Мгновение до луны (гет)

«Впрочем, убийство — всегда промах. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда».

Оскар Уайльд,

«Портрет Дориана Грея»

Проснувшись наутро от скрипа закрывавшейся за Аланом двери, Гай испытал острое ощущение дежавю. Голова после вчерашних возлияний немилосердно болела.

Отрубить бы ее, делов-то. Может, хоть тогда полегчает?

С тяжелым вздохом Гай перекатился на другой бок и протяжно застонал — в глаза из распахнутых настежь окон било яркое полуденное солнце. Чертов Алан! Специально не закрыл ставни! Гай попытался нащупать вторую подушку, чтобы заслониться ее от слепящих лучей, но не тут-то было: снова раздался скрип дверных петель, и в комнату с ведром наперевес вошел Алан. Помяни черта!

— А! Гай! Уже проснулся? — жизнерадостно вопросил поганец, с грохотом ставя на пол свою ношу. — Я тут воды принес. Холодненькой, — многозначительно продолжал он.

— Э'Дейл!.. — глухо застонал в подушку Гизборн. — Чего тебе?

— Ну, как же? — с наигранной наивностью переспросил оруженосец. И уже деланно официальным тоном продолжил: — Сэр Гай, милорд шериф изволили напомнить — так громко изволили, что слышала половина замка, — что вам поручена подготовка свадьбы милорда с леди Найтон. «Раз у него так хорошо получается ладить со старым дурнем», — передразнил Вейзи Алан.

— К черту. Все к черту, — перекатившись на спину и невидящим взглядом уставившись в потолок, ответил Гай.

— Но Вейзи...

— И Вейзи к черту. Тебе надо — ты и делай, — заявил Гизборн, снова перевернулся на бок, накрыл голову подушкой и сделал вид, что спит.

Алан со злостью пнул ведро, так что вода разлилась по всей комнате, и ушел, громко хлопнув за собой дверью.

И пока ехал от Ноттингема до Найтона, корил себя на все лады. Вот зачем, спрашивается, он связался с этим идиотом?! Прав, прав милорд шериф! Впрочем, сам Алан тоже хорош. Что ему, медом, что ли тут намазано? Или городов в Англии мало? Сбежал бы куда-нибудь, в тот же Йорк, например, да и все. Ан не-е-ет! Идиот, как есть идиот. Видно, это заразное.

А с другой стороны, нас, что называется, и здесь неплохо кормят. Главное от Вейзи держаться подальше, а к кухне поближе. Тем более что новая кухарка — на редкость симпатичная молодая...

Кстати, о молодых и симпатичных: навстречу Алану и сопровождавшей его шерифовой страже с корзинкой наперевес шла леди Найтон.

— Мэриан! — окликнул ее Э'Дейл, но она только окинула его равнодушным взглядом, как будто они и не знакомы, и прошествовала мимо.

«Странно все это», — подумал Алан.

Когда возглавляемая Э'Дейлом кавалькада приблизилась к найтонской церкви, двери ее, против обыкновения, были плотно притворены.

Подивившись поведению столь нехарактерному для отца Бернарда, считавшего, что двери божьего храма должны быть открыты всегда и для всех, Алан спешился и направился к зданию. Потянув за тяжелую металлическую ручку, он обнаружил, что за ним увязался один из стражников. Как же его по имени-то? Ах да, Кендрик.

В церкви было темно и пусто.

— Отец Бернард? — наудачу позвал Алан. Ответом ему была тишина. — Отец Бернард? — повторил он, двигаясь по проходу к алтарю.

Никого.

«Ну, и где этот старый пень, когда он нужен?» — обозревая внутреннее убранство храма, подумал Э'Дейл и уже вслух добавил, обращаясь к следовавшему за ним по пятам Кендрику: — Обыщи все тут хорошенько!

— Эй, олухи! — крикнул он топтавшимся у входа стражникам. — Сходите к отцу Бернарду домой, может, он там.

Сам Алан уселся на одну из двух деревянных скамей, не так давно украсивших храм, откинулся на резную спинку и попытался настроиться на предстоящую беседу. Но в голову почему-то лезла всякая муть вроде сладкого вина и пирожков с капустой. Да еще Кендрик отвлекал: то чихнет, а потом еще и трижды прощения у Всевышнего попросит, то громыхнет чем-нибудь, то о собственный же меч запнется. Как только его вообще в стражу взяли-то, эдакого увальня! Впрочем, и остальные не лучше. После общения с Седриком, к примеру, Алан решил, что порой подход Гизборна к подчиненным самый верный. По крайней мере, на Седрика рявканье действовало благотворно: он затыкался и шел исполнять порученное без дальнейших выяснений, зачем да почему. От Седрика мысли Алана вновь перетекли к пирожкам, на сей раз с вишней, и тут стены храма содрогнулись от грохота.

Алан подскочил, хватаясь за меч, и заозирался по сторонам. Впрочем, в церкви по-прежнему не было никого, кроме него и Кендрика, лежавшего на полу возле алтаря.

— Тьфу, ты, пропасть! — в сердцах выругался Алан. Подойдя к стражнику, он легонько пнул его ногой в бок: — Ну и что мы лежим? Подъем!

Тот подскочил как ошпаренный и тут же попятился назад, чуть не сшибив Алана с ног.

— Там!.. Там!..

Алан посмотрел туда, куда Кендрик тыкал пальцем: на мирно свисавшее до пола алтарное покрывало, украшенное вышивкой.

— Что?

Кендрик продолжал трястись и тыкать пальцем:

— Там!.. Дьявол!..

У Алана отвисла челюсть. В черта, скрывающегося под алтарем, верилось с трудом. Хотя, конечно, проповеди отца Бернарда…

Сделав два шага вперед, Алан решительно откинул покрывало и не сдержал удивленного возгласа.

Никакого дьявола, конечно, там не было. Всего лишь отец Бернард. Белая туника залита кровью, а из горла торчит кинжал. И у этого кинжала чертовски знакомая рукоять.

Кендрик то начинал молиться, то замолкал, но громко клацал зубами, и это все время сбивало.

— Дьявол, — бормотал он, — воистину дьявол.

— Да что ты про нечистого заладил! — не выдержал Алан. — Зарезали нашего отца Бернарда, не видишь что ли! Стал бы дьявол так утруждаться!

Он присел на корточки и осторожно потянул кинжал на себя. В ране хлюпнуло, еще одна струйка уже загустевшей крови потянулась к полу.

— Тряпку дай, — не оборачиваясь, скомандовал он Кендрику. Тот зашуршал, затопал, и наконец протянул большой лоскут сомнительной чистоты. Впрочем, чистота сейчас волновала Алана в последнюю очередь. Он тщательно замотал кинжал и заткнул его за пояс, поднялся на ноги и скомандовал:

— Собирай всех. Возвращаемся в замок. И чтобы никаких мне слухов о черте, заколовшем священника вилами!

Осторожно опустив покрывало обратно, Алан направился к выходу. На пороге он остановился и, обернувшись, еще раз обвел взглядом церковь.

— Подсвечник… Вот чего не хватает. Неужели из-за подсвечника?..

* * *

С недавних пор общие сборища обитателей Ноттингемского замка превратились для Гая в сущую пытку. После объявления о своей помолвке с леди Мэриан шериф, точно назло Гизборну, напропалую флиртовал с невестой. А, может, старый интриган просто опасался, что во время брачной церемонии кто-то осмелится вмешаться и воспрепятствовать заключению богоугодного союза. Богоугодного, как же! Но как бы там ни было, все эти бесконечные ужимки и улыбки Вейзи, как и ответная благосклонность леди Найтон, — все это для Гизборна было точно нож в горле.

— Гай! — появившийся неизвестно откуда Алан дернул его за рукав, и Гизборн с облегчением отвернулся от воркующей парочки. — Гай, поговорить надо.

Радуясь удобному предлогу, Гай молча направился к двери, ведущей в западный коридор. Все что угодно, лишь бы не видеть, как Мэриан смотрит на шерифа, улыбается ему, как их пальцы переплетаются, и Вэйзи довольно скалится в ответ.

У первой же ниши Гай остановился.

— Ну что там? — деланно равнодушно спросил он, выглядывая во двор. — Все готово к счастливому событию?

Ему хотелось выть от злости, досады и непонимания. Как могла Мэриан, та Мэриан, которую он знал, желал, мечтал сделать своей, дать шерифу то, в чем отказала ему? Господь свидетель, если бы она отправилась под венец с Гудом, он бы понял. Гай не строил иллюзий. Он возненавидел бы Гуда еще больше, сделал бы все, чтобы Мэриан не была с ним счастлива. Но он бы понял. Вместе шататься по лесам, грабить шерифа и благодетельствовать деревенскую голытьбу, ожидая, пока их ненаглядный король вернется в Англию — это ли не семейная идиллия? Чего угодно мог ожидать Гай от Мэриан, только не того, что она по собственной воле согласится связать свою жизнь с Вейзи, воплощавшим в себе все, с чем боролся ее ненаглядный Робин. И мало того, что согласится — бегом побежит. На могиле сэра Эдварда земля еще не просохла, а его дочери шьют свадебное платье из самой дорогой парчи. В прошлый раз она так не готовилась…

— Готово-то готово, — прервал его размышления Алан, — только венчания не будет.

— Что ты сказал? — Гай резко обернулся, ища на лице оруженосца хоть какой-то намек на шутку. — Как не будет?

Но Алан выглядел серьезным как никогда, а в его взгляде Гаю увиделось что-то странное.

— Не будет и все тут. Некому венчать.

— Неужели отец Бернард отказался… — священник вряд ли одобрил столь поспешный брак, но отказ от венчания — такого Гай от него не ожидал.

— Отец Бернард мертв.

Гай опешил.

— Да что ты мелешь? — вспылил он. — А кто, по-твоему, сэра Эдварда отпевал? Дух святой?

— Я что, сказал, что его труп черви уже пожрали? — в свою очередь возмутился Алан. — Нет, лежит себе в церкви, тепленький еще, и нести никуда не придется…

Гай растерялся. Не то чтобы он сожалел о священнике, нет. Но как-то нехорошо получилось: только на днях в сердцах пожелал ему отправляться со своими проповедями в ад, на спасение грешников, и вот, пожалуйста: пожелание исполнилось. По крайней мере, частично.

— Что-то я не понял, — он задумчиво потер переносицу. — Вчера отец Бернард был вполне здоров и бодр. Он, конечно, немолод, но…

— Да что тут непонятного? — Алан пожал плечами. — Убили его, вот и все дела.

— Ну кому это надо, — махнул рукой Гай. — Какой в этом вообще смысл? Там и взять-то нечего, ни в церкви, ни в доме.

— Взять, может, и нечего, а вот кинжал на память отцу Бернарду кто-то оставил. Место, правда, неудачное выбрал: прямо в горло воткнул.

— Но зачем кому-то убивать простого священника? — Гай решительно не понимал, что творится в графстве в последнее время. — Золота у него не водилось, к делам шерифа он непричастен… был непричастен, с женами чужими не спал. Или я чего-то не знаю?

— Да нет, все так. Вот только люди говорят, что… — Алан замялся.

— Людям лишь бы языки почесать. Лучше бы работали усерднее, а то, как налоги платить, так все молчат, и слова лишнего из них не выжмешь, — Гизборну начала надоедать эта бессмысленная беседа.

Ничего не ответив, Алан достал из-за пояса небольшой сверток, аккуратно размотал тряпицу и протянул Гаю кинжал с темными пятнами на лезвии:

— Говорят, что ты не рад готовящейся свадьбе.

Гай растеряно уставился на рукоять:

— Это же… Кровь Христова! Не может этого быть!

Он взглянул на оруженосца:

— Хочешь сказать, что я зарезал священника прямо в церкви, только чтобы венчание отложить? Я что, ненормальный, по-твоему?

— Знаешь, Гай, когда ты так бесишься, за нормального тебя принять сложно, — Алан тут же вскинул обе руки, точно прося пощады. — Ты только не переживай так! Успокойся! Что кинжал твой, кроме меня никто не разобрал. Ну, может, только, — он почесал затылок. — Кендрик, может, и рассмотрел рукоять, но вряд ли сообразит, что к чему.

— Сообразить может и не сообразит, зато растреплет по всему графству, — озноб удивления прошел, и Гай, бездумно вертя клинок в руках, прислонился к холодным камням стены. Чем помешал кому-то отец Бернард? И для чего убийца воспользовался его, Гая, оружием? Напрашивающийся ответ не радовал.

— Послушай, Э’Дэйл, — он огляделся и, не заметив ничего подозрительного, продолжил. — Ты сказал, священник еще не остыл, когда вы пришли. А…

— Говорю же, не было там никого, — перебил его Алан. — День ясный, солнце в зените — все при делах. Да и кому охота лишний раз нарываться?

— Ну не сам же отец Бернард себе нож в горло воткнул? — опять начал заводиться Гай. — Вы хоть церковь-то обыскали?

— Мы все углы там обшарили, думали, может, пропало чего…

— И?

— Что «и»? — Алан переступил с ноги на ногу. — Вообще-то пропало. Помнишь подсвечник такой здоровый, серебряный?

Гай помнил его очень хорошо. Этот самый подсвечник когда-то купила мать, желая отблагодарить отца Франциска за заботы. Каждый раз, приходя в церковь, Гай смотрел на тусклое серебро с потеками воска, и воспоминания, размытые временем, возвращались к нему. Возможно, он старался бывать там как можно реже еще и поэтому.

— Вот его и стянули, — не дожидаясь ответа, продолжил Алан. — Так-то все вроде на месте, а подсвечника…

— Да что ты заладил — подсвечник, подсвечник? — взорвался Гизборн. — Провалился бы он пропадом!

— Так он и провалился, — мрачно буркнул помощник.

— Туда ему и дорога! — в подтверждение Гай взмахнул рукой, позабыв про зажатый в кулаке кинжал. — Главное сейчас — найти мерзавца, который пробрался ко мне в комнату и стащил… Слушай, а не ты ли это? — нахмурившись, он оценивающе посмотрел на Алана.

— Гай, да ты совсем охренел?! Стал бы я тогда тебе все это рассказывать!

— Тоже верно, — Гай устало провел ладонью по лицу. — Говоришь, никого не было…

— Ни души, — кивнул Э’Дэйл. — Там дети неподалеку бегали, я одного мальца и расспросил. Никого они не видели. Да и мы по дороге никого не встретили, кроме Мэриан.

— Мэриан… — задумчиво повторил Гизборн. — Не нравится мне все это. Послушай-ка, Э’Дэйл, — он огляделся и сделал два шага вглубь коридора, поманив за собой Алана. — Мне нужно встретиться с Гудом.

— С Ро… с Гудом?! Да он-то тут…

— Не твое дело. Давай, ноги в руки и пошел в лес, искать своих приятелей.

— Гай, ты смерти моей хочешь? — взвыл Алан. — Да они… Да я…

— Мне плевать, что они и что ты! — Гизборн схватил оруженосца за ворот рубахи и начал трясти его в такт словам. — Сейчас же. Отправляешься. В лес. Находишь. Гуда. Договариваешься. О встрече. Понял?

— Да понял я, понял, — воротник подозрительно затрещал, и Алан наконец-то оказался на свободе.

— А если понял, почему еще здесь?

Идти в Шервуд Алану было совершенно неохота. Во-первых, в том, как его встретят, он не сомневался. Ладно если кулаком в глаз, а то ведь и дубьем можно огрести. Во-вторых, никак не получалось выбрать хорошее начало. Простое. Чтобы и до Мача дошло. Короткое. Чтобы успеть, пока Робин не заткнет. И завлекательное. Чтобы Джак предложила выслушать до конца. Только вот в голову ничего не приходило, как на грех. С грехами же нынче сложно. Пока до епископа новости дойдут, пока он нового священника пришлет — грехов, пожалуй, наберется столько, что одним серебряным кубком не отделаешься. Придется милорда шерифа сразу на два облегчить. А если подумать, то и на три. Все-таки новая кухарка очень даже…

— Ну надо же, кто к нам пожаловал!

Он вскинул голову. В нескольких шагах, прислонившись к дубу, стоял Робин. Алан тут же завертел головой, пытаясь высмотреть остальных.

— Можешь не стараться. Ребята обоз из Калвертона караулят.

— Обоз? Из Калвертона? — удивленно переспросил Алан. За всеми последними событиями он как-то подзабыл о нескольких мешках серебра, ожидаемых шерифом с обычным нетерпением. — А зачем ты мне-то…

— Должен же кто-то сообщить Вейзи, что его денежки нашли себе нового хозяина, — Робин ухмыльнулся.

— Вот уж дудки, — Алан представил вопли шерифа, в одночасье лишившегося денег и возможности вкусить прелестей брака на законной основе. — Я лучше… Я лучше в Йорк! А вы тут сами разбирайтесь с шерифом, с налогами, с убийствами…

— С убийствами? С какими убийствами? — Гуд заинтересованно подался вперед.

— Отцу Бернарду кто-то помог свидеться с Господом нашим, — Алан благочестиво перекрестился и пояснил: — Кинжалом в горло помог. И рукоять у этого кинжала, знаешь ли, весьма приметная. С серебряной обмоткой.

— Вот даже как? — Робин почесал в затылке. — Ерунда какая-то. Гизборн, конечно, та еще скотина, но в чем ему выгода убивать священника? И с какой, собственно, целью ты мне об этом поведал?

Алан пожал плечами:

— Да тут особого секрета нет. Кендрик клинок в два счета опознал, а за полдня-то уже, небось, растрепал на все графство. К тому же, Гай меня сам и послал.

— Надо же, какой у нас Гай заботливый! — преувеличенно восхитился Гуд.

— Э… ну да, бывает иногда, — дипломатично согласился Алан и, решив, что момент самый что ни на есть подходящий, выпалил: — Встретишься с ним этой ночью?

Он ожидал какого угодно ответа, но только не того, что Робин заливисто рассмеется, откинув голову.

— Ты и свидания за него назначаешь? — сквозь смех все же выдавил из себя Гуд. — Не знал, что это тоже входит в обязанности оруженосца.

— Я вообще на все руки мастер, только не ценит никто, — вздохнул Алан. — Так что, встретишься? Гай согласен на любые условия. — Мысленно он скрестил пальцы.

— Ты подумай, как приперло, — продолжал веселиться Робин. — Никак в лес собрался, от правосудия скрываться?

— Скорей уж от бывшей невесты.

Алан тут же прикусил язык, но было поздно. Собеседник насупился.

— От Мэриан? С каких пор Гизборн от нее бегает? Или я чего-то не знаю?

«Уж если и узнаешь, так точно не от меня»

— Да это я так, к слову пришлось, — как назло, ничего действительно умного в голову не приходило. — Вот встретитесь, и спросишь его, что да почему.

— Спросить я и у кого другого могу. Говоришь, любые условия? Ну, — Робин как-то нехорошо усмехнулся, — как солнце сядет, вот сюда пусть и приходит. Один и без оружия.

— Ночью без оружия? Один? Робин, ты сам-то в это веришь? — представив реакцию Гизборна на подобное предложение, Алан поежился. — Я вот что думаю: я его сюда провожу, а то, пожалуй, тебе тут до рассвета ждать придется. И постою… ну, вон там постою, коней подержу. А оружие… Давай, он оружие прямо здесь сложит. Под дерево. Только…

Алан замялся.

— Под твое слово, короче. А то я ребят знаю. Так что, договорились?

— Ты серьезно? — Робин неверяще покачал головой. — Гизборн и вправду придет ночью в мой лес в одиночку? И сложит оружие? Да, неладно что-то в нашем Ноттингеме…

— Значит, договорились, — Алан облегченно вздохнул. — Ну… я тогда пошел, ладно?

— Иди, иди, голубь почтовый, — себе под нос буркнул Робин.

Уговорить Гизборна неожиданно оказалось, пожалуй, даже легче. К выдвинутым условиям он отнесся равнодушно, сказав, что иного и не ожидал, и тут же отправил Алана проверять караулы. Поручение это было исполнено с должной тщательностью. Более того, Алан проверил парочку подозрительных трактиров, так что возвратился почти затемно и слегка навеселе.

Правда, стоило ему увидеть мрачную физиономию начальничка, хмель тут же подвыветрился. Алан в двух словах доложил, как доблестно несут службу караульные, и благоразумно решил не интересоваться, отчего Гизборн опять такой хмурый. Поскольку сам Гизборн в откровения впадать не собирался, и вообще был подозрительно задумчив, за всю дорогу до Шервуда они обменялись едва ли несколькими словами.

Тем временем окончательно стемнело, и на небо выкатилась луна. Кутаясь в облака, заглушавшие ее и без того неяркий свет, она мрачно наблюдала за людьми. Два всадника, чьи кони только что перешли с галопа на шаг. Два лучника, спрятавшихся в гуще листвы. Две женщины, спешившие укрыться от любопытных глаз. Ничтожные существа, копошащиеся во тьме, они думают, что способны изменить этот мир. И ошибаются. Все решено до них и за них. Все уже решено.

В условленном месте никого не оказалось. Гай этому не удивился: наверняка вся шайка расселась по ветвям, изображая птиц на насесте, и следит за ним. Он спешился и, бросив поводья Алану, сделал несколько шагов вперед. Снял перевязь с мечом, аккуратно опустил на землю. За мечом последовал злополучный кинжал, звякнул нож, брошенный сверху — короткий, с широким изогнутым лезвием и черной рукояткой.

— Из сапога не забудь достать, — с какого дерева спрыгнул Гуд, Гай не заметил. Какая, впрочем, разница?

Он неохотно наклонился — оставаться совершенно безоружным очень не хотелось. Узкая полоска металла тускло блеснула, покидая свое укрытие, и была отброшена к остальному оружию.

— Так зачем ты хотел увидеться со мной, Гизборн? — не дожидаясь ответа, Робин шагнул вперед, наклонился и поднял с травы кинжал. — Красивая вещица. Откуда она у тебя?

— Ангулем, — Гай заколебался. С того самого момента, как он решился на встречу с Гудом, его одолевали сомнения. Прежде всего, просить о помощи врага было, по меньшей мере, неприятно. Сознавать, что больше-то за этой самой помощью обратиться и не к кому — еще неприятнее. Кроме того, Гай чувствовал, что такой удобной возможности поиздеваться над ним и покуражиться Гуд не упустит ни за что на свете. Впрочем, упустил бы — Гай первый назвал бы его дураком.

— Гуд, — начал он, и тут же снова замолчал. Делиться всеми своими подозрениями ему не хотелось, значит, надо объяснить как-то потуманней. Вопрос только, как. — Так вот, Гуд…

Сказать, что шериф явно что-то задумал? Так этим никого не удивишь, Вейзи все время плетет интриги. Сказать, что Мэриан ведет себя как-то странно? Тоже двумя словами не отделаешься.

— Слушай, Гизборн, я тут всю ночь торчать с тобой не собираюсь, — нетерпеливо прервал его размышления Гуд. — Давай, говори, что хотел, и разойдемся. Только учти, если ты собрался у нас скрываться…

— Делать мне больше нечего, — Гай поморщился. — Отца Бернарда я пальцем не тронул, если ты на это намекаешь.

— Помогать шерифу в розысках убийцы тоже не стану, — поспешно заявил собеседник, бросая кинжал обратно. — Мне и своих забот хватает.

— Что, обоз из Калвертона сторожишь?

— А что если и так?

— Нет там никакого обоза, — мрачно буркнул Гай. — Если ты кого и дождешься, так только Джонса с его ребятами. Шериф пообещал им за тебя двадцать фунтов, за живого или мертвого. И еще по два за каждого из твоих разбойничков.

— Откуда нам знать, что ты не врешь? — неожиданно вмешался Уилл, до этого момента вполне удачно изображавший тень одного из деревьев. Робин вопросительно взглянул на Гизборна: — Действительно, откуда?

— А деньги в Калвертоне откуда? — раздраженно поинтересовался тот. — Я лично два месяца назад собрал у них все до последнего пенни.

— Ну, предположим… Только предположим, что все, сказанное тобою про обоз и про Джонса — правда, — задумчиво начал Робин. — Нет никакого серебра, зато есть очередной хитрый план шерифа. Так какой тебе смысл раскрывать мне этот план?

— Мне нужна твоя помощь, — выдавил Гай и, кажется, покраснел. Во всяком случае, щекам стало жарко. Если бы только придумать что-то еще… Но сколько он ни размышлял, другого выхода ему не виделось.

— Моя помощь? Да ну! И в чем же?

— Не знаю я, в чем! Понимаешь? — пнув подвернувшийся камешек, Гай зашагал из стороны в сторону. — Мэриан. Ее сегодня в Найтоне видели, заходящей в церковь. Мэриан! Да ее в церковь силой не затащишь! С ней что-то происходит, Гуд. И мне это не нравится.

По правде говоря, посещать церковь не рвался ни один из присутствующих, поэтому поведение Мэриан странным им не показалось. Пожалуй, во всей округе не нашлось бы желающих добровольно обречь себя на проповедь отца Бернарда, частенько превращающуюся в долгую и нудную обличительную речь.

— Она за Вейзи замуж собралась! Это же бред какой-то! — продолжал мерить поляну шагами Гай. — Гуд, что ты молчишь? Тебе что, все равно?

Робин открыл рот, но сказать ничего не успел.

— Слушает его бред про черепа, целует в лысину, принимает у себя ночами… какого черта, Гуд? Думаешь, шериф растает и выложит ей все свои планы?

Лицо у Робина точно окаменело:

— Ты что несешь, Гизборн? Намекаешь, что я собственную невесту в чужую постель подложил?

— Я ни на что не намекаю! Сам проговорился!

Алан прикрыл лицо ладонью и тихо застонал. Теперь уже все равно, о какой помощи Гай собирался просить Робина. Если он и получит, так только по зубам. Сам Гай, правда, об этом не задумывался, продолжая разоряться на весь лес:

— Если бы не ты, Мэриан занималась бы домом да вышивала, как положено приличной девушке! И не шлялась бы в мужской одежде! Если бы ты не забивал ей голову всей этой чушью про Ричарда и Англию, она бы никогда…

— Не сбежала бы со мной, бросив тебя у алтаря?

Гай выдохнул и отчеканил:

— Не начала сравнивать, кто из нас двоих больше мужик, Гуд!

— Ну, женщины любят сравнивать! — Робин ехидно улыбнулся. — А ты испугался что ли?

— Не нас с тобой, а меня с собой. И знаешь, да! Женщины любят сравнивать. А Мэриан к тому же всюду сует свой любопытный нос и не понимает слова «нет». Так что повторяю, если бы ты не забивал ей голову неженскими проблемами, возможно, мне не пришлось бы так рьяно оборонять шнуровку на своих штанах.

Предчувствия Алана оправдались: молча, без замаха, Робин двинул Гаю в челюсть. Тот не замедлил с ответом. Кто кому поставил подножку, разглядеть не вышло, но вскоре противники катались по траве, беспорядочно молотя друг друга куда придется. Алан предусмотрительно сделал пару шагов назад, отводя лошадей подальше, и громко поинтересовался:

— Уилл, у тебя вино есть?

— В Ноттингеме теперь не наливают? — Уилл не отрывал взгляда от дерущихся. Как раз в этот момент Робин оседлал Гая, схватил его за волосы и начал бить головой о землю.

— Боюсь, моей фляги просто не хватит.

Гай извернулся, скинул с себя Робина, обхватил его за шею и принялся душить. На мгновение Алану показалось, что кончится все плохо. То же, видимо, подумал и Уилл. Он напрягся, приготовившись вмешаться, но тут Робин избавился от захвата и снова навалился на противника, хрипя что-то неразборчивое.

Еще некоторое время они продолжали бороться. Верх одерживал то один, то другой, но движения становились все медленнее, а дыхание все надсаднее. В конце концов, Робин, оказавшись сверху, снова приложил Гая головой о землю, да так, что у того глаза закатились вверх, закрылись, и он обмяк. Робин еще несколько раз ударил его и, обессилев, свалился рядом, тяжело дыша.

Выждав для верности, Алан как следует намотал поводья на ближайший сук и подошел к Гизборну. Присев на корточки, осторожно потряс за плечо — ничего, только голова мотнулась безвольно. Сняв с пояса фляжку, Алан открыл ее и перевернул, вылив содержимое Гаю на лицо. Слабый стон перешел в кашель, и Гай, наконец, открыл глаза — только для того, чтобы тут же их опять закрыть.

— Все-таки не хватило, — удрученно махнул рукой Алан.

Уилл неохотно помог ему водрузить тело Гизборна на коня и придать этому самому телу положение, более-менее подходящее для езды шагом. Алан нацепил перевязь с мечом, сунул оба ножа в седельную сумку, забрался в седло и, ведя вторую лошадь в поводу, направился в Ноттингем. Никогда еще путь от Шервуда до замка не казался ему таким утомительным.

* * *

Первая попытка сесть оказалась неудачной. Перед глазами поплыли круги, а левую руку точно раскаленным прутом приложили. Робин упал обратно на спину, зажмурившись и ловя воздух ртом. Полежал, отдышался, снова открыл глаза — только, чтобы увидеть озабоченное лицо Уилла. Снова попробовал сесть, на этот раз осторожнее. Бока заныли, но все же боль казалась терпимой. Взяв предложенную фляжку, Робин поднес ее ко рту, тут же скривился, сделал несколько глотков. Осторожно прикоснулся к губам, потом посмотрел на пальцы — на них остались следы крови. Левую скулу жгло и саднило, голова все еще кружилась, но он встал на ноги и, пошатываясь, добрел до ближайшего дерева, у которого остановился, прислонясь к нему спиной.

— А где… — Робин закашлялся и снова приложился к фляжке. Отдышавшись, он продолжил: — Гизборн где?

— Увезли, — неопределенно махнул рукой Уилл. — Ну что, в лагерь?

— Нет, — Робин мотнул головой и тут же схватился за нее обеими руками, выронив фляжку. — Пресвятая Дева, как же больно-то! В лагерь я сам как-нибудь доберусь, Уилл. Отправляйся за ребятами, пока и вправду Джонс не пожаловал.

— Думаешь, Гизборн не соврал насчет обоза?

— Ну он и правда не так давно обобрал Калвертон до нитки… Давай, Уилл, иди уже.

Робин подождал, пока приятель скроется за деревьями, собрался с силами и медленно зашагал по направлению к лагерю.

Голова раскалывалась от боли — очень не вовремя, поскольку требовалось многое обдумать: странное поведение Мэриан, не менее странное — Гизборна. Да и Вейзи… С чего вдруг он решил обзавестись женой? Не иначе, очередной из его хитроумных планов. Но что именно собирается заполучить шериф посредством брака? Деньги? Возможно. Да ведь не такое уж и большое приданое у Мэриан. Шериф мог бы взять гораздо больше за одной из девиц де Бромптон, ко всему прочему, отличавшихся спокойным нравом и миловидностью. Земли? Ничего особенного из себя не представляют. Что же тогда? И почему именно сейчас?

Робину казалось, что в своих размышлениях он упускает нечто важное, но все его старания привели только к тому, что голова разболелась еще больше.

Возможно, в обычном состоянии он не обратил бы внимания на треск, раздавшийся где-то в лесу, приписав его неловкости какого-нибудь зверька, или же, напротив, насторожился, затаив дыхание. Но сейчас Робин сначала просто схватился за левый висок, в который будто гвоздь с размаху вогнали, а уж только потом повернулся на звук — и вдалеке заметил Мэриан. Одетая в светлое платье и потому хорошо заметная, она пробиралась между деревьев, направляясь вглубь чащи.

— Мэриан!

Даже не обернулась, только ускорила шаг. Робин бросился следом. Его тут же замутило, в боку закололо, но почему-то догнать ее казалось так важно, что он продолжал бежать.

— Мэр!

Что-то в ней было странным. Он не мог уловить, что именно. Более того, поклялся бы всеми святыми, что гонится за Мэриан, ни за кем другим. И все же, что-то было не так.

— Мэ… Твою ж мать!

Запнувшись о неожиданно подвернувшийся под ноги огромный корень, Робин с размаха грохнулся на землю. Поднявшись на ноги, он начал искать глазами Мэриан, но той нигде не было видно. Луна спряталась в облаках, а от дальних деревьев навстречу ему клоками плыл туман.