Участь полукровки  (гет)

Он уже отчаялся найти эту девчонку, когда она внезапно открыла дверь комнаты. Именно тогда, когда он проходил мимо.

Её глаза смотрели с удивлением. Он втолкнул её обратно, закрывая за собой дверь.

— Где ты была?

Он оглядел комнату, поражаясь тому, что позволила ей миссис Коул.

Исписанные стены. Они выбивали из колеи. Вырезанный прямо в стене рисунок. Такой же, как и на камне в его кольце.

— Что ты сделала здесь?

— Я заплатила заведующей за ремонт, — сухо оповестила она.

Он бы с удовольствием изучил все надписи, если бы они не были на несколько раз перечёркнуты.

— Я жду ответа на первый вопрос. Ну, если ты конечно не хочешь умереть от взгляда василиска.

— Я больше не вернусь в Хогвартс, — самодовольно усмехнулась она, слегка прищурившись.

Это выводило из себя.

— Почему ты не вернёшься? И где ты была?

Она молчала, не меняя выражение лица.

— Мерлин, отвечай!

— Это тебя не касается.

Хотелось её ударить.

— О, это как раз таки касается меня, — зло выплюнул он, сжимая кулаки.

Её поведение приводило в бешенство.

— С чего это? С того, что мы тогда поцеловались?

Она снисходительно усмехнулась, оглядев его с ног до головы.

— На что ты надеешься, жалкий полукровка? Скоро родится истинный наследник Слизерина, и тогда ты станешь значить чуть меньше грязи под ногами.

— Тогда почему ты отвечала мне? Зачем ты делала всё это для меня?

Ярость так и сквозила в его голосе. Мерлин, он хотел убить её. Без палочки. Просто задушить своими руками.

Она криво усмехнулась, распаляя его ещё сильней.

— Ты забавный.

Она больше ничего не сказала.

Просто обошла его, не отводя надменного взгляда. Бросив ключ от двери на пол.

Том огляделся, замечая, что вещей нет.

Он рванул в коридор, за ней.

Выбежал из приюта.

Она шла совсем недалеко. Не оборачиваясь. Он побежал за ней, не обращая внимания на косившихся прохожих.

Она скрылась за углом какой-то старой многоэтажки.

Он замер, когда завернул следом.

Волшебная палочка была направлена прямо на него.

— Тебе нельзя пользоваться магией, — протянул он, сощуривая глаза.

— Я — Джейн Мориарти, — хмыкнула она, чертя в воздухе огромный круг. — Ты ещё этого не понял?

Он не двигался.

— Пока, — беззаботно кинула она и сделала шаг навстречу.

Она исчезла.

~0~

Она вернулась в Дурмстранг, несмотря на протесты и отговорки директора.

Ей хотелось быть ближе к Гриндевальду. Ближе к этой возбуждающей опасности.

— Ты всё же решила вернуться, — безразлично протянул Антонин, замечая старую однокурсницу.

Она лишь пожала плечами.

— Ты нашла их?

Уже с интересом в глазах.

Джейн кивнула.

— Его больше не было здесь, — пожал плечами Антонин, разворачиваясь в сторону аудиторий. — И я не слышал, чтобы он искал тебя.

— Он не знает, — хрипло протянула Джейн.

Антонин обернулся, с интересом взглянув на неё.

— Зачем ты вернулась?

— Учиться.

Она училась.

Посещала абсолютно все пары. Проявляла инициативу во время практических занятий. Поднимала свой уровень колдовства.

Она понимала, что этого мало.

Все книги школьной библиотеки были перелистаны на два раза. Личные фолианты заполнялись новыми проклятьями.

Боевая магия. Ей уделялась большая часть времени.

Если Джейн хотела забрать Старшую палочку, она должна была в совершенстве ей владеть.

Невербальная магия. Ментальная магия. Окклюменция.

Это был самый загруженный год в её жизни.

Часто Антонину с силой приходилось тащить её в столовую.

— Брось хотя бы маггловедение, — скривился он, как-то просматривая её расписание.

Она вопросительно покосилась на него. После бессонной недели голова не соображала совсем.

— Зачем… Оно не поможет против Гриндевальда, — прошептал он, оглядываясь по сторонам.

Она слабо кивнула.

— Я схожу к директору насчёт твоего расписания, — распорядился он. — И да, исключу ещё уход за магическими существами и травологию. И прорицания. Мерлин, зачем ты столько дисциплин взяла? И зельеварение… Нужная, конечно, вещь, но бесполезная на данный момент…

— Не трогай зелья, я на них отдыхаю.

— Ты бы лучше на кровати отдыхала.

Он с усмешкой разглядывал тёмные круги под её глазами. Она устало покачала головой.

— Оставляем заклинания, искусство дуэли, трансфигурацию, тёмные искусства и твои чёртовы зелья, так уж и быть. Нумерологию убираем, астрономию тем более. Историю магии… Вычёркиваем.

— Оставь руны, — протянула она, смотря на кончик пера, готовый перечеркнуть эту дисциплину. — Хотя бы посплю.

Из тринадцати дисциплин осталось только шесть.

Джейн стала высыпаться и нормально есть. Стараниями Антонина, конечно же.

Библиотека Долоховых, в которую ей посчастливилось попасть на каникулах, была просто великолепной. В течение нескольких дней она листала новые для неё сборники и пособия.

Она наконец полностью овладела окклюменцией.

Дуэли между ней и Антонином стали обычным делом. Даже без них его помощь была огромной.

Летние каникулы представляли из себя войну с перерывом на обеды. Иными словами, несколько месяцев были уделены исключительно практике.

— Но он сильней тебя, — уже в который раз говорила она, наблюдая за поднимающимся с земли Долоховым.

— Честно, по сравнению с тем, что я представлял из себя год назад… Эти тренировки улучшают не только твои навыки, короче.

На следующий учебный год она бросила руны и зельеварение, оставляя лишь четыре предмета. Всеми силами она выбивала себе место на парах старших курсов.

Однажды ей даже посчастливилось дуэлировать с преподавателем по искусству дуэли.

Она проиграла, хоть и держалась значительно дольше его прежних оппонентов.

С того дня её внимание было переключено на дуэль с новым противником.

Преподаватель по тёмным искусствам тоже любезно оказал студентке свою профессиональную помощь, после которой она провела на больничной койке четыре дня. Читая, конечно.

Ещё один учебный год подходил к концу.

— Зря я забросила зелья.

Джейн в кои-то веки отдыхала. Разумеется, с книгой в руках.

Отобрав у подруги справочник по запрещённым зельям, Антонин присел рядом.

— Что заставило тебя так думать?

Зелье. Одно из самых сложных, непосильное для неё.

Увеличивает силу магии в три раза. Отнимает треть оставшейся жизни.

— Ты что, серьёзно?

Хмурится. Переводит на неё свои чёрные глаза. Едва ли верит.

Она кивает, и выражение его лица снова покрывается маской безразличия.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.