Две стороны одной туи (джен)

Первое своё пробуждение в деревне звука я запомнила на всю жизнь. Боль, казалось, пронизывала каждую клеточку моего тела, а область на шее будто бы превратилась в катон. Ко всей этой радостной картине добавились кромешная темнота, теснота и препротивнейший запах. Лучшего пробуждения и пожелать нельзя. Когда я всё-таки немного справилась с болью и отстранилась от запаха, то услышала голоса. О чём они говорили, я разобрать не смогла и решила, что пора выбираться из уютного ящика. Чем бы он на самом деле ни был. Попытки просто сдвинуть крышку ничего не дали, причём я пыталась это сделать со всеми сторонами. Лишь суставы отозвались легкой ноющей болью. Наплевав на осторожность, я шибанула по одной из стенок кулаком, усилив удар чакрой. Тут-то мой очаг и скрутило, это было странно. Я ощущала, что в моём теле достаточно чакры, но очаг не желал её отдавать и возмущался, как при истощении. Но цели своей я добилась, гроб разнесло в щепки. Неуверенно я попыталась подняться на ноги; меня шатало, будто вестибулярный аппарат отключился насовсем. Когда мне всё-таки удалось победить гравитацию и ровно встать на нижние конечности, я решила осмотреться. Помещение было освещено тусклым жёлтым светом, пахло кровью, гноем и ещё чем-то вроде желчи. Сеть, на которую я привыкла полагаться больше. чем на глаза, не работала от слова совсем. В достаточно большой комнате помимо меня было шесть человек. Доставившая меня сюда четвёрка звука стояла едва ли не по линеечке перед массивным креслом, может, даже каменным. На самом троне восседал Орочимару, положив на подлокотники забинтованные руки. Справа от него застыл Кабуто. Как знала, что не стоило ему доверять на экзамене. Сейчас взгляды всех были сосредоточены на мне, и от этого становилось ещё более неуютно.

— Помнится, вы говорили, что боли не будет? — поспешила я развеять образовавшуюся тишину.

— Кажется, переход на вторую стадию печати не удался, — заметил Якушики, смотря на меня, как на жука под микроскопом.

— Крайне интересное замечание, — огрызнулась я, сверля очкарика взглядом.

— Можете идти, — шипяще произнес Орочимару, отпуская четвёрку. Те поспешили выполнить приказ. Пока они гуськом исчезали за массивной дверью, я нашла табуретку и с облегчением упала на неё. На меня тут же неодобрительно посмотрели две пары глаз. И вновь установилось молчание. Я пыталась справиться с мигренью, а Кабуто с санином… Почему-то тоже молчали.

— Поприветствуй хоть Орочимару-сама как полагается! — произнес, наконец бывший шпион.

— Привет, старый хрыч. Что звал? — какой-то частью сознания я понимала, что за такие слова меня могут и убить, но на более вежливые конструкции меня не хватало. Однако змей лишь хрипло рассмеялся.

— Кабуто, проводи Юки в её комнату, — распорядился он и обратился уже ко мне. — Мы всё обсудим позже, когда придём в форму.

Кабуто двинулся ко мне. Я, не медля, встала и слегка кивнула Орочимару.

— А руки вам бы ампутировать, — сказала я, не подумав опять. — Печати использовать и без них можно, как, например, ваши призывные змеи.

Не дожидаясь реакции хозяина, меня буквально выволокли в коридор. Снова потеряв ориентацию в пространстве, я нащупала стеночку и тихо сползла по ней.

— Ты самоубийца, — выдохнул Якушики. — Пусть Орочимару-сама не в форме, но от этого он не становится менее опасным.

— В моём нынешнем состоянии смерть не кажется чем-то ужасным, — ответила я, чуть придя в себя.

— Как получилось, что твоя печать не полностью зарядилась? — поправив сползшие очки, поинтересовался он.

— Рунный круг сразу после получения, две личности и природная осторожность, — перечислила я возможные варианты.

— Точно не последнее, — задумчиво протянул Якушики и, видя, что я не собираюсь подниматься, сгрёб меня в охапку и куда-то потопал. Сколько мы шли и в какую сторону, я сказать не могла, потому что мир для меня померк и вновь обрёл краски, когда я оказалась на чём-то мягком — относительно пола. Комната в несколько раз меньше предыдущей. Из мебели только кровать, видимо, письменный стол и пустой шкаф без дверец. Или это всё, что я увидела.

Кабуто сидел на табуретке возле кровати и складывал печати. Его рука засветилась зелёным светом, и он начал сканировать меня.

— Перенапряжение очага, — поставил диагноз седой врач, чуть задержавшись в районе метки. — Странно, у тебя как будто первая, вторая и обычная форма слились в одну. Появились дополнительные каналы чакры, как при второй стадии, но при этом обычных внешних изменений нет, несколько ненормален биохимический состав крови да и…

— Кабуто-сан, — прервала я его речь. — Все это безумно интересно, и вам не терпится вскрыть мою бренную тушку, но давайте не сейчас?

— Для контуженой ты выдаёшь на удивление разумные, но при этом едкие фразы, — усмехнулся он и встал. — Я зайду завтра днём. Ты уже должна будешь прийти в себя, — сообщил он и ушёл. И слава Рикудо. Я неспешно проваливалась в спасительное забытьё.

Второе моё пробуждение было чуть лучше первого. Боль осталась только в мышцах, как после хорошей тренировки. Зато очень хотелось пить. Я попыталась осторожно подняться, помня, что несколько часов назад голова устроила забастовку. К счастью, она просто была тяжёлой, будто я провалялась в кровати часов двенадцать. Беглый взгляд по комнате показал только девственную чистоту. Даже моего рюкзака поблизости не было. А ведь там был свиток с запечатанной водой. Все полки были пустыми, на столе не было абсолютно ничего, а кровать, на которой я заснула, не раздеваясь и не расправляя её, была лишена даже обычного постельного белья. В общем, комната была не жилой и не моей. Похоже, очкарик закинул меня в первую попавшуюся комнату.

Внезапно живот взвыл подобно раненому бизону. К адской жажде добавился звериный голод. А ещё не мешало бы помыться, потому что моя одежда и я были вся в пыли, опилках и странной копоти. Проблем море, решение одно: встать и найти кого-нибудь живого и, желательно, дружелюбного.

Дверь из комнаты оказалась не заперта, и я вышла в тускло освещённый коридор с серыми безликими стенами. Резко заболела голова, я увидела похожий коридор и людей в одежде, отдаленно напоминающей форму АНБУ. Галлюцинация прошла так же внезапно, как и началась. Тогда я расслышала глухие шаги. Решив, что в одиночку на незнакомой базе точно заблужусь, я отправилась навстречу неизвестному. Идти пришлось недолго, за первым поворотом я столкнулась со своим старым знакомым. Заку сильно удивился, увидев меня. Настолько, что не сразу атаковал, а секунды через полторы. Зная, что его единственное оружие — воздушные трубки в руках, нейтрализовать его оказалось легко, даже легче, чем на экзамене, несмотря на мое полубольничное состояние. Парень оказался лежащим на груди, его руки были придавлены к полу моими ногами, а я спокойно уселась на его лопатки.

— Как-то однообразно наши встречи проходят, — заметила я, не торопясь с него слезать и гася его попытки выбраться.

— Что ты здесь делаешь? — зло прошипел он.

— Ищу, что попить и где поесть, — поделилась я своей проблемой. — Надеюсь, ты устроишь мне небольшую экскурсию по местным достопримечательностям?

— А ты не офигела?

Наша милая беседа могла продолжаться ещё какое-то время, если бы меня не отвлёк запах. Еда! Тут же забыв про негостеприимного генина, я обернулась и увидела Кабуто с нечитаемым выражением лица. В руках у него был поднос, на котором были явно не свитки для вечернего чтения. Он осмотрел развернувшуюся на полу конструкцию из тел.

— Кажется, я сказал, что зайду вечером, — заметил он.

— К сожалению, в комнате, куда меня определили, нет ни окон, ни часов. Там вообще ничего нет, — поделилась я своим негодованием. — Вот я и вышла прогуляться да поинтересоваться, где моя сумочка запропастилась.

— Твою «сумочку» обыскали и обнаружили там много чего интересного, — поделился информацией Якушики. — Ты её получишь после разговора с Орочимару-сама. Идём.

Больше не обращая внимания на разлёгшегося на полу Заку, он направился в сторону моего временного пристанища. Я последовала за ним. Зайдя в комнату, шпион включил каким-то неопределенным жестом свет и поставил поднос на стол. После того, как я села на кровать, он примостился на табурете и выжидающе посмотрел на меня.

— Надеюсь, ты понимаешь, что твоё положение сейчас довольно неопределённое? — уточнил Кабуто.

— Где-то между подопытным образцом и личным учеником Орочимару? — уточнила я.

— Где-то между, — подтвердил он. — Хотя на личного ученика ты зря замахнулась.

— Останься я в Конохе, у меня были бы все шансы стать ученицей Цунаде, — сообщила я, умолчав, что хокаге очень не понравилось мое раздвоение личности. — Останавливаться в развитии из-за перемены места жительства я не собираюсь.

— Орочимару вскользь упомянул о вашей сделке. В чём она заключается? — продолжил допрос Кабуто.

— Я нахожу ему живое здоровое тело с шаринганом, а он не пытается испытать на себе скверный характер Саске, — ответила я и решила тоже разузнать кое-что. — Кабуто, а кто ты в иерархии Отогакуре?

— Тебя это не касается, — проигнорировал мой вопрос очкарик. — Кроме Саске, из живых Учих остался только Итачи, и с ним Орочимару уже потерпел неудачу.

— Я здесь жить буду, и хотелось бы узнать, с кем имею дело, — попыталась я вновь добиться ответа. — Помимо Итачи и Саске, есть как минимум ещё двое Учих, которые помогли избавиться Итачи от лишних родственников.

— Главный врач, глава шпионской сети, глава администрации, — ответил он, наконец. — С чего ты взяла, что эти Учихи окажутся доступнее Итачи?

— Получается, что ты фактический глава деревни, — удивилась я и задумалась, насколько же Орочимару доверяет этому очкарику, раз позволил, по сути, прибрать всю деревню к рукам. — Я сказала: минимум ещё двое, а не максимум.

— Орочимару-сама в основном занимается исследованиями, — объяснил он. — То есть чёткого плана у тебя нет?

— Я так и подумала, — хмыкнула я. — План был, но сейчас он годится только на растопку. Кстати, если я в ближайшее время не поем, могу опуститься до каннибализма.

— Поживешь у Орочимару хотя бы полгода, перестанешь принимать такие угрозы всерьёз, — хмыкнул Якушики и встал с табурета. — Я зайду через полчаса, будь добра не выходить на прогулку.

Я согласно кивнула и принялась за еду. Пусть рис успел немного остыть и больше не источал умопомрачающий запах, но всё равно был уничтожен за считанные минуты. Насытившись, я решила помедитировать, мне очень не нравилось, что моя сеть, сенсорно-эмпатическое чутьё, исчезла после «смерти». Я погружалась в себя и старалась ощутить мир вокруг. Думая одновременно обо всём и ни о чём.

Подсознание открылось довольно резко, в буквальном смысле швыряя меня в воду. Я не стала сразу же вставать, решив вначале осмотреться. А осматривать было что. Пугающее змеиное дерево исчезло, оставив за собой по касательной полосу лесостепи, оттяпав кусок наших с Сакурой территорий. Взглянув в воду, я увидела себя. Кажется, мой жест в реальности с отрезанием косы не прошёл мимо образа в подсознании. Волосы стали короткими, по плечи, белое кимоно исчезло, сменившись старым чёрным костюмом. Встав на воду, я решила найти Сакуру.

Внутренний мир сильно изменился. Раньше на территорию Сакуры нельзя было войти и не почувствовать одуряющего запаха вишни. Сейчас он превратился в лёгкий аромат. Некоторые цветы, что раньше в изобилии росли здесь, исчезли. Зато деревья, казалось, стали толще и выше. В принципе, моя сожительница по тушке могла быть где угодно, но я не собиралась находить границы у нашего плато и просто заглянула в её дом. Интуиция меня не подвела. Черри лежала на полу и не шевелилась. Я решила проверить, что с ней. На автомате протянула руку пощупать пульс на шее, как сзади раздался немного хриплый голос.

— Она скоро придет в себя.

Я резко обернулась и приготовилась к бою. Здесь никого не должно было быть! В дверном проёме застыл Орочимару. Точнее, человек, который выглядел как Змей, если бы он, конечно, был двенадцатилетней девочкой.

— Ты ещё что такое? — поинтересовалась я на всякий случай, хотя одна догадка у меня была, очень нехорошая.

— Раньше вы называли меня «змея-шептунья» — сообщила она с чисто орочимаровской мимикой. — Но меня зовут Хинокимару, — с поклоном, но не разрывая зрительного контакта, сообщила змея.

— Совесть имей, кипарис, — угрожающе произнесла я, усилием воли перемещаясь вместе с ней из дома Сакуры. Мы оказались у озера. — А теперь выкладывай, — потребовала я.

— Не стоит так нервничать, не-сан⁽¹⁾.

— Как давно ты выглядишь… Так? — спросила я чуть спокойнее, хотя хотелось плюнуть на дипломатию и выбить сначала информацию, а потом и змею вон отсюда.

— С момента «смерти».

— А что ты знаешь о происшедшем? Я последствия «смерти» имею в виду.

— Небольшой катаклизм. Тебе стоит заглянуть в свой домик, — ответила Хинокимару. — Всё остальное — следствие моего развития и сна Сакуры. Если тебя интересует состояние физического тела, то оно немного перестроилось из-за запуска второй стадии проклятой печати. Однако печать Наруто и ваши с Сакурой дежурства по подавлению моей деятельности не дали мне подготовиться к этому, я не собрала достаточно чакры. Да о чём вообще речь! Вы даже первой стадией никогда не пользовались. А теперь не сможете.

— Не очень-то и хотелось.

— Проклятая печать может дать силу! — воскликнула Хинокимару и по-детски надулась, сжав кулачки. Всё это совсем не вязалось с внешностью старого змея; если раньше она явно пыталась ему подражать, то тут какая-то детская обида всё испортила.

— Силу можно получить и другими способами, — ответила я, не расслабляясь.

— На второй стадии можно было бы вырастить себе крылья. А ещё с ней было бы проще изучить сендзюцу, — приводила она аргументы.

— Шиноби с крыльями — звучит не реалистично. Просто потому что слишком ненадежно, небольшое повреждение хоть на одном крыле, и привет, земля, прощай, череп, — парировала я. — А сендзюцу? Я что, не смогу его теперь изучить?

— Я этого не говорила, — помотала головой Хинокимару. — Сейчас у тебя… можно сказать, постоянно активная первая стадия с некоторыми возможностями второй.

— Тогда чем ты недовольна? — поинтересовалась я. — И что ты намерена делать дальше?

— Если ты про управление телом, то меня это не интересует, — довольно жутко улыбнулась змея. — Гораздо интереснее наблюдать за твоими интрижками.

— В таком случае тебе стоит сидеть на своей территории, — сказала я и переместилась к своему дому.

Хорошо, что после слов змеи я была готова к чему-то подобному. Не стоило создавать себе убежище в классическом стиле. Домик на столбиках и с картонными стенками сложился в аккуратную кучу. С другой стороны, такие дома легче восстановить. Я уселась на тонкий слой снега и начала «строительство». Благо для этого нужна была просто сосредоточенность.

Не знаю, сколько реального времени у меня заняло восстановление убежища и поиск с сортировкой пазлов Итачи. Но судя по тому, что меня резко вырвало в реальность, и первое, что я увидела, — недовольное лицо Кабуто, то времени я потратила прилично. Увидев, что я очнулась, он отстранился и не терпящим возражения или промедления тоном заявил:

— Пошли.

Мало мне разговора с мелкой змейкой, так ещё предстояла беседа со старым змеем. Но деваться некуда — я встала и слегка размялась, от получасового сидения в одной позе тело затекло.

Коридоры на базе Орочимару оригинальностью дизайна не отличались. Голые серо-коричневые стены с тусклыми светильниками. От количества пройдённых поворотов и лестниц у меня начала кружиться голова. Вот уж действительно, змеиное логово. Кабуто привел меня в ту же комнату, где я вчера так замечательно проснулась. Тут почти ничего не изменилось, разве что исчез неприятный запах и Орочимару стал блондином. Зато был другой запах, знакомый мне. Так пахла травка, которую я собирала с Хаку, а затем отпаивала Какаши.

— Я смотрю, вы полностью исцелились, — сказала я, приветственно поклонившись Орочимару. Заработавшая хоть как-то после медитации сеть сообщила о хорошем настроении санина.

— Это временная мера, — ответил он. — Именно поэтому ты здесь. Через три года мне понадобится новое тело. Ты же помнишь о сделке?

— Помню. Но у меня есть несколько претензий к вам, — сообщила я.

— И какие же? — не понравилось ему мое заявление.

— Почему вы не сказали о возможностях и опасностях проклятой печати? И почему вы вырвали меня из Конохи?

— А я должен был что-то говорить? — удивился Орочимару. — Захотела бы — спросила. И я ни за что не поверю, что у человека, пообещавшего мне библиотеку клана Учиха, не получилось проникнуть в секретный архив Конохи. Там информация точно есть, пусть и устаревшая. Что до твоего переезда сюда, ты сама жаловалась на ограниченность в перемещениях.

— Это было до того, как я стала тюнином, — ответила я. — И у меня были планы, например, стать ученицей Цунаде. Тогда у меня точно не было бы…

— Времени, — перебил меня Орочимару. — Ученики хокаге обычно сильно загружены. У тебя не было бы времени выполнять сделку.

— Допустим, — согласилась я, одновременно вспомнив, что змей был учеником третьего и наверняка знает эту кухню изнутри. — Но оставим сослагательное наклонение. Что я имею сейчас?

— У тебя есть три года, чтобы выполнить условия нашей старой сделки. Если захочешь изучить ирьёдзюцу, то Кабуто не откажется тебе помочь… или припахать помогать ему, — хмыкнул он. Кабуто многозначительно поправил очки. — В остальном, я не запрещаю тебе покидать базу, но как соберёшься — сообщи, подберём тебе сопровождающего. Ещё вопросы?

— Да, — кивнула я. — Как связаны ваша проклятая печать и сендзюцу?

Этот вопрос ввёл Орочимару в лёгкий ступор, а затем в нём разгорелся знакомый хищный интерес.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался он, сощурившись и чуть подавшись вперед.

— Хинокимару, то есть личность проклятой печати, рассказала.

— Интересно, техника превратилась в одну из субличностей? — он заинтересованно оглядел меня. В этой ситуации очень радовало, что моя аномалия заключалась не в теле, а в психике. Отдавать тушку на вивисекцию не было никакого желания. — Всё очень интересно! Для создания второй стадии я использовал гены одного интересного объекта. Он неосознанно впитывал сен чакру, и это меняло его тело и личность. Можно даже сказать, что у него две личности.

— Мы подружимся, — хмыкнула я.

— Сомневаюсь. Его вторая личность очень буйная.

— Вот как, — задумалась я. То, что этот «объект» буйный, я не сомневалась, кроме Кабуто, я не видела спокойных приспешников Орочимару, так что рано или поздно можно будет пообщаться с этим «объектом». — Но с помощью его генов можно изучить полноценное сендзюцу?

— Если бы всё было так легко! — азартно ответил змей. — Сен чакра очень опасна; если говорить о классическом способе изучения сендзюцу, то очень велики шансы умереть в процессе. Да и большого преимущества в бою оно не даёт. А для изучения необходим большой запас чакры. Изучать сендзюцу тем, у кого уже стоит проклятая печать, нецелесообразно.

— Понятно, — на самом деле не очень. Змея явно что-то не договаривает.

— Теперь вопрос есть у меня, — подал голос Кабуто. — Какие у тебя планы на ближайшее время?

— Ближайшие полгода тренироваться, а потом махнуть в Узу с хорошей компанией, — ответила я.

— Зачем тебе развалины Узугакуре? — удивился Якушики. — Всё, что лежало на виду, там давно разграбили.

— А кое-что откроется только Узумаки, — ответила я. — У меня как раз есть один на примете. Если же этот визит провалится, то дальнейшие поиски убежищ клана Учиха будут идти тяжелее.

— Ты же говорила, что знаешь, где они? —  моя последняя реплика Орочимару не понравилась.

— Я знаю, как их найти и как в них проникнуть, если бы я была Учихой. Так как я вообще бесклановая, то надо искать пути обхода.

— Каковы шансы? — поинтересовался змей.

— Если вскрою тайники Узумаки, то восемь десятых. Если нет, то шесть с половиной.

— Неплохо, — подумав, ответил Орочимару. — Пока твоим наставником будет Джин. Кабуто…

— Сделаю, — понял он господина с полуслова. — Идём, верну тебе твои вещи и представлю Джину.

1) Не-сан — старшая сестра.

Вернуться к тексту