Чистокровный спектр (джен)

С Рабастаном они засиделись далеко за полночь. Говорил в основном гость, Эдриану просто нечего было рассказать — работа и сын, больше в его жизни не было ничего. Зато в организации что ни день — что-то случалось. Отвыкнув от общения и ночных посиделок, к часу ночи он начал откровенно клевать носом.

— Не могу смотреть на твои страдания, — с широкой улыбкой произнёс Рабастан, залпом допивая коньяк и поднимаясь с кресла. — Надеюсь, теперь будем чаще видеться, так что, пожалуй, пора мне откланяться.

— Насчёт Давины я говорил серьёзно, — напомнил Эдриан, пожимая руку другу перед камином.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил Рабастан и отбыл.

Засиживаться Эдриан не стал, устроился в кровати, собираясь обдумать принесённые Рабастаном новости, но уснул, а утро выходного дня традиционно было посвящено общению с сыном, так что когда заработал камин и в огне появилась голова Рудольфуса, никаких судьбоносных решений принято ещё не было.

Старший Лестрейндж, даже не поздоровавшись, сразу и без колебаний согласился на предложение:

— Нотт, приютишь мою дочь — я твой вечный должник.

— Я камин открою, должник, веди свою дочь знакомиться, — рассмеялся Эдриан, почувствовав необъяснимое облегчение.

По случаю субботы встал он поздно, позволив себе компенсировать недосып утренней ленью и понежиться в кровати подольше, но что для сотрудника Министерства поздно, то для не утруждающих себя службой Лестрейнджей — несусветная рань, так что зевали братья синхронно.

— Стэн мне вчера всё рассказал, так что прямо с утра решили к тебе рвануть, пока Белла не проснулась.

Эдриан покосился на старинные часы с гирьками, показывающие начало двенадцатого, и промолчал.

Давина была копией матери, взяв от отца только характер. И хвала Салазару, подумал Нотт. Знакомить Лестрейнджей с сыном было слегка страшновато, особенно с Рудольфусом, которого Эдриан хоть и знал давно, близко почти не общался, но всего пары минут наблюдения за ним рядом с дочкой хватило, чтобы утихомирить отцовские опасения: Руди малышку обожал, а значит, раз привёл её к Нотту, сына его не обидит.

Недавно научившийся ходить Теодор деловито притопал в гостиную, держась за стену. Увидев кроме отца ещё двоих мужчин, он притормозил, рассматривая их, а затем бестрепетно пошёл навстречу. Визиты с отцом в Министерство не прошли даром, и незнакомых взрослых он не боялся. Но вот когда из-за Рудольфуса выглянула Давина, Тео растерялся — детей до сего дня он не видел ни разу.

— Па? — удивлённо-взволнованно позвал он, замерев посреди помещения.

— Иди-иди, — улыбнулся Эдриан, делая приглашающий жест. — К тебе пришла гостья.

Смелый мальчик Теодор пролепетал что-то по-детски непереводимое и решительно двинулся к гостье.

Давина между тем не спешила выходить и крепко держалась за отцовскую штанину, прячась в складках мантии. Она была почти на целый год старше Теодора, но вот смелости у неё явно было меньше.

— Папа? — пискнула она и подёргала Рудольфуса за мантию, недвусмысленно требуя взять себя на руки.

— Кажется, период приглядывания займёт чуть больше времени, чем мы рассчитывали, — весело сказал Рабастан и плюхнулся в кресло.

— Не будем их смущать, — добродушно кивнул Руди, усаживая дочь рядом с собой на диван.

Стараясь не смотреть на детей, чтобы не отвлекать их, мужчины несколько минут поговорили о привычках и вкусах младшего поколения, стараясь предусмотреть малейшие возможные неприятности, а затем как-то незаметно перешли к обсуждению происходящего в мире. И выпавший из всего этого Нотт с изумлением узнал немало неприятных новостей: о многочисленных смертях, в том числе и с их стороны, расширении прав Аврората на применение непростительных заклинаний и натуральной гражданской войне, которая буквально стояла на пороге.

— Зачем? — почти простонал он. — Грязнокровок учить надо, а не уничтожать! Они же в магии как дети малые — по глупости да незнанию совершают ошибки и упорствуют в них. Ну или гнать их, благо те и сами порт-ключи в соседние страны охапками закупают! Смысл с пешками воевать, если ферзь неприкасаем? И пророчество ещё это… Ребёнок-то в чём виноват? Мы же не к этому стремились! Как вообще дошло до такого?..

Лестрейнджи потупились. Пусть так прямолинейно никто не говорил, многие Пожиратели смерти думали ровно о том же.

Эдриан был рад возобновлению общения со старыми знакомцами. Пусть он отошёл от дел организации, пусть его путь разошёлся с их путём, он оставался самим собой — чистокровным магом из старинного рода, ценящим происхождение, силу и знания, и потому, хотя его миролюбие многие могли бы счесть слабостью, а то и предательством, компания Пожирателей смерти была ему в разы ближе и приятнее, нежели все полукровки и грязнокровки вместе взятые. И в перспективе — полезнее, потому что Теодору уже сейчас нужно было общение не только с отцом и домовиком, но и другими детьми, а уж когда мальчик чуть подрастёт, то тем более — друзья ему понадобятся из своего круга. И потому развивать тему Эдриан не стал, задал вопрос про Давину, потом заговорил о Теодоре… Выяснять, насколько Лестрейнджи преданы общему делу, не хотелось.

На прощание Рудольфус попросил о неожиданном одолжении:

— Экстренный порт-ключ сделаешь? На украшение. Так, чтобы незаметно было и никакими чарами не обнаруживалось? Цену любую называй, я не…

— Руди, не обижай меня, — качнул головой Нотт.

— Я не для себя, — смешался Лестрейндж. Посмотрел на брата и со вздохом признался: — Давине. Сюда. Больше некуда. Боюсь за неё.

Эдриан охнул.

— Завтра на свежую голову. Украшение сам найди, извини, но у меня ничего такого нет.

— Будет! — повеселел Рудольфус, хлопнул Нотта по плечу и шагнул в камин с Давиной на руках.

— Спасибо тебе, — улыбнулся Рабастан и последовал за родными.

Проводив гостей, Эдриан уложил сына, прочитал ему сказку, а когда тот уснул, вернулся в гостиную и налил себе ещё огневиски. Мыслей в голове было слишком много, чтобы рассчитывать на спокойный сон.

Потомственный пространственник, по характеру Нотт не был бойцом. Он не бежал от драки, но сам не инициировал её, предпочитая решать конфликты вербально или, если позволяли обстоятельства, финансово. Лорд прекрасно знал сильные и слабые стороны своих людей и не заставлял их заниматься тем, что лучше получалось у других. Тот же Снейп почти не бывал в рейдах, занимаясь зельями в специально для него устроенной лаборатории, тот же Руквуд почти не покидал ставку, сосредоточившись на никому не понятных, но высоко оцениваемых Лордом изысканиях. А Эдриан хоть и сопровождал бойцов, обеспечивал пути отступления. Конечно, ему не раз приходилось вступать в противостояние с врагами, когда сил атакующей группы не хватало или они попадали в засаду, но убивать он не старался. Как и другие Пожиратели смерти, Нотт на голову превосходил любого грязнокровку и большинство полукровок, и потому мог нейтрализовать врага сотней различных способов, сохраняя при этом им жизни. Собственно, до недавнего времени войной называть регулярные столкновения было глупо — не бывает войн без жертв, а несколько случайных трупов магов — на то они и случайности, от несчастных случаев никто не застрахован. Пожиратели запугивали, шантажировали и подкупали, добиваясь своих целей, самых упёртых — пытали, но убийство всегда считалось крайней мерой, палачами ни один из них становиться не желал.

Теперь же всё стало намного серьёзнее. Крауч протолкнул закон, дающий аврорам права на применение первого непростительного, и Пожиратели, разъярённые неожиданными потерями, сорвались с цепи.

Эдриан прекрасно знал, на что способны его товарищи. Со многими он вместе учился в Хогвартсе, на других насмотрелся за время членства в организации, и потому отлично представлял их возможности. Тот же Рабастан лет в четырнадцать мог с лёгкостью взорвать к драккловым дедушкам целую скалу так, что на сотню ярдов вокруг всё будет посечено осколками. Попади в радиус поражения живое существо — оно мгновенно станет мёртвым. Без шансов. Про бешеного Флинта, чьё Адское пламя взметалось под облака и танцевало, повинуясь палочке, и вспоминать не хотелось. Страшно подумать, что он мог сейчас, если хвастал такими фокусами до совершеннолетия.

Иными словами, Нотт знал, что Пожиратели играются. Жёстко и подчас жестоко подталкивая общество в нужное Тёмному Лорду русло. Ни о какой войне они и не помышляли.

Но стадо испугалось. У стада нашёлся овчар, который не просто выступил на защиту, но и трансфигурировал травоядным клыки. Пользоваться ими овцы пока толком не научились, но для не ожидавших подобного Пожирателей и это стало весьма болезненным ударом. А уж когда в отару проникли хищники, лишь прикрывающиеся беленькими шкурами, стало не до смеха всем. Грязнокровки огрызались неумело, смеша своих гонителей, их не воспринимали всерьёз и именно потому оставляли в живых. Но чистокровные, вставшие на их сторону и поднявшие палочки на равных… Лишь после подписания указа, разрешавшего аврорам бить на поражение, началась война. И она обещала стать кровавой и безжалостной. Теперь злые от длительных поражений авроры не останавливались ни перед чем, а одного лишь приказа Крауча было достаточно, чтобы любого мага без суда и следствия отправить в Азкабан. Пожирателям смерти стало нечего терять, и многие из них всё чаще стали прибегать к по-настоящему Тёмной магии, защититься от которой можно было лишь ещё более Тёмной магией… Ситуация стремительно выходила из-под контроля, гражданская война набирала обороты, и уже сейчас было вполне очевидно: кто бы ни победил, обескровленная Магическая Британия проиграет.

Всего за две недели действия нового указа чересчур уверовавшие в свою безнаказанность Пожиратели потеряли троих убитыми, ещё семеро попали в руки авроров и сгинули без следа — можно было лишь гадать о их дальнейшей судьбе. И пока трудно было ответить на вопрос, кому повезло меньше, им или же погибшим магам. Причём если двоих убили в рейдах — милого, улыбчивого, избалованного Эвана Розье, вся вина которого была в желании понравиться старшим товарищам и заслужить их уважение, и Орландо Уилкиса, такого же желторотого мальчишку, как и Эван, пошедшего за лучшим другом и принявшего метку без веры в их общее дело, — то за третьим пришли домой — узнали под маской Пожирателя и явились ночью в дом, где помимо самого Филиппа Пьюси спали его жена и трёхлетний сын.

Парней Эдриан не знал близко — те были слишком молоды для того, чтобы влиться в компанию старших, и предпочитали общаться между собой — Мальсибер, Снейп, Эйвери, Трэверс, младшие Крауч и Блэк, Розье, Уилкис, неплохие ребята… А вот умника Пьюси Нотт знал давно и терпеть не мог за гонор и хамство, но сейчас пил уже второй стакан за упокой его души и думал о том, каково придётся его сыну теперь, когда обоих родителей убили авроры.

Эдриан посмотрел на камин и пообещал себе прямо с утра заняться установкой дополнительной защиты. Он не жалел о том, что впустил Лестрейнджей, да и за их девчонкой готов был присмотреть в случае чего, но расширять доступ к дому не планировал — неподходящее время для гостей.

За завтраком Тео едва мог усидеть на месте — знакомство с Давиной превратило спокойного и флегматичного мальчика в громко смеющийся ураган, и Эдриан не мог смотреть на сына без улыбки. Камином он занялся сразу после еды, отправив Теодора под присмотром домовика в «сад» — расчищенный клочок земли под окном гостиной, где с недавних времён обосновались крепкая лавка и качели. И к тому моменту, когда камин вспыхнул вызовом, новая паутина защитных чар была готова — теперь в Нотт-мэнор без приглашения не смогли бы прорваться даже Тёмный Лорд под ручку с Дамблдором.

— Вот, держи, — быстро произнёс Рудольфус, проталкивая через камин солидного размера сундук. — Сам выбери, что подходит. Прости, у нас тут рейд запланирован, позже свяжемся, ладно? Защиту я снял, так что смело открывай.

— Да, конечно, — только и успел сказать Нотт, как пламя потухло.

Заблокировав камин, Эдриан потащил сундук вглубь дома. Массивная дверь, украшенная резьбой, отделяла жилую часть от остального мэнора. Годами он избегал появляться в комнатах, напоминающих о родителях, беззаботных годах детства и одинокой полуголодной юности, но теперь пришло время отбросить сторонние мысли. Колдовать рядом с сыном не хотелось, а потому другого выхода не было, и всё же Эдриан не решился спускаться в подвал, где находились мастерская, дуэльный зал и другие давно переставшие быть нужными помещения, и свернул ко второй двери. Когда-то это был кабинет его отца, старинная мебель и сейчас выглядела внушительно, но запустение бросалось в глаза выцветшей столешницей, забивало нос покрывающим всё вокруг толстым слоем пыли, ввинчивалось в уши едва слышным писком заселивших висящие тряпками шторы докси. Оставив сундук посреди комнаты, Эдриан бросил несколько очищающих заклинаний и покачал головой — чище не стало. Взгляд выхватывал счётные книги, которые он не открывал со смерти отца, рамку с пустым снимком — кажется, он даже не знал, кто был на колдографии. Содержимое шкафов и стола давно утратило актуальность. Вот только руки не доходили разобраться да выбросить всё ненужное. С грустным смешком посмотрев на стопку старых выпусков «Пророка», лежащих справа, Эдриан решительным взмахом уменьшил газеты и скинул получившийся кубик в корзину для мусора, где уже лет двадцать покоились выброшенные его отцом документы. Перетащив стул так, чтобы было удобнее, он пробормотал распознающие чары и, удовлетворённо кивнув — защита на сундуке действительно была деактивирована, — откинул крышку.

Сундук был наполовину заполнен золотом. Кольца, цепи, браслеты, серьги — золото и драгоценные камни на любой вкус и размер.

Эдриан закатил глаза и рассмеялся. Понятно, что для единственной дочери Рудольфусу ничего не жалко, но тащить весь сундук — как-то это было слишком. А ещё, хоть и неприятно было это признать, стало обидно. Лестрейнджи были старой семьёй, но до Ноттов им было ой как далеко, однако совсем недавно Эдриан был вынужден считать сикли, чтобы прокормить сына, а Рудольфус купался в золоте.

Вздохнув, он помотал головой и достал из сундука жменю украшений. Разложив на столе золото, принялся распутывать цепи и рассматривать свою добычу. Массивные перстни и широкие браслеты сразу летели обратно в сундук, громоздкие броши и объёмные серьги отправлялись следом, — ничего подходящего для маленькой девочки не находилось.

В конце концов, перебрав половину богатств, Эдриан остановил выбор на тоненькой цепочке и паре серёжек-гвоздиков с тёмно-бордовыми камешками. Цепочка была, что называется, впритык для женской шеи, но на запястье трёхлетки должна была нормально застегнуться на два оборота. А вот серьги можно было смело использовать.

Обычный порт-ключ зачаровывался за пару минут: всего-то и нужно было, что сосредоточиться на координатах конечного пункта назначения и напитать предмет магией. Чем дальше планировалось перемещение, тем больше магии требовалось вложить, и тем, соответственно, дороже выходил порт-ключ. Но расстояние было не единственным фактором, влияющим на сложность. Время срабатывания задавалось длинной формулой, а если вместо времени необходимо было задать условия — вот здесь и начиналась филигранная работа мастера-пространственника.

И всё же с таким заданием Эдриан справился бы играючи — ну, шоколадку бы съел после. Давине требовался детский порт-ключ, который обеспечил бы малышке мягкое приземление и уменьшение неприятных ощущений в процессе перемещения через пространство. Хуже того, этот порт-ключ должен был вытащить ребёнка из-за сильных щитовых чар и переместить под другие защитные заклинания, отсекая возможных преследователей. Всё по отдельности Эдриан мог сделать легко и быстро, но вместе — задача становилась сложной.

Лестрейнджи не торопили, но Эдриану и самому было интересно сделать нетривиальный порт-ключ. На работе он, конечно, уставал, но там редко попадалось что-то интересное, а рутина не мешала обдумывать сложную задачку, и вечерами, уложив сына спать, он пробовал различные сочетания чар на присланных щедротами заказчика украшениях.

Получалось… не очень, если не сказать, что совсем не получалось. К пятнице Эдриан понял, что список желательных характеристик придётся сокращать — крупные украшения на ребёнке привлекут ненужное внимание, а на мелких просто не хватит площади, чтобы все чары легли правильно, — и отправил сову Рабастану, приглашая вместе с Давиной на консультацию.

Вторая встреча детей прошла не просто гладко, без стеснения и пряток за отцами, а так, словно малыши были знакомы всю жизнь — Давина тут же бросилась обниматься, Тео воодушевлённо залопотал и потащил свою подружку смотреть на волшебного плюшевого дракона, а мужчины с умилением взирали на это в течение некоторого времени, пока не вспомнили о цели встречи.

— Нужно выбрать, от чего можно отказаться, — рассказав о возникших затруднениях, резюмировал Нотт. — Порт-ключ, как ни напитывай, всё равно потянет магию у транспортируемого человека, а учитывая щиты, ребёнку такая нагрузка может оказаться не по силам. Я рисковать не хочу.

— Тошноту Давина как-нибудь переживёт, — не колеблясь, решил Рудольфус. — Опыт Пьюси наглядно продемонстрировал, что главное — свалить своевременно. Хоть по частям — но свалить. Только бы живым. У нас, конечно, нет мирных обывателей, уж моя жёнушка пострашнее Грозного Глаза будет даже в добродушном настроении, но жене Фила даже шанса не дали на сопротивление — заавадили просто за сам факт брака.

— Руди, а с мелким Пьюси что? — озвучил уже неделю гложущий его вопрос Эдриан. — Я не припоминаю у них близких родственников, где мальчишка-то теперь?

— Эм… Не знаю, — после недолгой паузы пожал плечами Лестрейндж. — Нам не до него было, сам понимаешь.

— Понимаю, — вынужденно согласился он, думая о том, что не понимает. Дел всегда много, опасности — они сами выбрали такую жизнь. А вот оставить на произвол судьбы сироту, сына соратника… — Но это некрасиво, если не сказать подло.

— Эд…

— Я ни на чём не настаиваю, Руди, — поднял руки Эдриан. — Просто представил Тео на месте этого мальчика. Если со мной что случится — мой сын останется совершенно один, и мне неприятно думать о том, что те, кто называл себя моими друзьями, отвернутся от него, потому что у них много своих дел.

— Бля, — выдохнул Рудольфус. — Мордред! Ты прав. Пацан, кстати, твой тёзка. Эдриан Пьюси.

— Тем более, — усмехнулся он. — Мы с Филом никогда не ладили, да и сам видишь, я просто не потяну двоих. Но среди Пожирателей в основном состоятельные маги, пусть не усыновлять, но хотя бы проследить, чтобы мальчишка не сгинул…

— Я займусь. Слово.

— Спасибо, Рудольфус.

— Тебе спасибо. И за Давину, и за то, что напомнил, каково это — быть нормальным человеком.

Больше серьёзные темы они не поднимали в тот день, пили чай — «Надоел огневиски, веришь? Давай вправду чайку для разнообразия попьём», — делились забавными эпизодами из жизни детей, обсуждали их возможное будущее и старательно обходили реальные проблемы, не желая портить не по-осеннему солнечную субботу разговорами о войне и смертях. А в середине следующей недели Эдриан наконец справился-таки со сложной задачкой и с совой отправил порт-ключ для Давины — те самые серьги-гвоздики, которые должны были выдернуть малышку из любой опасной ситуации.

8.10.2020