Нарушая границы (джен)

4 сентября 1976 года.

По четвергам у Фреда и Джорджа занятий не было. В этот день учились только те шестикурсники, которые дополнительно выбрали Руны, Уход за магическими существами и Маггловедение. Руны предпочли большинство слизеринцев и лишь самые трудолюбивые гриффиндорцы, большинство последних ушли на Уход за магическими существами, и — нетрудно догадаться — никто из слизеринцев не ходил на Маггловедение.

Пользуясь относительной свободой, Фред и Джордж нашли пустующий класс на третьем этаже и начали изобретать следящие чары длительного действия.

Три часа спустя у Джорджа отсутствовали на лице обе брови, а правый рукав мантии Фреда был испещрен оранжевыми пятнами. Начало было положено, и близнецы решились на более опасные эксперименты. В этот раз у них разве что щупальца из локтей не выросли. Поздравив себя с почином, они отправились на обед.

На пути к Большому Залу, почти у самого входа уже собралась толпа студентов. Издалека Фред с Джорджем могли различить только острый верх шляпы профессора Макгонагалл, а подойдя ближе, услышали ее резкий строгий голос:

— Пятьдесят баллов со Слизерина! Мистер Люпин, проводите, пожалуйста, мистера Петтигрю в больничное крыло. Что касается вас, мистер Снейп, то вы отправляетесь к директору. Правила школы запрещают устраивать драки в коридорах.

— Но я не начинал эту драку! — услышали близнецы ответ Снейпа. Его голос дрожал от ярости.

— Кабинет директора! — отрезала Макгонагалл.

Толпа расступилась: Ремус с приличным синяком на щеке потащил оглушенного и окровавленного Питера Петтигрю к мадам Помфри, а Макгонагалл с белым от гнева лицом повела Снейпа в другую сторону.

Представление закончилось, и студенты начали расходиться. Большинство пошли в Большой Зал на обед. Близнецы последовали за ними и, переглянувшись, зашагали каждый к своему столу.

— Пятьдесят баллов, — выплюнул Эйвери. — Это в довершении к тем пятидесяти, которые сняла с него Спраут.

— Я в курсе, Эйвери, — сощурился Розье, — но вчера он заработал двадцать пять, а на этой неделе еще будет Арифмантика и Зелья. Он еще может заслужить отсрочку.

— Если он этого не сделает, я буду первым, — сказал Мальсибер.

Розье спокойно кивнул.

— В чем дело? — спросил Джордж.

— Мы теряем Кубок Школы восьмой год подряд, — объяснил Розье. — Поэтому мы ввели дополнительные занятия, чтобы улучшить успеваемость.

— Какие занятия?

— Увидишь, — ответил Мальсибер с усмешкой.

— Обычные, — пожал плечами Розье. — Дополнительные возможности для тренировок — тем, кто учится хорошо, дополнительные наказания — для тех, кто теряет баллы.

Глядя на выражение лица Мальсибера, Джордж засомневался, что все так просто.

— Все-таки он здорово отделал Петтигрю, — заметил Уилкис.

— Это всего лишь Петтигрю, — презрительно фыркнул Эйвери, — как будто он чем-то опасен.

— Это было хорошее заклятие, — возразил Уилкис, — спорим на галлеон, что оно темное. Жалкий гаденыш сам на него напросился, — он мерзко хихикнул, — в конце он почти захлебнулся в слезах.

* * *

Ремус вернулся из Больничного крыла через полчаса один и уселся за гриффиндорский стол.

— Как там Хвост? — быстро спросил Джеймс.

— Все будет хорошо, — уверил его Ремус, — мадам Помфри все еще лечит его, но к ужину он обязательно придет. Она сказала, что он смог бы даже пойти на Маггловедение после обеда.

— Неужели все так плохо? — Фред расширил глаза. Большинство повреждений мадам Помфри могла исцелить за несколько минут.

— Темномагические ранения не так просто вылечить, — нахмурился Сириус, — слизеринского гада должны за это исключить.

— Вообще-то, Питер напал первым, — неловко произнес Ремус. Джеймс и Питер уставились на него с изумлением. — Что? Вы знаете, что это правда.

— Не сравнивай Спотыкающийся сглаз с темной магией, Лунатик, — запротестовал Джеймс.

— Мы не знаем точно, что это темная магия, — слабо возразил Ремус.

— Отлично. А потом Нюниус вымоет голову и откроет приют для котят, — скривился Сириус.

— Он прав, Лунатик, — кивнул Джеймс, — Снейп увяз в темных искусствах по самые сальные брови. Ты не можешь отрицать это. Помнишь, с какой книгой его поймал Флитвик на втором курсе? И сколько раз его задерживали в Запретной секции?

— Ну, почти столько же, сколько тебя отшивала Эванс, старик, — ухмыльнулся Сириус.

— Спасибо, Бродяга, но это был риторический вопрос, — вздохнул Джеймс.

— Всегда пожалуйста, Сохатый.

— Ладно, хорошо, — сдался Ремус, — может, это была темная магия. Если так, пусть с этим разбираются профессора.

— Конечно, — немедленно согласился Сириус.

— Разумеется, — подтвердил Джеймс.

Фред улыбнулся. Совсем как мы с Джорджем, когда обещали маме больше не ввязываться в неприятности. Улыбка погасла. Мама живет здесь и сейчас и не знает их. Она не знает, куда они попали. Или знает? Фред задумался, смогут ли они попасть в тот же день, который покинули, или они вернутся днями позже. Или гораздо позже. Еще один вопрос, который надо задать Дамблдору, когда он закончит свои тесты.

Тем же вечером Фред размышлял о том, что воспринимает Сириуса и Джеймса как близнецов, они оказались так же дружны между собой, как и он с Джорджем. За исключением одного — Сириус предаст Джеймса. Фред почувствовал в себе нарастающую личную ненависть к Блэку. Если бы ему, Фреду, пришлось сразиться с целым миром, Джордж встал бы на его сторону, и он сам всегда защищал Джорджа. Нет ничего важнее их единства. Если дружба Блэка — фальшивка, то Фред заставит его заплатить за предательство.

* * *

После обеда Фред и Джордж вернулись в покинутый кабинет, и продолжили утренние опыты. После нескольких экспериментов Фред неожиданно спросил:

— А что ты думаешь насчет карты?

— Вроде Карты Мародеров? А ты помнишь, сколько времени мы потратили, чтобы скопировать ее?

— Я помню, но такая подробная карта сейчас нам и не требуется. Только одна точка, обозначающая Блэка.

— Но тогда это должна быть карта всей страны, и даже больше, если он решит улететь.

— Ну да, ты прав, — вздохнул Фред.

— А может быть, нам и не нужна настоящая карта, — задумался Джордж, — а только компас?

— Который будет показывать расстояние, — подхватил Фред, — точно! Думаю, это может сработать. Кажется, Элис рассказывала однажды, как в детстве она потерялась, а мама нашла ее с помощью компаса.

— Да, я видел подобные штуки на Диагон-Аллее. Вряд ли они были хорошего качества, иначе авроры уже использовали бы их.

— Или Блэк нашел способ их блокировать, — заметил Фред.

— Да, — Джордж помолчал. — Что мы можем противопоставить неизвестной темной магии?

— Добрую волю и чистое сердце?

— Наведаемся в библиотеку? — предложил Джордж.

— Нам точно нужны такие жертвы? — Фред потряс головой, собирая свои вещи, — мы решили добровольно нырнуть к истокам зла?

— Где твоя гриффиндорская отвага?

— Молчи, слизеринский червь.

* * *

— Мерлинова борода, Хвост, о чем ты думал? — вопрошал Джеймс Питера за ужином, когда тот возвратился из Больничного крыла. — Самому напасть на Снейпа? Ты же знаешь, что он по уши в темной магии.

— Но я победил, — запротестовал Питер, слабо улыбнувшись.

— Тебе повезло спасти свою задницу, — Сириус, как всегда, не стеснялся в выражениях.

— Помфри вылечила меня, — замотал головой Питер, а Снейпа отправили к директору. Он еще не вернулся?

— Не видел его рожу уже полдня, — сообщил Сириус.

— Видите? — обрадовался Питер, — я победил.

Он широко улыбался, в его маленьких глазках горел триумф.

Джеймс расхохотался:

— Отлично, старина! Но будь осторожен, Снейп опасен. Он может навредить тебе по-настоящему, — добавил он серьезно.

Питера распирало от гордости, но снисходительный тон Джеймса уязвил его. Если бы Снейпа атаковали Сириус или Ремус, ты не стал бы так говорить. Ты считаешь меня слабым, хотя и не признаешь это. Но ты увидишь. Однажды я стану героем. И тогда никто не скажет, что я слишком слаб и труслив для Гриффиндора.

— Я сумею справиться со Снейпом, — произнес он раздраженно, хотя раньше не позволял себе такого тона.

— Ну, конечно, сможешь, — расхохотался Сириус.

Питер вспыхнул.

— Не передашь мне картошки, пожалуйста? — перебил его Ремус, чтобы оборвать насмешки, и Питер был благодарен ему.

— И все-таки, какое же он применил проклятие? — поинтересовался Джеймс.

Питер пожал плечами.

— Никаких улик. Но когда мадам Помфри пыталась залечить одну рану, она появлялась в другом месте. Она исцелила мою руку, и вдруг из моей ноги потекла кровь, так странно. В конце концов ей пришлось позвать Дамблдора, и он выглядел очень мрачным.

— Я же говорил тебе, Лунатик, что это темная магия, — присвистнул Сириус.

— Но сейчас с тобой все в порядке, правда? — уточнил Джеймс.

— Да, как я уже сказал, Помфри залатала меня, ничего страшного.

Хотя тогда я здорово испугался. Кроме того, это проклятие причиняло боль. Много боли. Раз за разом Помфри залечивала одну рану, и тут же кожа рвалась в другом месте. И пока она пыталась разобраться, как справиться с неизвестным проклятием, я боялся оказаться навсегда запертым в бесконечном цикле исцеления и новой боли. К счастью, пришел Дамблдор и помог мне.

Впрочем, Питер не собирался разглашать свои страхи. Пожалуй, его станут презирать еще больше, а ведь он собирается стать героем! Поэтому он улыбнулся и сказал:

— Кто знает, может Снейпа исключат за это. Одним Пожирателем станет меньше.

По крайней мере, сам Питер очень на это надеялся. Джеймс и Сириус враждовали со Снейпом годами, пытаясь остановить темного волшебника и пресечь зло. А он, Питер, мог бы стать единственным, кому это удалось. Малыш Питер, которого никто не замечал.

Питер размечтался, но заметил, что Федор нахмурился. Что это значит?

— Ты не знаешь, что он Пожиратель, — возразил Ремус, но как-то неуверенно.

— Ну хватит, Лунатик! — с досадой произнес Джеймс. — Он вечно крутится вокруг Мальсибера и их компашки, он знает больше темномагических проклятий, чем кто-либо! Федор, твой брат на Слизерине, скажи им.

Все выжидающе повернулись к Фреду, которому вдруг стало неуютно.

— Эмм, Густав говорил, что он — меньшее зло из всех, — пробормотал Фред, — он не заметил, чтобы Снейп посещал какие-то собрания младших Пожирателей смерти или говорил о чистоте крови, ничего такого не было. Он просто замкнутый.

— А что, там могут быть собрания Пожирателей? — удивился Ремус.

— Не знаю, — пожал плечами Фред, — если и есть, то, конечно, Густав их не видел.

— Просто они поняли, что твой брат не такой подонок, — сказал Сириус, — или еще слишком рано, год только начался.

— Или вообще нет никаких собраний, — разумно добавил Ремус.

Сириус подавился смешком.

— Ты правда думаешь, что они не осмелятся вербовать своих сторонников в школе? Думаешь, только моя мамочка забивает голову Регу всей этой чистокровной хренью?

«Я найду их в своей анимагической форме, — подумал Питер, — они ни за что не узнают меня».

* * *

Снейп появился в гостиной Слизерина только под вечер.

— О, так тебя не исключили? — спросила Изабель Флориш, до этого погруженная в свою домашнюю работу. Значок старосты сиял на ее щедро одаренной груди, приковывая взгляды. Джордж ничего не мог с собой поделать и тоже пялился, чувствуя, как у него краснеют уши.

— Нет, — буркнул Снейп.

— Отстранили от занятий?

— Нет.

— Жаль.

Флориш вернулась к своей работе, несколько студентов засмеялись.

— Ну и где же ты был весь день? — спросил Розье.

— В кабинете у Дамблдора, — ответил Снейп, уронив волосы на лицо, — обычная лекция о том, что драться запрещено, как будто это я первый начал колдовать; обычная проверка волшебной палочки, чтобы убедиться, что я не использовал какое-нибудь темное проклятие.

— А ты не использовал? — удивился Уилкис.

— Конечно, нет, — выплюнул Снейп, — подумай своими мозгами, Уилкис. Дамблдор всегда проверяет палочки. Это было простое трехуровневое проклятие с добавленной рекурсивной матрицей, едва ли опасней модифицированного Диффиндо.

Уилкис полез в карман и молча отдал Эйвери галлеон.

— Да, простое, — сухо согласился Розье, оборвав смешки, — но на все это хватило бы часа или чуть больше, а тебя не было семь часов.

— Дамблдор решил, что мне нужна еще одна лекция, — нахмурившись, объяснил Снейп, — поэтому мне пришлось ждать профессора. Затем — обычное предостережение, что я встал на опасный путь, и дальнейшие нарушения правил будут иметь более серьезные последствия. Потом отработка у Филча, где я и был полдня. И где буду завтра. А еще субботу и воскресенье.

— Но ведь драку начал Питер, то есть Петтигрю, разве нет? — Джордж ничего не понимал.

Несколько слизеринцев безрадостно рассмеялись, другие посмотрели на него с жалостью.

— Он провел день в больничном крыле, — сказал Снейп, — директор решил, что этого наказания достаточно, — с этими словами он неуклюже направился в спальню.

— Он гриффиндорец, — объяснила Джорджу старшекурсница с кудрявыми светлыми волосами, — а значит ни в чем не виноват, по определению.

Джордж помрачнел. У них с Фредом было совсем не так. Они постоянно устраивали какие-то розыгрыши, и, если в школе что-то случалось, первыми подозревали всегда их.

— Монтэгю права, — сказал темноволосый мальчик со значком старосты на груди, — проверь, если не веришь нам. У тебя, кажется, брат на Гриффиндоре? Спорим на галлеон, если он бросит какое-нибудь проклятье в присутствии профессора, один день отработок будет самое большое наказание, которое он получит. Но если то же самое сделаешь ты, получишь три дня, как минимум.

— Ты что, серьезно? — пробормотал Джордж. Хотя это вполне объясняет политику наказаний у Снейпа в будущем.

— Я не шучу, — ответил староста. — Мой брат Сириус — он старше меня на год — учится на Гриффиндоре. В прошлом году он пару раз «подшучивал» надо мной, мне пришлось защищаться. Угадай, кто из нас получил больше отработок и потерял баллов? Никого не волнует, что он старше и сам был зачинщиком. Добро пожаловать в Слизерин, Васильев. Здесь ты виновен, пока не докажешь свою чистоту.