Участь полукровки  (гет)

Она приходила сюда. Изучала. Могла часами вглядываться в этот незамысловатый рисунок, забывая о том, что они вообще идут.

Иногда её выдёргивали из этих мыслей, заставляя хвататься за раскалывающуюся от боли голову.

Он искал их. Самый великий тёмный волшебник. От осознания того, что когда-то он стоял на том же месте, где сейчас находится она, голова шла кругом.

Она казалась одержимой им.

Он великий. Он ищет.

Ей было плевать. До того нападения. Дары были лишь сказкой. Она почти не думала о них, лишь иногда ловя себя на мыслях о том рисунке.

Они появились внезапно. Тёмно-синие мантии безупречно сидели на их плечах. Впереди шёл Гриндевальд.

Он был необычайно красив. Был умён. Он был абсолютно уверен в своих силах.

Вассел Крам. Его убили прямо на её глазах. Она не доставала оружия, не делала ничего. Просто смотрела на Гриндевальда. Он лениво крутил палочку в своих длинных изящных пальцах.

Старшая палочка. Одна из Даров. Тогда всё потеряло важность, тогда остался только Гриндевальд.

Он задержал на ней насмешливый взгляд, даже не обращая внимания на парня, лежащего на берегу. Он не напал.

Они просто ушли, оставив её стоять на льду. Она должна была плакать. Бежать. Должна была звать помощь.

Она просто ушла. В тот коридор на втором этаже. В тот тупик. Теперь это был целый мир.

Она водила по углублениям пальцами, решала что-то для себя.

Она перестала есть.

— Знал, что найду тебя здесь, — раздаётся недалеко от неё. Нехотя, она переводит взгляд.

Антонин Долохов. Пожалуй, единственный, кто не скорбел тогда по Краму. Единственный, кому так же было плевать.

— Директор хочет видеть тебя, — тихо оповещает Антонин.

Ещё один взгляд на рисунок. Вздох.

Они шли вместе. Каждый думал о своём.

Она уже около года искала их. Камень, мантию. Месяц после убийства она провела в библиотеке, перебирая каждую книгу. Ища зацепки.

На каникулах та же участь ждала домашнюю библиотеку.

Отец не обращал внимания. Мать… Она приносила еду, но больше ничего. Вскоре этим занялись домовики.

Она почти не ела. Ночами пила зелья, чтобы не спать. Колдомедик запретил ей эти зелья, когда домовики в очередной раз нашли её без сознания.

Она не хотела сдаваться.

Кофе. Она полностью перешла на него.

Единственными отвлечениями от Даров были лишь попытки изменить его горький вкус.

Апельсин. Корица. Миндаль.

Теперь её ничего не отвлекало, кроме школьных уроков.

Очередные каникулы. Длинные бессонные ночи. Бессмысленные путешествия по миру.

Но она не находила. Гриндевальд не находил. Она надеялась на что-то?

— Вы звали, директор?

Директор сидел за своим столом, читая какой-то фолиант. Поднял зелёные глаза. Тяжело вздохнул.

Мертвы. Мориарти мертвы. Жертвы Гриндевальда.

Она кивнула и ушла. Не было желания отомстить, не было скорби. Ничего. Её родители отказались от предложения Гриндевальда несколько недель назад. Это было логично.

Друзья семьи пытались уговорить её переехать к ним после экзаменов, но она отмалчивалась.

Лондон. Приют. Просто первый попавшийся. Случайный. Она направилась именно туда.

Магглы. Почему? Они почти не мешали.

Она заплатила достаточно для того, чтобы её не отвлекали.

Расчесывать волосы было лень, она ограничивалась лишь ежедневным душем.

Для прочих сирот он работал три дня в неделю. Для неё — круглосуточно.

Пол был заложен огромным количеством фолиантов. На одной из стен висели статьи газет, связанные с Дарами. Ещё на одной — знак Даров Смерти.

Рисунок, который она полностью скопировала с той стены в школе.

До миллиметра.

Один фолиант раскрытым лежал рядом с чернильницей. Она писала про свои исследования.

Дни тянулись до жути быстро, исследования заходили в тупик. В ярости сжигая черновики, она заливала их остатками кофе. Садилась за фолиант и писала.

Она несколько раз выходила на их след, но раз за разом терялась.

Это случилось августовским утром. Красные линии расползлись уже по двум стенам, соединяя предыдущих обладателей Даров.

Жирным она вывела информацию на обоях.

Поттеры. Годрикова Впадина. Мантия.

Озарение было внезапным. Случайным.

Предки Певереллов. Как долго она составляла эту родословную. На неё ушли практически все силы.

Хогвартс. В Дурмстранг она больше не вернётся — директор решил, что после нападения на родителей её тоже могли убрать.

— В Хогвартсе безопаснее, — сказал он тогда. — Диппет не допустит твоей смерти.

Восемь этажей неизвестности и многочисленные подземелья встретили её. Она впервые за долгое время расчесала волосы. Снова стала той Джейн из Дурмстранга.

Она выходила из своей личной комнаты и следовала за однокурсниками. Да, деньги решали многое. Она сидела на парах, иногда делая глоток из кружки с кофе. Ловила на себе недоумённые взгляды, даже не думая на них отвечать.

Абрахас Малфой. Именно с ним она делила парту.

Светловолосый парень из Слизерина. Она увидела его в Большом зале в первый день. Он молчал. В серых глазах было что-то неуловимое, заставившее сесть напротив.

Он выглядел идеально, как и она. От него пахло кофе, почти как от неё. Крепким кофе.

Её отвлекли. Парень с чёрными волосами. Тёмные глаза, подёрнутые дымкой, взирали на неё как на привидение. Словно он её знал. Словно он уже изучил её. Такой же идеальный, как и Абрахас.

Абрахас сел рядом с ней, как только она оказалась на первой паре. Молча кивнул и отвернулся к окну. Он не говорил с ней. Прекрасно. На следующей паре она сама к нему подсела.

Он был похож на старосту Дурмстранга. Отличием был лишь взгляд. У Антонина глаза были насквозь пропитаны спокойствием и пониманием. Безразличием. В светло-серых глазах Абрахаса была одержимость. Они были похожи на затягивающий туман.

Молча тянулись недели, месяцы. Джейн распускала волосы, переступая порог своей комнаты. Скидывала идеально выглядящую на ней форму, заменяя мешковатой пижамой. Садилась за черновики и искала Воскрешающий камень.

Наследник Слизерина. О нём слышалось на каждом углу. Многие с опаской смотрели в её сторону, когда она проходила мимо. Некоторые, самые смелые, имели наглость угрожать ей.

— Мы примем меры, если ты не прекратишь, — словно змеи шипели на неё студенты в красных галстуках. Она не запомнила название факультета.

Конечно, все улики указывали на неё: новенькая, странная. Со Слизерина.

Однажды на неё напали. Парень в красном галстуке. Она даже поверила не сразу.

Отправив его в стену, она быстро направилась в подземелья. Нервы сдавали.

Уронив на стол Диппета копию старинного фолианта, она ушла. В книге, которую она забрала из своего поместья, было подробно расписано её родовое древо.

— Уважаемые ученики и коллеги, — сказал Диппет уже на следующем ужине, — Джейн Мориарти не является наследницей Слизерина. Она предоставила этому неопровержимые доказательства, поэтому попрошу вас подумать над своим поведением по отношению к этой девушке.

Больше к ней никто не лез, хотя наследник и продолжал творить всякую ерунду. Ей было всё равно, она была одержима Дарами.