Улыбка милосердия под цветущей вишней (гет)

Несмотря на своё название, Лес Смерти был полон звуками кипящей в нём жизни. Шёпот листьев, шелест лапок огромной многоножки, вышедшей на охоту, разъяренный звериный рёв и трели птиц, лишь малая часть из которых отказывалась перекусить свежим мясом. Несмотря на все это ошеломляющее разнообразие мутировавшей жизни, Сакура чувствовала себя уютно и спокойно. Она сидела на площадке домика на дереве и пила чай, наблюдая за сценой, что развернулась далеко внизу.

Звуки не доносились до такой высоты, однако зрение Сакуры было достаточно острым, чтобы видеть всю картину целиком. Зелёные глаза удовлетворенно щурились: Сакура не испытывала и тени беспокойства, хотя казалось, её воспитанники находились в затруднительной ситуации.

— Саске, не натягивай так сильно леску! Нельзя повредить шкуру! — Крикнул Наруто, глядя, как тонкая металлическая нить давит на алую чешую.

Саске смерил его недовольным взглядом, но ослабил натяжение лески. Однако это было ошибкой: почувствовав возможность освободиться, огромная красная ящерица забилась с удвоенной силой в путах. Саске пришлось выпустить конец лески, иначе его ладонь оказалась бы порезана до кости. Травма далеко не критическая для ирьенина его уровня, но сейчас нельзя было отвлекаться на исцеление. Малейшая неосторожность — и зверь мог бы причинить ему куда более опасные травмы.

Эта саламандра вышла к их дереву, когда они в очередной раз пришли проведать запасы сушеных трав. Мальчики просто не могли упустить такой экземпляр. Ящерица была в холке выше лошади, имела приятную на ощупь красную чешую и крутой нрав. Длинный гибкий хвост выбивал щепки при каждом ударе из вековых деревьев, мощные когти оставляли рытвины в земле. Но саламандра отличалась от обычной ящерицы не только размерами. Она плевалась кислотой! Причём делала это весьма метко. Наруто, уклонявшийся от удара хвоста, почти попал под кислотный плевок, но Саске успел его выдернуть.

На самом деле убить такую саламандру было не слишком трудно даже в одиночку для Наруто. Но сейчас их цель была сложнее. Они охотились не за трофеями, а за ингредиентами. Им нельзя было повредить шкуру и пролить слишком много крови. Эти условия усложняли охоту на ящерицу.

В диаметре Лес Смерти был не слишком большим, однако множество видов животных свободно проживали в нём. Всё дело было в размере деревьев. Ветки были настолько широкими, что образовывали целые магистрали. Животные обитали не только на земле, они комфортно чувствовали себя на разных ярусах леса. Как правило, ящеры жили довольно высоко, но эти кислотные саламандры, пусть и были довольно ловкими и гибкими, плохо лазали по деревьям и предпочитали жить внизу, иногда забираясь лишь на самые нижние ветви.

Саламандра была не самым опасным хищником, но билась с такой яростью, будто была берсерком. Глупая ящерица не жалела жизни, Наруто едва удерживался от использования лезвий ветра. Он не мог наносить ящерице удары в полную силу, иначе её шкура точно оказалась бы в плохом состоянии.

Саламандра сделала мощный рывок вперёд, и её треугольные зубы едва не сомкнулись на плече Наруто.

— Шиматта! Я сделаю из тебя рагу, даттебайо! — Казалось, ящерица поняла значение резкого недовольного крика Наруто, так как набросилась на него с большей яростью, не замечая ничего вокруг. Она загнала Наруто в тупик: широкий ствол дерева загораживал путь, словно стена высотой до небес. Однако Узумаки лишь ускорился. За мгновение до столкновения с деревом он подпрыгнул, оттолкнулся от ствола и сделал сальто через спину ящерицы.

Ослепленная яростью саламандра не успела среагировать и врезалась своей широкой треугольной головой в дерево. Саске воспользовался этим шансом. Пока ошеломленная ящерица не двигалась, он прыгнул ей на спину и положил ладонь на затылок.

Изначально он хотел использовать рашиншо, однако эта ящерица вымотала его нервы и контроль Саске ухудшился. Он вложил слишком много чакры, и сам не понял, когда вместо псевдо-электрического разряда его рука передала настоящую молнию. Однако в этой технике все ещё использовался принцип рашиншо, и импульс стихийной чакры прошёл сквозь всю нервную систему зверя.

Ящерица упала. Её мозг и нервы оказались выжжены напрочь чакрой молнии.

— Вау, Саске, что это было? — Наруто заметил танцующие молнии, окутавшие на секунду ладонь Саске. — Выглядело круто!

Саске фыркнул, как обычно, не собираясь ничего объяснять. На самом деле он был недоволен. Конечно, пробуждение второй стихии было приятной неожиданностью, но для медика потерять контроль над чакрой смерти подобно.

Наруто продолжал расспрашивать Саске, пока тот наконец не устал от этой болтовни и не объяснил, что он использовал, чтобы убить ящерицу. Разговор совершенно не мешал им привычно разделывать тушу. Сакура предпочитала обычному мясу дичь из сорок четвёртого полигона, ведь она была насыщена жизненной силой, поэтому её воспитанники были опытными охотниками и знали о фауне Леса Смерти больше, чем кто-либо ещё.

Наруто сделал глубокий, но не длинный надрез на шее и сразу же подставил кувшин с узким горлом под маслянисто блестящий ручеек из темно-красной, почти чёрной крови. Когда довольно большой кувшин наполнился, Наруто запечатал его в свиток и стал помогать Саске снимать шкуру.

Вдвоём они управились довольно быстро. Снятая с животного чешуя потеряла первоначальный блеск и стала матовой, но от этого выглядела только красивее. Рисунок чешуек был очень мелким и радовал глаз. Теперь шкуру осталось только обработать, и любой кожевник продал бы душу за такой прекрасный материал, но эта кожа нужна была Сакуре для личных нужд. Только из-за просьбы своей подруги охотники были так осторожны в убийстве.

Сакуре нужна была лишь кожа и кровь, но Саске отковырял несколько треугольных зубов, планируя сделать из них простенькие амулеты, а Наруто срезал самые сочные куски мяса. Мясо саламандры было немного жестким и имело специфический привкус, но Сакура после нескольких экспериментов научилась его мариновать, чтобы убрать все недостатки. Только при воспоминании о нежных кусочках жареного на гриле мяса рот Наруто наполнялся слюной. Он готов был канючить этот деликатес двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, до тех пор, пока Сакура это не приготовит.

В тот же день работа закипела в подвале дома седьмой команды. Они расширили его ещё больше, и теперь в соседнем с лабораторией-мастерской помещении находилась настоящая кузница.

Наруто не смел заходить сюда, обоснованно считая, что испортит что-нибудь со своим переизбытком энергии. Он предпочёл заниматься обработкой добытой кожи на заднем дворе дома. Поэтому Сакуре помогал лишь Саске. Хотя скорее он просто наблюдал.

Широко открытые чёрные глаза провожали каждый жест Сакуры. Даже при ковке оружия она всё ещё выглядела изящно, хотя её щёки покраснели от жара печи. Саске внезапно подумал, что этот румянец на её сосредоточенном лице выглядит довольно мило. Затем, осознав, что мелькнуло в его голове, Саске испытал шок. До этого ему почему-то не приходило в голову, что Сакура — молодая девушка, фактически его ровесница. Она всегда ощущалась гораздо старше. Последний раз рядом с ней Саске испытывал что-то подобное только в тот день, когда они встретились на кладбище и после собрались втроём в доме Наруто. Но с тех пор прошло больше пяти лет...

Сакура подхватила кузнечными клещами почти готовый клинок и опустила его в бадью для закалки. Однако вместо масла там была свежая кровь саламандры, смешанная с кровью самой Сакуры.

Кровь зашипела вокруг клинка, и на её поверхности заплясали языки синего пламени. Они отражались в чёрных зрачках Саске, который чувствовал себя довольно странно. Казалось бы, это обычное изготовление клинка, но почему-то установилась мистическая атмосфера.

Обрывки пламени ласкали лезвие, прежде чем погаснуть окончательно. Сакура тщательно осмотрела клинок и оказалась полностью удовлетворена. Саске раньше не видел, как изготовливают клинки, но догадывался, что им хотя бы дают остыть, прежде чем точить и полировать. Однако он продолжал молчать и наблюдать: Сакура всегда знала, что делала.

От клинка исходил ощутимый жар, но Сакура, казалось, не чувствовала его. Она уверенными размашистыми движениями придала клинку бритвенную остроту. Она явно испытывала удовольствие, снимая с клинка верхний тёмный слой. Когда она закончила полировать лезвие, оно уже полностью остыло.

Если бы Саске был не таким сдержанным, он бы точно ахнул от восхищения, но восторг отражался лишь в его глазах. Лезвие с двухсторонней заточкой было настолько острым, что самый край казался прозрачным. Оно имело странный волнистый узор розоватого оттенка, и издалека казалось, что внутри меча заморожены цветы. Саске еще не знал, как будет выглядеть меч, но был уверен, что это оружие впечатлит любого. В конце концов, его сделала Сакура!

К вечеру следующего дня меч был полностью готов, и Сакура вышла на полигон, чтобы испытать его. Саске и Наруто, естественно, не могли пропустить такое событие: Сакура впервые создавала при них подобное оружие. К тому же, они тоже приложили свои усилия к этому, добыв для закалки кровь саламандры.

Прямое лезвие казалось кроваво-красным в лучах закатного солнца и притягивало взгляды. Саске разбирался в холодном оружии, но ещё не видел таких клинков. Очевидно, мечи такого типа не были распространены здесь.

Сакура называла этот тип меча "цзянь". Он имел прямое и не слишком широкое лезвие длиной чуть больше метра. Аккуратная небольшая гарда отдалённо напоминала полураскрывшийся бутон. Она была украшена гравировкой в виде растительного орнамента с цветком, вписанным в круг, в центре. Рукоять была оплетена красной кожей саламандры. К обуху был прикреплен красный шнурок с зелёной, как глаза Сакуры, бусиной и кисточкой на конце.

Этот меч не был чем-то особенным в руках Сакуры. Если бы она могла использовать Ву Хэнга, она даже не стала бы его создавать. Но того, кто не был божеством, этот меч действительно мог впечатлить.

Он идеально лежал в руке. Сакура сначала медленно делала базовые ката, пронзая воображаемого противника. С каждым взмахом её движения становились все быстрее и быстрее, пока её фигура не оказалась окружена сверкающим алым вихрем.

Саске беззастенчиво использовал всю мощность шарингана, но даже так движения Сакуры были на грани его восприятия: она двигалась слишком быстро. Наруто вообще ничего не мог различить, кроме алых отблесков меча.

На мгновение Сакура замерла, выставив меч горизонтально перед собой. И в следующее мгновение она уже оказалась на другом конце полигона, пройдя сквозь "отряд" металлических болванок, выполняющих роль тренировочных манекенов. Это было так быстро, будто она телепортировалось.

Для Саске все застыло на долгое мгновение. Длинные розовые волосы, поднятые сопротивлением воздуха, невыносимо медленно опускались на обманчиво хрупкую спину. Казалось, ничего не произошло, просто Сакура почему-то оказалась на двенадцать метров впереди.

Сакура опустила меч. Будто дожидаясь лишь этого сигнала, железные болванки развалились на куски, сверкая идеально ровными, до зеркальности, срезами.

Даже Наруто не нашёл слов в этот момент. Эта демонстрация оказалась слишком пафосной.

К счастью, мальчики успели прийти в себя, пока Сакура подходила к ним с лёгкой улыбкой на лице. В её глазах легко различался лукавый блеск: определенно, она не испытывала смущения из-за этого небольшого хвастовства своими возможностями.

Саске тоже понял, что Сакура показала этот приём специально, чтобы подразнить их и мотивировать. Однако он тоже воспользовался этим в полной мере: его шаринган сумел уловить и скопировать движения Сакуры. Если потренироваться, он, возможно, сумеет даже это повторить.

— Сакура-чан, твой меч круче даже великих мечей Тумана! — Наруто не сильно преувеличивал. Как и мечи Тумана, меч Сакуры имел определенные особенности, которые выделяли его из ряда обычного чакропроводящего железа. Он мог запасать чакру и делиться ей с владельцем в любой момент, хотя тут работал принцип "нельзя выпить из стакана, который ты не наполнил". Обладал небольшой склонностью к вампиризму вражеской чакры. Также этот меч не нуждался в заточке и был невероятно крепким. С таким качеством он мог разрубать даже мечи самураев словно бумагу.

Наруто неплохо знал историю многих деревень, поэтому, зацепившись за Туман, его мысли ушли к особенностям великих мечей и в конце этой цепочки сформировался вопрос, сорвавшийся с языка:

— Как зовут твой меч?

Сакура моргнула и честно ответила:

— Пока у него нет имени. По традиции имя мечу даётся после первой пролитой крови.

Наруто немного смутился. Он был просвещен во многих областях, но редко интересовался кендзюцу и его философией, которую исповедовала Сакура.

Внезапно Саске, не говоря ни слова, протянул Сакуре ножны для меча. Снаружи они были покрыты той же кожей, что оплетала рукоять. Даже металлические детали на этих ножнах были выполнены в том же стиле, что и гарда меча. Если присмотреться, то на коже можно было различить тиснение, которое складывалась в разнообразные положительные знаки: "защита", "долговечность", "твёрдость", "верность"...

Сакура с благодарностью взглянула на Саске: очевидно, ножны он сделал сам в тайне от неё, потратив на это всю ночь. Это был неожиданный подарок, Сакура была занята мечом и забыла про ножны. Внимательность Учиха к таким деталям выдавала его заботливые черты.

— Спасибо, Саске-кун. — В голосе Сакуры звучало тепло, когда она положила меч в идеально подходящие ему ножны. Саске не отважился встретиться с ней глазами, его взгляд был устремлён в сторону, а на лице сохранялось равнодушное выражение. Однако после этого "спасибо" кончики его ушей покраснели. Саске смущался своих заботливых черт.

Наруто заметил реакцию Саске на похвалу и рассмеялся, не сдерживаясь. Саске прожег его гневным взглядом. Пусть именно Узумаки был тем, кто помог снять ему мерки для меча вечером и прикрывал его отсутствие перед Сакурой, этот его смех развеял все следы благодарности Саске.

— Кусотарэ... — Прошипел Учиха и выпустил наружу свою яки. Но Наруто было чхать на это, жаждущий крови Учиха был для него всё равно, что злящийся котёнок: пушистый шарик со вздыбленной шерстью и коготками, которые едва ли могут поцарапать.

Молнии заплясали вокруг кулака Саске: он автоматически воспроизвёл своё "улучшенное рашиншо" в приливе гнева. Наруто в ответ на это только показал язык и убежал, спровоцировав Саске погнаться за ним.

Сакура лишь покачала головой, глядя на этот бедлам. Иногда она совершенно не понимала, что происходит с её друзьями. Может, стоит поискать книгу советов по воспитанию детей?

Казалось, создание меча Сакуры было добрым знаком, ведь на следующее утро Саске наконец встретил их сенсея. Вот только обстоятельства встречи были не самыми радужными.

Саске был в госпитале на особом положении, так как являлся единственным, кто хорошо мог видеть проблемы с кейракукей. Конечно, Хьюга с бьякуганом были бы еще лучше, но их медики работали только на клан. По сравнению с этим великим кланом, никто не мог звать последнего Учиха высокомерным.

Собственно, именно благодаря особенным навыкам Саске его допустили к сенсею.

Какаши Хатаке был плох. Даже его извечная маска не могла скрыть болезненную бледность кожи и впавшие глаза. На шаринган была наложена повязка из бинтов, уже расцвеченная красными пятнышками от кровоточащей глазницы. Сенсей был настолько плох, что смирился даже с капельницей. Однако он нашёл в себе силы удивиться, когда именно Саске пришёл его осматривать. Всё же по официальным бумагам Учиха был ирьенином С-ранга, а над травмами Хатаке даже ирьенин ранга В только развёл руками.

Лицо Саске стало ещё более холодным, чем обычно. Он молча нажал на акупунктурные точки сенсея, погружая того в сон. Затем одновременно активировал технику мистической руки и шаринган: это был его особый способ проведения осмотров. Старший врач уже сказал, что проблемы его сенсея связаны только с кейракукей, других внутренних и внешних травм не было, поэтому Саске не стал отвлекаться на ненужные действия.

Выводы осмотра были неутешительны. Саске, одолеваемый тяжелыми мыслями, стал источать такую мрачную ауру, что даже воздух вокруг него похолодел.

Удивительно, что Хатаке добрался до Конохи. Его организм был истощен, источник работал на последнем издыхании. Хатаке явно не экономил на боевых стимуляторах, забив на все побочные эффекты.

Саске был более недоверчив, чем Сакура и Наруто, но ему было не плевать на Хатаке. В конце концов, именно на него Сакура тратила свои усилия! Почему этот чёртов сенсей не может этого оценить?

Если Хатаке Какаши так жаждет умереть, то Саске лучше убьёт его сам, чем позволит загнуться на миссии в неизвестности.

Саске потратил почти всю свою чакру, передав её сенсею, чтобы стабилизировать состояние его источника. Был какой-то дефект в кейракукей рядом с шаринганом, но Саске решил его не трогать, пока остальная система не восстановится. В конце концов, шаринган всегда был тонкой штукой, и Учиха не хотел сделать только хуже.

Наследник Учиха опасался, что его неоднозначная новость о возвращении сенсея заставит друзей чувствовать себя так же обеспокоенно. Однако вышло наоборот: именно они его успокоили, заставив думать, что всё будет хорошо.

— Сакура-чан, теперь ты просто обязана приготовить то мясо! Ради сенсея! — Наруто явно учился у котят смотреть такими большими просящими глазами. Но этого было недостаточно, чтобы растопить сердце Сакуры.

— Наруто, больным нельзя есть такое. Жареная пища, в которой много специй, сделает здоровье только хуже.

— Как такая вкуснотища может сделать хуже?! — Вопросил Наруто у неба со страданием в голосе.

Сакура перевела немного беспомощный взгляд на Саске. Он понял её по-своему и дал Наруто подзатыльник. Джинчурики обиженно надулся, потирая голову, но перестал канючить жареную ящерицу.

Впрочем, замена ему тоже пришлась по душе. Саске ушёл из госпиталя сразу после лечения Хатаке, ведь с минимумом чакры он был бесполезен как медик. Пока он восстанавливался для следующего сеанса, Сакура готовила питательный рамен, а Наруто сияющими глазами на это смотрел и глотал слюну. Только фраза "Это для сенсея!" могла остановить его, иначе он мог бы съесть ароматную лапшу даже не готовой до конца.

Во время обеда Какаши послушно лежал на кровати и рассматривал чёрную паутину мелких трещин на белом потолке. Ему стало гораздо лучше после визита Саске, даже капельницу убрали. Однако джонин чувствовал, что восстановился едва ли на тридцать процентов. Если хотя б шаринган перестал наконец кровоточить, Какаши давно бы уполз в свою нору, чтобы просто отлежаться там пару дней. В госпитале он чувствовал себя очень неуютно. Но он чувствовал себя слишком слабым даже чтобы просто пошевелить пальцем, а когда он собрал все силы и попытался встать, чуть не рухнул в позорный обморок.

Эта слабость была на самом деле отвратительной.

Внезапно дверь в палату со скрипом открылась. Шаги визитеров были настолько тихими, что Хатаке едва мог различить их. Это заставило его инстинктивно подобраться и подготовиться к бою.

Когда в поле его зрения попали знакомые фигуры его учеников, Хатаке был шокирован. Он не думал, что они придут навестить его.

Нос Какаши немного пострадал во время миссии и его нюх был притуплен, поэтому он только сейчас почувствовал аппетитный запах, исходящий от контейнера в руках Сакуры. Несмотря на то, что Какаши сейчас был беспомощнее котёнка, его желудку было плевать на состояние хозяина, и он оповестил всех о своей пустоте голодным рыком.

Ну... Это было ожидаемо. Он, Какаши, уже неделю питался только отвратительными пищевыми пилюлями, а Сакура готовила великолепно. Можно сказать, еда Сакуры была, как наркотик, после нее любая другая пища ощущалась не вкуснее картона.

Наруто широко улыбнулся, уловив след смущения на лице Какаши.

— Вы совсем не заботитесь о нас, сенсей. Но зато мы пришли позаботиться о вас! Цените это! — Узумаки немного угрожающе наставил палочки для еды в лицо сенсея. Наруто всегда говорил то, что думает, если считал, что человеку можно было доверять. Пожалуй, именно из-за этой черты стоило остерегаться завоёвывать доверие Наруто Узумаки.

Саске наплевал на правила приличия и закатил глаза.

— Раздражаешь. — Это холодное слово опустилось, словно могильная плита. Но Наруто это привычно проигнорировал.

Саске проверил состояние сенсея и дал Наруто отмашку. Тот забрал у Сакуры контейнер и достал оттуда тарелку с раменом.

Божественный аромат пищи поплыл по всему госпиталю. Наруто съел дома шесть мисок этого рамена, но сейчас думал, что для седьмой в его желудке тоже найдётся местечко. Только яки Саске вернуло его разум на верный путь.

Сенсей смущался. Сенсей упирался. Сенсей мысленно ругал Наруто всеми знакомыми словами. Сенсей прожигал его недовольным взглядом.

Но у Наруто был иммунитет. Он практически сидел на сенсее и кормил его с рук, рассказывая все последние новости Конохи. Новости закончились раньше, чем тарелка рамена, поэтому Наруто стал молоть всякую чепуху.

Сакура сидела на подоконнике и посмеивалась, глядя на то, как Наруто кормит Какаши-сенсея, а Саске контролирует уже Наруто, чтобы джинчурики не съел рамен сам. Темно-серый, почти чёрный и полный страданий глаз Хатаке встретился с её взглядом. Но Сакура сделала вид, что её тут нет. В конце концов, живя в доме с мистером "Лицо-кирпич века" и бессовестным носителем демона-лиса, трудно было не перенять некоторые их повадки.

Несмотря на показное недовольство, Хатаке был тронут заботой своих учеников. Он действительно обращал на них мало внимания, но они продолжали носиться с ним, будто Хатаке был их любимым родственником.

Какаши сам не понимал, что его сердце медленно, но верно покорялось настойчивости этих детей.

Когда сенсей доел, Саске снова его вырубил. Наруто приклеил на двери, стены и окна несколько печатей, защищающих помещение от шпионажа.

Теперь беззаботные выражения на юных лицах уступили место собранности. Серьёзный Наруто — редкое зрелище, но Саске не успел им налюбоваться, у них было не так много времени.

Наруто следил за окружением, готовый предупредить товарищей в любой момент. Сакура измерила пульс сенсея и кивнула Саске. Он достал серебряные иглы и решительными движениями воткнул их в акупунктурные точки. Затем он сложил последовальность особенных печатей.

Иглы задрожали, проводя через себя потоки чакры. Брови Саске сошлись, выдавая его напряжение. Все же эта техника была довольно сложна, и без Сакуры, которая его страховала, Саске не решился бы её использовать на сенсее. В его состоянии одна ошибка могла привести к фатальным последствиям.

К счастью, все прошло нормально и не заняло много времени. Очаг чакры Какаши все ещё не работал на полную мощность, но теперь не был так плох, что любая травма могла привести к его уничтожению.

Заметив след удовлетворения на лице их штатного ирьенина, Наруто широко улыбнулся и показал Саске большой палец.

Дети убрали все следы своей деятельности и ушли, оставив Какаши-сенсея спать и набираться сил. После питательного обеда и восстановления кейракукей с помощью техники иглоукалывания он должен был поправиться скорее, хотя до полного восстановления, естественно, было ещё далеко. Да и проблему с шаринганом они не решили, и могли лишь просить сенсея воздерживаться от его использования хотя бы некоторое время.

Лечащий врач Хатаке Какаши был поражён столь быстрым восстановлением его организма. Уже вечером Хатаке был выписан, получив "больничный", который, впрочем, заключался только в отстранении от миссий выше ранга С. Никто не освободил его от обязанности присматривать за учениками.