Мир рухнет в полдень (гет)

Яркое по-летнему жаркое солнце слепило глаза, путалось в волосах и оседало поцелуями на губах. Викки стояла, задрав высоко голову и приоткрыв рот, а Питер, бегающий вокруг, все повторял, что она будто бы похожа на распустившийся подсолнух. От яркого солнца волосы его делались совсем прозрачными, сливались с лицом, и весь он превращался в озорной ветерок, неспособный усидеть на месте.

— Лучик, — поправила Викки, гордо задрав голову, — я лучик, а вовсе никакой не подсолнух.

— Что еще за подсолнух? — лукавый голос отца заставил вздрогнуть, и Викки взвизгнула, прячась за его спиной от встрепавшего ее волосы Питера.

Мамы еще не было, они стояли возле отеля, собираясь пройтись по улочкам городка. Викки, кажется, никак не могла вспомнить, как город назывался, смотрела только на яркое солнце на чистом голубом небе и радостно улыбалась.

— Она похожа на подсолнух, — хохотнув, пожал плечами Питер, оббегая их кругом, — смотрит туда, где солнце.

Услышав подобное объяснение, Викки рассерженно фыркнула, топнула ногой и бросилась на него с кулаками. Папа расхохотался, не пытаясь их остановить, предупредил только, чтобы не столкнулись лбами, и Питер на это ответил, что Викки все равно достает ему разве что до пупка. Викки же, разъярившись еще сильнее, пронзительно завизжала.

— О боже, — мягкий чуть сонный голос остановил их обоих разом, — не могу поверить, что одной из вас уже пятнадцать, а другому и вовсе за сорок. Ведете себя как младенцы.

— Сказал мой самый большой на свете ребенок, — мягко хохотнул отец, и мама одарила его предупреждающим взглядом.

Она выглядела совсем так же, как на старых фотографиях, будто время для нее шло каким-то иным путем. Викки подалась ближе, напрашиваясь на ласку, и мама пригладила ее растрепавшиеся от ветерка-Питера волосы. Сам он обиженно застыл где-то в стороне, непривычно для самого себя замерев на одном месте.

— Но мам, — наконец заговорил он, когда они неспешно пошли по мощеной булыжником дороге, — Викки правда похожа на подсолнух.

Лицо его в этот момент было до того забавным, что Викки и мама одновременно прыснули, а Питер обиженно надул губы и сложил на груди руки.

— Не мать я тебе, чудовище, — хохоча, махнула рукой мама, и папа тут же распахнул объятия:

— Иди ко мне, сынок, папочка тебя утешит.

Викки захохотала еще громче, а Питер вдруг исчез в серебристо-белой вспышке, будто пропал ветер. Смех ее потонул в вязком гуле, яркое солнце погасло, погружая видение в темноту, и Викки рванулась, пытаясь обернуться. Ноги будто прилипли, по щиколотки погрузились в затягивающие все глубже зыбучие пески, плечи сдавило, а крик вырвался из горла сдавленным хрипом. Оставшийся рядом отец теперь смотрел на нее безжизненными, подсвеченными алыми светодиодами глазами, рот его немо открывался и закрывался, но Викки не слышала ни звука, кроме яростного стука собственного сердца.

Что-то с силой дернуло ее за руки, будто силясь выдернуть из засасывающей темноты, засветились, ослепляя, золотые нити. Вязкая гулкая темнота окрасилась кроваво-красным, кто-то мягко обнял ее за плечи, и тихий голос требовательно зашептал в самое ухо:

— Проснись, мой лучик!

Тугая боль растеклась от солнечного сплетения и выше, тяжесть навалилась на веки, но Викки все равно, повинуясь приказу, моргнула, на мгновение перепрыгивая из темноты в темноту. Чей-то взволнованный голос забормотал в ухо, когда она попыталась перевернуться, и только пару десятков секунд спустя Викки узнала в нем Хелен. Она моргнула еще раз, фокусируясь на нависающем над ней белом лице, рвано выдохнула и закашлялась. Было на самом деле не то чтобы больно, живот нестерпимо чесался, а руки и ноги ужасно затекли от неудобного положения. Ныл затылок, на котором, похоже, расползалась неплохая шишка, но в целом Викки была в порядке. Удивительно, если вспомнить, что Альтрон, похоже, все-так пальнул в нее, еще и с близкого расстояния.

Не то чтобы она была однозначно за или против мелькавшего в его словах безумия, просто в какой-то момент Викки стало страшно обидно. То ли потому, что тогда все, кого она знает, умрут, то ли потому, что сама она непременно останется в живых.

— Нет-нет, вам еще какое-то время нельзя двигаться, — протараторила Хелен, и глаза ее испуганно заблестели, — но я почти закончила.

Волосы ее, черные, будто вороново крыло, были растрепаны, на щеках блуждал лихорадочный румянец, а движения были излишне резкими и смазанными. Впрочем, когда она смотрела на эти свои приборы, лицо ее неуловимо разглаживалось, приобретая выражение чистейшего детского восторга. Викки, прикрыв глаза, огляделась, и оказалось, что лежала она на кушетке, а над ней нависал, выпуская голубоватые нити прямо в тело, изогнутый аппарат. Больно от него не было, скорее щекотно так, что хотелось чесаться, и именно на него Хелен смотрела так, будто видела собственное изобретение впервые в жизни. Они провели в молчании не больше четверти часа, когда Хелен хлопнула в ладоши и разрешила ей встать.

— Ну вот и все. В обычном случае процедура заняла бы пару часов, к тому же рана была критической, — Хелен нажала несколько кнопок, и голубоватые нити погасли, а аппарат отъехал в сторону, — однако ваши клетки ассимилировались с новыми невероятно быстро, к тому же собственный процесс регенерации… — она замялась, видя яркое непонимание на лице Викки, хихикнула и заставила себя выдохнуть, — в общем, это просто невероятно. Можно сказать, я лишь помогла вашему организму восстановиться самостоятельно.

Судя по ее словам, с начала процедуры прошло совсем немного времени, и Викки, покраснев от нескрываемого восторга в чужих словах, пожала плечами и спустила ноги на пол. Она все еще была в черном платье с дыркой на животе и пиджаке Тони, так что поспешила застегнуть последний на все пуговицы. Идти переодеваться не хотелось, в животе бурлило и урчало от голода, и Викки, поблагодарив Хелен и пообещав скоро вернуться, направилась прямиком на кухню. Переместиться не получилось, от попытки голова сразу же закружилась, подкосились колени, и Викки, оперевшись на попавшуюся под руку стену, стянула ставшие ужасно неудобными туфли. Босые ступни коснулись прохладного пола, и стало как будто бы легче, Викки, качнув головой, дошагала до холодильника и прищурилась, разглядывая бутылку кетчупа, банан и одну вареную картофелину. Последняя тут же отправилась в рот, очищенный от кожуры банан последовал на ней, а в шкафчике рядом Викки, пискнув от восторга, нашла целый завернутый в бумажный пакет багет. С ним же в обнимку она и направилась в лабораторию Брюса, предварительно убедившись, что никаких осколков на полу не наблюдается. И как раз успела к поистине живописной сцене.

Тор держал хрипящего Тони за горло, высоко подняв над полом, а Стив жестко приказывал первому отпустить второго.

— О нет, продолжайте, не стоит стесняться моим присутствием, — Викки кашлянула и откусила горбушку.

Глаза Тора зло сощурились, и рука его разжалась. Тони упал на пол, едва сохраняя равновесие, закашлялся и растер шею, на которой отчетливо проступали багрово-красные пятна. Прошмыгнувшая за спиной Викки Хелен неловко улыбнулась, с сомнением оглядывая ее голые ноги, и скрылась в самом дальнем углу, там, где ее почти не было видно. Викки же, старательно пережевав, откусила еще кусок хлеба и уселась на один из двух свободных стульев.

Атмосфера здесь царила, откровенно говоря, мрачноватая. Похоже, все подзатыльники уже раздали, а Викки явилась под самый занавес, как всегда пропустив все самое интересное. Большинство взглядов теперь скрестились на ней, будто ожидая реакции, но Викки преспокойно жевала, не собиралась ничего комментировать. Она, кажется, все еще была немного пьяна, или же это сказался эффект от критического, как сказала Хелен, ранения, однако настроение у нее было как никогда благодушным. Не хотелось ни язвить, ни вступать в споры, только бы просто послушать, а потом оказаться в теплой кроватке и долго-долго проспать. Пока сохранялось многоголосое молчание, Викки успела дожевать багет, смяла бумажную упаковку в руке и сунула ее в карман, прикидывая, откуда можно было бы достать что-нибудь еще. Тони постоянно таскал с собой еду и оставлял повсюду заначки, так она устремила не него вопрошающий взор и полминуты спустя получила в свое единоличное пользование пакетик сушеного манго.

— Я думаю, — Стив кашлянул в кулак, разрывая липкую тишину, — нам всем стоит отдохнуть, а потом на свежую голову разработать план действий.

Проходя мимо, он мягко похлопал Викки по плечу, затем предложил Хелен отвезти ее домой, и та поспешно согласилась. Тор, буркнув напоследок, что мы в дерьме, не хлопнул дверью только потому, что ее не было, и Наташа, оглядев всех по очереди, хрипло с ним согласилась. Все остальные разошлись тихо, только Роуди поинтересовался у накрывшего лицо ладонями Тони, все ли в порядке, да Брюс что-то тихо шепнул на ухо.

Когда Тони поднял на нее взгляд, глаза его были красными от полопавшихся капилляров, а пальцы мелко подрагивали, так что он поспешил спрятать их в карманах брюк. В груди защемило, и Викки, дожевав последний кусочек манго и сунув упаковку в другой карман, поднялась, оказываясь рядом за пару шагов, и застыла, глядя снизу вверх. Исходящий от Тони жар теперь отчего-то казался успокаивающей прохладой, в которую хотелось укутаться, вот только успокаивать и прятать, кажется, нужно было вовсе не ее.

— Да уж, и натворил я дел, — голос его сорвался, и Тони замолчал, позволяя Викки вытащить его руки из карманов и ухватить за ладони.

— Не могу сказать, что считаю Альтрона неправым, — она качнула головой, перебирая пальцы, — просто несколько… несвоевременным.

Тони на ее слова хохотнул, перехватил ладони и притянул ближе, зарываясь в волосы и делая глубокий вдох. Сердце его колотилось гулко и часто, будто вот-вот готово было выпрыгнуть из груди, руки все еще дрожали, и Викки, невольно зараженная этим волнением, обхватила Тони за пояс, прижимаясь теснее. Горячий поцелуй отпечатался у нее на виске, вызывая прошедшую по телу волну мурашек, щетина оцарапала лоб. Викки рвано выдохнула, сморгнула отчего-то набежавшие в уголках глаз слезы и отстранилась, неловко переступая с ноги на ногу. Щеки пекло жаром, так что хотелось поскорее спрятаться от чужих глаз, и она потянула Тони на себя, обхватывая его лицо ладонями.

— Ты ведь слышал приказ Капитана Америки? — пальцы ее очертили несколько ссадин на его лице. — Тебе нужно отдохнуть, и мне, знаешь, тоже не помешает.

Словно в доказательство своих слов Викки широко зевнула, покраснела еще сильнее и клацнула зубами, захлопывая рот. Тони прыснул, снова схватил ее, не позволяя улизнуть, и принялся покрывать поцелуями лицо. Викки пискнула, чувствуя, как поднимается в груди волна щекочущего горло смеха, и все-таки расхохоталась, когда Тони полез проверять, что там Хелен говорила о незаметности собственной технологии регенерации.

* * *

Словно в насмешку яркое, полыхающее на небе солнце проникало сквозь стекла и отражалось от стен, рассыпаясь искристыми солнечными зайчиками. Было тепло и мягко, Тони дышал в затылок и прижимал Викки к себе, точно боялся отпустить даже во сне. Вставать категорически не хотелось, однако остальные уже начинали вылезать из уютных нор-комнат, неизменно собирались в общей кухне-гостиной и переговаривались, обсуждая случившееся. Викки щурилась, подглядывая за ними вполглаза, и то ли от этого, то ли от общей усталости организма неприятно кружилась голова. В последний раз она чувствовала себя такой разбитой, когда только переместилась в эту вселенную, дезориентированная и напуганная, и к тому же прыгала туда-сюда, пока не осознала, что в конце концов происходит.

— М-м-м-м, — Тони зашевелился, забавно причмокнул, — будь любезна, скажи, что Альтрон — это всего лишь мой дурной сон.

Рука его скользнула Викки на живот, и она хихикнула от щекотки, сощурилась и фыркнула, когда перед глазами зарябило.

— Ну что ж, технически он — определенно плод твоего воображения.

Тони на ее слова несогласно промычал, зарываясь носом в ее волосы, и оставил несколько громких поцелуев. Вчера Викки заставила его намазать шею мазью от синяков, но сегодня, похоже, ему придется все-таки надеть водолазку с горлом. Багровые отметины за ночь не исчезли, лишь превратились в лилово-желтые отпечатки пальцев, разбитая губа закровоточила, и оттого на подушке остался потемневший кровавый след.

— Вот умеешь ты разбивать сердце, — Тони наконец соизволил открыть глаза, и Викки вывернулась, разворачиваясь к нему лицом.

— Всегда к твоим услугам, мистер Старк, — она хихикнула, подалась вперед и невесомо чмокнула его в губы.

Тони раскрыл рот, будто собирался еще что-то сказать, но тут же захлопнул его и поморщился, касаясь пальцами корочки на губе. Викки шлепнула его по руке, приказала не трогать и велела сейчас же пройти в ванную, чтобы она могла обработать все его боевые ранения. Сама она выбралась из-под одеяла лениво, на мгновение зависла, глядя на покачивающееся над самым горизонтом солнце, и прошлепала босыми ногами в ванную, стягивая на ходу одежду и залезая под душ.

В кухне их встретили пронзительные взгляды, и Тони тут же натянул свою излюбленную маску беззаботного весельчака. Тор будто бы неприязненно отодвинулся, когда он сел рядом, а Брюс протяжно вздохнул. Они заказали пиццу, потому что в холодильнике со вчерашнего дня было шаром покати, и Викки схватила кусок, свернула его трубочкой и отправила в рот почти целиком. Молчание затягивалось, солнце рассыпалось по стенам искрами, но неловко отчего-то не было, Викки продолжала жевать, разглядывая хмурые, покрытые ссадинами лица.

— Этого Альтрон и добивается, — Брюс со вздохом поставил на стол чашку кофе, — разобщить нас, чтобы никто не смог ему помешать.

Кусок пролез в горло тяжело, и Викки потянулась, утаскивая чей-то стакан с водой.

— Он боится Мстителей, — согласилась Викки, подхватывая еще один кусок, — иначе не стал бы устраивать вам этот спектакль.

Конечно, Тони рассказал ей, что именно случилось после ее ухода, так что у нее была целая ночь, чтобы сделать выводы из поведения внезапно обретшего разум робота.

— Как набедокуривший ребенок боится внезапно вернувшегося домой отца, — добавила она, осушая стакан, — не считает себя неправым, но знает о неотвратимости наказания.

Стоило ей замолчать, и воздух будто сгустился и сделался горячим и тугим. Ярко-желтое солнце постепенно скрывалось за домами, светило уже не так ярко, и золотистые искорки не рассыпались по стенам, отражаясь от блестящих стекол. В груди у Викки клокотала странная то ли ярость, то ли ревность, выплескивающаяся наружу поджатыми губами и нахмуренными бровями, смешивалась с обидой от того, что голова все еще кружилась, стоило ей взглянуть, и начинал чесаться живот. Ее организм еще не восстановился, несмотря на восторженные слова Хелен, пусть внешне на теле и не осталось никаких следов.

— Наверняка он будет искать себе сообщников, — кивнул согласно Брюс, отнимая от щеки ладонь.

— Близнецов, — угрюмо резюмировал Стив, и у Викки перед глазами полыхнуло алым, — ты можешь отследить их или…

Он обратился к ней, и Викки махнула рукой, обрывая, и заявила, что пока полностью не восстановится, едва ли сможет чем-то помочь. Густая багровая капля упала на зажатый в пальцах кусок пиццы, перед глазами поплыло, и кто-то обхватил ее за плечи, не позволяя упасть. Так что в конце концов после небольшого переполоха Викки заперли в комнате, запретив даже нос высовывать наружу. Будто на прощание Наташа пообещала притащить ей мутантов за шкирку, и Викки, расхохотавшись, швырнула в нее подушку.

— И все же ребенок не стал бы убивать собственного отца, — не согласился с ней Стив, прежде чем запереть дверь.

— Если только отец не считает своего ребенка чудовищем, — усмехнулась Викки, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

Тони не сказал ей вообще ничего, только смотрел как-то по-особенному пронзительно, отчего у Викки не переставало заполошно стучать сердце. Дверь захлопнулась с тихим шорохом запираемого замка, и в голове зашумело, Викки неловко хохотнула и прикусила губу. От сидения в одиночестве быстро стало скучно, и она включила телевизор, скачала себе какую-то книгу и погрузилась в чтение, то и дело прерываясь на мелькающие в голове мысли. Впрочем, Викки всегда знала, что не умеет тихо сидеть на одном месте.

Они, кто-то один или все сразу, будто боялись, что она исчезнет, закрыли на все замки, как принцессу в высокой башне, а сами ушли покорять дракона. Викки заметила это, когда с тихим гулом вылетел из ангара джет, расчертивший небо невидимой полосой. Сюжет книги совершенно не затягивал, по телевизору все твердили о каких-то происшествиях и катаклизмах, а город с такой высоты казался таким крошечным, будто кто-то нелепо разбросал под ногами детские игрушки. Солнце медленно перетекало с одной стороны неба в другую, падало вниз словно по водопаду, и в какой-то момент юркий солнечный лучик, отражаясь от зеркальной панели за спиной, засветил Викки прямо в глаз. Она моргнула, приходя в себя от уютной шелестящей дремы, потянулась к коробке с давно остывшей пиццей и вздрогнула, переводя взгляд на телевизор.

Там, на большом ярком экране, мелькали зеленый и красно-золотой, клубилась ядовитая желтая пыль и были слышны грохот и крики. Викки сощурилась, смахивая с лица растрепавшиеся ото сна волосы, подалась вперед и выругалась. Ведущая тараторила, едва не проглатывая слова, о столкновении Халка и Железного человека в одном из городов на африканском побережье, а трясущиеся, болтающиеся из стороны в сторону кадры показывали, как зеленый монстр разносит город, а Тони в огромном железном костюме безуспешно пытается его остановить. Слышны были взрывы, крики и стрельба, металл крошился в зеленых пальцах, а Халк никак не хотел униматься, размахивая руками и бездумно круша все подряд. Видео резко прервалось, заставив Викки вздрогнуть, и на экране появилось хорошенькое лицо корреспондентки, тоже испачканное пылью и кровью.

Экран погас, погружая комнату в тишину, и Викки, пошатываясь, поднялась, совершенно не зная, за что хвататься. После сна ей стало как будто бы легче, но, стоило попробовать взглянуть, голова закружилась и по векам мазнуло багровыми вспышками. Голова вспыхнула болью, отдающейся в солнечном сплетении пульсацией, руки задрожали, и Викки ухватилась за спинку дивана, устремляя помутневший взгляд наружу. За окном летали несколько вертолетов, а у самого входа в башню сгрудилась целая толпа людей, что-то кричащих и в ярости размахивающих руками. Викки знала, что отсюда ее невозможно было увидеть, но сердце все равно испуганно подскочило, а во рту почувствовался металлический привкус крови.

В этом доме, Викки прекрасно знала, высокотехнологичным было все от оконных стекол до придиванного столика со встроенным компьютером, так что связаться с Тони, казалось бы, не составляло никакого труда. Вот только вместо ответа она получила шелестящее молчание, отчего запекло щеки и сорвалось дыхание. Викки мазнула пальцами по стеклу, и в комнате стало темно, рыжевато-желтые солнечные лучики исчезли, и полетела в стену стоящая на комоде статуэтка. Пальцы ее ощутимо дрожали, в голове пульсировало и тянуло, а перед глазами плыло, затягиваясь багряной пеленой. Посмотреть на Тони никак не получалось, и она, рвано вздохнув, снова включила телевизор, где теперь уже другая ведущая, ухоженная и лоснящаяся, сухо пересказывала случившееся. А за ней еще и еще одна, они говорили по всем каналам, сколько бы Викки ни переключала, твердили одно и то же и называли Мстителей новой угрозой человечеству.

Когда голубоватая голограмма вспыхнула прямо у нее перед глазами, Викки бездумно пялилась в потолок уже черт знает сколько. Телевизор монотонно пересказывал одно и то же, сквозь затемненные окна едва проникал свет, а Викки сидела прямо на полу, привалившись спиной к дивану, и перебирала в пальцах стащенную со стола фигурку лисы. От яркого света, ослепившего после полутьмы, она зажмурилась, и сердце, только восстановившее ход, снова пропустило удар. Тони глядел на нее встревоженно и виновато, но в общем выглядел целым, если не считать парочки новых ссадин, попавших в поле ее зрения.

— Ты в порядке? — Викки дернулась, подаваясь вперед, и отбросила фигурку в сторону. — Что у вас там случилось?

Тони в голограмме криво усмехнулся, обернулся на кого-то и покачал головой. Чужих голосов слышно не было, Викки понятия не имела, где они теперь, и оттого смотрела как никогда пристально, отмечая каждую деталь. За спиной его виднелась приборная панель самолета, на мгновение мелькнул силуэт Тора, и фон снова стал однородным и невыразительным.

— Эта твоя копия раскидала Мстителей, как котят, — губы Тони скривились, он провел ладонью по волосам, — вывела остальных из строя, вывела из себя Халка этими своими видениями. Он и понесся крушить ближайший город, пришлось ловить.

На последней фразе голос его упал, а лицо на мгновение неприязненно скривилось. Викки склонила голову набок, разглядывая голубоватый синяк на виске Тони, и нервно хохотнула, отчего-то чувствуя за Ванду странную гордость.

— Все целы? Ты…

— Да, все в порядке, — Тони отмахнулся, отводя взгляд, — раздавлены морально, а не физически. Бартон сказал, что знает какое-то место, где можно отсидеться, но никто больше понятия не имеет, куда мы летим.

То есть, поняла Викки, он не мог сказать, где они будут, и кроме того едва ли они сделают крюк, чтобы захватить ее с собой.

— Здесь полно журналистов, — Викки вздохнула, пересела с пола на диван, — торчат у входа и караулят с воздуха.

Викки хотела сказать, что не может никуда выйти, но вдруг подумала, что понятия не имеет, куда бы пошла. В прошлый раз она чувствовала себя подобным образом из-за отравляющей ее организм сыворотки, но даже тогда Викки не теряла способность видеть. Сейчас же она чувствовала себя как никогда беспомощность и одинокой, и оттого хотелось зарыться в подушку и разрыдаться.

К тому же облегчение, накатившее на нее при виде целого Тони, теперь отражалось золотистыми искрами перед глазами и новой волной головокружения. Как-то слишком резко захотелось есть, и остывшая пицца уже не казалась ни капельки аппетитной.

— Никуда не выходи, оставайся там, — Тони снова на кого-то оглянулся, и изображение зарябило, — я пришлю к тебе кого-нибудь.

Голограмма погасла, и комната погрузилась в темноту. Викки протяжно вздохнула, откидывая голову на спинку дивана, и закрыла глаза. Чернота под веками перекатывалась и была как будто живая, мерцала багровыми пятнами и растекалась, смешиваясь с шелестящими в голове мыслями. Телевизор, про который она успела забыть, показывал стоящего в башни журналиста, рассуждающего о Мстителях и о том, что «похоже, никого нет дома, а это значит, что преступники боятся попасться на глаза правосудию».

Никто не пришел ни к вечеру, когда совсем стемнело, и Викки выбралась из своего логова, ни к утру, когда она, прищурившись, смотрела на поднимающееся из-за горизонта солнце. Спать совсем не хотелось, вместо еды отлично сгодились многочисленные запасы алкоголя Тони, так что Викки, прихватив бутылку, а затем еще и еще, слонялась по башне, перетекая из одного помещения в другое. В большой гостиной на полу повсюду были осколки стекла, от проходившей там совсем недавно вечеринки не оставалось и следа, и Викки выскочила оттуда так же быстро, как и пришла. В мастерской было тихо, горели тусклые запасные лампы и чернели многочисленные голографические и обычные мониторы. Здесь тоже было стекло, Викки несколько раз обошла то место кругом, пригляделась к полустертым пятнам крови на полу. Ни в мастерской, ни в ремонтном отсеке не осталось ни одного робота-легионера, лишь бесполезный теперь конвейер чернел пустотой и безнадегой. В хранилище костюмов Викки не пошла, юркнула в лабораторию и там уселась на стул, забросив ноги не второй, задрала голову к высокому потолку и посетовала, что даже с Джарвисом поболтать не может. Тони сказал, Альтрон уничтожил его как первую линию обороны, и оттого в горле у нее снова заплескалась жалость.

Вскоре после рассвета Викки начало клонить в сон, и она разлеглась на диване в маленькой гостиной рядом с их с Тони апартаментами. Провалиться в сон не получилось, слишком много мыслей роилось в ее голове, так что Викки не меньше четверти часа глядела в потолок. Голова больше не кружилась, и в какой-то момент, то ли заснув, то ли и правда взглянув, Викки увидела яркую картину дома на ферме, двухэтажного с покатой крышей, во дворе которого Тони и Стив, переговариваясь, рубили дрова. Кучка первого была совсем маленькой по сравнению со вторым, и Викки хихикнула, приходя в себя. Больше посмотреть не получалось, сколько бы она ни пыталась, но и этого хватило, чтобы в груди разлилось, плескаясь и перетекая, покалывающее в висках тепло. Викки даже, сперва порывшись во всех холодильниках, приготовила жаркое по-деревенски и сразу же все съела, усевшись теперь на кухне и мечтательно подперев рукой щеку.

Ближе к вечеру вернулись довольные чем-то Тони и Брюс, и Викки сразу же вытребовала подробный рассказ о том, что же все-таки случилось. Не то чтобы она сама не поняла, скорее ей было интересно, где они были все это время, и подтверждение того, что у Бартона есть ферма в комплекте с женой и детьми, привело ее в самый настоящий восторг. Это значило, что Викки вовсе не приснилось, и способности ее понемногу восстанавливались! Охваченная эйфорией, она пригляделась, и действительно увидела, не так четко, как это обычно бывает, встревоженного Стива и пытающихся остановить сошедший с путей поезд близнецов. Прыгать было еще немного боязно, но Викки все равно, радостно расхохотавшись и перекатившись с пятки на носок, сощурилась и исчезла, набрасываясь на Тони со спины.

Радость ее несколько разбавил явившийся с огромным контейнером Бартон, отвесивший парочку язвительных комментариев. Викки не осталась в долгу, и они разошлись, удовлетворенные друг другом, каждый в свою сторону. Перед этим Бартон, правда, спросил, видит ли Викки пропавшую во время захвата контейнера Наташу, и та растерянно качнула головой:

— Я не могу сказать, где это, но она определенно жива и даже почти в порядке.

В контейнере оказалось тело, которое Альтрон создавал для себя, и Тони, оторвавший от Викки долгий задумчивый взгляд, одернул начавшего рассуждать, как его уничтожить, Брюса. Последний встрепенулся, разразился непониманием, таким открытым и чистым, что Викки непроизвольно хихикнула. Во лбу тела сиял, пока тускло и неясно, желтый камень бесконечности, приковывал взгляд, но терялся в чертах совсем человеческого лица. Кожа его была окрашена красным, будто омыта кровью, и ощущение он вселял совершенно нечеловеческое. Альтрон, пусть и был сделан целиком из металла, гораздо больше походил на испуганного ребенка, впервые попавшего в полный насилия интернет, чем это созданное по человеческому образу и подобию творение, тихое, словно гладь озера, и угрожающе спокойное.

— Ему нужен лишь каркас личности, базовые настройки этики и морали, — говорил Тони, пытаясь убедить хмурящегося Брюса в своей правоте, — загрузим в него Джарвиса…

— Ты сказал, Джарвис умер, — заметила Викки, и улыбка его стала торжествующей.

Тони выбросил между ними голограмму, в которой Викки не поняла совсем ничего, кроме того, что это было похоже на трепещущее сердце.

— Добрый вечер, мисс Виктория, — проворковал отовсюду голос Джарвиса, — доктор Беннер.

Странная необоснованная радость взбурлила в груди, и Викки стукнула Тони в плечо, в ответ поймав его самодовольный смешок. Брюс с сомнением нахмурился, глядя на них по очереди, и в конце концов вздохнул, заметив, что Викки, кажется, вовсе не против.

— Я и против Альтрона бы не была, — пожала плечами Викки, — если бы он не пальнул в меня до того, как я успела растолковать ему свое мнение.

Живот словно в ответ на ее собственные слова потянуло, перед глазами мазнуло алым. Брюс, оставшийся в меньшинстве, бросил, что они сумасшедшие, вскинул руки, но согласился, что терять им все равно нечего.

По мере загрузки цифровой личности камень в его лбу наливался светом, лицо расслаблялось, и начинали шевелиться под веками глазные яблоки. Викки даже показалось, что в какой-то момент он видел сон, а потом проснулся, потому что камень совсем погас, стал как будто невидимым, напрочь сливаясь с красной кожей. Она не отрывала от него пристального взгляда, смотрела так, будто могла просверлить дыру в самой сути, и все ей казалось до одури правильным, словно так всегда и должно было быть. Викки обещала помочь Таносу найти камни, но теперь считала, что было бы хорошо, останься андроид его извечным хранителем.

— Я думала, ты пообещал мне армию роботов в шутку, — Викки хохотнула, когда Тони положил руку ей на плечо.

Виска ее коснулось горячее дыхание, и странное предчувствие, липкое и рваное, мазнуло по щекам. Неровная усмешка окрасила губы, и Викки коснулась ладонью контейнера, будто пыталась угадать, что же у этого странного создания в голове.

— Я для тебя шутка? — выдохнул Тони ей в ухо, и Викки громко, почти надрывно расхохоталась.

Пристальный взгляд врезался в затылок, и Викки подмигнула нахмурившемуся Брюсу. Работа у них шла стремительно, хоть сама она не понимала ни словечка, кроме чего-то вроде «несовместимо», «загрузка продолжается» и «программа». Приглушенный свет в лаборатории навивал сонливость, разноцветные искры мониторов сбивали с толку, и Викки казалось, будто она тоже спит, лежит в таком же контейнере и видит сон, прекрасный, но обрывающийся в самый предательски великолепный момент. Журналисты, о которых она уже успела забыть, по большей части разошлись, не найдя возле башни ни Мстителей, ни чего-либо еще интересного, вертолеты больше не кружили, заглядывая раззявленными камерами в окна. Совсем невовремя они сдались, думала Викки, потому что нечто потрясающее должно было вот-вот произойти.

Да, как раз тогда, когда алое и серое пятна вновь обрели четкость и ясность высоких и натянутых человеческих фигур. Викки встретилась с Вандой взглядом, качнула головой, и та некрасиво ухмыльнулась, демонстрируя искрящийся на ее ладони алый сгусток.

— Немедленно прекратите! — разбился эхом по стенам четкий приказ Капитана, и Брюс втянул голову в плечи и вскинул руки, а Тони закатил глаза.

В следующее мгновение началась форменная неразбериха. Все закричали на всех, обвиняя во всех смертных грехах разом, полыхнуло алым, и Брюс разгневанно зарычал, обещая Ванде, что даже зеленым не станет. Стив размахнулся щитом, Тони взмахнул рукой, призывая костюм, и вдруг просвистело перед глазами нечто серебристо-серое, и отовсюду посыпались искры. Пьетро, разогнавшись, принялся выдергивать провода один за другим, а Викки, как всегда верно подгадавшая момент, поставила ему подножку. Раздался звон битого стекла, бегун рухнул вниз, и заискрило снова, на этот раз из-за того, что Стив все-таки бросил щит, отскочивший от компьютеров как резиновый мячик от стены.

Суматоху завершил взявшийся из ниоткуда Тор, взмахнувший молотом, из которого во все стороны разошлись самые настоящие молнии. Камень во лбу андроида полыхнул ярко-желтым, свет погас окончательно, и все вдруг стихло. Не успела Викки сделать короткий вдох, горячая волна едва не снесла ее с ног, затрепетали перед глазами золотистые искры, и повисло глухое звенящее в голове напряжение, будто воздух накалялся перед грозой. Андроид с человеческим лицом и алой, словно покрытой свежей кровью кожей замер выточенной из мрамора статуей, и в следующее мгновение фигура его смазалась и исчезла. Загудел от удара молот, снова что-то разбилось, и теперь стало тихо окончательно, словно разом схлынуло обрушившимся дождем напряжение. Викки покачнулась, только теперь замечая закрывающего ее собой Тони, рвано выдохнула и устремила взгляд на новорожденного спасителя человечества. Еще одного, со смешком пронеслось в голове, только в этот раз определенно не сломанного.

Он не был похож на человека, несмотря на кажущееся человеческим тело, производил впечатление скорее холодного безразличного создателя, с любопытством разглядывающего собственное творение. Он мог уничтожить Землю щелчком пальцев, но отчего-то медлил, глядел, будто завороженный, на расцвеченный огнями ночной город. Тишина от его присутствия расползалась от носа до кончиков пальцев ног, все тело цепенело в предвкушении, и Викки казалось, будто ее сердце сейчас, устав стучать, остановится.

Наконец он развернулся, оглядел их всех задумчивым изучающим взглядом, как студент смотрит на подготовленных для препарирования лягушек, и было в его глазах нечто настолько восхитительное, будто божественное создание снизошло в жалкий человеческий мир.