Мир рухнет в полдень (гет)

Серое солнце на ядовито-желтом небе не грело, лишь противно слепило глаза, заставляя щуриться и выставлять козырьком ладонь. Викки фыркала себе под нос, продолжая мысленно прокручивать оборвавшийся, так и не начавшись, разговор, и следила одним глазком, просто чтобы быть в курсе, а не потому, что ей было интересно. Она не хотела видеть кого-то или с кем-то говорить, потому что Наташа на самом деле была права, — Викки стоило перестать противоречить собственным же словам. Но Викки, тем не менее, не хотела участвовать в чужой войне, терпеть не могла супергероев и плевала на весь этот мир в целом. Тони, наверное, был исключением сразу изо всех правил, отпечатался клеймом глубоко в сердце и выдирался разве что вместе с ним. Викки не могла сказать, что любила его, язык попросту не поворачивался, напрочь цепенея от страха, но именно он являлся той самой ниточкой, не позволяющей ей окончательно сойти с ума. Она все еще тянулась обратно, изо всех сил желала вернуться в собственный, до боли родной пропахший металлом и кровью мир, хотя прекрасно знала, что едва ли способна кого-то спасти, а Тони был как шаткий веревочный мостик, связывающий ее прежнее безумие с настоящим.

Тонкие облака превращали серо-желтый в ядовито-малиновый и пепельно-синий, окрашивая чужое небо причудливыми красками, будто разлитыми по грязной скатерти неосторожной рукой, и отчего-то казалось, что смазанное полотно колышется и постепенно становится ниже. Солнце, тусклое и маленькое, едва виднелось из-за горизонта, казалось голубоватым, как подтаявшие ледники, и слепило глаза, рассеиваясь в зыбкой сизой дымке. Викки шла лениво, шагала от одного пригорка к другому, следуя падающей и поднимающейся дороге, вовсе не преследуя никакой цели, но даже это ее путешествие имело конечную точку.

Перед глазами мелькали золотистые искорки, расцвечивая воздух красноватыми красками, взрывались и рассыпались, истлевая под ногами, как новогодние конфетти, которые она любила разбрасывать в детстве. Щекотное призрачное ощущение праздника смешивалось с застарелыми видениями, покрывшимися ядовитой пылью даже в собственных мыслях, а вокруг по-прежнему не было никого, кто мог бы ее спасти. Викки не кричала о помощи, не молилась несуществующему богу, но нечто внутри нее исходило трещинами и медленно рассыпалось, поднимаясь в воздух исчезающим сердечным ритмом.

Эта планета, такая же мертвая, как и ее мир, была пуста. Серая земля под ногами взрывалась песком в глаза, а грязное небо нависало прямо над головой, давило и смотрело мертвым оцепеневшим глазом. Викки, наверное, приходила сюда раз за разом именно поэтому, а еще потому, что великан с лиловой кожей все еще был далек от достижения собственной сумасшедшей цели. Ощущение пустоты в груди здесь смешивалось с ощущением пустоты вокруг, становилось как будто бы чуточку легче дышать, и все перед глазами смазывалось, смытое волной слепящего золота. Тот другой взгляд невольно возвращался на Землю, путался в темных с прищуром глазах и метался дальше, исследуя и выискивая, словно бы Викки могла найти что-то…

Она резко замерла, сбиваясь с выверенного сердечным ритмом шага, неловко взмахнула руками и рвано выдохнула, проверяя, действительно ли все еще жива. Мелькнувшее перед глазами серовато-белое пятно исчезло, сменившись ярко-красным, а после видение пропало вовсе. Серо-желтое небо снова низко повисло над головой, и остальные цвета смазались в невнятную кляксу, долгую минуту спустя снова наливаясь красным с примесью золота. Викки фыркнула себе под нос, отерла вспотевшие ладони о штаны и прикрыла глаза, на мгновение исчезая и растворяясь посреди космической пыли.

Рывок выбил воздух из легких, ноги коснулись жесткого пола, и Викки невольно хохотнула, взмахивая руками, чтобы восстановить мнимое равновесие. Из-за неплотно прикрытой двери слышались сквозь затихающий в голове гул голоса, и казалось, будто с ее ухода прошло не больше пары минут. Башня все еще висела в пустоте стеклянно-бетонной коробкой, солнце медленно катилось по голубому небу, то и дело скрываясь в пушистых белых облаках, а серо-белое пятно упрямо мелькало перед глазами. Викки, следуя совету Наташи, не собиралась больше противоречить собственным словам, и сейчас в ее голове выстраивалась цепочка причин, по которым непременно необходимо было присоединиться к назревающей заварушке. Впрочем, едва ли ее присутствие на самом деле волновало хоть кого-то, кроме вечно обеспокоенного чем-то Тони, цепляющего на лицо самое беспечное свое выражение.

После короткого, напрочь выбившего воздух из легких путешествия в школу для одаренных детей, Викки не встречала двойников. Старалась не встречать, наверное, потому что по той и этой земле ходили одинаковые люди с похожими судьбами, выстраивающимися перед глазами похоронной процессией из живых и мертвых, кривых картинок, чужих и совершенно непохожих. Серо-белое пятно постепенно приобретало четкость, и мелькающее рядом с ним алое хмурилось, словно могло чувствовать ее взгляд, но Викки все продолжала упрямо смотреть, будто бы оба они могли в одночасье исчезнуть, рассыпавшись пылью на кончиках пальцев. Лицо отца, у которого никогда не было детей, пылало перед глазами выжигающим сетчатку ожогом, а два образа, один из которых подозрительно напоминал ее собственный, никак не желали делаться настоящими.

Разрывающийся на две части слух выдернул из общей каши возглас у самого уха, и Викки вздрогнула, рвано хватая ртом воздух. Рыжее пятно болталось у самого ее лица, покачивалось и что-то говорило, и Викки потребовалось несколько бесконечных секунд, чтобы наконец увидеть в этом-другом пятне Наташу. Она стояла, сложив на груди руки, смотрела на нее хмуро, но все равно искристые смешинки плясали в ее глазах, а уголки губ были едва заметно вздернуты вверх. Викки перевела на нее взгляд, и шум в голове будто сам собой исчез вместе с серо-белым и неправильным алым.

— Что с тобой не так? — выдохнула Наташа, когда Викки снова смогла внятно слышать.

Порыв пожать плечами и закатить глаза Викки подавила в зародыше, лишь коротко улыбнулась и склонила голову набок. С ней много чего было не так, слишком уж для нормального человека, так что, возьмись Викки перечислять, это заняло бы неделю. Поэтому она промолчала, исчезла, появившись в одном из пустующих кресел, и хохотнула, когда голова Брюса высунулась из неподвижной голограммы над кофейным столом.

— Для прогулявших повторять не будем, — ухмыльнулся сложивший на груди руки Бартон.

— Я итак все слышала, — соврала Викки, копируя выражение его лица.

Стрельнула молния, послышался звон, и Тор громко расхохотался, материализуясь поверх чьей-то полупрозрачной головы. Голограмма зарябила и схлопнулась, открывая Викки картину «Мстители, общий сбор», и взгляд ее невольно мазнул по осколкам на полу и выдранному с корнем подлокотнику одного из пустых кресел. Теперь пустых, потому что она отчетливо помнила, как веселящийся Тор сразу после ее ухода рухнул именно туда. На одном из голографических фото она видела скипетр с камнем бесконечности и светящийся куб тессеракта, и Тор, это она поняла еще в прошлую их встречу, прекрасно знал, что это все такое. Впрочем, второй, найденный на земле и запечатанный камень, он забрал с собой в Асгард, а вот первый, принадлежавший его обманщику-брату, попал в руки Гидры и представлял теперь немалую опасность.

Взгляд сам собой мазнул по упершемуся в барную стойку ладонями Тони, но Викки поспешно отвернулась, как только почувствовала, что он вот-вот повернет в ее сторону голову. Вернувшаяся в комнату Наташа язвительно ухмыльнулась, криво салютуя ладонью, и Викки склонила подбородок к груди, глядя на нее исподлобья. Голубоватая голограмма исчезла, так что в комнате снова стало слишком просторно для них всех, а еще Викки только теперь заметила, как хмурится Брюс. Взгляд его блуждал где-то далеко, сложенными лодочкой ладонями он касался подбородка, и во всей его подавшейся вперед фигуре так и сквозила замешанная на беспокойстве задумчивость. Стив каменной статуей застыл у окна, сцепив за спиной ладони, как заправский злодей, и молча смотрел на крошечный с такой высоты город.

— Кстати, все хотела спросить, — Викки хохотнула, поймала предупреждающий взгляд Нат, — кому вы мстите?

Скользкая пауза дрогнула и лопнула, обдавая щеки липким холодом. Наташа вытаращила глаза и угрожающе поджала пальцы, а после засмеялась так, чтобы никто не видел и не слышал. Звякнуло позади стекло, и Викки подмигнула крякнувшему Тони. Даже прямая спина Стива, кажется, стала чуточку расслабленней, и разве что Брюс, потерявшийся где-то в собственных мыслях, никак не отреагировал.

— Никогда не задумывался, — хмыкнул Клинт, постукивая указательным пальцем по подбородку, — кто вообще придумал это название?

— Фьюри, — качнула головой Наташа, усаживаясь рядом с ним, — и мы сейчас говорим не об этом.

Она сверлила Викки пристальным подозрительным взглядом, и Викки была уверена, что в голове она прокручивала те же слова, которые когда-то говорила Фьюри. Никто из них на самом деле понятия не имел, друг Викки или враг, а уж профессиональная шпионка привыкла ждать удара в спину от кого бы то ни было. Впрочем, сейчас мало кто был с ней согласен, потому что Бартон толкнул ее в плечо и глухо захихикал.

— Ладно тебе, Нат, не будь занудой. Мне теперь тоже интересно.

Наташа закатила глаза и скрестила на груди руки, пробурчав себе под нос, что понятия не имеет, а Бартон снова пихнул ее в бок и принялся рассуждать, кому Мстители могут на самом деле мстить. Викки вздрогнула, когда на плечо ей легла теплая ладонь, и довольно сощурилась, забирая у Тони заполненную до краев кружку. В нос ударил запах крепкого травяного чая и отчего-то захотелось вздремнуть.

Тишина снова заволокла комнату, так что слышалось только сопение и тихое бурчание, но каждый из здесь присутствующих наверняка думал о совершенно разных вещах. Викки когда-то интересовалась у дяди Чарли, о чем думают люди, но он лишь уклончиво отвечал, что «о разном, в основном обо всякой ерунде». Она, например, сейчас думала о школе и способности читать чужие мысли, а еще о том, что прыгать с места на место ей нравится гораздо больше. Хотя, если бы ей дали выбор, Викки предпочла бы не уметь ничего вовсе, лишь бы только всегда было мирно, и никогда не случалась войны.

— Ты ведь можешь их найти, — неожиданно ожил Брюс, разрывая тишину сиплым от долгого молчания голосом, — и скипетр, и базы Гидры. Твоя способность…

Он прервался на полуслове, замолчал так же резко, как и заговорил, а Викки почти услышала, как звенит у кого-то в ушах. Несколько пристальных взглядов больно впились в кожу, и она невольно поежилась, делая большой глоток. Сердце сделало кульбит у самого горла, потому что среди взглядов присутствующих ей снова почудился взгляд рыжей ведьмы, и серое пятно отчего-то мигнуло перед глазами и исчезло.

— Кхм, — Викки кашлянула, сталкиваясь с остекленевшим взглядом Брюса, — у меня нет карты в голове. Я вижу все, но…

Впивающиеся в кожу взгляды стали заинтересованными, и только теперь Викки вспомнила, что об этом маленьком нюансе ее мутации знал только Брюс, потому что противиться его бьющему через край энтузиазму у нее не было совершенно никаких сил. Викки не рассказывала, как на самом деле работает ее сила, даже Тони, и оттого его взгляд среди всех присутствующих ощущался наиболее жгучим.

— Я предполагала нечто подобное, — хмыкнула Наташа, сощуриваясь, — ты ведь как-то узнаешь то, что тебе знать не следует.

— И не застреваешь в стенах, — хохотнул Клинт, хлопая ладонью по бедру.

Звенящая тишина дрогнула и распалась, но цепкие колючие взгляды никуда не исчезли, и Викки, только чтобы забить чем-нибудь рот, сделала слишком большой глоток. Обжигающий жар прокатился по горлу в желудок и ощутимо булькнул, смешиваясь с выступившей наружу желчью. Викки хмыкнула, не двигаясь с места, но в какой-то неопределенный момент стакан с травяным чаем в ее руках сменился бокалом с виски. Вновь потонувший в собственных мыслях, понятия не имеющий, как сейчас ее подставил, Брюс медленно моргнул и перевел взгляд на мерцающий в голограмме скипетр.

— Все? — выцепил из ее нечаянно брошенной фразы главное слово Стив. — Как это работает? Ты можешь найти человека или…

— Как поиск в интернете, — пожала плечами Викки, сцепляя пальцы в замок на колене, — я думаю о том, что хочу увидеть, ну и… получаю пару или пару сотен вариантов, а дальше уже дело техники. С людьми лучше всего работает поиск по картинке, то есть когда я знаю, кто он и как выглядит.

Опустевший стакан с виски касался ее бедра потеплевшим от тепла тела стеклянным боком, чуть наклонялся назад, будто готов был в любое мгновение упасть. Алое пятно, так и мелькающее перед глазами, жутко отвлекало, как, если уж она начала цепочку дурацких сравнений, всплывающий баннер с рекламой, который невозможно закрыть из-за крошечного, едва различимого глазом крестика в самом углу. Тепло примостившегося рядом молчаливого Тони обжигало и будто кричало, что поговорить им еще предстоит, но наедине и без лишних ушей.

— Знаешь, где скипетр? — вклинился вдруг Тор, опуская молот на жалобно звякнувший журнальный столик.

Викки перевела взгляд на висящую ровно посредине комнаты голограмму, хмыкнула и взглянула на реальный скипетр. Словно в насмешку, перед глазами снова мелькнуло алым, болью ударило в виски. Она видела ее, была у Викки прямо в голове, но едва ли осознавала, что именно делает. Светящийся голубоватым камень в скипетре расцвечивал темноту призрачными красками, а снующие туда-сюда люди в белых халатах лишь добавляли происходящему потусторонности. Крики и стоны разбивались в ушах режущими кожу осколками, кровь капала по рукам, а за голубым виделся такой теплый желтый, что невозможно оторвать глаз.

— Знаю, — пожала плечами Викки, упираясь локтями в колени и подаваясь вперед, — но привести тебя к нему все равно не смогу. Хотя я могу оставить маячок поблизости…

Пустой стеклянный стакан все же упал, мазнув по Викки на прощание холодом, и звон эхом разнесся по комнате. Голограмма, то появляющаяся, то исчезающая, с шипением пропала совсем, а Викки, не успевшая даже сообразить, вдруг оказалась за барной стойкой.

— Из тех, что не ломаются после одного прыжка, — хохотнув, договорила она, — сообщите мне детали, когда договоритесь, тоже кому-нибудь отомщу.

Ощущение тепла в пальцах медленно рассеивалось, а внутри все разгоралось, словно пожар. Едва ли от выпитого алкоголя так пылало в груди, что жар алым румянцем проступал на щеках, а язык напрочь прилипал к небу. Викки чувствовала себя неловко, будто ее поймали с поличным на магазинной краже, и, как всегда не найдя решения лучше, просто взяла и исчезла. Прохладный ветер мазнул по щекам и засвистел в ушах, встрепал волосы и забрался под одежду липкими объятиями, а после исчез, оставляя после себя всполошившееся сердце и выбитое из горла дыхание.

Иногда Викки казалось, что она сходит с ума; иногда — что уже сошла. Она бросалась из стороны в сторону, как болтающийся на волнах надувной мячик, будто ждала, когда острые прибрежные камни проткнут ее пустое нутро, и она бесполезным обрывком пойдет ко дну. Этот мир не уставал напоминать ей, что она здесь катастрофически чужая, лишняя деталь среди отлаженных, смазанных шестеренок, нарушающая стабильный, до зубовного скрежета правильный ход вещей. В этом мире не должно быть мутантов, только искусственно созданные человеческой алчностью химеры, напитанные чуждой, холодной космической силой. В этом мире не должно быть ее, самой Викки, Виктории Санрайз Леншерр, потому что на самом деле она никогда не рождалась. Вместо нее здесь другая, другое багровое пятно, полное гнева и ярости, а Викки лишь кривое отражение в зеркале, забывшее собственное естество.

На самом деле она понятия не имела, может ли вернуться в свой мир, потому что давно оставила попытки. В самом начале, когда рана разорванной реальности еще не затянулась, она в ужасе прыгала снова и снова, узнавая знакомые-незнакомые места, но те так и оставались раз за разом чужими, будто оставленными в камне отпечатками тысячелетней давности. В этом мире было мирно, люди расхаживали по земле, не боясь умереть в любую минуту, а небо не застилали гигантские фигуры Стражей. С больших экранов вещал, хвастаясь своим супергеройством, Тони Старк, а Викки даже не думала о том, чтобы остаться здесь навсегда. Это было как будто вчера, целых шесть лет назад, а безумие, вспыхнувшее тогда крошечной искоркой, все больше и больше перерастало в выжигающий все на своем пути пожар.

— Мне начинать ревновать или уже поздно? — насмешливый голос Тони выбил из колеи, сбил мысли в кучу и зашвырнул в океан.

Сколько времени ему потребовалось, чтобы добраться сюда? Викки задрала голову к краснеющему небу, пнула мыском ботинка камешек и проследила весь его путь до самого дна.

— Определенно поздно, — она хохотнула, обхватывая себя за плечи.

Ей не было холодно, но промозглый ветер забирался под одежду, путался в волосах и шептал на ухо так зазывно, что хотелось броситься вниз вслед за исчезнувшим в волнах крошечным осколком большого гранита.

— Тебе так здесь нравится? — Тони оглянулся на высившуюся за их спинами громаду здания. — С другой стороны, я всегда знаю, где тебя искать.

— Здесь…

Викки запнулась, только начав говорить, замолчала, провожая взглядом разбившуюся о прибрежные скалы волну. Здесь мой дом, хотела сказать она, но эти слова не были правдой. У Викки не было дома, сколько бы она ни заставляла себя поверить в обратное, и даже глухой голос Тони не мог ее переубедить. Этот дом, тот самый, в котором он разрешил ей когда-то пожить, просто отчего-то казался самым близким, будто связующим звеном в рвущейся цепочке. А еще Викки нравился океан.

— Сколько страниц тебе осталось? — вместо этого спросила она, разворачиваясь.

И уперлась в светящийся на груди красно-золотого костюма фонарь. Тусклый голубой свет мелькнул в глазах и пропал, темнота накрыла плечи, и только шелест волн и пение ветра напоминали Викки о том, что она все еще в реальности. Острый полумесяц на небе прятался в густых облаках, пелена звезд не освещала, но тьма не была полной. Стоило проморгаться, перед глазами выступили очертания металлического костюма и угловатой громады дома, а еще собственных вытянутых вперед рук и чуть насмешливого взгляда Тони. Он шагнул на нее прямо из раскрывшегося костюма, обдал жаром собственного тела и хохотнул, будто это и не его вовсе только что застали врасплох. Малиново-красный закат расцвечивал облака, но солнца давно уже не было видно.

— Стоит мне прочесть одну, появляется еще две, десять, пятнадцать, — дыхание ударилось в лоб, пальцы коснулись виска, заправили за ухо растрепавшиеся пряди, — а там и новая глава подоспеет. Никогда не дочитаю.

От ласкового прикосновения по коже расползались мурашки, от шепота в темноте краснели как у школьницы уши. Викки думала о том, что никогда не ходила в нормальную школу, а еще о том, что у Тони восхитительно получается заговаривать ей зубы.

— У нас с тобой кризис отношений, — Викки вдруг неожиданно даже для себя хихикнула, отстраняясь, — говорят, три года — переломный момент…

— Математика не твой конек, — вздохнул Тони, делая шаг в ее сторону, — мы знакомы дольше. И спим — тоже.

— А вот живу я с тобой примерно столько, — Викки нравоучительно покачала пальцем у Тони перед носом, — и, если вычесть время моего отсутствия на Земле, можно и дату нашего знакомства притянуть.

— За уши, как кролика из шляпы, — Тони вдруг поймал ее в охапку и притянул ближе к себе.

Викки вытянула вперед руку, обрывая его на полуслове, обернулась на ставший совсем близким обрыв и бушующие внизу волны, и протяжно вздохнула, утыкаясь виском Тони в плечо. В ответ он неровно крякнул, опустил подбородок ей на макушку, едва ощутимо чмокнул в волосы и послушно замолчал.

— Я очутилась в этом мире шесть лет назад. Почти ровно, — слова вырвались из горла сами собой, и Викки устало прикрыла глаза, — пора бы уже привыкнуть, но я… такое чувство, будто могу в любой момент исчезнуть. То ли вернуться обратно, то ли просто… паф.

Последние красные всполохи пропали со ставшего темно-синим под покрывалом черных облаков неба, и стало совсем темно. Сквозь опущенные веки не пробивалось и крупицы света, и оттого Викки казалось, будто она снова висит в космосе и не может вернуться назад. Она лгала, говоря, что теперь космос ее успокаивает, он все еще пугал ее так, что перехватывало дыхание и в ужасе цепенели зрачки.

— В последнее время меня все сильнее тянет обратно, мне снятся сны о родном мире, — ее собственный голос сделался глухим и каркающим, — будто я вышла из дома и пытаюсь вспомнить, закрыла ли дверь. Как будто могу на минутку вернуться, проверить и снова уйти. Но я…

Тони сказал что-то едва слышно, так тихо, что Викки едва ли услышала. Она стояла, вслушиваясь в шум волн и свое и его дыхание, и не думала ни о чем, кроме одного вертящегося на языке слова.

— Я боюсь. Того, что могу застрять навсегда, здесь или там.

Особо большая волна с шумом шлепнулась о камни, обдала спину мелкими холодными брызгами, и Викки невольно взвизгнула, толкая Тони вперед. Странное ощущение потерянности во времени и пространстве слетело, будто его и не было, и Викки рассмеялась, запрокидывая назад голову. Полумесяц все еще скрывался за черными облаками, звезды крошечными точками рассыпались по небу, и было отчего-то легко-легко дышать. Колючий страх на кончике языка испарился, вместо него поднялась снизу вверх тугая волна мурашек, а от прожигающего взгляда Тони хотелось кружиться. Что Викки, не отказывая себе и вспыхнувшему пожаром спонтанному желанию, и сделала, подхватив его за руку.

Музыки не было, но шума волн и стука сердца было достаточно, чтобы переставлять по намокшим камням ноги. Викки смотрела то вниз, то задирала голову, слушала забавное бормотание Тони и тянула его дальше, выводя руками движения, едва ли походящие на какой-либо известный миру танец. От жара было тяжело дышать и щекотало в груди, прохладный воздух взвивал волосы, набрасывая их на лицо рыжей пеленой, а алое пятно перед глазами наконец-то затихло, лелея ярость в ладонях.

— Я говорил, что твои перепады настроения меня пугают? — Тони склонился ниже, обдал висок горячим дыханием. — То трясешься, как опавший листок на ветру, то весь мир в труху.

Голос его в ночной тишине казался расстилающимся под ногами эхом, окутывающим и сплетающим цепями по рукам и ногам. Викки снова рассмеялась, запрокинула назад голову и пересчитала мерцающие на небе звезды.

— Весь мир в труху, — повторила она, обвивая шею Тони руками, — обязательно, но потом.

— И раз уж мы об этом заговорили, — щетина царапнула щеку, губы оставили жгучий отпечаток в уголке ее губ, — я против твоей работы с Мстителями.

Викки резко остановилась, расцепила и опустила руки и вздернула подбородок. Тони смотрел не нее сверху вниз, а в глазах его не было ни капли привычной насмешки.

— Мы так хорошо общались, мистер Старк, а вам опять приспичило все испортить, — Викки говорила сухо, но все равно слышала яркие искорки в собственном голосе, — я не работаю с супергероями.

Короткий то ли кашель, то ли смешок разбил набежавшую волной тишину, и Викки, не удержавшись, расхохоталась. Тони, едва различимый в темноте в своих черных кофте и джинсах, подхватил ее смех, сунул руки в карманы и вопросительно вскинул бровь.

— Просто у Гидры есть кое-что, что мне нужно, — докончила Викки, лукаво щурясь.

И она во что бы ни стало собиралась это забрать.

* * *

Утро встречало их тусклым светом скрытого туманом солнца и липкой на губах влажностью. Неудобная поза отдавалась тянущей болью в суставах, голова гудела и была такой тяжелой, что Викки едва ли могла оторвать ее от подушки. Тони беззаботно сопел ей куда-то в затылок, закинув на нее руку, а Викки думала о том, что ночевать в его мастерской было заведомо неудачной идеей. Не то чтобы закостенелость ее тела не прошла бы после небольшой разминки и, может быть, пробежки, но вставать так искренне не хотелось, что Викки причмокнула и снова закрыла глаза. Впрочем, с ее способностью опущенные веки мало помогали погрузиться во тьму и поймать улетевший вырвавшимся из пальцев воздушным шариком сон.

Мерцающий голубым светом скипетр теперь упрямо стоял перед глазами вместе с яростным алым пятном, почти полностью затмевающим серо-белое, а Викки все думала о том, как бы поточнее определить их местоположение. В своем мире она никогда не задумывалась о подобном, потому что именно мутанты были теми, кого выслеживают. Были там и человеческие города, и резервации для пойманных и сдавшихся, и огромные выжженные пепелища-кладбища, где от взглядов Стражей могли укрыться разве что призраки.

Страдальческий стон раздался ей прямо в ухо, и Викки хихикнула, сбрасывая с себя тяжелую руку. Тони заворочался, надувной матрас колыхнулся, и зацепившееся за угол тяжелое покрывало поехало куда-то в сторону. Электричество здесь работало на аварийных генераторах, но зябкие мурашки все равно табунами расползались по телу.

— Я слишком стар для таких приключений, — прохрипел Тони, неловко пытаясь подняться.

Нормальной спальни в мастерской, конечно, не было, зато присутствовал свой мини-бар, который они вчера хорошенько опустошили. Так что помимо ломоты в суставах кое-кому довеском шло еще и похмелье. Викки, впрочем, подобными недугами никогда не страдала, ее организм выводил все лишнее с достаточной скоростью, чтобы она пьянела, но без тяжких последствий. Тони крякнул, рывком поднялся и снова рухнул на матрас, заставив Викки подпрыгнуть.

— Изобретение дьявола, — рыкнул он, смачно выругавшись.

— Ты там аккуратнее, — хохотнула Викки, перекатываясь на другой бок, — я еще не вышла за тебя замуж, чтобы становиться молодой богатой вдовой.

Покрывало упало совсем, и она зябко поежилась, поджимая пальцы.

— Это предложение? — глаза Тони ярко сверкнули, и он, подтянувшись, повалился прямо на Викки. — Я могу все устроить, уже вечером будешь миссис Тони Старк.

От него разило перегаром, и Викки, хохотнув, поморщилась, делая вид, что сердце вовсе не пропустило удар. Она вытянула вперед руку, отодвигая лицо Тони подальше от себя, и хитро сощурилась.

— Только если завещаешь мне все свои миллиарды. Но сначала чистить зубки и в душ!

С хохотом она скатилась с матраса, подскочила на ноги и швырнула в Тони покрывало. В отличие от спальни, маленькая ванная в мастерской была, вот только с водой оказались проблемы. Викки покрутила вентили, закрыла и снова открыла подводку, но в трубах так ничего и не зажурчало. Тогда она осторожно высунула голову из-за двери, протяжно вздохнула печально-печально и прижала сложенные руки к груди:

— Там воды нет.

И принялась стаскивать с себя одежду. Тони на мгновение завис, хлопнул глазами, приказал Джарвису проверить и поймал улетевший в его сторону лифчик.

— Ты вроде хотела в душ? — усмехнулся Тони, разворачивая трофей на уровне собственной груди.

Викки фыркнула, подняла на него взгляд и склонила голову набок. Она все еще наполовину скрывалась за дверью в ванную и комкала в ладони последнюю деталь оказавшегося на полу гардероба.

— Искупаюсь в океане, — пожала плечами Викки, швыряя в Тони трусы, — это комплект.

После купания, мокрая и насквозь продрогшая, Викки появилась уже в башне, тут же юркнув под горячий душ. Упругие струи расслабили плечи, заставляющий цепенеть холод сменился растекающимся горячим воском по коже жаром, и Викки откинулась спиной на холодную стену. Волосы красной волной занавесили лицо, закрывая обзор, но смотрела она все равно куда угодно, только не перед собой. Подсказка услужливого Джарвиса заставила ее вылезти, наконец, из-под воды, Викки закуталась в полотенце и переместилась в гостиную.

— Ты крутила не тот вентиль, — закатил глаза Тони, закрывая за собой дверь.

Волосы его были чуть влажными и оттого топорщились в разные стороны, а еще приятно пахло персиками.

— Зато я хорошо поплавала, — Викки сделала несколько шагов вперед, принюхалась, — откуда у тебя в мастерской взялся мой гель для душа?

Сама же наверняка и притащила, подумала Викки, но Тони так забавно сморщил нос, что говорить этого вслух она не стала. Вместо этого Викки задрала его футболку, старательно осмотрела торс и оттянула штаны.

— Где мое белье? — она вопросительно выгнула бровь, но сохранять серьезное выражение лица получалось просто отвратительно.

— О, я покажу тебе фотку, — хохотнул Тони, протягивая руки к ее полотенцу, — после того, как удостоверюсь, что на тебе его нет.

Рвущийся из горла хохот обратился визгом, Викки закружилась волчком, но полотенце все равно каким-то образом осталось в руках Тони. Ветер мазнул по коже, и Викки резко затормозила и поджала губы, закрывая ладонями грудь. Тони хохотнул, крутанул полотенце и заверил, что закрывает она немного не то, и вообще все это он уже видел.

Что-то над головой щелкнуло, послышался будто бы смущенный механический кашель, и Джарвис ровно отрапортовал:

— Мисс Романофф пытается открыть дверь.

Викки пискнула, исчезая в спальне, а Тони состроил такое забавное недовольное выражение, набросил полотенце себе на шею и высунул язык. Дверь все-таки открылась, то ли помощью Джарвиса, понявшего, что скрывать больше нечего, то ли одними шпионскими способностями Наташи, и последняя театрально закатила глаза, закрывая лицо появившегося следом за ней Стива ладонью. Викки плюхнулась на кровать, натянула носки, подскочила, встрепала волосы и покружилась перед зеркалом.

— Это вторжение в частную жизнь, — хмыкнул Тони, отбрасывая полотенце в сторону.

Успевшая натянуть новый комплект белья Викки появилась на мгновение в гостиной, подхватила его и снова исчезла. У нее все еще были мокрые волосы, так что полотенце было ей очень и очень необходимо.

— Валите к себе домой и там трахайтесь как кролики, — огрызнулась Наташа, все еще закрывающая Стиву глаза.

— Наташа, прошу, — выдохнул он, даже не пытаясь убрать ее руку.

— Беннер до сих пор ломается? — хохотнул Тони, складывая на груди руки. — Завидовать, между прочим, вредно для здоровья.

За окном как сквозь пелену был виден далекий-далекий город, расстилающийся будто у великана под ногами, совсем рядом проплывали низкие сизые облака, а солнце то и дело пряталось, кокетливо выставляя из-за вуали один лишь туманный образ. Викки протяжно вздохнула, повязала полотенце на манер тюрбана и осторожно выглянула в гостиную.

— Или говорите нормально, или заткнитесь, — рявкнула она до того, как открывшие уже было рты Наташа и Тони разразились взаимными оскорблениями.

Так было всегда, стоило этим двоим встретиться вне рабочей атмосферы. Они обязательно начинали собачиться как две обозленные на весь мир чихуахуа, переходя от обманчиво безобидных подколок до простого и понятного гавканья, заставляющего уши невольных слушателей сворачиваться в трубочку.

— О боже, Джарвис, почему ты не сообщил, что Капитан Америка ценой собственного зрения пытался остановить обезумевшую Черную Вдову? — наигранно воскликнула Викки, обхватывая лицо ладонями. — Короче, что вам надо-то?

Она сменила тон резко, до того, как кто-нибудь успел что-нибудь ответить, рухнула на диван и закинула ногу на ногу. Наташа хмыкнула, наконец-то убрала руку, а Стив зачем-то отряхнулся, будто где-то уже успел запачкаться. Тони, которому уже дважды сбили настрой, молча скуксился и сел рядом.

— Короче, — повторила Наташа, хлопая Стива по груди, — я пришла поговорить с тобой, а он увязался следом. Так что, мальчики…

Она вывела в воздухе витиеватый жест и многозначительно указала на дверь. Стив понимающе хмыкнула, в два шага приблизился и хлопнул Тони по плечу. Тот недовольно пробурчал что-то себе под нос, но все же поднялся, и Викки, стянув с головы полотенце, метко зашвырнула его на голову Тони.

— Ведете себя как дети, — буркнула Наташа, когда они остались наедине.

В голосе ее не было злобы, только проскальзывала легкая, едва уловимая зависть. Викки хохотнула, глянула на вновь скрывшееся за облаками солнце и пообещала себе, что во что бы то ни стало не станет подслушивать.

— Завидовать, между прочим, вредно для здоровья, — хихикнула Викки, и Наташа, пытаясь подавить улыбку, толкнула ее в плечо.

Солнце медленно выплывало из-за облаков и снова скрывалось, оставляя людям лишь пробивающиеся насквозь светлые лучики, высвечивающие капельки влаги в воздухе. Викки клонила голову набок, трепала высыхающие волосы и долго-долго слушала, как рассказывает о своих планах Наташа. Они побудут грозными супергероями и мутантами завтра, спасут кого-нибудь и победят всех на свете злодеев, а сегодня, так уж и быть, можно немного и подурачиться.