Мир рухнет в полдень (гет)

В небе вспыхнуло и заискрило, Викки дернулась, потянула на себя разинувшего рот мальчишку и толкнула его на землю. Вспышка расцветила редкие пепельные облака, лишила зрения на мгновение и потухла, погрузив пространство во тьму. Викки сплюнула и выругалась, оглянулась, дернула мальчишку и исчезла. Еще одна бомба взорвалась на другом конце крошечной планетки, Викки едва успела ухватить и бросить застывшую в непонимании женщину, прежде чем остатки песчаного дома посыпались им на голову. А ведь она всего-то отправилась на прогулку и решила по пути проверить местонахождение очередного камня, а в итоге нарвалась на самую настоящую зачистку.

Справа полыхнуло, и Викки исчезла по инерции, появилась с безопасной стороны и скосила глаза на расхаживающего по песку человека. Точнее не совсем человека: кожа его была кирпично-красная, раскосые глаза были далеко посажены и смотрели практически в разные стороны, а длинные руки едва доставали до середины икр. Закутанный в черный балахон, он неспешно прохаживался туда-сюда и не походил ни на местных жителей, ни на атакующих фанатиков из Крии. Новый взрыв раздался совсем рядом, и Викки дернулась и оглянулась, но краснокожий человек, кажется, даже не моргнул.

— Если тебе дорога жизнь, вали отсюда! — крикнула Викки, исчезая и по пути выдергивая кого-то с направления волны взрыва.

Краснокожий человек не отреагировал. Он лениво повернул голову, глянул на нее ярко-красными с огромными черными зрачками глазами, качнул головой и отвернулся. Викки выругалась в его сторону, показала средний палец и задрала голову к небу, где под самым небосводом застыли несколько кораблей крии. В ближайшее время они явно не собирались двигаться с места, и Викки поморщилась, оглядывая испещренную рытвинами песчаную землю.

— Я знала, что крии отбитые, но какого черта их сюда занесло? — фыркнула она, перчаткой вытирая пот со лба.

— Война, — ответил человек, хотя она не ждала ответа, — те, кто сильны, побеждают, убивают, порабощают. Это прошлое и будущее неразумных существ. Истреблять друг друга, пока от них не останется ничего, кроме праха и памяти.

Викки скосила на него глаза и громко фыркнула. Человек будто и не обратил на нее внимания, поднял голову и улыбнулся так, что показались длинные острые зубы и темный провал гортани. Земля дрогнула, небо осветила еще одна вспышка — на этот раз переливающаяся всеми цветами радуги, и, когда пыль рассеялась, на один корабль стало меньше. Викки присвистнула, оглянулась на человека и вздрогнула. Он воздевал руки к небу, а на запястьях его позвякивали массивные, испещренные неизвестными знаками кандалы.

— Ты кто? — осторожно спросила она, на всякий случай делая несколько шагов назад.

Человек повернул голову, и лицо его осветила новая вспышка, рыжевато-золотистая на кирпичной коже. На Викки взглянули нечеловеческие, лишенные эмоций глаза, и он снова отвернулся, опуская руки. Кандалы звякнули и затихли, будто бы он разом превратился в каменное изваяние.

— Всё, — тихий, пронзающие хриплый голос, кажется, зазвучал у нее в голове, — неразумные песчинки зовут нас камнями бесконечности.

По телу Викки прошла крупная дрожь, пальцы свело судорогой, и само время, кажется, застыло на долгое мгновение. Грохот заложил уши, на голову посыпались обожженные детали и взрытый песок, собственный голос превратился в отвратительный звон, и Викки взвыла, падая и едва успевая исчезнуть. Она оказалась совсем недалеко, краснокожий человек все еще был в поле ее зрения, а на небе не осталось ни одного космического корабля.

Золотая точка вспыхнула и погасла, стремительно рухнула вниз, и сырой песок снова взметнулся, хлестнул по лицу комьями и опал липкой грязью за шиворот. Викки стиснула зубы, чтобы не взвыть от раздирающей лодыжку боли, отшвырнула накрывший бедра кусок глины и зашипела, поднимаясь. Краснокожего человека не было, зато на его месте стояла светловолосая женщина, сжимала в пальцах мерцающую сферу и хмурилась. Ее кожа слегка светилась, прямо на одежде расплывались радужные всполохи, а сине-красный костюм подозрительно походит на униформу солдат Крии.

— Я не крии! — вспыхнула женщина, и Викки поняла, что невольно озвучила последнюю мысль. — Почему меня всегда принимают за крии?

— Наверное из-за костюма, — закатила глаза Викки, — погоди, ты землянка?

Пыль постепенно оседала, так что теперь Викки могла увидеть полуразрушенные песчаные дома, разбросанные по земле тела, некоторые из которых были зелеными, а другие — самыми обычными местными. Град обломков прошел, небо, затянутое сизой пылью, постепенно расчищалось, открывая вид на болтающееся вдалеке крошечное зеленоватое солнце. Женщина в красно-синем костюме насупилась и мотнула головой, оглядела Викки с ног до головы и сложила руки на груди:

— С чего ты взяла, что я с Земли? Я…

Викки закатила глаза и покачнулась. Они говорили по-английски.

— Спрячь эту штуку куда-нибудь, — бросила она, когда перед глазами начало расплываться, — куда-нибудь подальше от всякой жизни.

* * *

Тони выдохнул ей в макушку и заерзал, и это заставило Викки проснуться. Боль почти спала, но лодыжку все еще неприятно тянуло, влажную кожу покрывали мурашки, а в висках мерно пульсировала тягучая кровь. Одежды на ней не было, только мягкое одеяло спасало от щекочущего пятки прохладного воздуха и таящихся в темноте шорохов. Викки плохо помнила, как оказалась здесь, перед ее взором застыли образы человека с кирпично-красной кожей, воздевающего руки к небу, и светловолосой землянки в костюме солдата крии другой расцветки. Викки поморщилась и потянулась, ойкнула от резанувшей ногу вспышки боли и зажмурилась.

Тишина отдавалась звоном в ушах, так что она едва ли слышала свое и чужое дыхание, тонкая простынь неприятно липла к взмокшей спине, а горячая рука Тони, расположившаяся чуть пониже груди, придавливала неподъемным весом к кровати и вызывала головокружение. Викки тихонько застонала, колоссальным усилием сбросила чужую конечность и опустила ноги на теплый пол. Окно моргнуло голограммой, над головой что-то зажужжало, и Викки приложила палец к губам и усмехнулась.

Внизу было тихо и почти также темно, и только крохотный кусочек выползающего из-за горизонта солнца пускал по стеклу редкие солнечные зайчики. Викки шлепнула босыми пятками по полу, натянула рукава первой попавшейся в шкафу рубашки (принадлежащей Тони, естественно) до самых кончиков пальцев и широко зевнула. Бинты для перевязки с подсказки услужливого Джарвиса нашлись довольно скоро, и Викки аккуратно стянула пульсирующую лодыжку, шлепнула себя по икре и хихикнула.

Викки залезла в холодильник, перекусила, прошерстила последние новости, выискивая, что такого интересного она пропустила, но упомянуть было нечего, все сводки сводились к бесконечным сплетням, обсуждениям политики, моды и знаменитостей. Впрочем, Тони успел отметиться в нескольких темах, и Викки растянула губы в широкой улыбке, пролистывая страницы с его фото. Пеппер тоже мелькала пару раз, но ее все больше обсуждали как любовницу миллиардера и бесконечно обсуждали, достойна ли она занимать пост генерального директора Старк Индастриз. Новость об упавшем в Мексике метеорите развеселила, но и ее Викки смахнула, не став вчитываться в подробности.

Вываливающееся из-за горизонта солнце отражалось в спокойной воде и ровном стекле, рассыпалось путающимися в волосах солнечными зайчиками и приятно грело, прогоняя зябкие мурашки и оставляя на коже ласковые поцелуи. Викки вздохнула, щурясь от слепящего света, потерла переносицу и смахнула скопившиеся в уголке глаза слезинки. Тишина рассеивалась, пускала в себя мерный гул, шелест воды далеко внизу и радостные крики птиц.

— Тебя не было полгода, — лениво заметил спускающийся по лестнице Тони.

Викки вздрогнула и выдохнула, отбросила растрепавшиеся до неприличия волосы и качнула забинтованной ногой. Тони поджал губы, но больше ничего не сказал, плюхнулся рядом и навалился на нее, придавливая к дивану намертво. Викки рассмеялась, пихнула его в плечо и фыркнула, когда он закинул на нее ногу, потрепала Тони по волосам и зачем-то уткнулась носом ему в макушку.

— Ты меня раздавишь, — пробурчала она едва различимо.

Тони ответил что-то ей в грудь, защекотал дыханием, и Викки расхохоталась, стукнула его по плечу и резко выдохнула. Тони был живым и до одури теплым, а Викки все никак не могла согреть замерзшие пальцы.

— Так что там за башня с твоим именем на фасаде? — Викки фыркнула и моргнула, прогоняя мутную пелену.

Тони приподнял голову, взглянул на нее темными-темными глазами, мотнул головой и щетиной оцарапал кожу. Он выглядел таким искренним и наивным, совсем не похожим на образы со страниц журналов и экранов телевизоров, и напоминал скорее на глупого ребенка, не разбирающего скрывающиеся за словами намеки, и Викки расхохоталась, вдруг почувствовала себя непозволительно спокойной, почти счастливой, и это чувство ядовитым кинжалом вонзилось в грудь, как раз там, где опаляло кожу теплое дыхание.

— Какая башня? — Тони состроил еще более забавное выражение лица, и Викки прыснула и закатила глаза. — А, эта башня. Это, моя дорогая, всего лишь отделение Старк Индастриз в Нью-Йорке. Ее питает самый мощный…

Викки покачала головой и зажмурилась, так что в ушах зашумела кровь, а перед глазами запрыгали темно-бордовые пятна, хихикнула и толкнула Тони в грудь, спихивая его с себя и заставляя упасть на подушку. Он нахально подмигнул, заложил руки за голову и растянул губы в широкой лукавой улыбке, и Викки щелкнула его по носу и оперлась ладонью рядом с мерцающим сквозь футболку реактором.

— Я знаю, что ты очень умный, — она осторожно наклонилась, шепнула в самые губы, — я спрашиваю, тебе правда надо постоянно красоваться перед всеми подряд?

Тони фыркнул, поймал ее губы и прижался теплым, заволакивающим мысли поцелуем, поймал ее в объятия. Викки сощурилась, повела бедрами и охнула — потревоженная лодыжка отозвалась болью по всей ноге, временное онемение, вызванное обездвиживанием, спало, и неприятная пульсация подкосила колени. Викки знала, что вылечится довольно быстро, но ей все равно требовалось время. А времени у нее никогда не было в избытке.

— Что с ногой?

Тони перевернул ее ловко, уложил на спину и схватил пульсирующее место теплыми пальцами. Викки зашипела, но ногу не выдернула, закатила глаза и приподнялась на локтях. Тони в самом деле выглядел обеспокоенным, хмурился и поджимал губы, что-то бурчал себе под нос и ощупывал реагирующую на каждое прикосновение лодыжку.

— Ерунда, скоро пройдет, — Викки отмахнулась от подозрительного взгляда и отвернулась, — лучше башню свою покажи, хвастун.

Яркое солнце на мгновение ослепило, запуталось в непослушных прядях, мазнуло по подбородку теплым солнечным зайчиком и исчезло, скрылось за тучами стремительно, осело на стеклах мерцающей пылью и погасло. Под веками заплясало, замерцало и заискрилось, и Викки зажмурилась, откинулась на подушку и улыбнулась. Времени у нее на самом деле было предостаточно.

Вид сверху открывался поистине потрясающий. Люди казались совсем маленькими, машины — разноцветными кляксами, будто кто-то с неба рассыпал бисер или расплескал краски, а сама башня больше походила на высокую стеклянную колбу с прилепленной бумажкой-пояснением. Волосы трепал ветер, он заползал под одежду, скользил по коже, вызывал толпы мурашек и оставался где-то внутри, гораздо глубже, чем мог проникнуть внизу. Викки поморщилась и потерла предплечья, оглянулась на скрывающую теплое нутро башни стеклянную перегородку и осторожно вытянула шею. Выглядело на самом деле круто.

— Я думал, ты боишься высоты.

Викки взвизгнула и отскочила, появилась за стеклом и прижалась к нему ладонями. Тони стоял по ту сторону, облаченный в свой супер-пупер костюм, и она прямо-таки видела, как он ухмыляется внутри шлема. Она скривилась, показала ему средний палец, и откуда-то с потолка послышался короткий смешок. Викки закатила глаза, показала средний палец на другой руке и сделала глубокий вдох.

— Я не боюсь высоты, — она отвернулась, так что волосы шлепнули ее по щеке, и уперла руки в бока, — мне просто неуютно в небе. Чувствую себя неустойчиво, когда нет опоры под ногами.

С потолка снова послышался смешок, но Тони за стеклом уже не было. Раскрытый костюм стоял на высокой подставке, как раз скрывающейся под полом-крышей, а сам Старк как ни в чем не бывало поправлял несуществующие манжеты, стряхивал пылинки с плеч и ехидно улыбался.

— Если я начну выяснять, чего боишься ты, ты пожалеешь, — фыркнула Викки в дополнение своих слов.

Тони вскинул руки, но улыбаться не перестал, сверкал зубами и медленно приближался. Он явно пользовался тем, что Викки не могла нормально ходить, но все время забывал, что ходить было ей вовсе не обязательно. Викки поджала губы, приподняла одну ногу на манер цапли и склонила голову набок. Встрепанные лихим ветром волосы закрыли обзор рыжим перекати-полем, и Викки спешно смахнула их, едва успевая исчезнуть. На интерактивном столике светились макеты и чертежи, и Викки хмыкнула, развернулась и щелкнула по гладкой столешнице ногтем. Она попалась.

Тони зашел сбоку тихо, едва ли слышно, смахнул стоящие перед глазами голограммы и ухватил ее в охапку, принимаясь часто и жарко дышать в макушку. Викки взвизгнула и расхохоталась, поджала ноги и повисла у него на руках. Лодыжка отозвалась болью, по коже прошла волна мурашек, приподняла волосы на загривке, и Викки откинулась макушкой на плечо Тони, выдохнула и чмокнула его в подбородок.

— Прошу прощения.

Покашливание и ровный, почти механический голос заставили вздрогнуть. Викки, чересчур резко опущенная на пол, зашипела рассерженной кошкой, глянула на пришельца и скривилась. Тони растянул губы в ядовитой улыбке и махнул Колсону рукой.

— Мистер Старк. Мисс Леншерр, — Колсон повертел в руках толстую папку и едва заметно склонил голову, — боюсь, дело срочное, и я…

— Конечно, срочное, — перебил Тони, когда Викки хотела попросить не называть ее по фамилии, — иначе ты не стал бы взламывать мою систему безопасности и переписывать защитные протоколы. Джарвис, допустишь такое еще раз — отформатирую к черту.

Он уже вовсю стучал пальцами по голограмме компьютера, перебрасывал одно окно за другим и не поднимал глаз на стоящего на пороге агента. Джарвис что-то согласно булькнул, Викки не разобрала слов, стекла стали матовыми, и лифт, привезший незваного гостя, пискнул и закрыл двери. Колсон смотрел прямо в спину Тони, терпеливо ждал, не делая ни единого лишнего движения, и Викки улыбнулась ему, поджав губы, и протянула руку:

— Вы можете рассказать, что случилось, он внимательно слушает, просто делает вид, что ему плевать.

На протянутую ладонь лег темный прямоугольник обернутого в кожаный чехол лэптопа, Колсон кивнул на него и самую малость улыбнулся. Когда они виделись единственный раз, Викки не слишком утруждала себя разглядыванием его внешности, однако теперь могла отметить, что ничего особенного в нем не было, и тем не менее лицо агента Колсона запоминалось легко, буквально отпечатывалось в памяти, а общий образ производил положительное впечатление и вызывал неосознанное доверие.

— Это касается Мстителей, — коротко пояснил Колсон.

Викки развернула данные и покосилась на него исподлобья; Колсон не сказал больше ни слова.

— Я слышал, проект «Мстители» свернули, — Тони бросил на безразличного Колсона быстрый взгляд и ядовито хмыкнул, — а я ведь даже отбор не прошел.

Викки пробежалась глазами по данным, закусила губу и прыснула. Мужчины тут же обратили на нее внимание, Колсон даже открыл рот, чтобы что-то сказать, а Тони вырвал лэптоп у нее из рук и вывел картинку на голоэкран. Ничего смешного там на самом деле не было, и Викки вскинула руки и поспешила объяснить неуместное веселье.

— Вы правда зовете их богами? — Колсон вскинул бровь, и Викки всплеснула руками. — В смысле, я понимаю, скандинавская мифология и все такое, но сейчас-то вы должны понимать, что эти Тор и Локи обычные инопланетяне, даже не самая сильная раса во вселенной, и уж точно никак не боги. Хотя если увести понятие «Бог» от создателя до просто крутого…

Викки захлопнула рот, буркнула смущенное «простите», но это было лишнее. Тони не слушал ее вовсе, с головой закопался в светящиеся посреди комнаты цифры, а Колсон так и стоял, не меняя безразличного выражения лица. Звякнул отворивший двери лифт, Викки оглянулась на бормочущего что-то себе под нос Тони, перекатилась с пятки на носок и обратно и закинула руки за голову:

— Короче, он в деле.

Агент развернулся, встал ровно посреди крохотного помещения лифта и сложил руки перед собой. Викки фыркнула, мазнула мыском по полу и старательно улыбнулась.

— Да, — кивнул Колсон, — я понял. До свидания, мисс Леншерр.

Викки моргнула, ощутила щекотку в животе и скривилась. Она не могла нормально объяснить, почему не любила такое формальное обращение, оно просто ей не нравилось и все тут. Она никогда не была мисс Леншерр, всегда Викки, Виктория или Рэй, и почему-то фамилия теперь казалась ей связывающим ее с развеявшимся прошлым стальным канатом.

— Рэй! — Викки крикнула, выставила вперед палец и тут же убрала его, почесывая ногтем бровь. — Не хотите звать меня по имени — зовите Рэй!

— До свидания, мисс Леншерр, — повторил из-за смыкающихся дверей Колсон, и Викки показалось, будто она видит, как насмешливо блестят его глаза.

* * *

Находиться так высоко было не просто неуютно. Викки чувствовала, как без остановки гуляют по телу мурашки, как дыбом встают волоски и как сворачивается клубком несчастный желудок. Стоило вспомнить, как какой высоте летела эта гигантская штука — сердце ухало в пятки, и пол исчезал из-под ног.

Впрочем, если абстрагироваться (а абстрагироваться у Викки получалось довольно неплохо) от нескольких тысяч километров пустоты под ногами, можно было принять летающую крепость Щ.И.Т.а за какой-нибудь безобидный плавучий или спрятанный глубоко под землей штаб. Окна были разве что на мостике, и Викки туда предусмотрительно не полезла, так что теперь бесцельно бродила по коридорам, лабораториям и складам, разглядывала разнообразное оружие и поджимала губы, оценивая огневую силу. Против асгардцев эти штуки едва ли могли помочь, но кого-то помельче и послабее продырявили бы насквозь одним выстрелом.

Викки завернула за угол, шикнула и буркнула себе под нос, что с «бродила» она явно погорячилась. Лодыжка все еще не зажила окончательно и откликалась пульсирующей болью на каждый шаг, так что Викки скорее исчезала и появлялась то там, то здесь. Снующие туда-сюда агенты не обращали на нее внимания, хотя она несколько раз специально сталкивалась с ними нос к носу, сунулась в коридор с табличкой «особый доступ» и понажимала на всякие кнопки. Было скучно, и следовало идти на мостик, но Викки не хотелось ни с кем знакомиться, и она продолжала исчезать и появляться неупокоенным призраком. Викки не знала, зачем вообще сюда сунулась, просто без Тони сразу стало как-то тоскливо и одиноко, и она невольно потянулась за ним.

Викки настроилась на Тони, прислушалась к его речи и фыркнула, закатив глаза. Он объяснял планы Локи в своей обычной манере, явно красовался перед остальными и доказывал свою значимость нехитрым, но довольно раздражающим образом. Рядом с ним были почти все «Мстители» и еще куча свободных ушей, так что Тони разливался соловьем и привлекал к себе всеобщее внимание. Он ведь даже костюм надел, чтобы выглядеть солиднее.

Серый металлический коридор впереди вел в тупик, оканчивающийся толстой, сливающейся со стенами дверью. Викки склонила голову набок, прикусила губу и размяла пальцы — помещение снаружи выглядело еще более секретно, чем то, требующее особого доступа, и оттого заглянуть в него хотелось непременно. Оружие против инопланетян она уже видела, и теперь Викки было до одури интересно, что еще более странное может храниться в закромах летающей базы Щ.И.Т.а. Лампы в этом коридоре горели тускло, едва освещая несколько метров впереди, и их вовсе не было видно ни на потолке, ни на стенах. Таинственный полумрак манил, и Викки не могла отказать себе в удовольствии сунуть нос куда не следует.

Викки воровато оглянулась, задрала голову и показала язык едва заметной камере слежения. В помещении за замаскированной дверью было темно, а еще был запах. Терпкий, удушающий, маслянистый запах чего-то влажного и теплого, оседающий в волосах и проникающий под кожу. Викки поморщилась и сощурилась, тряхнула волосами и вгляделась в вязкую темноту.

Их было много. Плавающие в колбах, лежащие на столах, выпотрошенные и кое-где разлагающиеся, они сливались с клубящейся тьмой, меняли форму и очертания, подстраивались под заданные параметры, светящиеся на компьютерах нечитаемыми символами. Викки ощутила подступающий к горлу комок, сделала глубокий вдох и закашлялась. Это место никто не должен был найти, но она нашла и уже пожалела об этом.

Воспоминания, смазанные и далекие, спрятанные в самые глубокие уголки разума, вспыхнули ревом под веками, обожгли пальцы. Такую картину Викки уже доводилось видеть.

— А ты что здесь делаешь?

Викки моргнула и зажмурилась, ослепленная ярким искусственным светом. Она стояла посреди лаборатории в окружении приборов и компьютеров, а за стеклом скрывался наполненный людьми салон управления. Отсюда было видно пустующий капитанский мостик и отрезанные еще одним стеклом плотные пушистые облака, скрывающие даже больше, чем все.

— Мне стало скучно, — Викки растянула губы в улыбке и склонила голову набок.

Тони смотрел на нее хмуро, стоял, сложив на груди руки, уже не в костюме, зато с фирменным выражением абсолютного гения на лице. Неподалеку, за одним из компьютеров, был еще один человек: он был весь какой-то нескладный, будто стесняющийся своего тела, постоянно сутулился и опускал голову. Викки улыбнулась ему, и он махнул рукой, ссутулился еще больше и сцепил руки в замок на животе. Еще двое высоченных блондинов смотрели на нее совершенно по-разному, но улыбаться Викки не хотелось обоим.

— Так я невовремя? — она наконец взяла себя в руки, тряхнула волосами и приподняла раненую ногу на мысок. — Могу зайти попозже, если я вам мешаю.

— Виктория Леншерр, — звучный голос Фьюри заставил ее вздрогнуть и обернуться, — последний член команды.

Викки поперхнулась воздухом и выпучилась на него так, что ей показалось, будто глаза вот-вот вывалятся из орбит. Фьюри выражения лица не изменил, сунул руки в карманы длинного черного плаща и шагнул ближе.

— Что касается планов Локи…

— С какой это радости?! — они с Тони выкрикнули одновременно.

Викки ткнула в Фьюри пальцем, вскинула брови и поджала губы:

— Я вообще-то не собираюсь вступать в этот ваш хит-парад ряженых идиотов.

На белом столе около стекла лежал изящный золотой скипетр со светящимся голубым камнем внутри. Он пульсировал и, кажется, испускал едва слышный гул, впрочем, потонувший в стремительно начавшейся перепалке.

— Я считал землян неплохими людьми, — пробасил высоченный блондин, — но подвергать опасности ребенка…

Он был одет в нечто вроде доспехов и длинного красного плаща, перекладывал из руки в руку массивный молот и смотрел на Викки сверху-вниз. Викки доходила ему разве что до груди, так что ей приходилось сильно задирать голову, чтобы взглянуть здоровяку в лицо. Больше всего на свете Викки не любила, когда из-за роста ее называли ребенком.

— Мне двадцать восемь, между прочим, — она отклонилась на пятках, уперла руки в бока и ядовито ухмыльнулась, — или ты и вправду возомнил себя богом и смотришь на людей, как на букашек? Твой брат вот определенно смотрит, не хочешь провести с ним воспитательную беседу и свалить с Земли к чертям собачьим?

На заднем плане Тони спорил с Фьюри, второй блондин — с появившейся в помещении Наташей Романофф, а сутулящийся человек вставлял свои замечания то тут, то там.

— Ты-то точно букашка, дитя, — Тор фыркнул и подбросил молот на ладони, — беги домой, пока кто-нибудь ненароком тебя не прихлопнул.

— Что насчет тебя, здоровяк? — Викки фыркнула и сдула со лба кудрявую прядь. — Не можешь справиться с братишкой, втянул в семейные разборки беззащитных людишек. Сколькими людьми ты готов пожертвовать…

Голубой свет заволакивал помещение, настойчиво светил в глаза. Гул и звон походили на рев приближающегося роя, заставляли морщиться и повышать голос.

— Тише, мидгардская дева, — Тор слегка склонил голову и сощурился, — что такой ребенок может знать о боли и отчаянии? Локи в отчаянии, и я здесь, чтобы помочь ему.

Звон раздирал барабанные перепонки, пульсировал в ушах. Яркий свет мешал видеть и думать, перед глазами вставала плотная пелена.

— Помочь? То есть ты в самом деле просто втягиваешь беззащитных людей в семейные разборки? И после этого ты все еще считаешь себя богом? — выдохнула Викки, растирая лицо. — И я могу спросить у тебя то же, бог: что ты знаешь о боли и отчаянии?

Ледяной воздух ворвался в легкие, растрепал волосы, пустил мурашки по коже. Викки сморгнула мешающую видеть влагу, растерла ладони, сделала глубокий вдох и расхохоталась. Ветер бил по щекам и голым предплечьям, окрашивал кожу ярко-розовым и молниеносно сметал дыхание. Ветер возвращал ясность мыслей, стягивал пелену с глаз и лупил со всей дури.

Пустота была далеко под ногами, голубая и завораживающая, скрытая плотным слоем густых влажных облаков. Изредка из-под пушистой пены выскакивала зеркальная гладь океана, и Викки могла разглядеть барашки волн и выпрыгивающих из воды рыб. Земли видно не было, со всех сторон была только ярко-голубая рябь, да разрушающий безмятежность рев двигателей. Чужих двигателей чужих самолетов, полных чужих людей с самыми что ни на есть плохими намерениями.

Пульсирующий светом посох сам лег в ладонь, обжег теплом пальцы и погас, отдав вибрацию. Викки передернуло, тошнота подступила к горлу, и она отбросила чертову палку за стол почти в самое прозрачное стекло. Перепалка продолжалась, и она уже набрала в грудь воздуха, чтобы погромче гаркнуть, но напрягаться не пришлось.

Оглушительный взрыв сотряс пол и стены, отбросил в сторону, вслед за скипетром, и Викки только и успела закрыть голову руками, пробивая собой стекло и вылетая на мостик. Она успела исчезнуть над самым полом, но все равно приземлилась не слишком мягко. В ушах звенело, а в глазах двоилось, гарь и дым клубами заполняли воздух, отовсюду слышались нечеткие приказы и крики переговоров.

Кровь заливается в глаза, стягивает щеки и тут же падает на ладони вязкими каплями. Она видит дым, столпы пламени и разлетающиеся во все стороны обломки, слепо крутит головой в поисках хоть кого-то живого.

На были мостике люди, кто-то в крови, с пистолетом наперевес, кто-то не двигался вовсе, кого-то, еще живого, придавило обломками. Викки встряхнулась, отерла ладони о штаны и сощурилась. Голова кружилась от удара взрывной волны, пальцы подрагивали, а под веками одна картинка накладывалась на другую.

Вой раздирает уши, заползает под кожу и вьется, свивается тонкими нитями в самом выжженном сердце. Она не сразу понимает, что воет она сама, несколько раз моргает и трет переносицу пальцами. Пальцы в крови, кровь стекает по лицу, заливается в рот и стягивает глотку так, что не вздохнуть.

Они нападали группами, стреляли из укрытия во всех, кто попадался им на глаза. Им давали отпор, но многие все еще были выведены из строя взрывом, и многие уже были мертвы. Викки закусила губу, отбросила растрепанные волосы и выдернула у кого-то из голенища нож. По рукам потекла кровь.

С ее губ срывается крик, на этот раз осознанный, отчаянный, прожигающий сознание. Она видит больше, чем когда-либо желала. Она видит все.

Викки появлялась и исчезала, резала глотки, путалась в крови и чужих жизнях все больше. Сирена тревоги выла не переставая, и она выла с ней в унисон, орала не размыкая губ. Ресницы стягивала запекшаяся кровь, и она не видела перед собой ничего, кроме алой пелены и ярких черных вспышек. Дым заползал в легкие и раздирал глотку, путал прошлое с настоящим, и Викки не понимала, не желала понимать, что делает. Нож входил в кожу как в масло, вспарывал легкие, перерезал жизни и погружал в звенящую, пульсирующую под веками тишину. Викки выдернула нож из чужой шеи, и человек повалился ей под ноги. Больше звуков не было.

Звон и вой сливаются, вспарывают сознание, накатывают волнами и сносят, ранят тело песчинками и выбрасывают на берег. Она смотрит, не видит ничего, кроме тишины и шума, не слышит собственного дыхания и жадно, отчаянно дышит. Вокруг нет никого и ничего, только белесая пелена и кровь на руках, своя и чужая, и сводящий с ума звон. Она дергается и исчезает, вырывается из стягивающих предплечья пут и растворяется в тихом, отвратительно спокойном нигде.

Викки отняла руки от лица, распахнула глаза и моргнула. Звон смолк, крик прекратился, и даже шум шагов и взрывов утих и растворился в оглушительном стуке собственного сердца. Викки чувствовала стекающую по лицу влагу и не могла разобраться — слезы это или же кровь. Нож со звоном выпал из ослабевших пальцев, разбил тишину звоном и гулом, и Викки взвыла, закрыла уши ладонями и зажмурилась. Перед глазами заплясали искры, но картинок больше не было. Не было ни смертей, ни крови, не было и ее самой, лишь оглушительная тишина вспарывала пространство.

Теплые, сводящие холодом ладони коснулись запястий, потянули на себя, и Викки неожиданно поддалась. Тепло мешалось с холодом, сушило кровь и слезы, омывало, встряхивало рваное сознание и расчесывало спутанные волосы. Викки прижалась к нему, вдохнула запах железа и пота и громко, протяжно выдохнула. Звон наконец исчез.