Нарушая границы (джен)

7 сентября 1976 года.

— Эй, Люпин! Профессор Макгонагалл тебя ищет, — окликнул Ремуса высокий светловолосый парень, на груди которого красовался значок старосты.

Ремус сконфуженно протер глаза, лежа на кровати в Больничном крыле. Как всегда после полнолуния, он чувствовал изнеможение, все его тело болело, несмотря на усилия мадам Помфри. В этом состоянии он обычно старался как можно дольше спать, превозмогая ломоту, чтобы быстрее избавиться от изнуряющей слабости. Сейчас он пытался вспомнить события последних дней и понять, зачем он понадобился декану их факультета, но в сонную голову ничего не приходило. Если только… что-то случилось, когда он был в Визжащей хижине? Нет, я уверен, после того, что произошло со Снейпом в прошлом году, даже Сириус не будет таким дураком, чтобы во что-то ввязываться. Или будет?

— Она сказала, что случилось, Фрэнк? — наконец, выдавил он, осторожно садясь на кровати и внезапно встревожившись.

— Срочное собрание всех старост, — ответил Фрэнк, пожав плечом. — В кабинете директора. И прежде чем ты спросишь, зачем, скажу, что я не имею понятия. Мне с Офелией поручили сообщить всем до трех часов дня, она должна предупредить Равенкло и Слизерин, а я — наш Грифф и Хаффлпафф.

Ремус с облегчением рухнул обратно в постель, адреналин покинул его также быстро, как и недавнее беспокойство. Если вызывают всех старост, то вряд ли это имеет прямое отношение к нему лично.

— Спасибо, Фрэнк, я приду, — проговорил он.

— Если ты плохо себя чувствуешь, — озабоченно начал Фрэнк, — то…

— Нет, все в порядке, — перебил его Ремус, — правда. Я приду.

Фрэнк посмотрел на него с недоверием и некоторой жалостью.

— Ну, если ты так уверен, — сказал он, — тогда ладно. Увидимся на собрании. Ты был последний из гриффов, кого я должен был предупредить, но мне еще нужно найти хаффлпаффцев.

— Передай от меня привет Элис, — попрощался с ним Ремус.

При этих словах Фрэнк ярко покраснел и поспешно удалился из Больничного крыла.

* * *

Слова директора заставили сердце Ремуса сжаться, а взгляд его ярко-голубых глаз, казалось, проник прямо в душу.

— Как представители школы мы должны обеспечивать порядок, это является нашей обязанностью и нашей привилегией. У каждого из нас бывает искушение оказать предпочтение своему факультету или своим друзьям перед другими учениками — да, даже у меня, — добавил Дамблдор, сверкнув глазами. Ремус мог бы поклясться, что расслышал насмешливое фырканье со стороны, где сидели Регулус Блэк и Изабель Флориш.

— И о чем я глубоко сожалею, — продолжал Дамблдор, — мне пришлось признать свою собственную пристрастность и заставить себя противостоять ей. И сейчас я хотел бы попросить каждого из вас заглянуть внутрь себя. В будущем, если вам захочется выгородить своих друзей во время ссоры или драки, пожалуйста, помните о нашей общей обязанности — оставаться справедливыми.

Может быть, у него просто разыгралось воображение, или Дамблдор на самом деле посмотрел на Ремуса чуть дольше? Должно быть, он думает, что я ужасный староста. Я никогда не мог остановить Джеймса и Сириуса. Я даже не остановил Питера, когда он напал на Снейпа, а наоборот, помог ему соврать. Наверное, Дамблдр знает об этом. Ремус заерзал на своем стуле, он ненавидел это чувство — как будто он подвел Дамблдора. Дамблдора, который так много для него сделал, который доверял ему, который позволил ему поступить в Хогвартс — впервые в истории школы.

Я все-таки подвел его. Но если я собираюсь стать профессором, то я не могу так поступать. Это было несправедливо. Я должен стать лучше. Я буду лучше.

— Наше происхождение не имеет значения — магглорожденные или чистокровные, богатые или бедные, Хаффлпафф или Слизерин, — важно лишь то, что мы делаем сейчас, — проповедовал директор, — вот почему я собрал вас и деканов здесь. Все вместе, как руководители нашей школы, мы должны выработать стратегию, которой с этого момента будем придерживаться.

— Все верно, я совершенно с вами согласен, — добродушно прогудел Слагхорн, и три остальных декана, стоящих чуть позади, закивали головами: Спраут и Флитвик с улыбками, а профессор Макгонагалл — сурово сжав губы.

«Наверное, она тоже разочарована во мне», — уныло подумал Ремус.

* * *

12 сентября 1976 года.

Неделя прошла почти без происшествий. Правда, и Фред, и Джордж полностью забыли про домашнее задание по Прорицаниям, и древний профессор Дельфиус лишил каждого из них десяти баллов и назначил взыскание у Филча. Наказание их не очень волновало — в конце концов, они драили трофейные кубки в Зале Славы бесчисленное количество раз — но потеря баллов грозила обернуться неприятностями для Джорджа. В панике Фред затащил Джорджа в библиотеку и пообещал ему, что они не выйдут отсюда до тех пор, пока не выполнят домашнее задание так, как его сделал бы Перси.

Это было жалкое зрелище. Джордж подсчитал, что за последнюю неделю они провели время в библиотеке больше, чем за пять лет вместе взятых. Они уже были готовы потратить деньги, которые им дал Дамблдор, на то, чтобы заплатить Снейпу за некоторые эссе. Лишь твердое решение купить фотокамеру удерживало их от растраты.

А соблазн был велик. Расценки Снейпа за домашнюю работу были до смешного малы: десять кнатов за эссе на оценку «Удовлетворительно» и один сикль за «Выше ожидаемого». Писать работы на «Превосходно» он категорически отказывался:

— Если ты решил обойти меня в рейтинге успеваемости, делай сам свою сраную домашнюю работу, — однажды ответил Снейп Уилкису, а Джордж нечаянно подслушал.

Утешала их одна мысль — какой грандиозный компромат оказался в их руках. Снейп не посмеет назначать им взыскания, когда они вернутся в свое время, иначе они разоблачат его маленький студенческий бизнес.

На самом деле, Снейп мог снять тысячу баллов с Гриффиндора и назначить год отработок только за их безрассудство. Но будущие поколения студентов Хогвартса будут им благодарны, так что в любом случае игра стоила свеч. Кроме того, если после покупки камеры у них останутся деньги, они смогут заказать у Снейпа некоторые особо нудные эссе, предположил Джордж, чем изрядно повеселил Фреда.

Жизнь стала лучше, когда Джордж заработал десять баллов на уроке по ЗОТИ в среду. Очевидно, партнерство со Снейпом имело свои преимущества. Профессор Лайел признавала его умения, которые — был вынужден согласиться Джордж — действительно впечатляли. Шестикурсник Снейп знал больше, чем половина преподавателей Защиты, у которых учились они с Фредом. Не то, чтобы это о многом говорило.

Наконец, наступила пятница, последний урок.

Как и в прошлый раз на Зельях, Фред и Джордж сели вместе с Элис, старостой Хаффлпаффа, и Лили. До начала урока еще оставалось время, и Элис тихо спросила:

— Так это из-за вас двоих нам устроили лекцию о справедливости?

— Что? Лекцию? — удивленно моргнул Джордж.

— Именно, — мрачно отозвалась Элис, — специальное воскресное собрание всех старост с Дамблдором и деканами.

— Профессором Дамблдором, — рассеянно поправила Лили. Элис пренебрежительно махнула рукой.

— Ну, так что, это все из-за вас?

Фред и Джордж переглянулись.

— Мы не совсем уверены… — начал Фред.

— Но похоже на то, — заключил Джордж.

— Вот спасибо, — недовольно буркнула Лили.

— Как, тебе не понравилась лекция? — притворно изумилась Элис.

— Она длилась целый час, — ответила Лили, — и не похоже, чтобы кто-то воспринял ее как руководство к действию. Вот скажи мне честно — разве Хитчинс и Блэк перестанут издеваться над магглорожденными?

— Слизеринские старосты, — объяснила Элис Фреду.

— Наверное, не имели дело с нами, — пробормотал Джордж.

— Точно, — подхватил Фред, — я хочу сказать, что мы оба за равенство магглорожденных, но, не поймите меня неправильно, мы не говорили с Дамблдором об этом.

— Ну, добрая половина лекции посвящалась справедливому наказанию студентов, независимо от их факультетской принадлежности, — добавила Элис.

— Да, мы обсуждали это с Дамблдором, — признал Джордж.

— Большое спасибо, — произнесла Элис с сарказмом, — час моей жизни прошел впустую.

— Что, так плохо? — поинтересовался Фред.

— Мы можем носить разные эмблемы на своей груди, но обязанность всех и каждого из нас — сохранять дух Хогвартса в наших сердцах, — процитировала Лили.

— Ты что, запомнила его речь наизусть? — у Элис полезли глаза на лоб.

Лили пожала плечами.

— Привычка. Сев… — она осеклась, — мы с другом часто играли в игру «Неимоверная бессмыслица», кто найдет самое нелепое предложение, тот выиграл.

— Так это действительно цитата? — вздрогнули Фред с Джорджем.

Элис и Лили дружно кивнули.

— Простите, — покаянно произнес Фред.

— Может, мы как-нибудь загладим свою вину? — с надеждой предложил Джордж.

— Хочешь совет? — фыркнула Элис, — никому не говори, что вы заварили эту кашу. Наши коллеги — старосты могут быть не такими великодушными, как мы с Лили.

— Говори за себя, Элис, — тряхнула головой Лили, — лично я не прощу их никогда.

— Лили!

— Ладно, ладно, — буркнула Лили, — я согласна с тем, что надо изживать предрассудки в нашей школе, больше чем кто-либо. Предубеждения меняют людей, часто не в лучшую сторону, — ее взгляд метнулся к Снейпу, как обычно сидящему за партой в одиночестве, и Джордж вдруг понял кто такой «Сев», с которым она играла в «Неимоверную бессмыслицу».

Неужели когда-то они были друзьями? И даже очень хорошими.

— Но лекции тут не помогут, все слышат только то, что хотят услышать, — развивала тем временем свою мысль Лили, — я просто не вижу смысла в подобных собраниях. В любом случае, — она повернулась к Фреду и Джорджу, — спасибо за попытку, но я бы не стала особо рассчитывать на результат.

Здесь им пришлось закончить обсуждение, так как в класс прибыл Слагхорн, и все немедленно приступили к приготовлению щекотной настойки. Фред и Джордж не могли вспомнить, чтобы они изучали такое зелье на уроках профессора Снейпа. Тем не менее, результат их совместных усилий оказался вполне сносным: готовая настойка, хоть и немного отличалась от описания в учебнике, но была не хуже, чем у Лили или Элис. По крайней мере, Слагхорн остался доволен.

Самое лучшее зелье, как обычно, получилось у Снейпа. Удивительно, но сегодня профессор Слагхорн не постеснялся признать это вслух, так что непривычный к похвале Снейп замер в изумлении. Отечески похлопав по спине юное дарование, Слагхорн прошествовал к следующему столу. Снейп заметно вздрогнул, и Джордж, вспомнив его синяки и шрамы, на секунду посочувствовал ему. Даже так, их затея оказалась небесполезной, решил Джордж. Должно быть, Дамблдор поговорил не только со старостами, но и с профессорами тоже. Лили ошиблась. Кое-что изменилось.

Наступил вечер.

Как и неделю назад, Розье огласил результаты успеваемости:

— Уилкис и Снейп принесли факультету по пять баллов, я заработал десять. Эйвери и Васильев — оба по нулям. Мальсибер потерял пять баллов, — он свернул пергамент. — Извини, старина. Васильев, полагаю, что тебе лучше выйти. Правдоподобное отрицание и все такое, — добавил он с тонкой усмешкой. Эйвери хохотнул.

На один безумный миг Джорджу захотелось остаться и предотвратить то, что, он знал, должно было произойти. Потом в его памяти возникло бессмысленное лицо Фреда после обливиэйта. Нет, он не даст повода Розье мстить ему через его брата. Ненавидя себя, он кивнул и вышел в гостиную.

* * *

Питер Петтигрю в своей анимагической форме легко прошмыгнул незамеченным в подземелья Слизерина, следуя за группой студентов. С любопытством оглядевшись по сторонам, он на минуту отвлекся от своей важной миссии. Слизеринскую гостиную наполнял жуткий зеленоватый свет, а из окон открывался вид в таинственные глубины Черного озера. Неудивительно, что они все становятся темными волшебниками, поживи-ка в такой обстановке семь лет.

Опомнившись, он отыскал Мальсибера, который играл с Эйвери в подкидного дурака. Одна из карт взорвалась прямо у лица Эйвери, опалив ему бровь, и Мальсибер злорадно засмеялся. Эйвери выругался. Изабель Флориш, сидевшая неподалеку, оторвалась от своего чтения лишь для того, чтобы тоже похихикать над Эйвери, и снова уткнулась в книгу.

— Господа, — подошел к ним Розье. Мальсибер и Эйвери убрали карты и проследовали за старостой. Питер поспешил за ними и оказался в спальне шестикурсников. Снейп, Уилкис и Васильев уже были там. Розье развернул свиток пергамента и зачитал оценки каждого. Что за глупость — считать факультетские баллы, да еще с таким пафосом, подумал Питер.

— Извини, старина. Васильев, полагаю, что тебе лучше выйти. Правдоподобное отрицание и все такое, — произнес Розье, отложив пергамент.

Эйвери захихикал. Васильев вышел, и Питера охватило возбужденное предвкушение. Он помнил подслушанный в коридоре разговор Федора и Густава о «правдоподобном отрицании». Сейчас что-то должно произойти. А он сможет все рассказать Мародерам, а, может быть, даже профессорам или министерству. Провидцы упоминали Непростительные заклятья. Если это правда, то малолетних Пожирателей смерти ждет не только исключение из Хогвартса, но и заключение в Азкабане. Пожизненное. А его наградят Орденом Мерлина. Герой войны. У Питера затрепетали усы.

Розье наколдовал несколько заклятий. Некоторые из них Питер опознал как основные охранные чары. Следующее заклятие, незнакомое Питеру, вызвало у него странное покалывание во всем теле.

— Что такое? — воскликнул Розье, указывая прямо на него волшебной палочкой. — Похоже, у нас завелась крыса!

Крысы славятся своим умением пролезать сквозь любые щели. Никогда еще Питер так не радовался своему анимагическому облику. Красный луч едва не задел его, когда он протискивался в узкую расщелину между камнями, из которых была сложена подземная часть Хогвартса.

— …скорее ожидали Макгонагалл, — донесся до его ушей невнятный голос Розье, — не беспокойтесь. В итоге это может принести нам пользу. Большую пользу, на самом деле.

Питер уже не слушал. Он не хотел доверять свою безопасность стенам подземелья. Он бежал.