Таня Гроттер и Корона Ра (джен)

Хорошо иметь ум, от­кры­тый для всего нового. Есть лишь одно «но»: окружаю­щие все время пытаются в него что-нибудь засунуть.

Терри Пратчетт

* * *

Она не знала, что делать. Впервые за тридцать восемь лет с тех пор, как Леопольд Гроттер, один из величайших магов того времени, едва не победил ее в поединке, она не знала, что делать. Однако тогда ей понадобилось всего двадцать минут, чтобы сообразить. Теперь же она не смогла этого сделать, даже поразмышляв полчаса.

Во имя Саурона, Чумы-дель-Торт и Азога Осквернителя, что это было?!

Обычно ей требовалось совсем немного времени, чтобы понять. А сейчас… У нее не было ни одной идеи, даже идиотской.

Ее слуга в Тибидохсе… Только он знает это заклинание… Значит, это не мог быть никто другой… Или мог? Нет, однозначно нет. Ювáль Ной Харáри — сильный маг, и с ним не могло это произойти… Единственный, кроме нее, кто сумел бы его зомбировать — это Сарданапал, а он никогда не станет так поступать. Другие маги с Коприэля ничего не знают, а Мортаниусы, как и Сармар, связаны смертельной клятвой…

Она стала быстро припоминать всех, кто хоть немного знал о Деле, и оказалось, что никто из них не мог быть в этом замешан. Оставалась только… она сама?

В этот момент Эктанзия все поняла.

* * *

Глава Магщества Продрыглых Магций Бессмертник Кощеев был удивлен, и удивление его все росло и росло, а вместе с удивлением росла и злость, которой в этот день и так было больше обычного. Причиной его удивления являлось письмо, которое было, если верить подписи, от Сарданапала Черноморова.

Уважаемый Бессмертник Кощеев! — писал пожизненно-посмертный глава Тибидохса. — До меня дошли сведения, что Вы хотите отстранить меня от должности главы Тибидохса и даже повесили объявление в общей гостиной, хотя я, признаться, понятия не имею, как Вам удалось это сделать. Так вот, сообщаю Вам, что, согласно пункту 2.1.9 статьи № 18 Закона об Образовании, Лысая гора, 20… г., Вы не имеете права вмешиваться в дела школы магии Тибидохс (как и других магических школ, за исключением Магфорда). Я рассчитываю на Ваше понимание и на то, что Вы ответите мне и объясните, как и почему произошло это недоразумение, а также почему Вы мне ничего не сообщили, и я узнаю обо всем от учеников.

С уважением и наилучшими пожеланиями, пожизненно-посмертный глава школы магии Тибидохс и лауреат Премии Волшебных Подтяжек, академик Сарданапал Черноморов.

Что это? Шутка? Нет, даже несмотря на то, что Сарданапал — сумасшедший псих, по которому плачет «Страна Дураков», устраивать такое — не в его стиле.

Я узнаю об этом от учеников… Значит, первыми, кто увидел объявление, были ученики… Если оно вообще существует. Но если его нет… Значит, ученики соврали? Нет, это исключено. Врать Сарданапалу невозможно. Чары Ложной Памяти? Может быть. Но кто наложил их на тибидохцев и зачем?

Бессмертник Кощеев взял лист бумаги, ручку (он предпочитал лопухоидные средства) и начал писать. Он мог бы продиктовать все своему магическому перу, как это принято в волшебном мире, но ему почему-то захотелось написать письмо вручную.

Уважаемый академик Сарданапал Черноморов!

Кощеев остановился. Сарданапал Черноморов… Действительно ли письмо от него?

* * *

Чуть раньше:

Не успела дверь за Ванькой и Ягуном закрыться, как академик сразу по­серь­ез­нел. Теперь он не выглядел нелепо даже в своем странном головном уборе, кото­рый напоминал нечто среднее между шляпой Радагаста и имамской тюби­тей­кой. Не выглядел он и рассеянным чуда­ком, ка­ким предпочитал казаться бо́ль­шую часть времени.

— Вы знаете… — медленно произнес Сар­данапал. Его голос не был ни удив­ленным, ни задумчивым, ни таин­ствен­ным. Он просто ничего не выражал.

Таня не сразу поняла, о чем говорит глава Тибидохса, а когда поняла, то кив­нула.

Академик Черноморов встал со своего кресла-трона и подошел к ней. Рядом с ним Таня чувствовала себя в безопас­нос­ти. Она никому бы не призналась в этом, но… она боялась. Ведь, как поняли друзья из разговора Сарданапал и Медузии, Эк­танзия охотилась за ней, хотя непо­нятно, зачем.

— И… как много вы знаете?

— Меньше, чем хотелось бы, — уклончиво ответила Таня.

Сарданапал улыбнулся.

— Иногда желания бывают полезны — как, например, в твоем случае. Но чаще все-таки бывает наоборот. — Похоже, ака­демик был удовлетворен ответом. — Ска­жи, Таня, тебя ничего не беспокоит? Ты ни о чем не хочешь мне рассказать? Или спросить?

— У меня много вопросов.

— Ну что ж… Я уделю тебе столько времени, сколько смогу.

Сарданапал снова сел и жестом при­гласил Таню сесть напротив, что она и сделала.

— Итак, какой твой первый вопрос?

Она немного подумала.

— Правильно ли я поняла, что Эк­тан­зия охотится за мной?

Лицо Черноморова приобрело стра­даль­ческое выражение.

— Сожалею, но… по всей видимости, да.

— Вы можете ей помешать?

— Я буду делать все, что в моих силах, но Эктанзия сильна и хитра. Я понятия не имею, зачем ты ей нужна, но думаю, что для какого-то ритуала… Будь осторожна, Таня. От тебя многое зависит. И я прошу тебя, не покидай Буян без моего разре­шения. Подчеркиваю: моего. Разрешение какого-либо другого преподавателя, даже Медузии Зевсовны, не подойдет. Ты меня поняла?

— Да.

— Вот и отлично, — улыбнулся Сар­да­напал, явно пытаясь изображать «доброго дедушку», как его назвал однажды Ягун. — Какой твой следующий вопрос?

— Вы подзеркаливали?

Глава Тибидохса слегка удивленно по­смотрел на нее. Таким взглядом обычно смотрит пленный, который пытается де­лать вид, что понятия не имеет ни о каких тайных базах или о чем там его спра­ши­вают.

— Когда?

— Только что.

Академик Черноморов виновато опус­тил глаза.

— Неужели ты что-то почувствовала?

Таня торжествующе улыбнулась. Зна­чит, ее догадка верна. Она даже и не рас­cчитывала на это.

— Нет. Просто, вы не спросили меня, откуда я узнала о… ну, вы понимаете. Логично предположить, что вы уже знаете об этом. И… дальше все ясно.

Сарданапал улыбнулся.

— Ты далеко пойдешь. Если не задавит автобус под названием «Эктанзия».

Он немного помолчал. Таня тоже ни­чего не говорила. Было слышно лишь тиканье часов (которые, конечно же, ра­ботали на магии) и тихий шум от не­которых других устройств, назначения которых она не знала. Магические книги в клетке не шевелились.

— И все же, — продолжал Черноморов, — ты совершила одну ошибку. Возможно, я покажусь тебе немного занудливым, но… мне очень важно, чтобы ты научилась правильно думать — это может помочь в борьбе с Эктан­зией. («Ага, лучше мыслишь — дальше будешь», — вспомнила Таня знаменитую поговорку философа Ар­чи­бальда Хахачарова.) В общем, твоя ошиб­ка заключается в том, что ты не пред­положила других вари­антов, кроме того, что я подзер­каливал. Например, что я специально все под­стро­ил так, чтобы ты подслушала наш с Ме­дузией — то есть, прошу прощения, с до­центом Горгоновой — разговор. Или, что куда более вероятно, я мог просто забыть спросить тебя… ну, откуда ты все узнала.

Таня снова улыбнулась⁽¹⁾.

— Я, если честно, и не надеялась, что моя версия окажется правильной. И конечно, я предположила, что вы «просто забыли».

Сарданапал поднял брови и одно­временно улыбнулся так широко, что стал немного похож на идиота⁽²⁾. Впрочем, этот образ тотчас же исчез, оставив лишь одно напоминание о себе: шляпу-тюби­тейку. Но и она скоро покинула пожилую (но не седую — магия все-таки есть магия) голо­ву академика.

— Ха! А ты не так проста, как кажешься! Но вернемся к основной теме нашего разговора. О чем еще ты хочешь меня спро­сить?

— Хм… Пожалуй, я хочу спросить вас вот о чем. Вы сказали, что не знаете, зачем я нужна Эктанзии. Но, быть может, вы знаете ее конечную цель? То, чего она хочет добиться в конечном итоге?

Сарданапал ничего не ответил. Он лишь смотрел куда-то в пустоту, словно в этой пустоте мог найти ответы на интересующие его вопросы. На его лице опять не было никакого выражения, как будто он был Лайтом и отчаянно старался ничем не выдать себя L⁽³⁾. Глава Тибидохса молча встал, подошел к старому шкафу и достал оттуда еще более старую книгу. Выглядела эта книга так, словно была древнее самого Древнира.

— Знаешь, что это?

«Глупый вопрос», — подумала Таня, надеясь, что Сарданапал уже не подзеркаливает.

— Нет, конечно.

— Это Большая Книга Вопросов и От­ветов. Ты можешь задать ей любой во­прос, и она ответит. Но сумеешь ли ты понять ответ — вот в чем все дело. Это очень трудно, и обычно я не справляюсь, поэтому редко прибегаю к помощи Кни­ги. Но, возможно, сейчас у меня по­лу­чится.

Академик взял перо, открыл Книгу на­угад и написал (Таня могла видеть это со своего места):

Какую цель преследует Эктанзия?

Не успел он закончить, как надпись исчезла, не оставив никакого следа. А на ее месте появилась другая, написанная готическим почерком:

Она хитра, но наивна и хочет до­биться невозможного. Это пытались сделать многие до нее, такие как А. Г. и Нахингчис — имена эти зна­комы любому лопухоиду и выросшему в их среде, если только разгадать. Од­нако смертен тот, кто не вечен, а по­то­му богатство его пройдет, но она зна­ет это, и ищет.

— На этот раз все гораздо проще, чем обычно, — усмехнулся академик.

Таня, закончившая читать немного поз­же Сарданапала, воскликнула:

— Проще?!

Черноморов кивнул.

— Обычно Книга отвечает гораздо сложнее.

Мозг Тани разбился вдребезги, кое-как собрался в нечто, отдаленное напоми­на­ющее то, чем он был раньше, и пополз куда-то в сторону Австралии.

— Так, посмотрим… Это пытались сде­лать многие до нее, такие как А. Г. и Нахингчис… — академик произнес это имя с ударением на последний слог. — Ес­ли только разгадать… Таня, как думаешь, что могут обозначать инициалы А. Г.?

Она немного — наверное, ми­нуту или полторы — подумала. Все это время Сарданапал неподвижно, как ста­туя, сидел напротив Тани и смотрел на нее в упор.

— Мне в голову приходит только Алек­сандр Грин — это такой писатель, хотя писал он, по-моему, так себе. В любом случае Книга вряд ли имеет в виду его.

Директор кивнул⁽⁴⁾.

— Что ж, тогда подумаем над именем… как его… Нахингчис.

— На химчистку похоже, — ляпнула Таня и уже потом поняла, что сморозила ужасную глупость.

Брови Сарданапала поползли наверх.

— Химчистка? Это еще что такое?

— Эмм… да неважно. Такая лопу­хо­ид­ная… Как бы это назвать…

Академик улыбнулся.

— Раз неважно, значит, неважно. Луч­ше вернемся к Нахингчису. — Он немного помолчал и продолжил: — Скорее всего, это анаграмма… («Ниче се! Оказывается, он знает слово анаграмма!» — удивилась про себя Таня, выставив блок против под­зеркаливания — бессмысленный, конеч­но, ведь самый сильный маг в мире все равно бы его снял, если бы захотел.) Если прочитать наоборот, получается Сич­гни­хан. Кгхм, я не знаю никого с таким име­нем… А тебе оно о чем-нибудь говорит?

— Нет. Хотя постойте, да!

Сарданапал явно обрадовался. Он, воз­можно, даже подпрыгнул бы, если бы не был пожизненно-посмертным главой Ти­би­дохса и не должен был вести себя со­ответсвующе.

— Мне кажется, что Сичгнихан очень похоже на Чингисхан — это имя одного ло­пухоида-завоевателя, который хотел покорить весь мир.

Черноморов вдруг захохотал. Такого ис­терического смеха Таня от него никак не ожидала. Казалось, еще чуть-чуть, и он свалится на пол, прямо как Ягун.

— Академик? — осторожно поинтере­совалась девочка, когда тот стал сме­яться уже немного тише. Вскоре он сов­сем замолчал.

— Прошу прощения. Просто иногда бы­вает совсем невозможно сдерживать­ся. — Сарданапал взял стоявший на столе ку­бок и отпил из него. Таня не видела, что было в кубке, но предполагала, что это ви­но, потому что когда академик поставил кубок обратно, в некоторых местах с во­лос его бороды свисали красные капли. Борода, похоже, не возражала.

Таня слегка неодобрительно посмо­тре­ла на Сарданапала. Насколько она помни­ла, раньше с ним не случалось ничего по­добного. Остается только надеяться, что хотя бы здесь Эктанзия ничего не напор­та­чила.

— И что же показалось вам таким смеш­ным?

— То, насколько простой оказалась в этот раз загадка Книги.

«Если эта загадка простая, то страшно представить, какой бывают сложные!» — подумала Таня. Ей в голову пришла шутка, услышанная когда-то очень давно — мо­жет быть, даже когда она еще и не подо­зревала о магии. Шутка была такая: «Зна­ете, чем опасны головоломки? Тем, что лю­ди над ними голову ломают!»

— Я так понимаю, что Эктанзия стре­мится к той же цели, что и Чингисхан, — продолжал Сарданапал. — А именно, к за­хвату мира. Но для полной уверенности нам все же следует разгадать, что означа­ют инициалы А. Г. Книга сказала, что «име­на эти знакомы любому лопухоиду и выросшему в их среде». Значит, скорее всего, А. Г. — кто-то очень известный. По­думай — теперь, когда ты знаешь цель это­го человека, может быть, ты вспомнишь?

И Таня вспомнила. Ну конечно! Ответ был настоль­ко очевиден, что она не могла назвать се­бя никаким другим словом, кро­ме как «тупи­ца».

— Я думаю, это Адольф Гитлер.

Сарданапал почему-то удивился.

— Адольф Гитлер? Значит, и он свер­нул на кривую дорожку?

Тане потребовалось десять секунд, что­бы осознать, что означают слова академика.

— Вы его знали?!

— Мы с ним встречались пару раз. Хо­ро­ший был человек… когда-то. Ну да лад­но, не будем о грустном — из Тартара нам все равно его не вытащить, а попал он, как я подозреваю, именно туда. Лучше скажи мне: кто, как ты думаешь, совершил напа­дения на Шурасика и Андрея, хм, Жуй­пель­дуновича? — отчество Чертештокова глава Тибидохса произнес несколько пре­небрежительно, как будто отряхиваясь от какого-то прилипшего к нему скользского растения.

— Э-э-э… Мне кажется, это очевидно. Эк­танзия, конечно. Ну, я имею в виду, кто-то из ее людей.

Сарданапал кивнул.

— Я тоже так думаю. Но полной уверенности нет. Это может быть и кто-то другой. И ес­ли Эктанзия знает, что творит зло, то этот кто-то может об этом и не подозревать. Я да­же не знаю, какой вариант лучше.

Таня слышала о темных волшебниках, которые были уверены, что делают мир лучше, и о завоевателях-лопухоидах, ко­то­рые тоже так считали, но никогда не мог­ла их понять. Как можно думать, то уби­вать людей — это хорошо?! По сравнению с этой идеей даже утверждение, что голу­би на самом деле питаются березами, не кажется абсурдным.

— Академик, как это возможно? — спро­сила Таня. — В смысле, я знаю, что такие люди существуют, но… разве можно счи­тать, что делаешь хорошее дело, убивая?

— Воистину нет предела человеческой глупости. Люди часто умудряются совме­щать не­совместимое — например, хрис­ти­анство и инквизицию, безопасность и Ду­бодам.

Таня это знала, хотя лучше бы ей этого не знать — так она считала. Это зна­ние доставляла ей боль, и она, без сомне­ния, непременно избавилась бы от него, если бы смогла. Но единственное, что бы­ло в ее силах — это отчаянно не думать обо всем этом, и именно так она и делала.

— Скажите, что с ними будет? С теми, на кого напали? И возможно ли, что нападе­ния повторятся вновь?

— С Шурасиком и Андреем Чертешто­ковым все будет хорошо. Ягге делает все возможное, чтобы им помочь. Думаю, они выживут.

Заметка на будущее: сходить к Ягге и попытаться узнать, правду ли сказал Сар­данапал.

— К сожалению, у меня дела… Я знаю, тебе еще очень о многом хочется ме­ня спросить, но я правда не могу. Впро­чем, без ответа твои вопросы не останут­ся. Возьми Книгу — тебе она сейчас нужнее, чем мне.

* * *

Еще раньше:

Глава школы магии Тибидохс академик Сарданапал Черноморов, кем бы он там ни был и кем бы его кто ни считал, уж точ­но не являлся деревом. Тем не менее Тане почему-то казалось, что он очень похож на Фангорна (разумеется, Дурневы не позволяли ей смотреть фильмы, но иногда все же делали исключение — как, на­при­мер, для «Властелина Колец»). Прав­да, Фан­горн тоже не был деревом и не любил, когда его так называли, но все же по­ходил на него гораздо больше, чем Сар­данапал⁽⁵⁾.

— Хмм… — академик Черноморов, ви­ди­мо, думал над тем, что только что ска­зала ему Таня. — Хмм… Ну что ж, в таком случае я бы хотел кое о чем поговорить с Таней наедине. Если вы, конечно, не хо­тите рассказать мне ещё что-нибудь — хотя я очень надеюсь, что больше сегодня не услышу никаких новостей.

— Мы уже сказали, что хотели, — ответил Ванька.

— Тогда всего хорошего. Если и когда Бес­смертник Кощеев ответит на мое пись­мо, я сразу же сообщу вам об этом. До свидания.

* * *

Выйдя из кабинета Сарданапала, Таня сразу же отправилась искать друзей. Она нашла их в гостиной играющими в пай-шо — древнюю китайскую (или японскую — хрен его знает) игру, правил которой никто толком не помнил, из-за чего начали появляться разные их варианты. Когда Та­ня вошла в гостиную, Ягун громил Вань­ку в какой-то странный вариант пай-шо, назы­вающийся так длинно, что даже Шурасик запоминал бы это десять минут. Насколько помнила Гроттерша, придумал этот вари­ант араб Джахангир Булла-Ахмед, который был известен тем, что сделал двадцать три пророчества, и из них девятнадцать сбы­лись с точностью до наоборот.

Поскольку Таня не припоминала, чтобы Сарданапал каким-либо образом запрещал ей рассказывать другим об их разговоре, она это сделала и показала Ваньке с Ягуном Большую Книгу Вопросов и Ответов. Ес­тественно, они сразу же предложили про­верить, как Книга работает, и вот теперь Таня сидела за столом в Комнате с Черны­ми Шторами, а друзья стали вокруг нее. Слава Богу, Гро­быня отсутствовала, потому что отбывала у Медузии наказание. По мнению Тани, оно было вполне заслуженным, но сама Склепова отрицала это с упорством беге­мота, который не ел десять дней.

Таня взяла в руки перо, обмакнула его в чернильницу, открыла Книгу наугад и на­пи­сала:

Кто напал на Шурасика и Андрея Чер­тештокова?

Ответ последовал сразу же, как только исчез вопрос:

Имя его ты знаешь, но забыла. Вот все, что тебе сейчас скажу я, и ничего более, ибо очень скоро ты сама все узна­ешь, и вспомнишь.

— Сведений не больше, чем в каком-ни­будь пророчестве Древнира, — пожало­вал­ся Ягун, дочитав до конца.

— Сарданапал об этом предупреждал, — ответила Таня.

Ванька задумчиво созерцал ответ Кни­ги, наматывая волосы на палец, словно хо­тел увидеть там какое-то тайное посла­ние. Но если и так, то, судя по его молчанию, это не очень-то удалось.

— И что теперь делать будем? — спро­си­ла Таня — скорее для того, чтобы просто развеять гнетущую тишину, чем из интереса.

— Ждать, — ответил Ягун. — Сказано же, что ты скоро все поймешь.

Таня пробормотала что-то на тему то­го, как она ненавидит ждать, и замолчала — другого выхода ведь все равно не было.

— Надо подумать, о чем еще можно спросить, — сказал Ванька. — Может, удаст­ся понять хоть что-то.

Предложение было хорошее, и Таня за­дала еще три вопроса на тему произо­шед­ших событий, но ни один из ответов не был хоть сколько-нибудь вменяемым.

— Это немного странно, — сказала она. — Насколько я помню, загадку про цель Эк­танзии мы отгадали без особых труднос­тей. Хотя Сардик, по-моему, говорил, что это было исключение… Ладно, задам по­следний вопрос, и если все будет по-преж­нему…

Не договорив, она еще раз обмакнула перо в чернильницу и написала:

Что мне делать?

В этот раз ответ был гораздо проще — то ли Книга наконец смилостивилась над вко­нец запутавшимися Таней, Ванькой и Ягу­ном, то ли она не смогла придумать ничего сложнее, то ли (и это скорее всего) что-то еще.

Готовься к тому, чего не миновать.

— Ну наконец хоть что-то толковое, — с облегчением произнесла Таня. Друзья за­гля­нули к ней через плечо, прочитали от­вет Книги, и Ванька спросил:

— Ты думаешь, она имеет в виду, чтобы ты готовилась ко встрече с Эктанзией?

— Да, — ответила Гроттерша. — Думаю. И думаю, что мне надо выучить несколько за­клинаний, которые могут пригодиться в бою с суперсильной темной волшебницей.

— Ну, в крайнем случае просто дашь ей в морду, — пошутил (а может, и ска­зал на полном серьезе) Ягун.

1) Разулыбались тут!

Вернуться к тексту

2) И как мож­но быть такими позитивными — все улы­баются да улыбаются!

Вернуться к тексту

3) Ягами Лайт (Кира) и L (настоящее имя — Эл Лоулайт, также известен как Рьюга Хидеки, Рюдзаки, Эральд Койл и Денёв) — персонажи из аниме «Тетрадь смерти».

Вернуться к тексту

4) Так кто он все-таки, черт побери, — гла­ва или директор Тибидохса?! — Неизвестно откуда взяв­шееся примечание неизвестно кого.

Вернуться к тексту

5) Фангорн/Древень/Древобрад — персо­наж из трилогии Джона Рональда Руэла Тол­кина «Властелин Колец» и одноименных филь­мов, энт. Очень похож на дерево, осо­бенно когда засыпает, но является разумным существом, имеет глаза, рот (чтобы говорить, хотя с другими энтами Фангорн общается без помощи слов), ноги и, наверное, мозг.

Вернуться к тексту