Две стороны одной туи (джен)

Сырые казематы. Мрачные и таинственные. Стылый камень нависал над головой. Холодный туман липкими щупальцами оплетал ноги. Где-то позади был слышен редкий стук капель. Этот холодный звук в гробовой тишине бил по нервам. В темноте этой пещеры. Я стояла и думала, кем надо быть, чтобы держать здесь ребенка? Конечно, все относительно. И единственный пленник этого места младше меня всего на год. Но все равно. Мало того, что пацана держали на самом нижнем уровне базы, с барьерами не хуже, чем у Джуго, как его еще засунули в банку с водой. Но парнишка, конечно, был интересным. У него был улучшенный геном гидрации тела, и поэтому казалось, что в огромной банке никого нет. Но сенсора трудно обмануть.

— Как насчет показаться мне, Хозуки Суйгецу? — поинтересовалась я у воды. На пару мгновений там промелькнуло лицо, но потом все снова стало тихо. — Знаешь, я ведь могу помочь тебе, — протянула я, с нарочито незаинтересованным взглядом скользя по голым каменным стенам вокруг. — Мы будем вместе ходить на миссии, учиться, тренироваться, добиваться своих целей, — продолжила я, но в специально оставленную для ответа паузу вода даже не зашевелилась. — А останешься здесь и будешь всего лишь подопытным объектом Орочимару под номером один-эн-ки-девятьсот-пятьдесят-четыре… — ответа мне все так же не было.

Суйгецу. Об этом парне я узнала чуть ли не случайно, подслушав разговор смотрителей о буйном пленнике. Двенадцатилетний мальчишка, а проблем принес выше крыши. Как я поняла, в лабораторные застенки он попал примерно год назад или чуть меньше. В первое время вел себя тихо-мирно, вроде как он даже добровольно туда пошел. Но месяц назад решил совершить побег, и ему это почти удалось. Оставив за собой десяток трупов, он почти выбрался наружу, как его поймали и заперли в канистре с водой и переместили в другое убежище. Парнишка с необычными способностями. Насколько он мне был нужен? Не особо. Да, по силе он, скорее всего, на уровне тюнина, но по мозгам явный генин. Ловушка, в которую его поймали, была совсем детская. А мне нужен был народ посильнее. К тому же, он явно имел предрасположенность только к стихии воды. В моей команде таких уже хватало. Из пяти гипотетических человек трое с этой стихией: я, Хаку и Забуза — когда он очнется. Карин была ирьенином и спецом по фуиндзюцу, пока, конечно, и то, и то условно. Ей необходимо было отточить уже существующие умения. Это была «программа минимум». Джуго отвечал в нашем отряде за разведку — его мирная личность находила общий язык почти со всей фауной — и «принятие первого удара». Мы с Хаку оказались бойцами примерно одной категории, что неудивительно. Короткие удары на поражение, отход, перегруппировка, новая атака. Только он предпочитал без необходимости не приближаться вплотную к сопернику, а у меня это было чуть ли не основной тактикой: резко сократить дистанцию, отсечь все ненужное, прежде чем противник приготовит что-то неприятное. Конечно, бездумно такой финт прокатывать не стоило, кто-нибудь вроде Рока Ли меня в бараний рог свернет и не поморщится. Но для таких у меня всегда есть гендзюцу.

Я оторвалась от размышлений о своей команде и прозондировала сетью воду. Пациент не готов к сотрудничеству. Ну и ладно. Я развернулась и направилась прочь из этой сырой пещеры. По правде говоря, я бы предпочла вместо очередного укротителя воды в команду кого-нибудь с техниками огня или молнии. В идеале, собрать представителей всех пяти стихий для универсальности. Мало ли что нам в Узугакуре попадется. Лучше всего дела обстояли с водой. Ветер условно мог представить Хаку. Сакура и Джуго теоретически имели сродство с землей, но ни один из них серьезно в этом направлении не тренировался. У меня были подозрения, что у Карин стихия молнии, но на неё и так взвалена ответственность за фуиндзюцу и ирьедзюцу. Конечно, в экстренной ситуации мне могли помочь внутренние личности, но лучше иметь полноценного ирьенина. Вот и выходит, что надо искать кого-то еще.

Да и с Забузой ситуация неоднозначная. Хаку согласился работать с Орочимару в обмен на убежище и медицинскую страховку. Но вот сам Момочи такого согласия не давал. Он мог вполне выкинуть что-то вроде «Спасибо, вам, конечно, за помощь, но мы народ вольный и стеснять вас не будем». И покатиться мой план биджу под хвост. Кабуто после обследования и лечения сообщил, что физически бывший мечник тумана скоро будет почти здоров. Однако он попал то ли в гендзюцу, то ли еще под какую ментальную технику, и очнуться в ближайшее время не планировал. Его состояние было похоже на то, какими были Какаши и Саске после встречи с Итачи. Как я помню, Цунаде тогда достаточно легко их вытащила. У меня были подозрения, что и Кабуто сможет это сделать. Вопрос только в том, насколько это необходимо.

Именно с такими мыслями я, поднявшись из подземелий, направилась в покои небезызвестного очкарика. Дизайн убежищ Орочимару я бы назвала мрачным минимализмом. Поэтому все коридоры были ровными и темными, как кишка. А двери отвечали только одной функции: огородить личное пространство. Никаких указателей или нумерации. Так что искала я обиталище Кабуто «на ощупь». И почувствовав его в одной из комнат, просто постучала. Пожалуй, это был первый раз, когда я увидела на лице шпиона такое удивление. Да еще и без очков. Похоже, он только-только вышел из душа. Волосы были распущенными и мокрыми. В темноте коридора они казались чуть ли не черными. А вместо привычного костюма на нем были махровый халат и тапочки. Даже не знаю, кто удивился больше: он, увидев меня здесь, или я, узрев его в таком виде.

— Юки?

— Приватный разговор.

Он все понял, кивнул и приглашающе распахнул дверь. Я, не теряя времени, нырнула в комнату. Да, такого я не ожидала, с другой стороны именно такой и должна быть его комната. Светлая, достаточно, чтобы все видеть, но не слепить. Большой стол, на котором в легком беспорядке лежали бумаги. Аккуратно заправленная кровать, узкий шкаф для одежды и книги. Много книг. Казалось, книжные стеллажи занимали половину всей комнаты.

— Так о чем ты хотела поговорить? — уточнил ирьенин. Пока я разглядывала обстановку, он поставил какой-то барьер от прослушивания.

— Как бы в свою комнату провести столько света?

— Серьезно? — неверяще поинтересовался он и по привычке хотел поправить очки.

— Нет. Это так, к слову, — ответила я и присела на стул у стола, Кабуто присел на край кровати. — Я по поводу Забузы.

— Его состояние стабильно, он идет на поправку.

— Но он ведь не очнется просто так, верно?

Кабуто мазнул взглядом по корешкам книг над моей головой.

— Тебе надо, чтобы он очнулся?

— С одной стороны, я пообещала помощь в обмен на сотрудничество. А с другой, Забуза на эти условия вроде как не соглашался. Еще мне нужны люди, и Хаку показал заинтересованность в этом. Но в то же время, парень, за которым мы изначально шли, согласился присоединиться к нам, а впоследствии выяснилось, что ему нужна была голова Орочимару.

— Ты хочешь, чтобы я разрешил твою дилемму? — удивился Якушики.

— Скорее услышать прогнозы, — уточнила я, коря себя за болтливость. — Какова вероятность, что Забуза очнется сам? Сможешь ли ты его вернуть в сознание, и сколько это займет времени? Что с ним будет происходить без вмешательства?

— Хм, — оценил расположение вопросов Кабуто и задумался. — Отвечу сразу на первый и последний вопрос. Без вмешательства со стороны он не очнется и умрет через пару лет. Если же он очнется, то ему придется проходить курс реабилитации от недели до года, в зависимости от того, когда это случится. Что до второго вопроса… Неприятно это признавать, но я не знаю. Будь это обычное гендзюцу или даже цукиеми, мне бы потребовалось около часа, чтобы вернуть его в нормальное состояние. Но он попал не в гендзюцу. Я даже не до конца понимаю, что с ним, — прошелестел Кабуто, в его глазах загорелся исследовательский азарт.

— Я поняла, — кивнула я. Даже без моих просьб «во благо дела» он начал бы исследование этого феномена. — Только постарайся не убить Забузу в процессе работы. Мне он нужен живым хотя бы до возвращения из Узу.

— Хочешь держать ледяного мальчика на поводке, — хмыкнул недоочкарик.

— Можно и так сказать, — недовольно согласилась я.

— Тебя кстати, хотел видеть Орочимару. Он был впечатлен твоими действиями.

— И где этот старый змей ныкается? — поинтересовалась я.

— Он ждет тебя в час лошади на полигоне, — ответил Кабуто и встал, намекая, что и мне пора идти. Дважды просить меня не надо. Я все была охвачена предвкушением; раз встреча на полигоне, значит, меня будут чему-то учить!

* * *

Я радовалась тренировке с Орочимару. Дайте мне вправить мозги себе из прошлого! Какой наивной и веселой дурочкой я была какие-то два часа назад. Орочимару просто изверг. Мне казалось, я понимало разницу в силе между рангами шиноби. Но мне тут разъяснили, что я ошибалась. Я лежала на животе в позе сломанной куклы. В ногах кости точно не остались целы. Во рту ощущался привкус крови. Кожа на правой руке и частично шеи зудела от ожога. Голова раскалывалась. Я проиграла по всем фронтам. Ни кендзюцу, ни ниндзюцу, ни иллюзии не помогли. Я разве что пару царапинок оставила на новом сенсее. Краем глаза я видела, как он стоит в метрах трех и, наверняка, ухмыляется.

— Неплохо, Юки, — прошипел в своей излюбленной манере старый змей. — Но тебе есть куда стремиться.

Я ничего не ответила. Трудно просто это сделать, когда до тебя еле доходило, что там бормочет твой наставник.

— Ты очень интересный экземпляр, Юки, — мечтательно протянул он препарируя меня взглядом. — Ты знала, что у шиноби не бывает раздвоения личности? У нас гораздо более гибкая психика, чем у гражданских, и поэтому спровоцировать раскол довольно трудно. К тому же, в большинстве своем, шиноби создают себе дополнительные потоки сознания, легко надевают на себя маски и притворяются. Да и гены защищают от подобных казусов, — санин замолчал и подошел ближе, видимо, поняв, что сама по себе я не встану. — Ты, конечно, можешь спросить, а как же Сакон и Джуго? Но все дело в том, что ни один из них не страдает раздвоением личности. Сакон и Укон — два разных человека. Их улучшенный геном позволял им сливаться с телами других людей и управлять ими. Джуго же просто не может контролировать природную чакру, которую его организм накапливает сам по себе. Ты наверняка не знаешь, но переизбыток сен чакры в теле кончается превращением в каменную статую. А для того, чтобы собрать эту чакру, надо быть абсолютно неподвижным. И изначально «буйный Джуго» просто активно двигался, гонял чакру, чтобы не окаменеть. Одна случайная смерть, самовнушение, и вот мы уже имеем вторую «личность», которая проявляется, когда в его теле накапливается слишком много чакры, — Орочимару снова замолчал и начал меня перемешать в пространстве.

Я отчаянно пыталась остаться в сознании. В голове колотилась одна единственная мысль: «вот оно!». С этой информацией я уже смогу помочь Джуго. А то все мои действия в этом направлении с момента возвращения из северного убежища ограничивались тренировками до изнеможения.

По телу разлилось приятное тепло. Похоже, змей решил меня немного подлечить.

— Феномен твоего раздвоения меня заинтересовал по нескольким причинам, — продолжил Орочимару свою речь. — Во-первых, из-за одной техники ментальных закладок. Их практикуют некоторые кланы. Это позволяет внедрить в стан врага шпиона, который и не подозревает, что он шпион. Затем есть несколько исходов. Либо в память жертве внедряются воспоминания о том, что он должен сделать. Они наслаиваются на основную личность. У этой методики есть как плюсы, та и минусы. В первой группе то, что поведение человека почти не меняется, значит, понять, что он под контролем, труднее, и он может пользоваться всем своим арсеналом техник совершенно свободно. Из минусов то, что если отданный приказ сильно противоречит прежнему поведению шиноби, могут случиться серьезные сбои. А если такого шпиона раскусят, то могут просто уговорить не выполнять приказ. Более продвинутые пользователи внедряют приказ глубже. В таком случае основная личность как бы гасится, все её прежние идеалы и цели не несут такого значения. Такую марионетку переубедить не получится, но и выявить такого шпиона проще. Кроме того, после активации техника необратима. Третий вариант закладок «спящий». Некое гендзюцу, которое активируется в момент совпадения определенных условий и потом спадает до следующего раза. В таком трансе жертва не может использовать сложные техники и вся сосредоточена на выполнении простого приказа. В третью мировую войну Коноха и Суна получали так много информации от камня.

Я вначале подумал, что ты и есть такая закладка на личности генина. Но после смог понять, что это не так. Ты могла меняться с другой Сакурой. Вы знали о существовании друг друга и владели разными техниками. Это нонсенс! В тот момент я заподозрил один старый эксперимент, который проводили в Корне АНБУ. Личность человека до тринадцати лет ломали, а затем пытались из того, что осталось, создать оружие, отвечающее требованиям организации. Эксперимент провалился с треском. Отчасти из-за изначальной гибкости разума шиноби, о которой я говорил в самом начале. Отчасти от того, что не смогли найти нужное давление на человека. После этого пытки оставили в стороне и попытались действовать тоньше, с помощью гендзюцу. Но тоже не получилось. Подозреваю, что все эти эксперименты были обречены на провал еще на стадии постановки задачи.

Ты наверняка знаешь, что Итачи был в Корне. И приказ на устранение своей семьи он получил от Данзо. Но даже гений Учиха, знающий об этих экспериментах, не мог так походя создать «стража». Так что же тогда случилось? — Орочимару наконец-то замолчал.

Всю эту его заумную речь о бесчеловечных экспериментах я слушала, находясь на грани сознания. И видимо, змей понял, что собеседник из меня сейчас аховый, и замолк. В тишине я недолго смогла оставаться на этой стороне беспамятства.

* * *

Просыпаться с болью во всем теле становилось у меня дурной привычкой. Открывать глаза или поднимать свою голову от мягкой подушки совсем не хотелось. В конце концов, кому надо, придут и разбудят. Только я хотела расслабиться и еще подремать, как услышала тихий шелест страниц. Сеть словно ленивая кошка фыркнула, но соизволила-таки сообщить, что в комнате я не одна. Рядом на стуле сидел крайне задумчивый, но спокойный Хаку. Я невольно сравнила его эмоции и тихо падающий ночью снег: красиво, беззвучно, но в какой-то мере опасно. Будто бы в этой снежной пелене скрывался сытый волк. Нападать не станет, если конечно, его не провоцировать.

Я немного пошевелилась, давая Хаку понять, что проснулась. Он перевел фокус внимания с книги на меня и немного занервничал.

— Знаешь, — тихо начал он, пребывая своими мыслями как будто не здесь. — Я получил твое письмо. Тогда после пожара в Стране Волн, — сообщил он и взял паузу. — Вы были странными врагами. Я всегда считал, что ниндзя в первую очередь — оружие, инструмент. Я старался быть им для Забузы-сана. Но после той миссии что-то изменилось в нем. Наверное, из-за гендзюцу, в которое нас поместил твой напарник. Я перестал быть оружием и стал напарником. Это не сильно выделялось, так в мелочах, но было заметно, — он снова замолчал, собираясь с мыслями. — Те деньги, кстати, нам очень пригодились, хотя Забуза-сан и не хотел их брать, — добавил он и снова замолк. Волнение нарастало в его душе. — Кабуто-сан сказал, что физически Забуза-сан почти здоров, но не очнется. Он говорил, что не знает, в чем дело, но сделает все, что в его силах, чтобы помочь. Я не привык верить никому. Но тебе хочу поверить. Я помогу тебе в твоей миссии, чем смогу.

Весь этот монолог я выслушала с закрытыми глазами. Открыть их было выше моих сил. Сеть принесла смущение Хаку. Я почувствовала направлений на меня взгляд. Затем, не говоря больше не слова, Хаку встал со своего места и направился к двери. Что значил этот поток откровенности, я успею подумать позже. Ответить ему, чтобы создать доверительные отношения в команде, тоже.

Скрип открывающийся двери сопровождался двумя сигналами от сети: Хаку в дверях столкнулся с Кимимаро. Разговаривать они не стали, просто один зашел, другой вышел. Дверь закрылась, и снова наступила тишина.

Кимимаро пошел и сел на тот же стул, на котором мгновение назад сидел Хаку. Я подивилась, как они похожи, но в то же время какие они разные. Кагуя был для меня скалой. Огромной, тяжелой, надежной. С первого взгляда невозмутимой и холодной, но на самом деле дающий тепло и уют.

— Хорошо ты с Орочимару пообщалась, — заметил он с легкой грустью, окинув меня взглядом. Я тихо угукнула. — Ты же не передумала учиться у него? Пожалуй, я должен был тебя предупредить, что фразу «то, что не убивает — делает сильнее» Орочимару-сама воспринимает буквально.

— Значит, у меня хороший стимул научится уворачиваться и освоить ирьедзюцу, — хрипловатым после сна голосом ответила я. — Я не собираюсь сбегать.

— Похвально, — слегка улыбнулся Кимимаро. Я почувствовала что-то странное от него. Как будто он разрывался, не в силах принять важное решение. Чувство вины боролось с чувством долга. — Орочимару-сама ждет тебя сегодня в лаборатории.

— А ничего, что он мне вчера ноги сломал? — поинтересовался, я даже приподнявшись на локтях от удивления.

— Не вчера, — смущенно поправил Кимимаро, хотя уловить это смущение я могла только благодаря сети; ни на лице, ни в голосе ничего не отобразилось. — Твоя тренировка с Орочимару-сама была три дня назад. Кабуто успел тебя вылечить.

В этот момент я вспомнила четче ту «тренировку». Сопоставила факты и захотела взвыть. Тут даже если меня до смерти чертов змей запинает, придет ушлый очкарик и в три дня на ноги поставит.

— А вы с Хаку каждый день тут бродите, или сегодня день особый? — поинтересовалась я, окончательно прогнав сон. В ожидании ответа пошевелила пальцами ног и убедившись, что они целы и невредимы, притянула их к себе, садясь практически в позу лотоса. Кимимаро не спешил с ответом ни по поводу посиделок, ни по поводу «особого дня».

— Юки, ты уверена, что хочешь взять Хаку в свою команду в Узо? — задал довольно неожиданный вопрос он.

— Я не понимаю, к чему такие вопросы, Кимимаро.

— Хаку из Кири, ученик демона кровавого тумана. И если смотреть со стороны, даже без улучшенного генома он гораздо сильнее тебя, — пояснил свои сомнения семпай. Я чувствовала его беспокойство за меня.

— Когда я познакомилась с Хаку, мы были врагами. На той миссии мы должны были охранять одного человека. Заданием Забузы и Хаку было его убить, — поведала я о своей первой серьезной миссии. — Обычно, при таком раскладе, одна из команд гарантированно погибает. Тогда же никто серьезно не пострадал.

— Так не бывает.

— Просто их заказчик нарушил условия контракта, — хмыкнула я. — И умер.

— В это уже больше верится.

— И тогда мы оба сожалели, что окажись мы в другой ситуации, мы могли бы стать друзьями. И вот появилась возможность.

— Это… — Кимимаро слегка замялся. — Не похоже на тебя.

— Ты говоришь это шиноби с раздвоением личности, — произнесла я, обдумывая слова друга. Разговор на этом утих. Мы были заняты обдумыванием сказанного и услышанного. Но уходить Кагуя не спешил. Мы просто сидели и молчали, в какой-то мере наслаждаясь этой тишиной.