вернуться в Британию и наладить здесь работу филиала...

Гермиона не знала, как относиться к полученной информации. Что ей с этим делать? Теодор решил не делиться своими проблемами. Почему? Имела ли она право лезть ему в душу с расспросами? Она нуждалась в совете, и во всём мире был только один человек, с которым она могла быть предельно честной. Гарри.

1) Традиционно главные скачки в Великобритании проходят в начале лета. На них собирается королевская семья и британская элита. Мероприятия негласно прозвали «шоу шляпок, а не лошадей».

Вернуться к тексту

2) Базз Лайтер — персонаж франшизы «История игрушек».

Вернуться к тексту