Игры разума (гет)

* * *

Встретимся в 4 в нашем кафе. Буду ждать!

После того как я прочитала сообщение, на моём лице непроизвольно расцвела довольная улыбка. Артём — парень мечты, ждал меня в небольшой модной кофейне в центре города. Я не сомневалась, что подъедет он туда на своём Porshe, как всегда достанет оттуда шикарный букет нежно-розовых роз в количестве двадцати трёх штук, ведь встретились мы с ним двадцать третьего сентября, ровно год назад. А после того как попьём кофе с моими любимыми эклерами, мы поедем кататься по городу до самой ночи.

Артём был не такой, как все остальные: ему не хотелось при первой же возможности затащить меня в постель. Ему нравилось катать меня по ночному городу, цитируя мне поэтов золотого века, ведь учился он в литературном институте и его преподаватели пророчили ему великое будущее. А состоятельные родители не менее обеспеченное, так что он мог заниматься чем хотел. Впрочем, как и я.

Я, в отличие от своего парня, увлекалась точными науками и училась на инженера в области биотехнологий. Очень узкая специальность, очень сложное обучение и головокружительные перспективы. Да, о будущем я как-то не беспокоилась, поскольку всё было схвачено точно так же, как и у Артёма: даже если я не захочу работать по специальности — что вряд ли — то бедствовать точно не буду.

Что ж, провертевшись перед зеркалом добрых два часа и перемерив добрую половину своего немаленького гардероба, я остановила свой выбор на небесно-голубом платье с юбкой-солнцем до колена и лёгким пиджаком тёмно-синего цвета. Я знала, что Артём очень любил этот цвет, а я любила Артёма. И поэтому свой выбор я остановила именно на этом наряде. И я благоразумно решила не трогать своего «ягуара», которого мне подарили на двадцатилетие родители, и добраться до места встречи на такси, ведь мне всё равно не дали бы сесть за руль.

Как только я вышла из машины, то мне сразу бросился в глаза огромный букет моих любимых роз в руках высокого парня с уложенными каштановыми волосами средней длины, с пронзительными голубыми глазами и одетого в молодёжный пиджак с небрежно потёртыми джинсами. Увидев меня, он засиял, словно летнее солнышко, хотя оно уже потихоньку и прятало все свои лучи, предвещая долгую и холодную зиму. Сделав два неуверенных шага, словно не веря, что этот красавец с букетом знает меня, я широко улыбнулась ему.

— Превосходно выглядишь, — тихо произнёс Артём, мельком оглядев мой наряд, который я подбирала специально для него. — Букет тяжёлый, я отдам тебе его в конце вечера, договорились?

— Спасибо, — так же вполголоса ответила я и, взяв своего молодого человека за предплечье, зашла в уютную кофейню, в которой царил запах кофейных зёрен, цитрусов и корицы.

Как же мне нравились наши свидания! Несмотря на то что мы с ним были немного разных складов ума, мы всё равно находили общий язык. Я могла рассказать ему о последнем достижении в области искусственного зрения, а он — в стихах про свой невероятно «скучный» день, услышав про который ты будешь грызть локти от зависти. Я так обожала его за невероятную лёгкость, а он меня… не знаю, может, за красоту, может, за ум… мне было неважно. Он был рядом, а всё остальное было уже неважно.

Да, за год успело произойти многое: мы несколько раз успели поссориться, несколько раз успели съездить на моря, чтобы отдохнуть от суеты будних дней. Мы три раза умудрились попасть в различного рода истории, которые точно не станешь рассказывать внукам, а ещё мы за этот бесконечный год настолько хорошо узнали друг друга, что уже даже и не хотели отпускать.

Именно о нашей первой годовщине я и думала, когда шла в середине октября по малолюдному скверу. В отличие от того светлого сентябрьского дня небо было серым, тяжёлым, не предвещавшим ничего, кроме дождя в самом скором времени. И ветер, который, казалось, продувал мою душу. Так я и шла, кутаясь в тёплое кашемировое пальто, и до меня доносился только стук каблуков моих осенних сапог на высокой шпильке.

И тут откуда-то послышалось:

— Оля!

На минуту мне показалось, что позвали совсем другую девушку или девочку, но, оглянувшись по сторонам, я не заметила никого подобного. Вокруг вообще никого не было не то что подходившего под моё имя, но и того, кто мог бы позвать меня. Растерянно постояв посреди сквера, заполненного пожелтевшими листьями, я уже собралась продолжить свой путь до университета, где как раз через полчаса должна была начаться лекция, но тут снова раздался тот самый голос:

— Оля! Оля!

Честно, в тот момент у меня пошёл холодок по коже, причём он был никак не связан с дурацким ветром. Никого вокруг не было. Знакомых точно.

«Всё даёт сбои, и мозги в том числе», — подумала я, ещё немного постояв на месте, вдруг всё-таки объявится шутник, решивший пошатнуть мою веру в здравомыслие.

Но никого поблизости не появилось. И поэтому я, сделав глубокий вдох и не менее глубокий выдох, пошла дальше по мягким листьям, шелестевшим под ногами. Но не листья звали меня, далеко не они…

С того самого случая и начались мои странности. За прошедший месяц меня окрикивали вот так три раза. Два раза, правда, оказалось, что звали маленьких девочек с таким же именем, как у меня. А вот последний… со мной рядом был только Артём и больше никого, но он тоже слышал этот голос. Женский голос, доносившийся словно сквозь толщу воды или плотное стекло. Мы тогда долго обсуждали произошедшее, он даже написал про это стихотворение и не одно, но разгадать эту загадку нам так и не удалось.

После осени, богатой на частые дожди и неприятные сюрпризы вроде таинственного голоса, пришла холодная зима, тоже не предвещавшая ничего хорошего. Лютые морозы, начавшиеся с самого декабря, продолжались до февраля, не давая ни единой передышки. И нам с Артёмом так надоел этот собачий холод, что мы решили слетать на две недельки после сессии куда-нибудь в тепло, чтобы погреть на щедром тропическом солнышке свои замёрзшие косточки.

Надо сказать, что прогрелись не только косточки, но и мозги, так что странных голосов я больше не слышала. По крайней мере, зимой. Но весна — это пора психов, и я, видимо, была не исключением. За две недели я слышала тот самый странный голос семь (!) раз, а ещё два раза — другой, низкий мужской. И все разы вокруг никого не было, кроме Артёма, который никак не мог позвать меня.

Я хотела, хотела пожаловаться родителям, но они так гордились своей дочкой-отличницей с идеальным поведением, что пошатнуть их веру в свою идеальность я просто не посмела. Была даже шальная мысль сходить к специалисту, отвечающему за… «сбои» высшей нервной деятельности, но… я так и не собралась, ведь если бы Артём узнал, что со мной что-то было не так, то, несомненно, бросил. Так что я до поры до времени не собиралась узнавать свой диагноз, а голоса… Что ж, они мне абсолютно не мешали жить: спустя полгода я так к ним привыкла, благо что появляться они стали гораздо чаще, что уже и не обращала внимания. Порой это был едва заметный шёпот, порой почти что крик. Но звавшего не было, а шизофренией никто из моих родственников не болел, и мне очень не хотелось портить свою идеальную родословную.

За сумасшедшей весной пришло жаркое лето. Топы, майки, короткие юбки и езда с открытым верхом. А ещё свобода — после очередной сессии, разумеется. В тот день я как угорелая мчалась по шоссе, боясь опоздать на свой последний экзамен, причём опоздать по самой банальной причине: я просто проспала. А препод был зверь. И поэтому я решила рискнуть и промчаться на перекрёстке на жёлтый.

Только вот кто-то ещё тоже куда-то торопился, и его посетили такие же мысли. Десятая доля секунды, скрежет металла, сковывавшего моё тело словно железный корсет, невыносимая боль… а дальше — пустота. Небытие.