Нарушая границы (джен)

Питер страдал.

Он не променял бы трех своих друзей ни на кого в мире, но делить с ними спальню не всегда было легко. Самым приятным человеком, соседство с которым не доставляло практически никаких неудобств, стоило признать Ремуса. Спокойный, терпеливый, понимающий, несмотря на то, что он — оборотень. Было бы несправедливо обвинять его в этом, и большую часть времени Питер успешно игнорировал данный факт. Но полнолуние всегда пугало его, хотя он и притворялся, что ему весело так же, как Джеймсу или Сириусу. Приближение полной луны делало Ремуса слишком раздраженным человеком и вселяющим ужас Лунатиком. Противостоять ему могли такие большие звери как олень или собака, но не крыса. Принимая свою анимагическую форму, Питер все время боялся, как бы его не съел Лунатик или не затоптал копытами Сохатый.

Хуже этого могли быть только кошки. В замке их было полно, добрая половина студентов брали их с собой как фамилиаров, а еще это дьявольское отродье Мистер Уэнслидэйл, кот Филча, который постоянно преследовал его, стоило только Питеру превратиться. Даже Макгонагалл стала относиться к нему иначе, хотя, наверное, у него просто разыгралось воображение. Джеймс, в свою очередь, считал, что в этом году она к ним слишком придирается.

Но и в лучшие времена соседство с Джеймсом и Сириусом добавляло головной боли. Они хорошо общались, правда, но у них как будто не хватало времени для него. В основном, это выражалось в легком повседневном пренебрежении, и Питер вроде привык, но ему было обидно. Он знал о себе, что он не глупый и не слабый — он освоил анимагическую трансфигурацию, не так ли? Многие волшебники терпели фиаско на этом пути, а их ошибки приводили к печальным последствиям. И, тем не менее, его друзья заставляли чувствовать его слабым и никчемным. Конечно, они более талантливы, чем он, с этим нужно согласиться. Но он тоже хорошо учится, мама так обрадовалась его результатам СОВ! Он провалил только Историю магии, но большинство студентов тоже ее не сдали. Да, в основном он получил «удовлетворительно», но по двум предметам у него было «выше ожидаемого», и одно чудесное «превосходно» по Трансфигурации, благодаря которому его мама буквально светилась от гордости.

Конечно, Джеймс и Сириус были классные, правда. Нормальные ребята. Большую часть времени. По крайней мере, Джеймс вел себя так же, как и в прошлом году, с ним-то все было в порядке, но вот Сириус… Питер часто думал, что Сириус доведет его до могилы.

Сириус продолжал быть милым. Все еще. Уже несколько недель Сириус был терпелив с ним, помогал ему, подбадривал его, когда у него не получалось новое заклинание с первого раза. Джеймса вполне устроило объяснение, что он изменился из-за своей семьи, но Питер подозревал, что есть и другие причины. В начале семестра Сириус вел себя как обычно, что-то случилось пару недель назад, и он стал другим. Неожиданно и необъяснимо. Причем, он не изменил свое отношение к Джеймсу и Ремусу, а только к Питеру.

От таких мыслей Питер начинал беситься.

Но не это было причиной его страданий. И даже не новый ученик, Федор Васильев, хотя и он был далек от идеала в качестве соседа по комнате. Слишком он напоминал Джеймса и Сириуса — всегда шутит, всегда готов кого-нибудь разыграть. Питер к этому привык. Но всякий раз, натыкаясь на него взглядом, он вспоминал, что Федор — провидец. Думать о том, что он, Питер станет героем войны, гордостью для своей матери, было приятно, но что ожидает Сириуса? Скорее всего, он совершит что-то дурное, а Федор знал об этом. И Питер верил ему. Сириус вел себя слишком странно. Хуже всего было то, что никто ему не верил. Он пытался поговорить с Ремусом — но тот лишь выдал одну из своих терпеливых полуулыбок и сказал что-то вроде: «Наверное, он просто повзрослел».

От этого Питеру хотелось кричать.

Может, мне поговорить с Федором? Я не буду спрашивать его о будущем, чтобы не нарушить нашу клятву. Просто разговор о школе, ничего страшного.

Но не Сириус беспокоил его больше всего.

Эван Розье.

С тех пор, как Питер совершил вылазку в слизеринские комнаты, он чувствовал, что Розье догадался. Он видел, как Розье сосредоточенно изучает щели в стенах — такие, в которые, как Питер знал по собственному опыту, — может пролезть крыса. Два дня назад он заметил вспышку — Розье заколдовал крупную мышь в коридоре, какое заклятие он использовал, Питер не понял. То, что мышь осталась жива и здорова, конечно, хорошо, но Питер уже боялся превращаться в Хвоста.

А сейчас Джеймс просил его проследить за слизеринскими отборами по квиддичу и доложить результаты.

— Почему ты сам не можешь? — Питер ненавидел свой писклявый голос в этот момент.

Джеймс закатил глаза.

— Потому что кое-кому необходимо наведаться в Зонко для пополнения запасов. Нам потребуется плащ-невидимка, так как ты в виде Хвоста будешь слишком маленьким, чтобы унести все, что нам нужно. До первого похода в Хогсмид еще целый месяц, а у нас не осталось ни одной драже-вонючки.

— И критически мало сварливых жестянок, — поддакнул Сириус. — Давай, старина. Я имею в виду, что ты не обязан это делать, если не хочешь, — поспешно добавил он.

Какая любезность. Питер скривился.

— Но ведь только ты сможешь это сделать. Лунатик здесь бесполезен, а Сохатого и меня трудно не заметить. Нам нужно знать, против кого мы будем играть в этом году, и только ты сможешь узнать это.

— Я… — Питер замялся. Сириус прав, но там точно будет Розье. Хотя вряд ли он займется поисками крысы, да и поле большое…

— Соглашайся, Хвост, — включился Джеймс, — никто тебя не заметит. Ты же совсем мелкий.

— О чем разговор? — раздался голос позади них.

Питер обернулся и увидел Федора.

— Так, ничего, — быстро ответил Сириус.

— Правда? — скептически отозвался Федор.

— Да, — кивнул Сириус, — просто говорили о твоем канареечном креме для трансфигурации. Помнишь, когда Снивви превратился в летучую мышь? А канарейку? Это было прекрасно. Думаю, в следующий раз было бы неплохо превратить его в крысу.

— Точно! — подхватил Джеймс, — потому что он жалкий дрожащий трус.

— Эй! — возмутился Питер. Нет ничего плохого в том, чтобы превращаться в крысу.

Джеймс поморщился.

— Извини, старик.

— Сохатый, ты реально облажался, — укорил друга Сириус. — Прости, Хвост. Ты же знаешь, что мы считаем тебя классным, правда?

— Правда, — солгал Питер.

— Руку даю на отсечение, что ты точно можешь превратиться в крысу, да? — заявил Федор.

Питер, не задумываясь, кивнул.

— Отлично, Пит, — застонал Джеймс, — вот так просто взял и сказал.

— Вы двое уже это сделали, — закатил глаза Федор, — давайте, покажите мне.

Питер превратился. Федор издал громкое «вау».

— Это потрясно! — не сдержал он своих эмоций, когда Питер снова принял человеческий облик, — где ты этому научился? Это ведь не Макгонагалл? Просто супер!

Питер почувствовал, как его наполняет гордость.

— Эй, мы тоже можем превращаться, — перебил его Джеймс, — отойди назад.

Ну, конечно, Джеймс не может ни на одну секунду позволить мне находиться в центре внимания. Как обычно. Даже если Федор и принимал меня равным Джеймсу, сейчас он увидит их и признает, что они лучше, по крайней мере, Джеймс, ведь Сохатый выглядит внушительней и сильнее, чем Хвост.

Сириус и Джеймс превратились в Бродягу и Сохатого, и Федор присвистнул от изумления.

— Супер! — повторил он.

— Впечатляет, да? — самодовольно произнес Сириус.

Взгляд Федора стал жестким, как это часто бывало, когда он смотрел на Сириуса.

— Но не очень практично, да? Я имею в виду, что это все классно, конечно, но любой сможет заметить здоровенного оленя или пса, больше похожего на чудовище, верно? — Питер заметил, как Сириус вздрогнул при слове «чудовище». — Не то, что Макгонагалл — на кошку никто не обратит внимание. И на крысу тоже. Охренеть, это очень умно. Представляете, как это можно использовать! У моего брата была крыса, он таскал ее с собой всегда и везде, а никто и не догадывался, — Федор осекся, почувствовав, что сболтнул что-то лишнее. — Чертовски здорово, — повторил он, тряхнув головой.

Сердце Питера растаяло. Никто и никогда еще не говорил, что лучше Джеймса или Сириуса, и здравый смысл уступил место эйфории.

— Ладно, — согласился он, — я пойду шпионить за слизеринцами.

— Правда?

-Слизеринцы проводят отборы в свою команду сегодня утром, — выплюнул Джеймс. Питер точно знал причину его недовольства: какую-то крысу предпочли Сохатому. — Поэтому я подумал, что было бы неплохо разведать, против кого мы будем играть, — он поправил значок капитана на груди.

— Логично, — согласился Федор, — удачи, Питер.

— Тебе все равно? — моргнул Питер.

— Что ты анимаг? — удивился Федор, — а что я должен делать? Ну, не считая того, чтобы просить тебя на коленях научить меня, — он театрально упал на пол, простирая руки к Питеру и изобразив мольбу. Питер хохотал, и даже Сириус с Джеймсом развеселились. — Нет? — Федор скорчил унылую физиономию, — Увы! — он хлопнул в ладоши и вскочил с пола.

— Нет, я имел в виду, что мы собираемся шпионить за Слизерином.

— Там же твой брат? — уточнил Джеймс, видя непонимание на лице Федора.

— А-а-а! Не стоит беспокоиться, — отмахнулся Федор, — он ненавидит Слизерин. Что бы ни говорил Дамблдор, мне жаль, что Шляпа его туда отправила, — серьезно добавил он.

— Да, — кивнул Сириус, — похоже, он нормальный чувак. Не как остальные.

Спустя один час, когда Густав Васильев запустил бладжер прямо в Снейпа и сломал руку этому сальноволосому мерзавцу, Питер был вынужден согласиться с Сириусом. К несчастью, на протяжении всех отборочных испытаний ничего более интересного не произошло, и Питер уже проклял свою уступчивость. Казалось, на поле собрался весь факультет, включая самых безнадежных кандидатов. Питер, конечно, любил квиддич, но ему нравилось смотреть настоящую игру, а не тренировки и заурядные полеты. Впрочем, Густав летал неплохо, ему бы еще метлу получше. Надо сказать Джеймсу. Фрэнк — хороший загонщик, но Тим уже закончил школу. Если Федор также здорово летает, как его брат, то Джеймс мог бы для него взять из дома свою старую метлу. Федор заслужил что-нибудь приятное.

На поле проходили последние испытания для ловцов, и Питер погрузился в свои мысли, когда его настигло странное покалывающее чувство во всем теле. Он задрожал. Он помнил это ощущение — заклинание Розье...

Все стало черным.

Питер очнулся привязанным к креслу, лицом к стене, на которой было написано: «ПРЕВРАТИСЬ И КРЫСА УМРЕТ». Страх лишил его сил. Он не превратился.

— Здравствуй, Петтигрю, — прозвучал холодный голос за его спиной. Питер задергался, пытаясь повернуться и рассмотреть собеседника, но веревки не позволяли ему двигаться. — Расслабься, — успокоил его голос, — я не собираюсь причинять тебе вред. Не сейчас.

Питер издал звук, напоминающий крысиный писк, он ненавидел себя за это, но не мог совладать.

— Знаешь, ты впечатлил меня своим умением. Анимаги — такая редкость. В Британии зарегистрировано только девять. Ты, конечно, не зарегистрировался, не так ли? Как видишь, я проверил. Никакого Питера Петтигрю. Никаких крыс. Тебе известно, что это карается, как минимум, двумя годами Азкабана? Минимум! В среднем срок наказания составляет пять лет, в некоторых случаях еще больше. Конечно, тебе вряд ли дадут пять, ты ведь еще несовершеннолетний, правда? И Дамблдор тебя любит. Или, скорее, он любит твоих друзей Поттера и Блэка, что, в общем, не меняет сути. Он будет на твоей стороне, поэтому тебя приговорят только к минимальному заключению.

— А как много шалостей позволяет совершить такая анимагическая форма, как у тебя! Ты подглядывал за девочками в душе? Или предпочитаешь мальчиков? Ты ведь пробирался в нашу спальню. Нет, я не осуждаю, каждому свое, как говорится. Но минимальным сроком уже не обойтись. Хотя, какая разница. Я слышал, многие сходят с ума в первые месяцы, а большинство не выдерживают и года, ты знаешь?

— Что? Что ты хочешь? — пискнул Питер.

— О, мой дорогой Петтигрю, ничего особенного. Я просто хочу, чтобы мы стали друзьями, — усмехнулся Эван Розье.