Мгновение до луны (гет)

Утоплю-ка остаток рассудка в вине:

Может статься, судьба улыбнется и мне!

О.Хайям

Дорога из Найтона в Ноттингем была настолько привычной и знакомой, что Гаю, к его досаде, никак не удавалось отвлечься от дурацких мыслей, которые так и лезли в голову. Голова, кстати, после бессонной ночи гудела, и это отнюдь не улучшало и без того мрачного настроения. Он уже много раз пожалел о своем решении остаться в поместье. Да и не нужно было там его присутствие, как к неудовольствию Гая выяснилось с утра. Служанки прилежно скребли полы, кухарки усердно готовили. Отец Бернард и какие-то приблудные монахи исправно читали молитвы. Вот и что прикажете делать несчастному ноттингемскому рыцарю? На ком выместить свое дурное настроение и скверное расположение духа?

И ведь, казалось бы, особых причин для такой тоски у Гая не было. Солнышко светит, птички поют, а в Ноттингеме его ждет Мэриан. Мэриан, которая вчера была с ним так нежна, а потом так доверчиво прижималась к нему, ища утешения. Вот только еще в юности, на собственной шкуре, Гаю пришлось познать одну банальную и неприглядную в своей простоте истину: деньги идут к деньгам. Теперь, когда леди Найтон стала владелицей всего состояния своего покойного отца, за ее руку и сердце развернется настоящая борьба. Желающих обзавестись молодой красивой женой с хорошим приданым только в Англии найдется немало, а тот же граф фон Биттельбах примчится сюда через пол-Европы. И даже если Мэриан позволят самой выбрать себе мужа — в чем Гай сильно сомневался, — победу в борьбе за руку и сердце прекрасной дамы одержит ее давний поклонник, граф Хантингтон. А то, что было вчера, — всего лишь наваждение, наваждением оно и останется.

Занятый подобными невеселыми мыслями, Гай сам не заметил, как очутился перед воротами ноттингемского замка, где его уже поджидал Алан. Оруженосца так и распирало поделиться какими-то сплетнями, но Гизборн только отмахнулся от докучливого слуги, спеша быстрее доложить шерифу о сделанных приготовлениях, покончить с утомительной обязанностью и отправиться, наконец, ловить Робина Гуда и его шайку. Клин клином вышибают, так пусть одно наваждение придет на смену другому.

До комнат милорда шерифа он добрался, не встретив ни одного человека. Как будто весь замок вдруг вымер или попал под действие сонного проклятья колдуньи Матильды. Из приоткрытых дверей покоев раздавались голоса. Гай прислушался:

— А этот у вас откуда? — спрашивал женский голос, показавшийся ему знакомым.

— Этот, милочка, — отвечал Вейзи, — принадлежал моей покойной бабушке, мир ее праху! Она в свое время не пожелала быть похороненной рядом с моим дедушкой, — странная женщина! — а предпочла старый семейный склеп в поместье своего отца...

— Вашего прадедушки?

— Верно, милочка. Но потом какие-то безбожники вскрыли ее могилу... — раздался полузадушенный всхлип, и Гизборн почти не сомневался, что Вейзи картинно заломил руки, дабы произвести еще большее впечатление на свою собеседницу этой душещипательной историей. — И так он оказался у меня.

— В тот день вы и решили стать шерифом, чтобы бороться с несправедливостью, царящей в этом грешном мире? — доверчиво вопросила гостья милорда.

— Именно, именно так, милочка, — отвечал Вейзи.

— А это чей... череп, — поколебавшись на мгновение, спросила леди.

— Моего папеньки. Добрейшей души был человек. Убит. Сарацинами. Этот череп — все, что вернулось на родину, — с вселенской печалью в голосе продолжал рассказ Вейзи. — Гизборн привез...

От неожиданности Гай подавился.

— Что вы говорите! — продолжалась меж тем за дверью беседа. — Как это мило с его стороны! Милорд шериф, а расскажите мне еще про вашу кол... про вашу семью?

— Ах, что вы, милочка, для вас просто Бенезет, — сладким голосом пропел Вейзи.

— Ах, милорд, как это великодушно с вашей стороны! — восторженно отвечала гостья.

Тут Гизборн понял — слушать подобное дальше он попросту не в силах. Но, стремительно распахнув двери, увидел картину еще более шокирующую, чем весь предшествующий разговор — в комнате вместе с Вейзи была Мэриан. И она целовала его! Прямо в лысую макушку!

— А! Гизборн! — расплылся в щербатой улыбке шериф. — Вот и ты, наконец. Позволь представить тебе мою невесту — леди Найтон.

Мэриан обернулась и, улыбаясь самой теплой и ласковой из всех своих улыбок, произнесла:

— Здравствуйте, Гай.

Мир перевернулся вверх тормашками, да так и рухнул.

— Скажи-ка, Гизборн, — продолжал шериф, не замечая состояния своего подчиненного. — Как проходит подготовка к похоронам моего будущего тестя? Земля ему пухом!

— Все, как вы и приказывали, милорд, — словно в тумане отвечал Гай. — Похороны состоятся завтра. К ним уже все готово.

— Чудно, чудно, — оскалился Вейзи. — А теперь ступай. Нам с моей невестой есть о чем поговорить и без твоих ушей.

Не помня себя, Гизборн покинул покои шерифа и направился... Куда-то. Лишь бы подальше от этого проклятого богом места, где все сходят с ума. И он сошел с ума, точно. Потому что иначе как сумасшествием то, чему он только что стал свидетелем, объяснить нельзя.

Коридоры замка гулким эхом отзывались на шаги Гая. Опустошенный и ошеломленный, он шел, не разбирая дороги, пока не натолкнулся на единственного, пожалуй, человека во всем Ноттингеме, способного объяснить, что, черт возьми, происходит.

— Э'Дейл, — мрачно констатировал Гизборн.

— Гай, вот ты где! Я битый час тебя ищу! — ответил оруженосец. — Хотел предупредить тебя, но... — окидывая рыцаря взглядом, продолжил он, — но вижу, что ты уже и сам знаешь все последние новости. Пойдем, — потянул он Гая за рукав, — а то бедные слуги с самого утра носу не кажут, боятся. А им тоже работать надо! Ты же их за безделье по головке не погладишь!

— Куда? — буркнул Гизборн.

— Что куда? — переспросил бывший разбойник, воровато оглядываясь по сторонам.

— Куда пойдем?

— Как куда? В твои покои.

— Зачем?

— Гай, ты чего? — недоуменно воззрился на него Алан, подходя к тяжелой дубовой двери. — Я тебе здесь что ли должен все сплетни пересказывать? И потом, — продолжал он, доставая из потайного кармана куртки тяжелую бутыль темного стекла и кивая на дверь, — там пить будет сподручнее.

В комнате было темно и сыро. Гай завалился на кровать, не снимая сапог, и уставился в потолок. Говорить ему не хотелось, да и слушать, в общем-то, тоже. Алан зашуршал чем-то, пару раз звякнуло стекло, а потом в руку Гаю вложили тяжелую кружку. Приподнявшись, он отхлебнул из нее и тут же закашлялся, поперхнувшись.

Алан заботливо постучал его по спине:

— Забористая штучка, правда?

— Это что? — вопросил Гизборн, все еще кашляя. — Ты меня что, отравить решил? — и принюхался к напитку.

Из кружки пахло то ли медом, то ли какими-то цветами.

— Травиться так травиться, — даже не взглянув на Алана, стоявшего у кровати в позе оскорбленной невинности, Гизборн снова поднес кружку к губам и осушил ее одним махом.

— Не ценишь ты моей заботы, сэр Гай, — Алан наполнил протянутый ему сосуд, а затем и сам отхлебнул прямо из бутыли. — Так вот, стою я вчера у ворот, проверяю караульных…

То и дело прикладываясь к кружке, Гай наблюдал, как оруженосец возится у камина, как разгорается огонь — маленький, танцующий на поленьях язычок пламени разрастался, превращаясь в подобие костра. Он в пол-уха слушал, как шериф привез леди Найтон в замок, как сообщил о смерти ее отца. Остался безразличным к тому, что окно кабинета шерифа светилось до первых петухов. И даже когда услышал, что одна из служанок, посланная рано утром проверить камин в комнате миледи, столкнулась с шерифом, явно выходящим от этой самой миледи, не повел и бровью. Только молча протянул кружку за добавкой.

Все попытки Алана разговорить патрона остались безуспешными. Зато попытка споить оказалась удачной. Когда бутыль опустела, Алан извлек из куртки, давно уже валявшейся на полу, еще одну, как две капли воды похожую на первую. В какой-то момент Гай понял, что не знает, где его кружка. Решив воспользоваться примером Э’Дейла, он взял у того бутыль и отпил из горла. Потом неожиданно оказалось, что Алан устроился рядом, на кровати, и они передают бутыль друг другу, по очереди делая небольшие глотки. Алан что-то говорил про шерифа, про Мэриан и даже про Гуда, а Гай бездумно соглашался. Впервые за долгое время ему было абсолютно наплевать на всех вышеозначенных персон.

От дремы, мягким сладким покрывалом окутавшей его, Гизборна пробудил тихий скрип. Камин почти прогорел, а рядом раздавалось похрапывание: Алан спал безмятежным сном, подложив одну руку под голову, второй же зачем-то вцепившись Гаю в рубашку на плече. Скрип повторился, и Гай приподнялся на локте, чтобы осмотреться. Очертания предметов несколько расплывались, но он сумел различить окно, сундук в углу и светлое пятно возле двери. Пятно заколыхалось и двинулось по направлению к Гаю. «Не иначе как призрак сэра Эдварда», — подумалось ему. Нашарив бутылку, удачно оказавшуюся с его стороны кровати, он сделал пару глотков для храбрости и поднялся навстречу духу покойного.

— О бедный призрак! — торжественность момента смазалась, поскольку Гизборн икнул. Призрак застыл, точно выжидая.

— Говори, я буду слушать! — Гай еще раз приложился к чудесному напитку и, подумав, добавил: — Только каяться не уговаривай. Меня этим покаянием отец Бернард уже до печенок достал.

Призрак совершенно по-девичьи хихикнул и сделал еще несколько шагов, пока, наконец, не оказался совсем рядом с Гизборном.

— Мэриан, — ошалело прошептал тот и слегка попятился.

— Я пришла поговорить, — Мэриан снова шагнула к нему, подходя почти вплотную. — Мне показалось, что вы обиделись на меня сегодня, Гай.

— С чего бы это, — удивление медленно сменялось злобой. — Вам верно и вправду показалось, миледи. На что мне было обижаться?

Мэриан грустно улыбнулась:

— Вы ведь и сами понимаете, что шериф — очень выгодная для меня партия.

Она коснулась его щеки, и Гай отстраненно подумал, что у нее совершенно холодные пальцы.

— Но вам не о чем волноваться, — продолжала Мэриан. — Между нами все останется по-прежнему.

И поцеловала его.

Сначала он не понял. Так и стоял, не двигаясь, совершенно по-дурацки сжимая в одной руке узкое горлышко бутыли, второй же зачем-то пытаясь пригладить волосы, притом свои. Но когда Мэриан совершенно недвусмысленно провела рукой по его груди, пробравшись в ворот рубахи, Гая точно кипящим маслом ошпарило.

— Я не нуждаюсь в подачках, — неожиданно хриплым шепотом заявил он, пытаясь оттолкнуть ее руку.

— Ну, что ты, Гай, — Мэриан улыбнулась, заглядывая ему в лицо, и Гизборну почудился алчный блеск в ее глазах. — Подумай — теперь мы все время будем рядом, я и ты. Днем… — она чуть помедлила, облизнув губы, и томно протянула: — И ночью.

Гая замутило. То ли от излишне выпитого, то ли от осознания предложенного. Вообще говоря, будь то любая другая женщина, он, пожалуй, не удивился бы. Верность — понятие относительное, а женская верность — вдвойне. Все как обычно упирается в цену, и неважно, что не всегда она исчисляется звонкими монетами. Но никогда Гай не предполагал услышать подобное предложение от Мэриан. Никогда не думал, что ее прикосновения пробудят в нем не страсть, а неприязнь.

— Вы еще замуж не успели выйти, миледи, а уже стремитесь наставить рога будущему мужу, — он стиснул ее запястья, и выпавшая бутыль глухо ударилась об пол. — Пожалуй, мне за вами не угнаться.

— О моей чести я сама позабочусь, — снова улыбнулась Мэриан, — а о своей ты мог бы и позабыть ненадолго.

— Боюсь, моя память не настолько избирательна, — честь в данный момент волновала его меньше всего, но объясняться не хотелось совершенно. — А, значит, ваших милостей я недостоин.

Он оттолкнул ее от себя, да так сильно, что Мэриан не удержалась на ногах и полетела на пол. То ли она ударилась, падая, то ли прикусила губу, но, когда снова взглянула на Гизборна, то по лицу ее стекала струйка крови.

— Какой ты пылкий, Гай, — гостья даже не пыталась подняться. Странным образом ее поза сделалась еще более приглашающей к самой интимной из бесед. — Знаешь, мне это, пожалуй, нравится.

И тут Гизборну, как выражался Алан, «крышу снесло». Подскочив к Мэриан, он рывком поднял ее с пола и, буквально подтащив к двери, распахнул ту ногой.

— Убирайся! — ярость душила его, требуя выхода. — Иди, облагодетельствуй кого-нибудь другого.

Пожалуй, свернуть леди Найтон шею было бы самое оно. Или приложить об стену раз-другой, чтобы стереть эту блудливую усмешку.

— Жениха своего навести. Или Гуда, если кто помоложе требуется.

Мэриан задергалась, пытаясь высвободиться. Вытолкнув ее из двери, Гай последним усилием воли заставил себя разжать пальцы.

— Ты еще об этом пожалеешь! — подобрав юбку, девушка скрылась в сумраке коридора.

Гай опустошенно выдохнул, прикрыл дверь и повернулся к кровати, на которой по-прежнему умиротворенно посапывал Э’Дейл. Сделал несколько шагов. Вот тут-то и накатило осознание случившегося: он сам, по собственной воле, выставил Мэриан из комнаты, да что из комнаты — из постели, в которую так хотел ее заполучить. Бросившись ничком на кровать, Гай взвыл и тут же получил в бок от завозившегося Алана.