Да здравствует Король! (джен)

— Ты жалок.

— …

— Я же говорил тебе, что ты слабак! Мусор! Ни на что не способное ничтожество!

— …

— Скажи уже хоть что-нибудь! Где же твое хваленое «я всех защищу»?

Это было невесело. Пустой много раз с наслаждением представлял, как увидит отчаяние в глазах Ичиго. Как упрямец, наконец, падёт перед ним на колени и будет беспомощно смотреть, как Пустой уничтожает все, что ему дорого. На деле же склоненная фигура и поникшая голова вызывали лишь сильную злость и раздражение.

— Что, оглох, Король? Так и будешь валяться здесь, ничтожество? — кулак врезался в солнечное сплетение, но реакции не последовало. Вообще. Тело Ичиго безвольно повисло на нем, и Пустой заскрежетал зубами.

— Слышь, ты! Отвечай, когда тебя спрашивают, Ичиго! — длинные белые пальцы с черным маникюром грубо схватили подбородок и потянули вверх.

Пустота. Совершенно пустые карие глаза смотрели в никуда, а руки безвольно висели по бокам. Внутри Пустого все похолодело.

— Отвечай, Куросаки! Или я сейчас же тебя на мелкий фарш нашинкую! — даже кровожаднейшая улыбка не подействовала, и Пустой нахмурился. Он уже подумывал избить этот мешок с костями, так как лучшего выхода не видел, как вдруг услышал тихое и равнодушное:

— …Он уничтожит Каракуру.

Пустой зацепился за это, как утопающий за соломинку.

— Тебя до сих пор волнует только это? А то, что ты сейчас сдохнешь, нет? — он захохотал металлическим, режущим уши смехом. — Как же ты меня бесишь, Король!

Ичиго вновь опустил голову, и тут же его схватили за шею и подняли вверх. Сжимая белыми холодными руками горло, Пустой снова оскалился, но, когда взглянул в мертвые карие глаза, улыбка сползла с его лица.

— Слышал, он повесит тела твоих друзей на окраине города. Я бы посмотрел, как они развеваются на ветру, — с мечтательной издёвкой протянул Пустой. — Или на то, как взрываются в огне тела твоих миленьких маленьких сестричек…

— ЗАТКНИСЬ! — его отбросили на другой конец крыши и почти сбросили с небоскреба. — ПРОСТО ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ!

Пустой обрадовался, видя, с какой восхитительно жуткой ненавистью на него смотрят.

— Думаешь, ты бы победил его? Одолел бы? Да даже позволь я тебе захватить моё тело, ты бы точно так же проиграл и умер! — оскалился в отчаянии Ичиго. — Так что заткнись!

Пустой встал, отряхнулся и продолжил насиловать уши.

— Заткнуться, значит? — раздражённо фыркнул он и взорвался: — Мне напомнить, по чьей вине мы сейчас сдохнем? По твоей, Ичиго! Ты, видите ли, захотел поиграть в героя и всех спасти! И плевать, что эти арранкары тебя, если бы захотели, пальцем ноги растерли бы в порошок. Но «я же всех защищу, я же всех спасу»! — с гримасой передразнил Ичиго Пустой. — Уверен, Айзен передаст твои слова Юзу и Карин.

От следующей череды ударов Пустой уклонился даже с некоторым трудом, молниеносно вытащив из-за спины белый меч.

— Зачем, — Ичиго вдруг остановился и тоскливо произнес: — Зачем ты мне все это говоришь? Мы все равно скоро умрем, — в карих глазах была усталость, разочарование, отчаяние. И неожиданно — серьезность и упрямство. — Будь у меня второй шанс, я бы снова так поступил. Чего тебе от меня нужно напоследок?

Пустой заскрежетал зубами и спрятал меч за спину. Он ощущал — времени осталось мало. Очень мало.

— Бесишь, — с презрением процедил он. — Как же ты бесишь, Король. Твоя правильность, принципиальность, желание спасти всех и вся. Даже сейчас, — Пустой плюнул. — Ты умудряешься меня бесить. Ты даже не понял, что я — твой настоящий меч!

— Настоящий… Что? — это было даже забавно: минуту назад впавший в отчаяние, а потом — в гнев, Король сейчас тупо уставился на него и недоуменно моргнул. Оскал Пустого расширился.

— Да-да, Ичиго! Мы со стариком Зангецу спорили, когда при общении с ним до тебя дойдет. Но не дошло, — усмехнулся Пустой. — Хотя вы и знакомы-то были всего ничего. Какой же ты всё-таки идиот, Король, — внезапно грустно хмыкнул он в конце. Ичиго, конечно, идиот, но виноват по-настоящему не он, а этот чертов недо-бог с волшебным шариком. Кто же виноват, что именно его встретил временный шинигами?

— Ичиго, — по воде будто прошли несильные волны и тотчас пропали, и Ичиго и Пустой оглянулись на возникшего рядом мужчину в черном плаще.

— Старик Зангецу? — спросил Ичиго, а потом горько усмехнулся. — Или уже не старик Зангецу?

Мужчина покачал головой.

— Я — часть Зангецу, — он медленно приблизился к Ичиго. — Пусть и не был ею вначале. Ты можешь назвать меня так. Впрочем, это уже не важно.

Во внутреннем мире повисла гробовая тишина, и Ичиго вновь склонил голову.

— Ичиго, — Зангецу подошёл и без слов обнял его. Пустой увидел, как после этого стала подрагивать спина в черном кимоно, как снова безвольно повисли руки, и как ладонь Зангецу успокаивающе лежала на рыжем затылке. Пустой недовольно отвернулся. Спасибо хоть без звука.

— Ты сделал все, что мог. Прожил жизнь, как хотел, без страха и сожалений. Это вряд ли тебя утешит или изменит что-то, — горько сказал на ухо Ичиго Зангецу. — Но я не могу просто смотреть, как ты страдаешь.

«Но я не могу просто смотреть, как ты страдаешь». Пустой взвыл про себя.

«И ты туда же!»

Спустя бесконечное время (оно во внутреннем мире было довольно относительно) гробовую тишину нарушило тихое, усталое, но благодарное и тёплое:

— Спасибо, старик. И прости. Ты тоже, Пустой, — тело Ичиго в объятьях Зангецу разлетелось в пыль. Тяжелое молчание наступило вновь.

— Ему было не за что извиняться, — Зангецу посмотрел на мирно плывущие по небу облака.

— Черт! Черт! Черт! — белый меч стал безжалостно громить все вокруг. — Зачем Король вмешался? Почему поперся в Уэко Мундо без шансов на победу?

— Он не мог иначе. Или это уже был бы не Ичиго, — пусть тон Зангецу и был ровным и не слишком эмоциональным, Пустой слишком хорошо знал его.

— Да плевать! — Гетсуга снесла большую часть соседнего небоскреба. — Почему Королю попался именно этот хмырь! Почему, черт возьми, Айзену досталось Хогеку, что сделало из него чертового бога?! Наш Король и так совершил невозможное и одолел того придурка, став шинигами лишь год назад! Так почему?.. — Пустому хотелось рвать и метать. Освой Ичиго их силу полностью и примени свой самый сильный удар, они, возможно, и одолели бы недо-бога. Но чудес не случается, и будь ты хоть Куросаки Ичиго, не освоишь такое за несколько месяцев.

— Подойди, — внезапно сказал Зангецу, и белый меч, до этого крушивший здания, мгновенно замер в воздухе. Заинтригованный, Пустой подошёл к Зангецу, который поднял руку и вдруг провел ею по голове недоуменного Пустого. Неожиданно тот почувствовал что-то в белых волосах.

— Что это? Подарок-безделушка на прощание, старик Зангецу? — усмехнулся Пустой и дотронулся до серебряной заколки, но снимать её не стал. — Не думал, что я похож на милую барышню.

Зангецу спокойно помотал головой.

— Когда найдешь нового Короля, отдашь ему.

Из Пустого будто выбили весь дух.

— Что? — он оторопело моргнул.

— Я могу открыть портал — «тень» — в иное измерение, — Зангецу развернулся в пустоту. — Вдвоем мы туда не пройдем — кому-то нужно отвлечь Айзена. Ты не сможешь долго существовать без Короля, и эта заколка поможет тебе не стать бесформенной реацу. Также, если вы когда-нибудь вернётесь сюда, там есть информация, что может вам помочь, — Зангецу повернул голову к Пустому. — У тебя три месяца и один день. Ни больше, ни меньше.

— Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп! — Пустой понял, что порой, как и Ичиго, слегка тупит. — Выходит, я найду себе нового Короля и позволю тебе умереть?

Перед тем, как сознание погрузилось в черноту, Пустой услышал все то же спокойное:

— Совершенно верно.

* * *

— Очнулся? — Пустой моргнул и почувствовал, что не может шевелить конечностями. Он лежал, спиной прислонившись к большому холодному камню на такой же холодной траве. Пустой с трудом повернул голову и понял, что, похоже, находится во внешнем мире. Старик Зангецу стоял чуть поодаль и всматривался в стену из зелёных деревьев.

— Что случилось? — в горле было на удивление сухо. Странно, вроде пустые не должны такое чувствовать.

— Все кончено, — Зангецу, не обернувшись, кивнул в сторону. Пустой замер. Сложно было описать это чувство, просто… Каждый удар не проходит бесследно. Верней, проходит, но не сразу — некоторое время реацу его «хозяина» ещё висит в воздухе, не слившись с остальной. В сотни километрах от них ее было не просто много. Ее было столько, что хватило бы на океан. А учитывая, что реацу от удара остаётся ничтожно мало… Пустой заскрежетал зубами.

И это ты надеялся победить, Король?

Неожиданно Пустого придавило к земле, будто на него обрушился целый небоскреб. Это была действительно Сила — чистая, могущественная, что, моргнув, может случайно стереть тебя в порошок.

— Он идёт сюда, — Зангецу каким-то образом продолжал стоять. Пустой нахмурился. Кто же старик на самом деле? Пусть они и стали частью одного целого, он до сих пор этого не знал. Должен был узнать Король, но теперь уже всё.

— Какого черта ты всем распоряжаешься, старик? Ты просто возьмёшь и пойдёшь на верную смерть? — оскалился Пустой и тщетно попытался пошевелиться. Зангецу махнул рукой, и впереди появилась большая зловещая тень. Только Пустой взглянул на инородную, беспокойно колыхающуюся реацу, как вдруг его подняли на руки.

— Да. Ты позволил умереть Ичиго и не позволишь новому Королю. Прощай, — не успел Пустой что-то сообразить, как его кинули вперёд, и он оказался в кромешной тьме. Почти кромешной — по мере падения «Алисы в нору» Пустой видел, как уменьшается сверху пятно света, и перед его окончательным исчезновением даже до него донеслись отголоски ненавистной реацу.

Зангецу мёртв.

Пустой давно мечтал о том, как победит Ичиго и, возможно, Зангецу — тот и правда был в чем-то больше был духовным мечом Ичиго. Как останется один, без противного контроля и сдерживающего «правильного» шинигами и пойдет крушить всех и вся.

Только вот быть одному совсем невесело.

Пустой захохотал как никогда прежде: яростно, с надрывом, выплескивая все эмоции, на которые был способен. Всю ненависть, удовольствие, противную самому грусть и боль. А потом ему оставалось лишь, как всегда, кровожадно улыбнуться.

Айзен увидит, какого монстра он создал.