Первозданная магия (гет)

Гермиона забежала на крыльцо, стряхнула зонтик и постучала в массивную дверь. Не смотря на конец июня, вечер был довольно холодным. Весь день шел дождь, и повсюду ручьем текла вода. Машины проезжали не торопясь, проявляя вежливость к пешеходам, но находились и такие, кому было на все плевать. Гермиона досадливо смахнула заклинанием пятнышки грязи с шерстяной юбки и жакета и постучала снова. На этот раз ее услышали.

Джинни Уизли выглядела плохо. Некогда ярко-рыжие волосы потускнели, кожа стала белее накрахмаленных салфеток ее матери, а голос потерял свои живые и задорные нотки.

— Привет. Не ожидала тебя сегодня.

Пройдя за Джинни в гостиную, Гермиона подошла к камину и протянула озябшие руки к огню.

— Да. Я собиралась только через неделю, но…

Она прикусила губу, не зная как сообщить подруге не очень хорошие новости.

— Что-то случилось? — нетерпеливо бросила Джинни.

Пришлось обернуться. Слезы, как и печальный взгляд, скрыть не удалось. Джинни опустилась на диван, обнимая себя руками. Гермиона села рядом. Хотелось утешить, вытравить это отчаяние, которое читалось в голубых глазах. Тем более она обещала помочь. Но с каждым днем надежда таяла, а Гермиона осознавала, что была наивной и глупой в своем стремлении справедливости. Жизнь преподнесла очередной жестокий урок. Гарри спас магический мир, а ему помочь никто не в силах. Ни целители, ни заклинатели, ни магловские психиатры. Гермиона искала выход везде, где могла. Но прошел почти год после окончания войны, а ее поиски не увенчались успехом. И сегодняшний разговор с Реддлом положил конец, как оказалось бессмысленной, борьбе.

Полдня Гермиона не могла прийти в себя. Просто заперлась в кабинете с молчаливого согласия Крауча и ревела. Даже расставание с родителями не кололо такой болью под ребрами, как пустой взгляд Гарри. Тот, кто всегда боролся до последнего, сдался. Гермиона не знала, при каких обстоятельствах и когда произошло помутнение. Но это и пугало больше всего. Незнание и невозможность понять и разобраться — наверное, худший кошмар для нее.

Подавив порыв расплакаться, Гермиона мысленно отвесила себе оплеуху и приказала собраться.

— Пока единственным выходом будет определение Гарри в психиат…

— Нет! Гермиона, для кого это выход? — Джинни встала и заметалась перед подругой, размахивая руками. — Уж точно не для Гарри. Ему там не помогут.

— Да, они его не вылечат.

Гермиона тоже не могла усидеть на месте. Она подошла к Джинни.

— Но там он будет в безопасности и не причинит никому вреда.

Джинни отвела взгляд. Гермиона видела, как та старательно натягивает рукава свитера, чтобы спрятать синяки на запястьях. Наверняка несколько отметин было и на лице. Пусть и скрытые чарами, но она знала о них.

— И самому себе тоже.

В глубине души Джинни соглашалась с Гермионой, но все равно не могла так поступить с Гарри. Он не заслуживал такого отношения. Он обязательно что-нибудь придумал бы, окажись кто-то из них на его месте. Но и упрекать подругу она не смела, потому что та делала все возможное. Рон сдался первым, запил. И если ее он хотя бы иногда слушал, то с Гермионой вообще прекратил общаться. Как же она ненавидела Реддла. Ведь с него все началось. Смерть Фреда, страдания Джорджа. Теперь моральное падение Рона. Джинни держалась. Ради родителей, ради братьев. Ради себя? Случившееся с Гарри подкосило ее. Будущее, раньше казавшееся таким четким и ясным, размылось. Как жить дальше? Для чего? Гарри был ядром ее вселенной. Его недуг, словно мощный взрыв разнес все на мелкие частицы. Джинни знала, что обратно не соберешь. Что-то потеряно безвозвратно, что-то сильно изменилось. Она давно не та жизнерадостная Джинни, для которой не существовало преград. Даже мечты о квиддиче сейчас казались настолько глупыми, что становилось стыдно.

Гермиона с замиранием сердца наблюдала, как менялось лицо подруги под влиянием мрачных дум. Когда Джинни задрожала и заплакала, не выдержала. Она обняла ее, уткнувшись в худое плечо и, наконец, дала волю слезам.

Стук в окно вывел Гермиону из воспоминаний. Рыжеватая сова, не мигая, смотрела большими круглыми глазами и терпеливо ждала. Гермиона не стала медлить. Она знала от кого послание. Только вот в такой ранний час?

«Гермиона, нам нужно поговорить. Жду в сквере через квартал от министерства».

Шесть утра. Если Долохов считал, что разговор отложить нельзя, то стоило послушаться.

Красные из-за бессонницы глаза вызовут вопросы, но скрыть их не получалось даже магией. Махнув рукой, Гермиона застегнула мантию и вышла из дома.

Можно было сразу трансгрессировать в сквер, но ей хотелось прогуляться. Голова пухла от тяжелых мыслей. Вспоминать больно, но так она напоминала себе, через что пришлось пройти им всем. Слишком много отдано сил, чтобы отступить сейчас. Она признавала, что боялась предстоящей миссии. Ведь если что-то пойдет не так, то как тогда ей смотреть в глаза Гарри? Да она в зеркало не сможет смотреть без презрения.

Долохов стоял возле скамейки и что-то читал в блокноте. Гермиона улыбнулась. Этот блокнот она подарила ему на его профессиональный праздник, на что он хмыкнул, мол, магловская вещь. Но вся радость испарилась, стоило Долохову поднять взгляд. Сердце в груди заколотилось. Он просил о помощи. И она не откажет. Снова.

Его помятый вид говорил о явно бессонной ночи. Гермиона покачала головой, в который раз поражаясь их похожести.

— Сегодня раньше обычного.

Она села на скамью, приглашая его сесть рядом. Мгновение он колебался, но все же расположился справа от Гермионы и сразу протянул блокнот с записями.

— Последние записи за две недели наблюдений. Расхождения проявляются чаще всего в ночные часы. Пик приходится примерно на полночь. Обрати внимание на отметки недельной давности и вчерашние.

Гермиона пролистала записи. В основном одно и то же. Но то, что заметил Антонин вчера настораживало.

Когда их знакомство переросло в дружбу по работе, а потом и просто в дружбу, Долохов постепенно стал рассказывать свои секреты. Почти все они касались их темного прошлого. Но что бы не произошли с ним в чужом мире, то, что творилось после возвращения слабо поддавалось объяснениям. Ему мерещились странные, порой даже невообразимо глупые видения. То часы показывали разное время, то одни и те же соседи здоровались дважды за вечер. Естественно, он списывал все на усталость или на еще нестабильное состояние психики. У всех такое бывает. Но когда они вдвоем ходили по магазинам и закупались продуктами на неделю, он засомневался и вызвал ее. Дело в том, что еда с полок пропала. Гермиона предположила, что возможно его грабит кто-то из волшебных существ. Либо человек. Но ни засады, ни ловушки ни к чему не привели. Наоборот, однажды пропали вещи. И не с того, ни с сего шкаф поменял цвет.

Гермиона помнила то волнительное чувство, которое охватило ее в спальне Долохова. Жаль, случай был совсем неподходящим.

Тогда ей пришлось признать, что происходят действительно странные вещи. Она попросила его записывать все нестыковки, чтобы потом можно было проанализировать и прийти хоть к какому-то знаменателю.

— Видишь?

Его голос выражал нетерпение, что удивляло. Порывистость была ему чужда.

— Антонин, я… — Гермиона медлила, боясь задеть взвинченного друга. — Эмоциональная неуравновешенность Крауча вряд ли относится к чему-то необычному. Все знают, что он человек настроения.

— Нет! — Долохов подвинулся ближе. — После стычки в ресторане что-то поменялось. Он явно знает ту парочку. Мое чутье подсказывает мне, что Крауч хранит тайну, значение которой весьма высоко. Будто та потасовка не случайна, и он специально пошел именно в тот ресторан.

— Послушай, если он что-то и скрывает, то не потащил бы тебя с собой. Значит, Крауч надеется на твою помощь, пусть и не говорит об этом напрямую. Он встревожен и, исходя из записей, чем-то напуган. Ты не пробовал просто расспросить его?

Долохов отпрянул и устремил взгляд в небо. Гермионе хотелось утешить его, провести ладонью по заросшей щетиной щеке и обнять. Но не смела — знала, что не позволит.

Он не торопился отвечать. Опасения за лучшего друга были не беспочвенны. И она, как никто другой, его понимала.

— Иногда мне кажется, что он вот-вот решится и расскажет. Но что-то всегда останавливает его.

— Реддл, конечно, в курсе?

— Разумеется. Он единственный, кому Крауч всецело доверяет. Но…

Долохов замер, пораженный какой-то внутренней догадкой. Он забрал блокнот, открыл запись в самом начале и пробежался по строкам глазами.

— Прости. Мне надо идти. Спасибо, что пришла.

Гермиона долго решала, идти ли ей домой или сразу на работу. Дома можно было спокойно подумать, но и стоявшая в нем тишина очень пугала в последнее время. Гермиона хмыкнула. Конечно, она пойдет на работу, ведь на ней министерская мантия.

Квиддич. Столько о квиддиче она не слышала со школьных времен, когда капитаном был Оливер Вуд, говоривший только о любимом спорте. В коридорах толпились сотрудники разных уровней и обсуждали какую-то очевидно важную новость. Краем уха до нее доносились восторженные возгласы о супер игроке, который переехал в Британию из Штатов. Гермиона закатила глаза. Новый Крам, не иначе. Видимо, не одна она решила прийти пораньше.

Быстро прошмыгнув мимо практически не замечавших ее появления подчиненных, она закрыла за собой дверь кабинета и с облегчением выдохнула. Сегодня предстояло много бумажной работы. Завтра же начнутся практические занятия по физической и психологической подготовкам. А в обед запланировано совещание. Гермиона села за стол и задумчиво перебрала все лежащие на нем папки. Казалось, еще вчера к ней зашел Крауч и сообщил, что ей назначена встреча с первым заместителем министра магии. По многозначительному взгляду начальника она поняла, что больше никому знать не положено. Вспомнилась дрожь в руках, когда лифт нес ее на нужный этаж. Возле кабинета ожидал Реддл. Он поздоровался и с минуту просто смотрел на нее, словно сомневаясь в своих намерениях. Когда же она уже проворачивала ручку двери, услышала тихие, но такие важные слова: «Это может спасти Гарри». Поэтому мысли об отказе на просьбу министра после разговора даже не возникло.

Зашла ее секретарь Сильвия и добавила еще одну стопку бумаг. Поверх документов лежал свежий выпуск Ежедневного пророка. Гермиона усмехнулась — вот что не изменилось, так это кричащие заголовки и обмусоливание каждой мало-мальски интересной новости. Сегодня на первой полосе красовался тот самый игрок. Джеффри Николс. Светлые волосы, горделивая осанка, которую выгодно подчеркивали широкие плечи, белозубая улыбка и открытый взгляд. Типичный американец, как бы сказал любой британец. Ей же он напомнил треклятого Уайтхеда. Она откинула газету на край стола, придавив ее сверху недельным отчетом. Злиться сейчас не было времени. Хотя…

— Сильвия, мистер Крауч на месте?

— Да, мисс Грейнджер. Пришел около пяти минут назад.

Как бы ей не хотелось, но нужно решать проблему с колдографиями. Крауч, конечно, может какое-то время скрывать от верхушки правду, но недолго. Да и подставлять его не имело смысла. Эмоциональный фон начальника был нестабилен. В подобных случаях его могли принудительно отправить на больничный. И все бы ничего, только предстоящая миссия требовала его участия. Ведь без него Гермиона останется слепа. Придется довольствоваться теми жалкими крохами информации, что будут подкидывать сверху. А так она работать не могла. Без доверия. А Краучу как специалисту она доверяла, пусть и не знала всей подоплеки политических движений. Политика ее никогда не интересовала, поэтому Крауч умел грамотно отсеивать данные и доносить лишь необходимое. Их союз был слаженным, отчего и ошибались они редко. И кому-то видимо это не нравилось. Внести сумятицу и раздор — цель анонима. Проанализировав последние события, Гермиона уже не сомневалась в этом.

С чем она и поспешила поделиться с начальником. Крауч рассеянно кивал и казалось слушал вполуха. Но когда Гермиона умолкла и пригубила уже остывший кофе, его взгляд выражал решительность. Успокоившись, она снова отметила, что играть с Краучем опасно. Беда тому, кто его недооценит. Расслабленный как разомлевшая на солнце змея, он совершит молниеносный бросок, почуяв угрозу. Гермиона повела плечами, содрогаясь от мурашек. Его черные глаза пугали — прочесть в них или увидеть истинные намерения не предоставлялось возможным. И если карие глаза Долохова таили в себе покой и защиту, то карий омут Крауча пленял и душил не хуже дьявольских силков. В который раз она не выдержала силу его взгляда. Не забеленный сливками кофе казался куда интереснее.

— Я даже больше скажу. Все это сделано с одной целью — отстранить тебя от участия в миссии.

Он встал и принялся ходить от одной стены к другой, что бывало, когда мысли переполняли его голову и он пытался их хоть как-то систематизировать.

— Долохов обещал привлечь надежного мракоборца, который поможет определить подлинность снимков.

Она громко выдохнула, со стуком отставляя чашку. Крауч замер, но в следующее мгновение резко развернулся и навис над Гермионой, положа руки на подлокотники стула. Горький аромат защекотал нос, отчего ей захотелось фыркнуть, но сжатые в тонкую нить губы Крауча говорили о нетерпении и крайней степени раздражительности. Что ж, она знала, что так и будет.

— Я уже сделала это. Отправила один из снимков Джорджу Уизли. Я уверенна, он выяснит гораздо больше, чем любой хваленный мракоборец или агент.

Подступающая икота заставила нервничать. Гермиона вцепилась в мантию, дыша через раз. Крауч же будто нарочно не торопился покидать пределы ее личного пространства. Она чувствовала его взгляд. Такой изучающий и глубокий, что во рту пересыхало, а слова комом застревали в горле.

— Ты ему настолько доверяешь?

Низкие ноты в голосе пустили новый рой мурашек по телу. Еще немного и ее смущение станет очевидным. Но Крауч так же резко отстранился. Он подошел к окну и отворил створку. Дышать стало легче. В воздухе запахло дождем, хотя небо только наливалось тяжестью, заранее предупреждая о намерениях.

— Так же как и вам, мистер Крауч. Как и Долохову, но не как незнакомому мракоборцу, пусть и по рекомендации.

Ее слова словно расправили в нем натянутую пружину. Он выпрямился, потирая шею, и его голос зазвучал почти нормально.

— Хорошо, раз так. Но будь осторожна. Сейчас мы не можем доверять абы кому. Чем меньше людей знают про наши планы, тем лучше. Доложи о результатах. Можешь идти.

Он так и остался стоять, разглядывая что-то на улице, но Гермиону не покидало чувство, что даже в таком положении он контролировал каждое ее движение.

По пути в кабинет ей повстречался явно куда-то спешащий Долохов. Он лишь сухо поздоровался и скрылся в лифте. Но его собранность передалась и Гермионе. Она доделала отчет, составила план работы на следующие две недели всему отделу и отдала распоряжение Сильвии донести до сотрудников их задачи. Сколько времени они потратят на выполнение задания не известно, но простоя в обычные будни быть не должно. После пришлось еще раз прошерстить папку, где было собрано все по предстоящей миссии. Она цеплялась в строчки, схемы и суммы, но не находила ошибок. Значит, все учтено. За исключением того, какие изменения последуют после вмешательства Сферы. Загадочная организация внесла дисбаланс, и ей это, ой, как не нравилось.

Через десять минут состоится окончательное совещание. Гермиона захлопнула папку и отодвинула от себя. Брать с собой то, что и так отпечаталось на подкорке достаточно точно и ясно, не стоило. Она взяла лишь лист пергамента и перо с чернилами, для текущих заметок.

К залу для совещаний они подошли вместе с Краучем. Тот неплохо подготовился. Холеная внешность и пижонский вид раздражали своей идеальностью. Гермиона расслабилась, осознавая, что выглядит чересчур напряженной и озабоченной. Никто не должен увидеть, как она боится и нервничает. Довольная улыбка Уайтхеда только усилила эту решимость.

Все были в сборе. Заместитель министра, Долохов, Уайтхед. Не хватало только Реддла.

Никто не разговаривал. Долохов внимательно читал что-то перед собой, изредка поднимая хмурый взгляд на дверь. Заместитель единственный, кто не скрывал своего возбуждения. Он дрожащей рукой выводил загогулины на бумаге и о чем-то размышлял. «Вряд ли о деле», — подумала Гермиона. Он не хочет здесь присутствовать и чувствует себя не в своей тарелке. Она рассматривала недавно сделанный маникюр, деланно и равнодушно вздыхая. Кто сохранял непоколебимое спокойствие, так это Крауч и Уайтхед. Они сверлили друг друга испытующими взглядами и иногда дергали уголками губ в наглой усмешке. Гермиону всегда бесило такое поведение. Школьники, ей-богу. Но сейчас она была на стороне начальника. Поставить на место Уайтхеда под силу только ему.

Верховный Лорд бесшумно занял свое место во главе стола. Она все же вздрогнула, как и дерганный заместитель, отчего внезапно разозлилась. Не смотря на все старания, ей не удавалось сохранить хладнокровие, поэтому, не считая министра, она чувствовала себя испуганной овечкой в стае волков.

— Ну что ж, осталось подвести итоги и приступить к делу. Не будем еще раз разжевывать план, это вы сделаете сами при исполнении, а послушаем дополнения, которые внесла Сфера и которые одобрило министерство магии.

Заместитель дернул ворот мантии и кинул на Гермиону обеспокоенный взгляд. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы держать спину ровно, а подбородок выше. Но ноздри едва заметно трепетали от гнева и скрыть это не получалось. Она посмотрела на Крауча. Почувствовав ее внимание, он приподнял бровь, но не удосужился посмотреть в ответ. Ему не нравилась ее эмоциональность. Пристыженная, Гермиона вновь уставилась на блестящие от лака ногти.

— Прошу.

Реддл махнул рукой на заместителя. Тот нехотя поднялся и, кашлянув пару раз в кулак, начал:

— Из предложенных семи дополнений министерство одобрило четыре из них.

Снова пауза. Гермиона еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Как такому тюленю вообще достался столь важный пост. Зашуршал пергамент.

— Первое. Количество участников сократить вдвое.

Гермиона чуть не подпрыгнула. Кандидаты были подобраны с особой тщательностью. Все прошли необходимые тесты и обследования. Она лично приложила к этому руку, помогая своему начальнику и главам других отделов. Гнев опять забурлил в ней. Крауч же и глазом не моргнул.

— Второе. В команду войдут три человека из Сферы.

Это тоже бесило, но было предсказуемо.

— Третье. Все члены команды обязаны пройти недельную подготовку на базе Сферы. Снаряжение и оружие должно быть опробовано в условиях максимально приближенным к настоящим.

После этих слов Гермиону затошнило. Подтвердилась ее страшная догадка. Опасность миссии приуменьшили, а значит, что кто-то может оказаться не готов. Тогда зачем они проделали столько ненужной и бесполезной работы, она не понимала. От желания высказаться зачесались ладони.

— И четвертое. — Заместитель громко сглотнул, что не осталось не замеченным. Уайтхед хмыкнул, откинувшись на спинку стула. — Последний этап мисс Грейнджер должна пройти одна. Без сопровождающих.

Каким чудом она еще держалась на стуле не понятно. Мозг отказывался принимать услышанное. В зале стало шумно.

— Да кому это в голову пришло, черт возьми! Отправить девчонку в ж…

— Мистер Долохов, этот пункт был и остается самым спорным, но выбор пал на нее по ряду причин.

Верховный Лорд говорил тихо. Невозмутимый вид и твердый взгляд — основа его авторитета. В его слове никто не сомневался и редко кто возражал. Но с вызовом, который прозвучал в вопросе Крауча, к нему еще не обращались.

— И что за причины?

Крауч, не мигая, смотрел на Реддла и ждал ответа. Сходство со змеей усилилось. Гермиона буквально кожей ощущала напряжение, исходившее от начальника, и трепетала. Сила и мощь Верховного Лорда были очевидным и доказанным фактом. Что скрывалось за ледяной маской и черными глазами Крауча оставалось тайной. И Гермиона точно не готова узнать, что за ней стояло. Не сегодня.

— Мисс Грейнджер весьма умна и находчива. Психологически устойчива, терпима к лишениям.

Напоминание о скитаниях в поисках крестражей больно кольнуло в груди. Перед глазами возник образ Гарри. Сломленного и несчастного.

— У нее хорошая физическая подготовка. Отличный уровень знаний боевых и защитных заклинаний. Остальное я скажу мисс Грейнджер лично.

Все, что обсуждали дальше Гермиона не слушала. Ее разрывали противоречивые чувства. Страх за свою жизнь и долг перед другом преобладали и давили своей неотвратимостью. Сожаление в глазах Долохова не добавляли уверенности. Крауч не обращал больше на нее внимания, делал пометки в блокноте, уточняя и переспрашивая. Лишь прилипшая прядь к левому виску говорила о его напряжении. Он беспокоился, но понимал, что криками ничего не добиться. От осознания этого на душе полегчало. Правда, задумчивость Реддла настораживала и то, как он иногда смотрел на нее, заставляло все внутри сжиматься от ужаса.

Уайтхед один выглядел до неприличия счастливым и воодушевленным. Как выяснилось в ходе обсуждений, он вошел в состав команды. И не простым участником, а одним из главных. Ворох неприятных новостей за весь день стал непосильной ношей. Гермиона ссутулилась, стараясь казаться меньше, и почти не поднимала головы от пустого листа пергамента. Беспомощность неимоверно злила. Она не в силах повлиять на решения Верховного Лорда или министра. Оставалось надеяться, что удача вконец не отвернулась от нее.

— Мисс Грейнджер, жду вас у себя.

Она и не заметила, как совещание закончилось. Заместитель министра тоже ушел. Долохов что-то тихо выговаривал Краучу и тыкал пальцем в записи. Если бы не обстоятельства, она бы нашла их забавными, но Реддл не любил ждать. Ей хотелось побеседовать с ним на доверительной основе. Раз выбор пал на нее, значит, на то есть весомая причина, которую он не стал выносить на всеобщее обсуждение.

Дверь была не заперта. Гермиона зашла и села на привычное место возле окна. Дождь неспешно накрапывал, разрисовывая асфальт точками в замысловатые узоры. Прохожих становилось меньше, автомобилей все больше. Вся эта суета подействовала успокаивающе. Мягкая ткань кресла согрела спину, а аромат травяного чая обволакивал уютом.

Реддл молчал, пока она наслаждалась напитком. Он как никто другой понимал ее состояние. Как и знал ответ, который она даст.

Гермиона догадывалась, что сказанное им потрясет ее. Она страшилась и в то же время жаждала узнать правду. Но была благодарна за маленькую отсрочку, пусть и стыдилась своего малодушия.

— Ты ведь согласна, не так ли?

Прямо и откровенно. Реддл понимал, что юлить и ходить кругами не стоило. Она не заслужила. Особенно, когда на нее возлагали большие надежды. И если бы был хоть один шанс, что кто-то другой справится также, он не преминул бы им воспользоваться. Но маг дал ясно понять — только Гермиона. Иначе их мир не спасти. Но вот она сидит в кресле, практически утопая в нем, маленькая и беззащитная. Его сердце сжалось. Внешне же он оставался холодным и невозмутимым.

— Да. Хотя многое бы отдала, чтобы иметь возможность сказать нет.

— Мне нравится твоя честность. Ведь именно твои личностные качества и послужили определяющим фактором. Вселенную не обмануть.

Растягивая удовольствие от почти выпитого чая, она не решалась задать главный вопрос. Он висел меж ними прозрачной пеленой, становясь постепенно вязким и осязаемым. Гермиона закрыла глаза и вздохнула.

— Что мне нужно сделать?

Еще не получив ответа, она ощутила мучительную неизбежность. Будто где-то отворилась дверь и на нее нахлынула удушливая волна из смеси чувств, интригующих и зловещих.

— Дать Непреложный обет.

Чашка звякнула об блюдце. Гермиону трясло, и она даже не пыталась скрыть свою слабость. Готова ли она была к такому? Нет. Но назад не шагнуть. Нечто холодное и безжалостное толкало ее вперед. И ни Долохов, ни Крауч ей не помогут. Это ее ноша. Гарри вынес свою, а справится ли она? И что ожидало в конце?

— Мне.

Гермиона все же заставила себя посмотреть на Реддла. Лед в его глазах ранил. Она подавила всхлип и спросила:

— Но зачем? Вы мне не верите?

— Затем, чтобы личное, не перевесило общественное. На кону миллион жизней. Волшебный мир в огромной опасности, Гермиона. Назревает нечто такое, что даже прежние войны были просто баловством.

— Но как я могу предотвратить это? Я не настолько могущественная ведьма, в отличие от вас.

— В этом-то вся суть. Ты должна отыскать источник Первозданной магии. Только обретя его силу, мы сможем спасти магическое сообщество.

Она нахмурилась, вспоминая хоть что-то отдаленно напоминающее то, о чем говорил Реддл, но на ум так ничего не приходило.

— Не слышала о таком.

— Верно. В нашем мире нет почти никаких упоминаний. Но благодаря силе источника и зародилась магия во Вселенной. Она струится по твоим венам и позволяет колдовать. Все мы — лишь малая частица в калейдоскопе ее сияния.

На миг Гермиона забыла о своей доле. Перед ней открывались новые горизонты. Ее страждущая знаний натура встрепенулась. Но протянутая рука Реддла опустила на землю. В дверь постучали.

— Заходите, господин министр.

Облаченный в черную магию с золотой нашивкой, министр встал между ними и поднял палочку. Гермиона прижала вспотевшие ладони к щекам. Не было времени, чтобы все обдумать. Не с кем посоветоваться. Обреченно выдохнув, она сжала ладонь Реддла.